Существующие (Existings)

Слова Маркуса вогнали меня в недоумение. Во мне бушевали догадки, что за ключ конца.
— Ты о чем? Что за ключ конца? — я была в полном замешательстве. Посмотрев на Мелвина, я увидела, что он все время непонимающе смотрел на меня. Теперь он закивал головой после моих слов. — Маркус, ты странный. Можно поверить твоим словам, но то, что я в этом замешана — не очень. Объяснись.
— Не знаю как ты это воспримешь. — Маркус опустил взгляд и смотрел себе под ноги. — Ты же наверняка знаешь, что твины не были изначально в мире. Так вот, есть теория о том, что есть человек из-за которого это все началось и только он может это остановить. Твины процветают только в нашем городе — в других городах их нет. В Д.М.И.Т. и в Каннасу повсюду есть зацепки на счет этого. Точнее точная дата начала твинов. 09.06.2007. И ты знаешь, что это день, когда ты родилась. Время рождения нам пришлось самим догадывать. Определили часть дня по застывшему закату, период с девяти часов до пол-одиннадцатого. В городе нашлись разбитые часы, время на них застыло 10:10. Значит, в это время или что-то произошло (мы прочесали все газеты того года), или в это время родился кто-то. Скажи мне, во сколько ты точно родилась?
В голове всплыло воспоминание с мамой.
Я снова маленькая, лет пять. Мама одаривает меня своей теплой улыбкой, выходя из кладовки, в руках у нее толстый альбом. Мама присаживается рядом со мной на колени, поглаживая меня по голове, ностальгически целуя в лоб. Она кладет альбом передо мной. На обложке в центре изображена моя фотография из младенчества, сверху подписано «Аишенька. 09.06.2007 10:10».
— Видишь, Аишка, сам Бог послал нам тебя. Секунда в секунду родилась, ровно везде число десять. — мама смотрит на меня своими добрыми зелеными глазами. Она перелистывает обложку, открывая фотоальбом. На первой странице написано: «Число десять сулит началом нового цикла, амбициозности, решительности.». На фото ниже новорожденная я лежу в боксе для только что родившихся. Моя маленькая ручка свисает вниз, бирка на руке указывает мои данные. « Айша Эстер Уорд. 09.06.2007 10:10.». — Знаешь, Аишенька, когда ты родилась, я сразу посмотрела на часы. Там были и секунды, и как во сне, я помню эту секунду, переходящую в одиннадцать. Но родилась ты ровно в 10:10 и 10 секунд. И тогда я поняла — это неспроста. Ведь ты завершение нашей унылой жизни и начало радостной жизни с тобой.
Мама радостно коснулась моего носика. Я улыбнулась ей и обняла.
— Да. Ровно в 10:10 и 10 секунд. Но еще же множество людей родилось в это время. Вы же не можете полагать только на меня?
Маркус посмотрел на меня суровым и задумчивым взглядом.
— Я бы хотел в это верить. Но нужно это проверить. В Д.М.И.Т. ещё остались городские часы с секундами, так что сходим свериться. То, что ты родилась именно в эту секунду может означать многое так, как даже один ребенок в одном городе не всегда может родиться в любую секунду. Ведь даже то, что ты родилась именно тогда — это редкость.
Я посмотрела на Мелвина, ожидая увидеть удивление на его лице, но он сидел скучающе. Я махнула ему головой, задавая жестом вопрос, ответ на который я хотела услышать его мнение. Мелвин даже бровью не повел.
— А чего ты удивляешься? Это можно понять даже по простейшей математике. — я ждала его объяснений, я не была сильна в точных науках. Мелвин устало вздохнул. — Ну, смотри. В нашем городе проживает около двухсот тысяч человек. Средняя рождаемость в США — 11,4 на тысячу. Делим 11,4 на тысячу и умножаем на двести тысяч. В году 31536000 секунд, делим рождаемость на секунды в году и получаем количество детей, которые родятся в любую определеную секунду — это 0,000072 ребенка. И это даже не один карапуз. Чуешь, как это мало? Не каждую же секунду в нашем городе рождаются, а обычно с интервалом тридцать минут, где-то так. Простая арифметика.
Я была приятно удивлена, что Мелвин оказался сообразительным.
