Амариллис

Глава 2

Выстрел, раздавшийся как громогласный гром, вызвал бурную реакцию у толпы, она вся зашевелилась и затрепетала, как единый организм. Не успела я толком осознать, что произошло, как вдруг, внезапно, этот странный организм вытолкнул маленькую, низкорослую фигуру, которая оказалась в центре площади под прицелом сотни глаз. Это была тоненькая женщина в простом, выцветшем, но аккуратненьком платье ниже колена. Ее хрупкие плечи были зажаты, худощавые руки сложены в замок на груди, а костлявые ноги чуть подкашивались от малейшего движения.

С первой секунды я знала кто она- мать Зейна и Ника- в свое время была настоящей красавицей, очаровательней которой не сыщешь в Хаустиде. У нее была длинная русая коса, придававшая яркости ее зеленым глазам, в обрамлении густых ресниц, и красивому румянцу на ее щеках, да и сама по себе она была сложена очень хорошо, а статная осанка затмевала низость роста. Именно мимолётный взгляд, брошенный ею на Альбуса 19 лет назад, пленил его и определил судьбу Софи так, что их свадьба состоялась уже через месяц.

Не может же такая красотка быть несчастлива в браке? Однако жизнь не так проста и Альбус оказался не только жестоким и грубым мужем, доводившем свою супругу приступами ревности, но и бездушным отцом, относившемся к своим детям как к солдатам.

Такая жизнь не могла не сказаться на Софи, она престала выходить из дома без необходимости, все подруги ее молодости были ею же забыты, от густой косы остался тонкий хвостик по плечи, тело ее исхудало до костлявости, а глаза потухли, словно никогда и не горели алым огнём. Да, ей не приходилось изнурять себя на нефтедобыче, так как Альбус своим коварным характером пробился по служивой лестнице и со временем стал получать солидное по здешним меркам жалованье. Однако я уверенна, что она променяла бы все эти удобства ради спокойствия и относительной безопасности детей, ведь она ненавидела своего мужа и это было понятно каждому.

Альбус каждый день, приходя со службы, взрывался по поводу и без, и одним вечером он настолько озверел, что, если бы Софи не сбежала из дома, ее дни были бы кончены. Моя мать и Софи были близкими подругами в детстве, поэтому бедная напуганная женщина обратилась к нам за помощью. Они долго разговаривали той ночью и Софи призналась, что единственное, что держит ее в этом мире — это ее дети, Зейн и маленький Ник- она не терпит своего мужа и ей противно от одной мысли о нем, сколько раз она просыпалась посреди ночи и, видя рядом спящего Альбуса, ели сдерживала себя от манящего желания задушить его и прекратить эти муки. Но она не могла этого сделать, ведь так она обрекла бы своих детей на беспризорность.

Сегодня, когда зеленые глаза ее старшего сына, в точности похожие на ее, навеки закрылись и он распластался на холодной каменной брусчатке в луже крови, а ее младшего сына, Ника, увели в неизвестном направлении, ни одна мысль не останавливала ее от жажды расплаты за все эти годы издевательства.

Стоявший на помосте Селфиш потерял интерес к происходящему вокруг, непринужденным голосом он отдал приказ солдатам, махнув рукой:

- Заканчивайте тут- развернулся и цокая своими лакированными ботинками направился в Администрацию в сопровождении еще одной кучки послушный псов, которые все это время стояли позади помоста.

Причудливый организм стал понемногу рассасываться- толпа начала расходиться, я же была прибита к земле и не могла двинуться места. Тонкая фигура, стоящая на площади, нелепо бросилась к своему сыну, как только солдаты начали уносить его тело. Растолкав их, она взяла в ладони и развернула к себе лицо своего первенца. Нет, Софи не плакала, не кричала, не молила проснуться, нет... Она молча смотрела на уже невидящие глаза Зейна и вела с ним диалог, понятный только ей. Я не знаю, что за мысли кружились в ее голове, но, погладив мертвеца по макушке и поцеловав его в щеку, она последний раз окинула его взглядом и прикрыла веки собственного сына ладошкой любящей матери.

Этот обряд длился считанные секунды, поэтому, подойдя, рослый солдат отпихнул ее от тела парня, ударив жестким носком ботинка под ребра. Откатившись Софи не стала противиться- у нее была цель: отомстить убийце не только своего сына, но и человеку, погубившему всю ее жизнь.

Не успела я моргнуть как она бросилась на Альбуса, вытянув свои костлявые, но цепкие руки. Оказавшись возле него, она схватила его за голову и, вопя от ненависти, попыталась разорвать его лицо, вымещая всю свою муку на нем. Не ожидав этого, Альбус закричал от боли и рассеяно начал отталкивать Софи, так как зажмурил глаза. Воспользовавшись этим, Софи начала давить на его глазницы, чтобы обезвредить убийцу, она не собиралась его убивать, она хотела обречь его на мучительную смерть и страшный конец.

