- За что, папа?

Утро Рейван было не таким, как обычно. В доме никого не оказалось, кроме неё и записки на столе. Главу дёрнули на срочное совещание, а завтрак приготовит какой-то там повар по имени Хлоя Квентин. Которая через минуту после прочтения записки трижды нажала на звонок. Открыв пожилой женщине дверь, что была килограмм под сто, не меньше, объект все никак не могла понять, зачем этот вызов, если опекун уже обучил ее готовить. Конечно, это не высшая кухня, но омлет себе сделать сможет, это уж точно. Вероятно, это что-то в качестве извинений или ещё что, не важно. Кивнув повару и указав в сторону кухни, Смит ушла к себе на этаж. Если Ник кого-то нанял, можно не переживать за дом. Эти люди не из тех, кто что-то свистнет, желая рискнуть своим здоровьем и репутацией. Опустошив чашу мыслей, Рейван кинула взгляд на дверь домашнего кабинета, которая оказалась не запертой. Лишь пару сантиметров ограждали её от полного заточения. Сначала объект потянулась, чтобы закрыть ее, но ровно за сотую секунды до закрытия она остановилась. Интерес ударил такой силой, что сопротивляться стало невыносимо. Хотя бы одним глазком. Она только посмотрит с порога и уйдет, честно. В итоге тот шкодный черт, что сидел на левом плече, наконец уговорил зайти туда.

Как и на базе кабинет главы отличался порядком и приятной смесью аромата дорогих бумаг, чернил, свежести, кожи и его духов. Правда, уже этот кабинет был более уютным. Более светлым и более одомашненным, что не удивительно. Особенно с тем, что здесь стояла его кружка с рисунком полосатого галстука. Но уже для объекта, это первый взгляд на рабочее место опекуна. Шагнув к столу, она с улыбкой рассматривала столбики бумаг, техники и пару ручек, который даже на вид дороже, чем байк Джима. Когда её изучающий взгляд упал на небольшую папку, что лежала на столе, улыбка мгновенно исчезла. На её место тут же объявилась глубокая злость, детская обида и желание прочесть все до последней буквы. Хотя даже читать не нужно, чтобы опознать того, кто изображён на фото. Волосы, губы, глаза, нос, взгляд... Это её родной отец. Доказательством становится надпись напротив слова имя. Адам Энтони Смит. На данный момент ему тридцать девять лет. Этот нелюдь с критичным уровнем опасности. И ещё он является тем, кто совершил революционное поднятие против людей. И до сиг пор ведет, все ещё не понимая, во что это обходится как его так и расе человека. Особые черты: опасный, агрессивный, неумолимый, жестокий... зверь. Не известно почему за ним идут, но, судя по всему, это страх быть убитым его руками. Были ещё фото. На одном Адам, используя свою внутреннюю силу, переворачивает несколько танков. На втором держит за горло одного из людей Церебра. На третьем держит сверток ткани на руках. Окровавленный сверток. Похоже, там ребенок. А может это сама Рейван?

Потом была ужасающая история. Регистрация смерти и фото его покойной жены. Её мамы. Точка продажи ребенка. Своего ребенка... Кому, зачем, за что? Далее голубой взгляд падает на отчёт освобождения и фото. Какой-то парень несёт её на руках. Сразу же начинает казаться, что это тот самый агент, который присел к ней и сказал, что её кошмар закончился. Да, это он. Точно он. Но даже это приятное воспоминание не затмевает того, что Рейван носит гены этого зверя. И если так, зачем они забрали ее? Почему не позволили Адаму самостоятельно оборвать свою же цепь продолжения? Так много вопросов и ноль ответов. Теперь Смит на все плевать. На то, что она в кабинете опекуна, куда вход был запрещен. Плевать, что её слезы портят тонкие линии чернил на бумаге. Плевать на все. Но это не значит, что Смит это так оставит. Не значит, что не добьётся от Грейсона ответов. Как вчера ночью. А что было вчера? Почему в памяти провал? Рейван отлично помнит как оттолкнула Ника, а после темнота. Отключилась от волнения или же просто забыла как глава её успокаивал и отнёс к себе, ведь Смит очнулась уже в своей кровати. Вместе с этими вопросами пришло понимание и некий стыд. Она столь нагло оттолкнула Грейсона за то, что он хотел скрыть от нее эту, как он правильно тогда выразился, грязь. Иначе это не назвать. Как и всегда, старательно оберегал, а она? И все же, Рейван хотелось знать всю историю. Хотелось хоть каплю объяснений, но это уже вечером и не так агрессивно, как тогда.