— Откуда ты такое знаешь, Мелвин? Тебе же тринадцать, численность и рождаемость же в твоем классе ещё не проходят. Колись давай, в кого такой умный?
Я добро посмеялась. Мелвин опустил взгляд.
— Мои родители хотели, чтобы я был лучшим во всем. Поэтому с десяти лет у меня были репетиторы по всем предметам, даже до которых я ещё не дорос. Химия, биология, география, математика и прочая хрень. Я не оправдывал их ожидания. Но зато знаю по-больше многих.
Маркус протянул руку Мелвину, одаривая его добродушной улыбкой.
— Неплох, малой! — Мелвин радостно пожал Маркусу руку. Его глаза засветились. — Жаль, что другие не понимают твою значимость. Всегда знал, что будешь по-умней других. Теперь понимаете? Почему я позвал на разговор только вас двоих?
— Да, — неуверенно сказал Мелвин. Маркус вопросительно уставился на него. — только есть один вопрос. Откуда ты мог знать, что я лучший кандидат на этот разговор? Мы ведь знали друг друга всего неделю.
Мелвин подозрительно глядел на Маркуса. В это время другой уж сильно улыбнулся. Достав из кармана своего пальто записку, передел её Мелвину.
— Ты же помнишь Скарлетт? Она передала мне это в Д.М.И.Т., сказала, что отдал тебе. — Мелвин резко выдернул пережитую многое бумагу из рук Маркуса. Раскрыв её, он принялся нервно читать строки. Я хотела заглянуть, что там написано, но Мелвин, заметив это, рукой отодвинул мое лицо по-дальше. Спустя где-то минуту Мелвин дочитал письмо, сложив трясущимися руками в свой маленький кармашек шорт. На его лице проступила слеза. — Не печалься, все когда-то умрут.
Мелвин зло посмотрел на Маркуса.
— Зачем ты улыбнулся мне, когда передавал записку?! Ты же наверняка знал, что там она написала! Она мертва! И она знала, что умрет... А ты, ублюдок, насмехаешься! Видел её смерть и теперь смешно? Свалился обратно к нам из неоткуда, а теперь разгоняешь, что поверьте мне! Я не вру! А если я скажу, что ты нес чепуху и тебя уберут? Хочешь такого расклада?
Мелвин подошел к Маркусу сидящему на земле. Тот только еле поднял глаза на маленького пухленького мальчишку, раскрасневшегося до ужаса. Мелвин хотел дать ему пощечину, но Маркус вовремя остановил его руку.
— Друг, я не хотел насмехаться. Я не знал, что там и думал, что внутри просто послание тебе. Я не знал, что она знала о своей грядущей смерти. — лицо Маркуса уже давно сменилось сочувствием. Он нажал на плечи мальчика-суриката и усадил его обратно на землю. Мелвин все еще недоверчиво сверлил Маркуса взглядом. — Да, я видел её смерть, даже больше скажу — я виню себя, что не успел. Прости, дружок.
Маркус по-братски обнял Мелвина, глаза которого в тысячный раз были ярко красными. Слезы текли по его щекам, и я в который раз ощутила боль за этого мальчика. Но я до сих пор не понимала, кто такая Скарлетт?
— Простите, что отвлекаю, — я обратила внимание своих товарищей на себя. Они с удивлением повернулись на меня, как будто забыв, что я ещё здесь. — но кто такая Скарлетт?
— Это моя сестра, старшая. — Мелвин утирал остатки слез с глаз, изображая, что с ним все в порядке. — Я встретил её тут, когда присоединился к Сараю. За неделю до твоего появления у нас в компании она пропала. Мы её искали не отвлекаясь на сон. Но не нашли. Когда мы пришли и Маркуса уже принесли на матрас, я подошел к нему, и он обратился ко мне. Он сказал мне, что у него есть сообщение от Скарлетт, но передаст его только после моего обещания поверить мне во все его слова. Как видишь — записка у меня. Поэтому у меня нет выбора, кроме как поверить ему. — Мелвин совершенно поник, запустив свои короткие пальцы себе в ярко-рыжие волосы. — Извините, ребят, но я пожалуй пойду. Не переживай, Маркус, я тебе поверил, не буду клеветать на тебя.
