Исход

Победитель и проигравший

Ронни отпил немного кофе и осмотрелся вокруг: все люди в кофейне вернулись к своим делам. Его ноги под столом ходили из стороны в сторону, терпение было на исходе. Он проиграет. Почему-то, Андерсон был уверен в этом. Секунду спустя он обнаружил, что его ладони покрыты липким холодным потом. Ронни машинально хотел вытереть их об штаны, но вовремя одумался и протер их салфеткой, смял ее и бросил на стол. Тут же из ниоткуда появилась чья-то рука, схватила ее и положила на поднос. Удалявшаяся фигура принадлежала не Джил. Ронни переводил взгляд из стороны в сторону, но ее нигде не было видно. Возможно, ее смена закончилась, но наверняка он не мог знать.

На телевизионном канале продолжали крутить рекламу, кажется, что-то связанное с кредитованием.

— Сделаете ставку на игру? — перед ним возник мужчина средних лет с густыми усами.

— Нет, спасибо, — равнодушно откликнулся Андерсон.

Но на самом деле у него на какое-то мгновение возник слабый огонек в груди, пока его не затушил ледяной рационализм. Эту свою часть он называл «Большой Рональд», иногда «Старик Рональд» или «Взрослый Рональд», но чаще всего именно «Большой Рональд». Так вот, именно в этот момент «Большой Рональд», эдакий полный мужчина с каменным лицом отрицательно махнул рукой, а потом приземлился нижней частью туловища на этот слабый огонек.

— Но у парня хорошие шансы, — пытался продолжить букмекер, быстро шевеля губами, которые вот-вот накроет волна черных усов.

— Правда, не надо, — отрезал Ронни.

Усатый быстро и безмолвно перешел к следующему столу, продолжая собирать ставки. Ронни поразмыслил, не поздновато ли тот начал. Хотя, именно сейчас в кофейне было максимальное количество посетителей.

Экран телевизора украсила заставка «Все или ничего». Все взгляды в зале устремились в сторону телевизора, гул оборвался, слышны были лишь короткие перешептывания. Порой, даже этот тихий шепот бесил Андерсона, но сейчас в нем было столько кофе, что он мог максимально сосредоточиться на происходящем.

После заставки на экране появился Саймон Джексон:

— Добро пожаловать обратно, дамы и господа. А сейчас, как я и обещал, мы совершим маленький экскурс в историю. Давайте же посмотрим на нашего двадцать первого победителя Майкла Рэ-э-м-зи-и-и! — имя игрока ведущий произнес очень громко, а фамилию растянул. — Итак, наша съемочная группа отправилась в его дом в Майами.

Заиграла бодрая музыка, начали показывать панораму огромного белого дома, вокруг которого был небольшой сад. При просмотре этих кадров у Ронни разгладилась вся кожа на лбу, он медленно вдыхал c воздухом то, что на него проецировали с экрана. Желание усилилось. Я хочу.

Теперь картинка с экрана телевизора приблизила зрителей к двери этого великолепного дома, в кадре появилась рука. Оператор нажимает на кнопку звонка, и через долю секунды дверь распахивается.

— Ага, попались! — резко из-за двери возник Майкл Рэмзи, одетый в пляжные шорты и майку.

В этот момент оператор немного отшатнулся назад, но сумел сохранить равновесие, однако это сильно отразилось на картинке, ее затрясло.

— Давайте, давайте заходите! — судя по лицу Рэмзи, он был действительно рад видеть съемочную группу. — Добро пожаловать в мою обитель!

Оператор сделал панорамную съемку холла: слева была арка, которая вела в гостиную, впереди располагалась лестница, тянущаяся на второй этаж, к ней прилегала дверь, ведущая на задний двор, а по правую руку еще одна могучая арка, за которой находилась столовая.

После короткого затемнения съемочная группа переместилась в гостиную. Снова показали панорамную съемку комнаты, которая была оформлена в стиле минимализм. Следующий кадр: оператор устремил объектив на Рэмзи, который сидит на белом диване.

— Майкл, расскажите, как изменилась ваша жизнь после победы в игре «Все или ничего», — задал вопрос интервьюер за кадром.

