Глава первая. "Кавалеристы"
- Умрите, черти!!! - кричал здоровяк Мигель, размахивая длинным двуручным мечом монтанте, (популярный в 17 веке) разя бесстрашных индейцев. Уже не один храбрец остался без головы или другой конечности, пытаясь убить этого «дьявола»: ростом Мигель был высок, силой не обделён и искусен в военном ремесле, раз управляется с двуручным мечом. Длинные чёрные волосы собраны в хвост, косматая борода обрамляет лицо, а ещё старые шрамы видны на щеках и возле правого глаза. Для устрашения скалится он и грозно выкрикивает на врагов, но туземцы не из пугливых, смело бросаются на здоровяка и погибают безрассудно. Не могут их ножи и копья пробить стальную керасу Мигеля, хотя только грудь и живот она защищает, спинной пластины не было у него. Но старый кожаный камзол хорошо держал удар обсидиановых наконечников, и за спину нужно было ещё зайти. (Обсидиановый нож может использоваться для ритуалов снятия порчи и проклятий. Обсидиан — природное вулканическое стекло)
Жесток Мигель с противниками: рубит головы, выпускает кишки горизонтальными ударами по животу, безжалостно протыкает насквозь плоть, а если приходится, хватает клинок руками и наносит удары в головы массивным навершеем или опрокидывает бедолагу гардой, цепляя того за ноги.
- Чёртово племя, сколько вас ещё хочет сдохнуть?! - скалясь, приговаривал Мигель, ставая в защитную стойку. Другие испанцы тоже дрались отважно и самоотверженно, но силы были слишком не равны, и индейцы начинали их всё сильнее теснить. Смерть им была не страшна, они храбро нападали на пушкарей и мушкетёров, которые не успевали перезаряжаться и вынуждены были драться сошками и аркебузами.
- Держать строй! Не бежать! - кричал молодой офицер Агире Адесанья, пытаясь сохранить порядок в строю, чтобы не было панического бегства и полного уничтожения людей. Увидев, как дикари почти перебили весь артиллерийский расчет, Агире с пятью верными бойцами прорвались к орудию и перерезали атакующих.
- Орудие заря..жено... - простонал раненый артиллерист, прежде, чем отдал Богу душу. Агире схватил фитиль и поджег порох в запальном отверстии. С грохотом вырвалось ядро из жерла орудия. Вмиг десять тел разлетелось в разные стороны, точнее, то, что осталось от этих тел.
- Заряжай! - приказал Агире, хватая шест с мокрой губкой, чтобы охладить орудие. Его бойцы подают пороховой заряд и пыж, затем заталкивают ядро. Уцелевший артиллерист корректирует наведение орудия в ряды туземцев...
- Огонь!
И снова десятки кусков тел разлетаются по пляжу, но переломить исход сражения не удаётся.
- Чёрт побрал бы этих язычников! - и с этими словами Адесанья насадил на шип своего рондаша1 очередного язычника. Бедняга слегка подёргался и с хрипом обмяк и опустился на окровавленный песок...
Командор Кортес оценил ситуацию и решился выпустить свой последний резерв - 16 кавалеристов. Этот отчаянный шаг должен был спасти людей от верной смерти, ведь кавалерия была мощной ударной силой, вплоть до двадцатого века.
- Сеньор Аламинос, вверяю в ваше распоряжение пехоту. Держите оборону любой ценой, но не дайте им прорваться и сжечь корабли! Я возьму кавалерию и зайду в тыл неприятелю.
- Да поможет Вам Бог, командор. Сокрушите их!
16 всадников под прикрытием мушкетёров и артиллерии обошли неприятельские толпы и построились в боевой порядок. Животные нетерпеливо фыркали и ржали, ожидая своего часа атаки, а всадники их успокаивали, поглаживая загривки.
- Оружие на голо! - звучит команда. Шестнадцать клинков с лязгом вынимаются из ножен. Кортес проезжает вперёд и командует:
- В атаку!
Всадники трогаются с мест, сначала рысью, затем галоп.
- Во имя Господа и Девы Марии, сокрушите язычников!!!
- А-а-а!