Мелвин, вытерев все лицо грязными руками, направился к Синичке. Я смотрела ему вслед. Терпит унижения, угнетается обществом, родители желали от него лишь одного, остался без близких уж точно теперь. Мне было очень сильно жаль его, хотелось броситься к нему и обнять как младшего брата, успокоить, отгородить от внешнего мира. Я чувствовала в тот момент связь с ним, не извращенную, не мрачную, а будто детскую, что плетется между нами. Казалось, что именно это помогает мне чувствовать его эмоции, ведь не потеряв ещё за всю жизнь близкого человека так, я чувствовала все равно его боль. Я, поняв, что отвлеклась, посмотрела на моего, теперь единственного, собеседника.
— Есть ли тебе ещё что-то сказать?
Маркус обернулся на мой голос. Только сейчас я заметила, что он пристально смотрел на заброшенный дом.
— Нет, все что нужно вам знать — я сказал. Но теперь тебе нужно поговорить с другим человеком. Пойдем, проведу тебя, — Маркус встал. Протянув свою руку, он уставился на меня в ожидании ответа. Я неуверенно ответила на его помощь и поднялась, опираясь на его крепкое запястье. Помогши мне встать окончательно, Маркус ещё не хотел меня отпускать и мы пошли к дороге. — помнишь же к кому идешь?
— Да, к Гриде. Но зачем мне с ней говорить? Она же, походу, постоянно лжет.
Маркус замотал головой, прицокивая себе под нос.
— Заблуждаешься. Просто послушай её и узнаешь многое. — перейдя через дорогу, Маркус остановился, подталкивая меня вперед. — Дальше ты сама, это интимный разговор, я не имею права даже подслушивать.
«Ну, отлично. Отправлять меня к этой ненормальной, супер план.»
— Поднимешься на самый верх, слева лестница на крышу, — начал объяснять путь Маркус. — с правой стороны она сидит, уже ждет. Жду вас через час, ровно в десять вечера. Я специально отвел тебя раньше на семь минут, чтобы ты добралась вовремя. Удачи.
Маркус легко помахал мне рукой. Я наконец обратила внимание на здание. Высокое, видно новое, сделано как-будто из диско шара, но это было множество окон. Вход был один, на удивление дверь была приоткрыта, ведь она была с датчиком движения. Протиснувшись через две створки двери я оказалась в холле. Слева расположился ресепшен с милой кареглазой девушкой, справа два вместительных лифта. Нажав на кнопку вызова лифт приехал моментально. Оглянувшись назад, убедившись, что девушка продолжает сидеть и заниматься своими делами, я зашла внутрь. Напротив меня зеркало в полный рост, на удивление мне понравилось как я выгляжу. Обернувшись к кнопкам этажей, я нажала на сороковой этаж. Лифт ехал недолго, хоть здание было высокое. Движение остановилось, двери открылись, и я увидела несколько дверей. Выйдя и обернувшись налево, я наткнулась на стеклянную лестницу, в конце которой была железная дверь. Поднявшись по ней, я потянула за ручку двери и она распахнулась. В лицо ударило оранжевое солнце, меня встречал ярко-малиновый закат. Остановившись на секунду я наслаждалась закатом. Солнце играло на моих волосах, превращая их в золотистые. Я посмотрела направо. Скучающе на перилах сидела Грида. Ей, видно, было ни капельки не страшно, что она может полететь вниз. Энергично болтая ногами, она заметила меня. Спрыгнув вниз, Грида двинулась мне навстречу, я тяжело, сглотнув волнение, пошла к ней. В её руках была сигарета, она непринужденно вдыхала дым и с задержкой выдыхала. Всплеснув руками уже возле меня, она с презрением посмотрела на свои часы на руке и в своей манере сказала:
— Ты опоздала на минуту. Зачем ты три минуты разглядывала закат? — я удивилась. Всего вроде на секунду остановилась, а прошло уж несколько минут. Я виновато опустила голову. — Имей ввиду, я не прощаю опоздания. Кому я назначаю встречу должен быть возле меня в сию же секунду. На первый раз прощаю, в следующий разговора ты больше не получишь. Ну, что-ж, хочешь узнать правду?
— Рассказывай. После слов Маркуса мне уж очень интересно кто я.