За годы службы Альбус закалил свое тело и был хорошо развит физически, поэтому сконцентрировавшись, он одним сильным движением оттолкнул от себя тонюсенькое тельце, пышущее яростью, и нанес удар по маленькой голове, пригвоздивший Софи к земле. С силой закрыв глаза, я слушала как тупой удар головы о брусчатку раздавался и раздавался по площади, а алая кровь плескалась и струилась из головы Софи. Не открывая глаза, я поняла: Альбус покончил с ней...

— Тина, давай лучше уйдем отсюда...- сказал до боли знакомый женский голос. Только сейчас, приоткрыв глаза, я поняла, что все это время рука моей самом близкой подруги подбадривающе находилась на моем плече:

— Это ты, Эфф? - спросила я, зная ответ.

— Я нашла тебя в толпе еще в самом начале, но ты была так напугана, что попросту не видела меня— сочувствующе сказала Эфф.

— Целая семья была убита сегодня, Зейн, Ник, Софи. Я же знала их с самого рождения. Мы не можем позволить такому продолжаться, мы должны...- не успеваю продолжить я, как Эфф меня останавливает:

—Тише, Тина! — она оборачивается и начинает оглядываться по сторонам— Ты с ума сошла? Или хочешь стать второй Тетушкой Нэн без языка? — она снова повернулась лицом ко мне и, грубо схватив меня за предплечье, начала шептать— Я понимаю, что события, произошедшие только что, потрясли тебя, но держи себя в руках! Забыла, что ли?! Тут везде глаза и уши, прийди в себя! Иначе ты нас тут обеих закопаешь! — сердито продолжала она.

Я и Эфф не разлей вода с детства, начиная с самого рождения. Эфф старше меня на 4 дня, поэтому все время защищала меня и вытаскивала из всяких передряг, как мальчишка. Все ребята в школе, да и в принципе знающие Эфф, думают, что она грубая пацанка. Однако только я знаю ее настоящей.

Однажды на смене ее отца зажало насосом-качалкой, и он скончался еще когда Эфф было 6 лет, поэтому она пообещала себе защитить своих двух младших братьев и маму от любой опасности. Она сама вырастила в себе этот характер, сделала его своей защитной оболочкой и снимала ее, только когда мы разговаривали с ней по душам.

Только внешность выдавала в ней ту теплоту, что таилась внутри нее: у нее были длинные прямые белесые волосы, лицо покрывали милые веснушки, тонкие брови, словно словно натянутый стрелой лук, и глаза цвета глубокой корицы. Ее теплые глаза, если правильно на них посмотреть, выражали все ее нутро, по ним можно было разгадать все заботы, таящиеся внутри нее, печаль, радость и тревогу, сидящую на подкорке сознания.

Мы с ней были одного роста и телосложения, но характеры у нас были разные как «Инь» и «Янь». Я тихо отсиживалась, а Эфф высказывала все свое недовольство учителям. Я не могла грубо ответить обидчику, а Эфф отвечала так, что тот и слово найти не мог. Мне было страшно ночью находится на улице, а Эфф уже во всю разведывала хаустидский пляж и степи. Мы были совершенно разными, но при этом за годы дружбы научились понимать друг друга.

— Извини меня, Эфф- виновата призналась я — Я правда забылась.

— Не надо извиняться, просто держи себя в руках! Как ты собираешься пройти сбор кандидатов, если от сегодняшнего происшествия уже теряешь голову?

— Не знаю, Эфф, я стараюсь сильно не думать об этом, потому что тогда тревожность съест меня первее тебя — шучу я, зная, как она любит отчитывать меня.

Закатив глаза, но явно улыбнувшись, она взяла меня под локать и повела домой:

- Пойдем, а то твоя мать съест тебя раньше всех нас.

........

Зайдя в дом, я тут же наткнулась на маму, она стояла, скрестив руки на груди. Ее выцветшие блондинистые волосы были заплетены в аккуратную косу, а потрепанное лиловое платье было довольно старым, однако все равно подчеркивало ее прекрасную фигуру. Взглянув в ее большие голубые глаза, я поняла, что ничего хорошего меня не ждет.

- Неужели даже в такой момент ты будешь ругать меня? – думаю я и оказываюсь права.

-Почему ты так сильно задержалась? – она грубо берет меня за локоть и тащит в зал, - Если бы с тобой что-то случилось, и ты не вернулась бы до завтра, забрали бы Сину!

— Это единственное, что тебя сейчас волнует? – начала закипать я, - Что забрали бы не меня, а Сину? Ты всегда ставила ее на первое место! Ты отправляешь меня буквально на убой, при этом не стесняешься говорить мне такое?