Земля начала дрожать под ногами у индейцев. Они остановили атаку и начали прислушиваться к дрожанию земли под их ногами. Как вдруг за их спинами послышалось страшное ржание и показались страшные великаны с четырьмя ногами, двумя руками и двумя головами. Страх пронзил туземцев: это демоны вырвались из преисподней по их души. А пока индейцев сковывал животный страх и дикий ужас, «демоны» ворвались в их ряды и начали беспощадно рубить и топтать.
Впереди всех был молодой рыцарь в дорогом венецианском панцире с венецианской рапирой на перевес. Ни один дротик индейцев не может пробить его доспехи, ни один индеец не дотянется своей дубинкой к его корпусу или голове. Рыжий конь грозно подымается на дыбы и издаёт страшное ржание. Туземцы пытаются уйти от страшного существа, не попасть под его копыта, но воин не даёт им просто уйти и спастись бегством. Взмах клинком - и на песке очередной неудачник без головы. Укол - и туземец падает с кровавым пятном вместо глаза. Ещё взмах - бедняга хватается за горло, но кровь уже не остановить, и тот скоро испускает дух. Всадник направляет коня в толпу убегавших индейцев и опрокидывает троих, затоптав на смерть неудачливых туземцев.
- Бегут черти! - радостно выдохнул Мигель, вытаскивая окровавленный меч из последнего убитого туземца. - Бегите, бегите, я вас всё равно всех порублю в капусту.
Испанцы ликовали: им удалось разгромить неприятельские полчища малым отрядом, хоть и большой кровью. Многие воины воздали хвалу Господу за спасение в этом сражении, стоя на коленях перед крестом, и, слушая наставительное слово падре Эмиля, который говорил, что «сия битва была битвой добра со злом» и «Господь даровал им победу над язычниками».
- Эт, тьфу, - начищая монтанте, плюнул Мигель. - Сквернослов и святотатец. Тоже мне, нашли кого слушать... Я сам себя из этого ада вытащил, без божественного вмешательства. Иначе бы ангелы спустились с неба и сожгли к чертям этих поганых индейцев.
- Прикуси язык, пёс, - высокомерно ответил Адесанья, вставая с колен. - Бог милостив и ждёт, пока ты, собака бродячая, покаешься, и только тогда тебя настигнет жалкая смерть.
- А Вы, Ваша Светлость, давно в морду получали? - скрипя зубами, спросил Мигель и откинул свой точильный камень в сторону. - Подраться хотите?
- Мигель! - послышался голос того самого всадника, который обогнал самого командора во время решающего удара. - Я обыскался тебя.
- Уж не подумали, Ваша Светлость, что я погиб?
- Нет, не было времени на подумать....
Всадник вскочил с коня и вручил поводья Мигелю:
- Ты знаешь что делать...
- Да, Ваша Светлость: почистить и напоить, - недовольно молвил чернявый, уводя скакуна. А рыцарь, не мешкая, скинул с себя пояс с ножнами и кинжалами, не снимая шлема, припал на колени перед Распятием воздать хвалу Всевышнему за одержанную победу. Закончив молитву, юный воин встал и наконец-то снял из себя шлем, украшенный страусиными перьями. Вытирая мокрые от пота волосы и слегка ощетиненное лицо, Диего молвил к Агире:
- Вот и случилось моё боевое крещение. Правду говорят, что новички не умирают в первом бою, - не без гордости говорил он, на что Агире только усмехнулся в свои кручёные усы:
- Тебе, друг мой, Олеварес, чертовски повезло, что именно ты оказался на коне, а не стоял в шеренге с мушкетом или пикой. Сколько язычников умертвил?
- Не считал, - признался скромный идальго, - но не больше десяти. После нашей атаки они слишком быстро разбежались, так что я не успел много убить.
- Ещё успеешь наубивать нехристей, - хлопая по плечу друга, ответил Адесанья. - А это случайно не ты первым врезался в их порядки и спас нас?
- Я, друг мой, я....
Пока все конкистадоры Кортеса работали в поте лица, укрепляя лагерь и помогая раненым, Мигель «сквернослов и святотатец» валялся в стогу сена, пока его работу выполнял работяга Хулио, подкупленный этим самым Мигелем рыцарской перчаткой. А откуда у самого цыгана была такая роскошь? Так ведь ему их отдал, как плату, лейтенант Олеварес и заимел прислужника, ибо не пристало барону руки марать на «чёрной работе».