Грида изменилась в лице рассмеявшись. Она не выглядела рассерженной, недовольной, лишь усталость и добрая улыбка украшали её лицо. Она поманила меня рукой за собой. Подойдя к ограждению крыши, Сиггрид ловко запрыгнула. Я осталась внизу, присев на пол и оперевшись на стеклянный забор.
— Так понимаю, тебя смутила твоя личность? Это нормально, я ожидала такой реакции. Быть ключом конца — серьезное дело, несправедливое по отношению к бедному дитя, которое просто появилось на свет. Объяснить ли тебе, что тебе предстоит? — я кивнула головой, невнятно произнеся что-то типа «Угу». Грида затянулась прямо в легкие сигаретным дымом, выдыхая вверх и запуская руку с сигаретой за борд. — Отлично, значит, тебе не безразлична твоя судьба. Знаешь, выбор у тебя интересный. Давай-ка приведу пример: понимаешь ли ты внутренне, что тебе нужно сделать, чтобы остановить это все? — я отрицательно замотала головой. И вправду, я в душе не чаяла, что мне предстоит. — Жаль, могла бы спасти себя. У тебя есть два выхода: внутреннее чувство, которое подскажет тебе, что делать, или твоя настоящая смерть. Печально, да?
Я нахмурила брови. Я уже не могла верить ей.
— Ты меня обманула в первые секунды знакомства, с чего я должна верить тебе? Ты даже сейчас не объяснила кто ты.
Сиггрид рассмеялась.
— Какие мы нежные. Хорошо, если тебе так будет легче, то я расскажу тебе. Я — проводник в два мира: иллюзорный и прошлый. Каннасу — иллюзорный, а Д.М.И.Т. — прошлый. В Каннасу свое время и время идет свое там, в отличие от Д.М.И.Т. жизнь там течет. А Д.М.И.Т. застрял в временных рамках. Хоть и время в них течет почти одинаково, в Каннасу быстрее. Ты наверняка уже знаешь, что это что-то типа сна. Если в Д.М.И.Т. есть ворота во внешний мир, то в Каннасу так просто не попадешь. Я — главная причина. Я отправляю людей туда, сплавляю на проверку. Только ключ конца знает, где выход в Каннасу. Только ключ конца обнаружит меня первым делом. И это оказалась ты, можно даже не сверяться с датой рождения. Обычно, души людей остаются там из-за того, что они даже не имеют силу духа, внутреннее свечение. Но я знаю только двух людей, которые выбрались — это Маркус и Скарлетт. Прекрасная парочка. Жаль, что девчонка умерла, так бы помогала тебе. Но я не об этом. Как ты думаешь, что такое Каннасу?
— Ну, исходя из твоих слов, что-то типа игры с сознанием.
Грида щелкнула пальцами и указала на меня.
— Правильно, это моя игра с вашим подсознанием. Я — создатель, я — сценарист, я — бог вашего сознания. Запомни это, девчонка, я непростой человек. Итак, на чем я остановилась? А, точно. Знаешь зачем я врала? Никто не должен знать мою личность, настоящую личность, кроме тебя, ключа конца. Наверное ты понимаешь, что должна умереть. Но так просто ты не умрешь. С помощью тебя мы поймем, что именно случилось. Завтра идем в Д.М.И.Т., через ворота, не хочу через воронку твинов. Готовься, придется попотеть. Есть ли у тебя вопросы?
В моей голове мешались мысли. «Я должна умереть. Я виновата в том, что родилась.»
— А что если есть выход, чтобы не умирать?
Грида спрыгнула на крышу. Медленно подойдя ко мне, посмотрев мне прямо в глаза, она положила руку мне на плечо, указывая рукой развернуться к стеклянному ограждению. Я решила встать чтобы получше разглядеть то, что хочет показать мне Сиггрид. Оперевшись на забор я вдохнула весенний воздух.
— Видишь этот город? Множество беззащитных людей, множество бродяг, множество бандитов, множество больных людей — это устройство этого города. Цикл рождения и смертности, проживания и профукивания жизни, ходьбы и остановки. Он не должен обрываться. Не должно было случиться то, что случилось. И ты в этом вина. Если найдешь способ не умереть — пожалуйста. Но за множество лет я нашла только один способ. Я не думаю, что ты лучше и умнее меня и найдешь новый. Так что смирись. Смирись и находи причину, чем мы кстати и займемся завтра. — Грида уставилась на уже почти темное небо. От алого заката осталась только легкая пелена. Посмотрев на часы, она повернулась обратно ко мне. — 21:40. Пора выдвигаться. Идем же.