***

По итогу, так и происходит. Все началось с того, что Грейсон замечает её взгляд, а после и отсутствие того самого документа у себя на столе. Он говорит тихо, стараясь не кричать. Хотя было заметно, что это давалось с трудом, но Ник не давал себе спуску. А после Смит просит рассказать. Раз она узнала главное, то зачем уже скрывать. Смысл заставлять ее тонуть в грязных мыслях, если он способен спустить этот камень со спины уделив несколько минут. Уделив их открытию истины и ответом на сотни: почему так?

- Может он тебе и отец, но далеко не папа. Эта роль досталась мне, и я с удовольствием её приму. - отвечает Грейсон, уходя от уже четвёртой просьбы. Но это уже хоть что-то. Какой-то вкус, но все ещё не то, что она хочет услышать. 

- Папа, пожалуйста. - Рейван срывается на горькие слезы, но все ещё себя держит. Все ещё не позволяет переходить на крик или же хватать опекуна, нет своего папу за руку. Больше не позволит ему навредить, но и отступать не станет. 

Но Ник снова уходит, скрываясь за дверьми кабинета. Хочет накалить игру, хочет прибавить цену той истории, в которую объект будет верить как в самую святую истину на свете. По мимо этого он даёт себе время немного прийти в себя после того, как она его назвала. Папа. Вроде простое слово, но даже такого как Грейсон это бьёт с тройной силой. Честно сказать, глава ожидал услышать эти слова от своей крови, но судьба решила пошутить и дала кровь своего врага. Точнее, он сам её взял. И уже тогда, когда Смит ушла к себе, Грейсон дал им ещё час. Ровно через это время Ник зашёл к ней с "истиной" в руках.

- Он бросил тебя, перед этим убив свою жену, ведь та, естественно, была против. Через пару дней, сначала были большие деньги, которые с лёгкостью упали на его грязные руки, а после свобода гнилой души. Выкинул из жизни, как старую куклу, которая была с разбитым лицом. Продал, как кусок мяса. Ты этого не заслужила, милая. Даже помнить эту мерзость не заслужила. - Ник подходит к кровати, на которой лежит девушка, что от этих слов больше не имеет сил подняться. Смотря ей прямо в небо голубых глаз, он кладёт ладонь на влажную от слез щеку и продолжает связывать разум своей жертвы в смертельный кокон, который лишь снаружи выглядит как забота и любовь. Такая теплая и безопасная. - Адам отдал тебя на растерзание, желая уничтожить свою единственную слабость. Единственную возможность себя убить.

- Почему не сказал сразу? - спрашивает Смит, накрыв его ладонь своей и прижав ещё сильнее. Такое ощущение, если Грейсон уберёт руку, пропадёт не только его тепло, но и она сама.

- Чтобы ты не решила, будто я захочу тебя использовать. - отвечает глава, чувствуя в этих словах тонну иронии. Казалось, вот оно, выдал правду, но восприятие все решает.

- Тогда, зачем забрал? - тут же спрашивает Смит, шумно втянув столь необходимы воздух через нос. Объект на кровать, но ощущает себя так, словно тонет в беспощадно прожорливой смоле.

- Не знаю. Когда услышал о тебе, и пяти минут не прошло, как я понял, что не могу бросить ребенка. И я подумал, что это мой шанс получить то, что у меня с Элизабет отобрали. - после этих слов Ник кидает взгляд за окно. Чистое небо с россыпью звезд и большая луна, которая вскоре будет полной, но не сегодня. Может в эту субботу.

- А фамилия? - на этом вопросе Рейван прикрывает глаза. Оно и к лучшему, ведь объект не заметит как Ник поёжился на этих словах. Вопросы настолько правильные, что ходят по лезвию ножа, который вот-вот упадёт на тонкую нить истины Церебра. Но глава достаточно подготовлен, чтобы не дать этому случиться.

- Решил дать тебе возможность самой этим распоряжаться. Захочешь, поменяешь. - тихо говорит тот. После этого Грейсон наклоняется к объекту и оставляет на её золотом виске невесомый поцелуй. Это было вместо пожелания на ночь, но Рейван его не отпустила, до бледных костяшек впиваясь тому в ночную рубашку.

- Я рада, что ты стал моим папой, а не он. Спасибо. - благодарит Смит и тянет Грейсона на себя. Крепко обняв мужчину за плечи и отчаянно прижав свой лоб к его груди, объект с удовольствием ощутила на спине ответные объятья крепких рук. С тем же удовольствием глава опустил губы на её макушку. Как же с женщинами все просто, лишь дай им немного внимание, заботы и сладкого вранья на десерт.