Но и Мигель не собирался этим заниматься, перекладывая самую скверную и тяжёлую работу на молодых.
- Вот скажи, Хулио, почему всё так несправедливо: я, ветеран кампании 13 года, и должен чистить чью-то вонючую клячу?! На кой бес?
- Не знаю, Ваша милость, - вздыхал парень, продолжая соскребать лошадиный пот, - но нужно справедливости ради заметить, что Вы не выполняете приказы Вашего сеньора, а пользуетесь своим авторитетом и припахиваете других на исполнение...
- Сучий случай, дай щётку мне! - подскочил цыган к парню, как ошпаренный кот, и отнял щётку, попутно толкая того в сено. Тут к ним подошли капитан Адесанья и лейтенант Олеварес проверить работу.
- Хулио, какого дьявола шляешься и под ноги не смотришь! Чёртов слепень, опрокинул воду! - крикнул чернявый на бедного парня, делая вид, что полностью погружен в работу и не видит офицеров.
- Хорош твой слуга, - усмехнулся капитан, - он так работает, что не обращает на нас внимания.
- А, Ваша Светлость, а я тут ...
- Продолжай работать пока не закончишь, - сухо ответил капитан и вместе с напарником направился в офицерскую палатку на ужин. А хитрый цыган только и ждал, пока те отойдут, а затем торжественно вручил щётку Хулио:
- Слышал, что сказал капитан? Пока не закончишь!
И обратно завалился в сено чистить меч....
За ужином бывалые вояки поздравляли молодого лейтенанта с боевым крещением и восхищались его смелостью и рвением защитить своих братьев по оружию, но и иногда подшучивали:
- Вы так рвались в бой, что опередили своего командора, - подмечал Кортес. - Это была попытка утереть нос бывалым воякам или Вы настолько испугались, что перестали бояться?
- Скорее всего второе, - подтвердил юноша.
- Не будем лукавить, ты всё же смог удивить нас, - подал слово один из офицеров, который участвовал в кавалерийской атаке. - Первым взмахом - и снести бошку неверного язычника. Это достойное начало, юноша, тебе светит большое будущее. Ты прирождённый полевой офицер, - незачем тебе протухать в дворцовых стенах и участвовать в интригах. Твоё место здесь, на поле битвы. Ты новый Ганнибал. Сеньоры, - тут он поднялся с места и поднял свой кубок с вином, - давайте выпьем за нашего нового Ганнибала и будем молить Всевышнего и Мадонну, чтобы сохранили его! За Диего!
- За Диего! - хором поддержали другие командиры.
- За первую и не последнюю победу! - произнёс командор.
- Виват, Виктория! - послышался ответ.
Сам Диего был польщён таким вниманием к своей персоне, ведь не каждый новоиспеченный лейтенант удостаивается такой чести - быть в центре внимания бывалых военных мужей. Сегодня ему удалось отличиться на поле боя, поэтому этот вечер его.
Но не только воспеванием подвигов товарищей были заняты господа офицеры. Они подымали вопросы о дальнейших действиях отряда. Ведь враг напуган, но он всё ещё превосходит числом, и скоро может оклематься от страха и ударить с новой силой и яростью.
- Солдаты потрёпаны и измождены. Нас мало, но на нашей стороне Бог и Святой Михаил с небесным войском.
- Хотите послать депешу с просьбой одолжить легион ангелов? Не глупите, командор. Нам нужно договориться с этими дикарями, одолеть их подкупом и обещаниями
- У Вас есть ресурсы для подкупа? Не смешите, Ваша светлость, вести дипломатическую миссию с разъярёнными дикарями - подписать себе смертный приговор. Они просто съедят наших парламентёров.
- А может Вы хотите сложить голову в бессмысленной атаке на их поселения? Предлагаю дипломатические переговоры и склонение их к истинной вере через Евангелие. А дальше их сердца должны смягчиться! - красноречиво выступал падре, но его речи не нашли отклика среди суровых вояк.
- Мы закрепимся на побережье: усилим лагерь частоколом, выставим посты и часовых, а также с завтрашнего утра будем высылать конные разъезды в разведку, чтобы знать о маневрах индейцев. Если они захотят напасть, мы будем готовы. Отряд должен быть всегда в боевой готовности: игры и вино не разрешать, пока мы не будем уверены в том, что нам ничего не угрожает.