Мы больше не говорили. Слушать я её не хотела, так же как и она меня, ведь вплоть до Синички мы не сказали ни слова. Зайдя в коридор штаба, я услышала тихие голоса. Пройдя дальше, я увидела, что штабцы уже спали. Голоса принадлежали Хью и Фреду, остальные, как и наши новые знакомые, мирно спали. Когда Грида свернула в ванную, я направилась прямо к ребятам. Увидев меня они жестами указали мне сесть.
— Есть разговор. Садись. — проговорил Фред шепотом. Я присела на край матраса, на котором расположились мальчики. — Тебе не кажется, что это все странно? Мы случайно находим непонятных чуваков и Маркуса, ещё и какая-то девка, которая вызывает тебя на разговор. Не чуждо ли? Хью вот обеспокоен.
— Да, Айша. Мне неспокойно. — встревожено сказал Хью. Тогда я заметила, что он тревожно выламывал себе пальцы, которые уже успели покраснеть. — Аж голова болит, пытаюсь найти причину резкого их появления. Ты не думаешь, что это было подстроено? — Хью заговорил ещё тише, прикрывая рот трясущейся от боли рукой. — Слишком много совпадений, ещё и Маркус, который вызывает на разговор только тебя и Мелвина. Кстати, что он вам говорил?
Я опустила взгляд и замотала головой.
— Не могу сказать. Могу озвучить только то, что я ошибка вселенной. Завтра, скорее всего, вам все расскажет Грида, ведь я пришла с вами и чтобы это не было неожиданностью.
Фред хмыкнул.
— Ну и чего ты ожидал, Хью? Что она все расскажет? Видно, крепкий орешек. Ладно, чего-уж. Давайте спатеньки. Раз Айша сказала, что нам поведают причину её «ошибки», то можно спокойно уснуть с навязчивыми мыслями. Правда, Хью? Тебе-ж не привыкать.
Хью грозно посмотрел на Фреда.
— Заткнись, чепушила, и спи. Закрывай глазки, а то могу их и выскребать тебе ночью.
— Боюсь-боюсь! — Фред насмешливо похлопал товарища по плечу. — Сладких сновидений, ботаник. Целовать не буду, вдруг заразишься чем-то от меня!
Фред изобразил страх и брезгливость, Хью обижено глядел на его ужасное актерское мастерство.
— В кино тебе не играть, уродец. Даже за твою миленькую мордашку не возьмут.
Фред сделал стеснительную морду.
— Мистер Обзывалка, не злись. Я же тебя люблю! — Фред шутливо потянулся губами к Хью. Тот выставил руку и начал вдавливать лицо друга в матрас. Фред начал в шутку целовать его ладонь. Хью резко отдернул руку и начал её обтирать о штаны. — Ты что! Меня брезгуешь?! Да как ты смеешь?!
Фред, прикрывая уже покрасневшее лицо от смеха, начал тихо хихикать.
— Дурак! Ты же знаешь, что я ненавижу слюни и вот эту всю гадость! Опять в тридцатый раз мыть руки!
Хью побежал на кухню, судорожно включая воду. Фред, наконец остановив смех, обернулся ко мне.
— Давай и ты ложись. Мест мало, так что только с кем-то. Можешь со мной или чистюлей Хью. Не бойся, приставать не буду. Больно я устал.
— А больше мест нет?
Фред обвел рукой комнату. И правда, каждый спал с кем-то.
— Как видишь. Штабцы нашли ещё два матраса, но мы с Хью их быстро отобрали.
— Ладно, лягу с тобой. А то вдруг заражу Хью.
Фред рассмеялся и указал на соседний матрас. Прилегши на него, я повернулась спиной к Фреду. Уже засыпая, я почувствовала, что холодная рука кладет на мое тело легкое покрывало. С чувством благодарности я заснула моментально. «И все таки Мелвин был явно прав. Фреду можно верить и доверять.»