— О, это потрясающе, — лицо респондента источало восторг: это было видно по широко отрытым глазам, улыбке, в которой смешался восторг и удивление, будто он победил в игре только что, — я и представить не мог, как это круто! После победы я занимаюсь тем, чем я хочу и когда я хочу! До игры мне приходилось постоянно выполнять чьи-то указки на работе, а когда я возвращался домой, моя бывшая жена требовала от меня невозможного. Я всегда был уставшим, а она не понимала этого. Теперь всё изменилось!

— Расскажите подробнее, все хотят знать, чем вы занимались все эти годы, — подначивал ведущий.

— После победы в игре я взял небольшой перерыв, пытался осознать случившееся. Как раз тогда мы с женой разошлись, — на короткий момент его глаза сделались печальными, а уголки губ в улыбке опустились вниз, — это сильно ударило по мне, я решил какое-то время уделить своей мечте: много путешествовал и обдумывал различные идеи по организации своего бизнеса. В какой-то момент я встретил Шерил, она дала мне силы.

— Шерил – это ваша вторая жена? — поинтересовался интервьюер.

— Да, она потрясающая! — снова на лице проявился неподдельный восторг.

— Что же, Майк, мы очень рады, что дела у вас идут очень хорошо. Так в чем заключается ваш нынешний бизнес?

— Ну, это небольшое дизайнерское агентство. Мы занимаемся в основном дизайном домов, иногда офисов. Еще бывают заказы на макеты для типографии. Вообще дела идут довольно-таки неплохо! — всем своим видом Майк источал гордость за свой бизнес.

Интересно, какое бы дело я организовал, если бы захотел? — мимолетная мысль посетила голову Андерсона. Он устремил взгляд вниз: чашка была снова наполнена. Он даже не заметил, как это произошло, но было приятно, что о нем не забыли в самый разгар шоу.

Несколько следующих минут Майкл Рэмзи распинался, как же здорово жить на этом белом свете, показывал свой дом, машину. Безусловно, когда-то на победителей было интересно смотреть, но теперь хотелось победить самому. В конце концов, это прекратилось, и дисплей телевизора украсил черный прямоугольник, предвещавший возвращение в студию.

Появился Саймон Джексон. На этот раз он стоял в центре сцены в телестудии.

— Дорогие телезрители! Надеюсь, вам понравилось увиденное. Возможно, кто-то из вас уже спешит заполнить заявку на участие в нашей передаче. — Джексон расплылся в улыбке. — Не спешите. — Лицо его помрачнело. — Сейчас вас ждет порция горечи: история Элиота Касла, нашего первого проигравшего.

После этих слов Ронни и все посетители кофейни «перенеслись» из студии на порог многоквартирного дома. Дом был очень старым. Судя по всему, его наспех собрали из каких-то блоков.

— Мда, ну и дыра, — на секунду зрителей вновь перенесли в обратно студию, где Саймон Джексон, глядя на унылую картинку, высоко поднял брови и немного закатил глаза.

Съемочная группа перемещалась вглубь здания: отвалившаяся штукатурка, мусор повсюду, какая-то старая мебель, которую вынесли в коридор, чтобы выбросить, но забыли сделать это; в углах потолка виднелись пятна плесени. Вскоре они добрались до лестницы и начали восхождение. Лестница тихо поскрипывала, а камера раскачивалась из стороны в сторону. Закончив подъем, ребята из съемочной группы повернули налево и миновали еще десять футов. Квартира 88. Вторая восьмерка на двери была перевернута, хоть логически это ничего не меняло, однако из-за формы, в которой она была выполнена, это бросалось в глаза.

Интервьюер постучал в дверь.

— Кто это? — послышался глухой звук голоса из-за двери.

— Передача «Все или ничего», сэр. Мы с вами договаривались об интервью, — с некоторой опаской откликнулся корреспондент.

— Минуту, — За дверью было слышно какое-то копошение. Вероятно, Элиот совсем забыл, что к нему должны были пожаловать гости с телевидения. Раздался скрежет открывающихся замков, и дверь распахнулась: Элиот Касл был одет в старый свитер, темные штаны, на переносице блестели очки с толстыми линзами.

— Добрый день, сэр! — поздоровался интервьюер, в голосе которого ощущалась неловкость.