- Справедливо, командор, я бы на Вашем месте запретил кости и карты на всё время похода, чтобы не навлекать Божий гнев этими бесовскими игрищами! - фыркнул падре Эмиль.
- Святой отец, не будьте таким снобом, - ответил тому Адесанья. - Все в отряде знают, что Ваше святейшество частенько злоупотребляет вином не в целях причастия, но для увеселения духа и бодрости тела.
- Да как Вы смеете клеветать на меня, капитан?! - раздраженно выкрикнул падре и в спешке покинул застолье, сильно обидевшись на капитана за его слова.
- Пусть катится, - махнул рукой капитан и надпил немного вина. - Дьявол, оно начинает подкисать. Хорошо бы обсудить ещё вопрос о снабжении продовольствия. Мы не знаем, сколько будем стоять тут лагерем, так что вопрос о хлебе насущном жизненно важен, сеньор Кортес. По расчётам последней ревизии наших запасов хватит на неделю. Хватит ли нам времени покорить язычников за это время, чтобы беспрепятственно собирать фураж?
На мгновение командор задумался, а затем дал вдохновляющий ответ:
- Если нас перебьют за неделю, фураж нам уже не будет нужен. Конные разъезды должны выявить их поля и охотничьи угодья, а затем мы будем организовывать ночные рейды по захвату припасов. Чем скорее мы обнаружим и зачистим их угодья, тем больше шансов у нас будет на победу. Мы заставим их голодать. А затем поставим ультиматум: покориться или смерть!
Офицеры поддержали решение командора единогласно.... После ужина, когда все начали расходиться, Диего обратился к Кортесу:
- Сеньор Кортес, разрешите завтра первым выйти на патрулирование окрестных территорий!
- Ваше рвение достойно похвалы, лейтенант, - усмехнулся командор, хлопая по плечу юного офицера. - Часто нам не хватает таких людей, которые проявляют инициативу. Хорошо, дон Диего, завтра с первыми лучами солнца выступайте. Возьмите с собой ещё троих всадников и десять человек пехоты для прикрытия. Нас не так уж много, чтобы разбрасываться человеческим ресурсом.
- Я понял, командор. Разрешите идти собирать людей для выполнения задачи!
- Разрешаю. Действуйте, лейтенант!
Отдав друг другу честь, командор и лейтенант разошлись для выполнения своих задач. Диего отбирал пеших провожатых, пока командор назначал конных воинов. И с первыми лучами солнца разведчики покинули лагерь, разойдясь в разные стороны: отряд под началом Хуана Грихальвы пошел в сторону левого крыла от лагеря, держась морского берега, а отряд Адесаньи и Олевареса держал курс на юг, в глубь страны Табаско. Нещадное солнце адски жгло разведчиков, духота джунглей вызывала сильную жажду, так что скоро запас воды начал иссекать. Нужно было найти колодец или ручей с прохладной водой. Через десять миль марша разведчики обнаружили небольшое поселение, но ради безопасности предпочли скрытно наблюдать из зарослей.
- Вот так удачно мы выехали: где люди - там и жратва, - потирал руки Мигель (ну а как дон Диего мог без него обойтись).
- Смотри, капитан, процессия. Хоронят убитых.
- Готов поспорить, что это те самые недостающие трупы из нашего лагеря. Сегодня их стало куда меньше, чем было вчера вечером.
- А караульные разве ничего не заметили?
- Раз не было сигнала тревоги, значит нет.
- Хах, нас так они на ремни порежут, а часовые и не узнают, что в лагере вражина, - вмешался в диалог Мигель.
- Наш противник очень опасен, - заключил Адесанья. - Нам предстоит тяжелый бой.
- Да вы - капитан очевидность, - продолжил цыган. - Вот же чёрт: я ведь приехал сюда за золотом, а не подыхать в этих проклятых джунглях. Говорили, что золото тут валяется под ногами, только бери и нагибайся за ним. Наврали, черти.
- А если бы и впрямь тут так было, что бы Ваша милость тогда сделали? - спросил цыгана Хулио.
- Я бы покаялся во всех своих грехах и отдавал десятую часть добычи падре, чтобы выкупить место в раю.