Сколько я себя помню, мама всегда относилась ко мне подобным образом. Сина – моя сестра, ей 16 лет, и она младше меня на два года. Я думаю, что у нас разные отцы, но про моего мне ничего не известно. Мама никогда не рассказывала о нем, а когда я пыталась расспросить ее, она тут же заводилась и начинала кричать на меня. Наверное, именно из-за него она меня так ненавидит.

Помню, мне было 9, когда, проснувшись ночью, я захотела выпить воды. Выйдя из своей комнаты, я заметила, что внизу, на первом этаже, где находился зал, горел приглушенный свет, напоминающий фитилек от лампы в зале. Аккуратно подойдя к лестнице, я начала спускаться вниз, как вдруг, услышала тихие голоса, это были мама и мой отчим – Джон. Они о чем-то тихо говорили, но их голоса дрожали, как будто они боялись, что их могут услышать. Преодолев последнюю ступеньку, я резко присела, мама и Джон сидели на диване, еще бы секунда и мое присутствие было бы обнаружено. Однако, мне повезло, в комнате было темно и меня не заметили.

- Долго так сидеть я не могу, надо что-то делать – подумала я и приняла решение спрятаться за столом, который находился в паре шагов. Прокравшись через коридор, я спряталась под ним.

- Ему нет дела до очередного бастарда. Тем более все думают, что она – моя дочь, – пытался успокоить ее отчим.

- Чем старше она становится, тем больше походит на него, её черты лица, привычки. Особенно этот ее взгляд.Временами мне кажется, что это не ее глаза, а его, и ими он наблюдает за мной.

- Ты преувеличиваешь, Джессика, пожалуйста, успокойся, - качая головой произносит Джон

- Хватит на сегодня, чем больше мы об этом говорим, тем сильнее ты волнуешься. Не думай об этом, —произнес он, успокаивающе поглаживая маму по спине.

-Ты прав, довольно - уверенно качнув головой и встав с дивана прошептала она.

Когда они ушли, я еще долго сидела под столом, чтобы убедиться, что никто не вернется и не заметит меня. Только когда я аккуратно закрыла дверь своей комнаты и прижалась к ней спиной, слова, сказанные мамой и Джоном, обрели смысл. И хоть я и не знала значение слова бастард, оно меня настораживало.

-...мне кажется, что это не ее глаза, а его...

Кем был мой отец? Что он такого сделал, что спустя 18 лет, мама все еще в страхе думает о нем? Эти вопросы не переставая крутились в моей голове.

- Не будь такой сентиментальной, я уже давно поняла, что ты в обиде на свою "ужасную" мать, однако то, что я говорю – объективно: Сина не достигла призывного возраста и у нее намного меньше шансов выжить, чем у тебя, – протараторила она, наконец отпустив меня.

Джон сидел на диване и курил сигару, его взгляд остановился на мне, как это обычно бывает, когда я косячу.

- Не стоит бунтовать, когда твоя судьба уже решена. Сейчас тебе нужно сосредоточиться на главной цели –выжить и по возможности вернуться- нравоучительно произнес он.

- Она как обычно подставляет нас, ведь ее не волнует, что может с нами случиться, если не послушаться, – даже особо не вслушиваясь в ее бормотанье, мне становится неприятно от маминых слов, я никогда так не поступала, поэтому собрав всю боль в кулак я говорю:

- Ты повелась на богатого лорда, а после того, как он выкинул тебя на улицу, ты вымещаешь всю свою злость и обиду на мне. И после этого ты думаешь, что эгоистка здесь именно я?! – из моих глаз начинают течь слезы, обычно я не плачу, но сегодня не обычный день. Не дожидаясь ответа, я поднялась по лестнице, чувствуя себя абсолютно униженной, и изо всех сил захлопнула дверь в свою комнату.

Оказавшись в комнате, я нервно окидываю ее взглядом: большое окно посередине комнаты, которое зимой доставляет только лишние хлопоты; потрепанный зеленый ковер, который я помню столько, сколько живу; и две кровати, расставленные вдоль стен напротив друг друга. На одной их них я замечаю Сину. Она сидела так, будто только что вовсе не находилась в комнате, а подслушивала мой разговор с родителями. Ее золотые глаза уставились на меня, как если бы я поймала ее с поличным, а потрепанные волосы, такого же цвета как глаза, нежно обрамляли лицо в виде сердца. Она была породы Джона, не похожа на меня или нашу мать. Лицо у нее было круглым, миловидным и пухлым. Глаза большие и светло карие, а губы походили на красивый бантик.

- Ты боишься? - тихо спросила она, отведя взгляд.

- Нет, - заверяю ее я и сажусь рядом.