— Добрый день, — бросил сухо и быстро Элиот. — Проходите. — Он повернулся спиной к съемочной группе и молча повел их по узкому коридору в жилую комнату. Комната была очень маленькой и темной. Явно чувствовалась нехватка света. Касл открыл шторы, и теперь все могли увидеть обстановку. Напротив двери стоял диван. Слева к дивану прилегал стеллаж с книгами до потолка. Камера провела взглядом по содержимому, и стало понятно, что Элиот увлекается римской историей. Андерсон успел прочитать лишь два названия: «Записки о войне. Юлий Цезарь» и «История Рима. Теодор Момзен». Самому Ронни история всегда была безразлична. Элиот тяжело вздохнул, а потом указал рукой на стулья, которые он заботливо выдвинул, пока оператор показывал зрителям комнату.

— Элиот, я понимаю, что наши вопросы могут показаться вам болезненными, — с крайней осторожностью начал интервьюер, — но очень прошу вас ответить на них.

— Ничего. Я готов, — вздохнул Касл.

— Расскажите, как всё начиналось, — с предвкушением вопросил журналист. В этот момент камера начала приближать лицо Элиота, а за кадром заиграла музыка, какая-то пьеса на фортепиано.

— Всё было просто. Однажды мне пришла в голову мысль, что... — он немного замялся, — мысль вроде «О, боже мой! Как же это будет здорово! Мне обязательно повезет! Я просто обязан это сделать!» — он улыбнулся, закатил глаза, словно смеялся над собой прошлым. — Глупец! — он издал нервный смешок и продолжил: — Да, тогда мне это казалось замечательной идеей, превосходной! И знаете что? — вопрос был, очевидно, риторическим, поэтому все внимательно продолжали слушать. — Я до сих пор считаю, что сделал всё правильно!

— Но, постойте, — перебил его интервьюер, — вы же потеряли все!

— Однако я приобрел нечто большее, — глаза Касла после этой фразы мгновенно просияли блеском мудрости. — Я понял. Я понял, что это испытание, которое стоит пройти. До игры у меня было все, что нужно любому американцу: дом, машина, жена, дерьмовый отпуск в горах и бла-бла-бла. Конечно же, всякие лицемерные друзья с их улыбками. Но именно проигрыш меня собрал заново. Жена бросила меня, потому что у нас все отобрали, а она так привыкла жить в этой своей зоне комфорта. Сразу же друзей поубавилось. Но! Я узнал самое главное!

— Что же, Элиот? — с нетерпением требовал ответа интервьюер.

— Кто такие настоящие друзья, — последние два слова он особенно выделил. — Пара моих коллег и друг по школьной скамье помогли мне оправиться, не потерять работу, не потерять себя, снова встать на ноги. Это был тяжелый период: мне приходилось ночевать у друзей, жить с одним чемоданом, с одной парой брюк и парой рубашек. Но, черт возьми! Именно тогда я почувствовал себя по-настоящему живым! Как только мне сказали на передаче, что все проиграно, меня будто выдернули из моего маленького мирка! Вау! — он громко выдохнул, глаза были так широко открыты, что не возникало сомнений – он и вправду восторгается тем, что с ним произошло. — Я всё тот же бухгалтер, как и был раньше для кого-то, но теперь я из другого теста! Посмотрите на мою хижину! — он раскинул руки в стороны. — Да, это не очень привлекательно, но это я смог сделать сам с нуля. Мне как будто сделали перезагрузку, дали «пинка под зад»! И бог мне свидетель, это прекрасно! — на лице Элиота расползлась блаженная улыбка.

— Ого! — воскликнул интервьюер. — Спасибо за такое неожиданное откровение, Элиот. Это... это очень вдохновляет и заставляет задуматься.

— Да он из ума выжил! — донесся голос из дальней части зала кофейни. Ронни оглянулся, но так и не понял, кто это выкрикнул.

— Вы хотели бы что-нибудь сказать нашим телезрителям, Элиот?

— Да, пожалуй. Если вы всю свою жизнь ищете что-то, что поменяет вашу жизнь, хотите испытать что-то невероятное, понять себя, то – пробуйте! Попробуйте себя во «Все или ничего»! Это действительно стоит сделать!

— Спасибо, Элиот, что приняли нас у себя! Саймон, передаю вам инициативу!