- Тихо! - поднял руку Диего и подал сигнал о приближении человека. Офицеры отвели лошадей в глубь чащи, а пехота попряталась за деревьями и кустарниками. По тропке шел молодой индеец, таща за спиной волокуши. Очевидно, он шел за телами своих убитых товарищей, но ему не повезло проходить той дорогой, где притаился цыган с монтанте. Он одним рывком выскочил из укрытия и снёс голову бедному пареньку, который даже не понял, кто на него напал, как голова отделилась от тела. Кровавый фонтан брызнул из разрубленной шеи, окропляя убийцу алой кровью, а тело медленно сползло на землю.
- Вот так... - вытирая кровь с лица, плюнул Мигель и пнул ногой труп. - Теперь тебя нужно спрятать от греха подальше. Хулио, займись телом, только постарайся не наследить тут...
Спрятав убитого, разведчики продолжили путь, обходя то селение, так и не пополнив запас воды. Но на их удачу им попался родник, который переходил в ручей, а ручей - в небольшую речушку. Наконец-то путники смогли напиться вдоволь. Мигель и Хулио прошлись вдоль берега с разведкой, пока конники и остальные их товарищи утоляли жажду.
- Ваша милость, гляньте, тут небольшой водопад и плес.
- И что? Ну водопад, ну плес. К чему это, когда я и сам вижу.
- А разве это не идеальное место для женской купальни? - ехидно подметил Хулио. - Место отдалённое от деревни, пялиться никто не будет....
- Ах ты догадливый чертяка! - захватил того цыган за шею. - А я как-то сразу и не понял. Таки да. От той деревеньки сюда аж семь миль топать. Ха-ха, всего семнадцать миль - и можно будет наслаждаться обнажёнными туземками. Если мы будем стоять тут долго, то у нас будет время наведаться сюда...
Сговорившись с Хулио о таком рейде, Мигель возвратился с ним к остальным с докладом, что берег чист и можно продолжать марш. Пройдя ещё около двенадцати миль по владениям касиков и наблюдая похоронные процессии и оплакивание убитых воинов, Адесанья и Олеварес пришли к выводу, что индейцы нападать точно не будут, так как им сейчас было важнее придать земле павших воинов.
С такими новостями разведчики вернулись в лагерь. А капитан Хуан докладывал о предположительных охотничьих угодьях, что много зверья и птиц там съестных. Тут начался спор на счёт дальнейших действий: часть офицеров предложили напасть на ближайшее селение и вырезать его, демонстрируя силу и вселяя ужас во врага. Другие настаивали на продолжении разведки и наблюдении за маневрами индейцев, попутно укрепив лагерь, ибо в случае неудачи хорошо укреплённый лагерь будет для касиков труднопреодолимым препятствием. И последним аргументом этой позиции был тот факт, что большая часть отряда будет отдохнувшая и боеспособная.
Командор принял сторону второй группы, и на следующий день в патруль вышли другие разведчики, а оставшиеся солдаты трудились не покладая рук, ибо от этих укреплений зависела их жизнь. Тяжелый день длился бесконечно долго. Преодолевая зной и жажду, воины демонстрировали силу духа и железную выучку. А Мигель... Мигель раздавал команды, как правильно лес валить, как кашеварить, как глубоко закапывать колья. На все руки мастер, да руки при этом совсем чистые почти, и пота на неуставшем лице поменьше будет, чем у того Хулио и даже самого дона Агире, который своим примером вдохновлял подчинённых. А ночью соизволил стать в дозор. Уж мимо него точно не проскочат лазутчики и не заберут трупы братьев или (что хуже) проникнут в лагерь. Убивать он любил и делал это с большим удовольствием. Кровожадный мясник какой-то.
Вечером разведка доложила о движении большой процессии. Предположительно - к их лагерю.
- Они несли балдахин с вождём, с ним была свита и женщины-наложницы, а ещё много коробов со всяким. Из далека не было видно. Воинов с ним было совсем немного, только охрана балдахина, не больше двадцати стражников с копьями и дубинками.
- Сам вождь решил почтить нас своим визитом. Мы примем его как подобает принять вождя. Усильте караулы вдоль стен, а конницу выведите за лагерь и укройте в лесу. Если они решили таким образом нанести нам подлый удар, то пусть будут готовы умереть от наших всадников. Никого не щадить, всех под нож! - заключил Кортес, вонзая кинжал в стол....