Это правда. У меня нет конкретного страха, потому что я не знаю, что меня ждет. Никто из нас этого не знает. Однако эта неизвестность вызывает у меня большую тревогу, я не знаю с чем мне придется справляться и может даже бороться? Какие люди будут меня окружать, кому я смогу поверить, а на кого положиться? Но я не решаюсь делиться этим с моей сестрой, потому что не хочу видеть жалость в ее глазах и тем более не допущу того, чтобы она волновалась. В любом случае от наших переживаний никому не станет легче.

- Мне не хочется, чтобы ты туда отправлялась, мы строили с тобой планы о нашем будущем, и они непременно должны сбыться. Ты не можешь так все бросить, — нежно взяв мои руки в свои, она произнесла эти слова, смотря прямо мне в глаза.

- Какие планы Сина? То, о чем мы говорили- это мечты, а не планы. Нас ждет суровая реальность и я уже столкнулась с ней: я ничего не бросаю, а ухожу, так как обязана это сделать ради вас: тебя, мамы и Джона, - меня одолевает раздражение, потому что стать кандидатом не мой выбор.

- Но ты можешь спрятаться, убежать, каким-нибудь образом скрыться и тогда все останется по-прежнему, - как она не поймет, что это невозможно, меня нервирует ее наивность и то, как просто она всегда ко всему относилась, я не собираюсь ей ничего объяснять, если она сама не хочет этого понять.

- Ты ведешь себя по-детски, - раздраженно говорю я, убирая от неё свои руки, а затем встаю с кровати, вспоминая, что мне нужно  и привести себя в порядок перед тем, как меня заберут.

- Я просто хочу, чтобы ты осталась! - Сина произносит это, направляясь ко мне, и окончательно выводит меня из себя.

Обернувшись, я произношу слова, которые не могу простить себе до сих пор

- А я хочу, чтобы на моем месте оказалась ты, - глаза Сины расширяются и что-то мелькает в их глубине, но не успеваю я понять, что именно, как она выбегает из комнаты.

Конечно, я соврала, но зато меня наконец-то оставили в покое и появился шанс подготовиться к завтрашнему дню.

Недалеко от двери, ближе к моей кровати висит зеркало в пол, его уголок был разбит мячом, с которым мы в детстве играли. Помню, как мама тогда ругалась на меня, она считала, что раз я старше, то виновата.

- Какой пример ты подаешь Сине!? Я не хочу, чтобы она была похожа на тебя! - грозно, размахивая своими руками, кричала мама. Впрочем, к этому я уже привыкла.

Подойдя к зеркалу, я вижу в нем невысокую восемнадцатилетнюю девушку с бледным лицом из-за недоедания и угольно-черными прямыми волосами по пояс. Высокие скулы будто разрезали лицо, а пухлые губы придавали ему миловидность. Тонкие брови, как ниточки, располагались над большими глазами, подчеркивая их цвет бездонной ямы. Ели заметная горбинка на носу не делала лицо некрасивым, а только придавало ему какую-то особенность.

В какой-то момент я замечаю письмо, полученное неделей назад, взяв его со стола, я разворачиваю плотную шероховатую бумагу и принимаюсь его читать.

Уважаемая Тина Гиббс!

Народом Великой Республики была принята поправка, предложенная Верховным Сенатором на 24-м съезде Сената, в Конституцию нашей Республики Кабас.

Мы же, Правительство Республики, покорно исполняем волю нашего народа по наращиванию боевой мощи, поэтому незамедлительно создаём все условия для отбора кандидатов на специальную программу.

Вы, Тина Гиббс, окончившая обучение по основной школьной программе, единственный член семьи, достигший 18-летнего возраста и не старше 19-и лет, поэтому имеете возможность исполнить свой гражданский долг и стать претендентом в реализуемой программе «Солдат Сената».

Сбор претендентов состоится на восьмой день ото дня, когда Вы получили это письмо, на центральной площади Хаустида на рассвете. Просим Вас ничего с собой не брать и не опаздывать! Республика нуждается в Вас.

С уважением,

Правительство.

Мы покорно исполняем волю народа... Республика нуждается в Вас...- саркастично повторяю я про себя- Какой же бред!! Референдум был проведен только в Кабасе и наверняка его жителей поправка никак не коснётся. Кто станет подвергать свою жизнь опасности, когда можно валяться на мягкой перине, целыми днями вести светские беседы и попивать холодный морс. – злюсь я и мой гнев оправдан, так как в других городах, в том числе и в Хаустиде, референдумы были фальсифицированы, нас даже не было на избирательных пунктах, о какой воли народа они вообще могут говорить?

Правильно, я уже говорила, что мы не люди для них, а забойный скот и тем более не мы народ Республики. Истинный народ Великой Республики — это жители Кабаса...