Последняя упавшая звезда
12 лет... вроде маленькая, а мысли и судьба страшные. Не понимаю, отчего все вокруг такое мерзкое?! Эта жизнь, эти люди, все.... что меня окружает... все мусор... жалкий, противный, бесполезный. Мои чувства и мысли перестали быть нормльными, вот уже не помню сколько я сижу в своей комнате... час, два или уже сутки. Мне страшно, эти шорохи, крики моей мамы, голоса в моей голосе. Они живые! Да здравствует шизофрения.
После инцидента в школе и прогрессирования моего "заболевания", мама перевела меня на дистанционное обучение. Но это не сделало мою судьбу легче, а именно судьбу моей семьи. Мама начала пить, что обуславливала нелегкой жизнью. Мы погрязли в долгах, после сокращения штата сотрудников в ее больнице. Но простой пьянкой все не закончилось. Мама изменилась, она больше не та мама, которую я знала. Она начала ходить в некую секту, называя ее "дом для матерей, дети которых одержили демоном". Она считала меня одержимой, злом, которое нужно уничтожить. Не было и дня, чтобы мать не била и не ударяла меня. Пролитые слезы, я не хочу терпеть все это, хочу уйти, убежать.....
— Зачем... — рыдая, слезы стекали и падали холодными каплями на пол, — я ведь не специально, почему... зачем мне все это?
Захлебываясь в слезах, я старалась перевязать израненную от кухонного ножа руку. На улице уже около 2 градусов ниже нуля, без отопления наша ванная, в которой я старалась спрятаться от обезумевшей матери, стала напоминать морозилку, а зеркало, что висело над раковиной уже начало "покрываться льдом". Еле встав, и потянувшись в ледянной раковине, я вгляделась в искривленное лицо... искривленное от безумия, страха и ненависти, но нет я не видела в нем себя, я видела свою мать или же я просто хотела это видеть. Бледная, напуганная гримаса ужаса, синяки под глазами, потрескавшиеся губы, огромный порез, идущий от правого уха по всей щеке до губы. Память, вот что напоминает мне о моей жизни, я получила его недавно, когда в припадке и очередной драке с мамой, она порезала мне ее осколком от бутылки спиртного. Сейчас я не знаю, кто из нас безумнее, но лишь благодаря "ей" я смогла пережить все это или скорее всего "она" является причиной всего того, что творится со мной. "Она" снится мне во снах, я вижу ее везде, я слышу ее: другая "Я".
Иная... так я ее назвала, она другая версия меня, или даже другая личность... нет, другая душа и человек, но безжалостная, с садисткими наклонностями, но как мне кажется лишь в периоды опасности для нас обеих. Хотя я не скажу, что она с удовольствием вступает со мной в контакт, она просто есть до нужного момента, вот только дать сдачу, запугать одноклассников, избить бомжа до потери сознания, издеваться над гопниками во дворе и разбить одному из них голову кирпичом она может, но она не появится в случае, если мама захочет "избавить" меня от моей одержимости. Она боится.. нет, ей все равно или она знает, что несмотря на все, что мать делает со мной, она остается моим единственным родным человеком... пусть и окончательно спятившим, буду думать, что она хуже меня.
***
28 ноября. Стук в дверь, незнакомый мужчина средних лет, в толстом черном плаще, брюках и зимних сапогах, огромной кожаной сумкой через плечо. Мама открыла ему дверь почти сразу как он постучал. Сидя в своей комнате, на меня наплыло чувство... чувство опасности, но я не могу, не знаю, не хочу верить в свои чувства.
— Мистер Трэйд, рада Вас видеть... ви... деть.. — слегка пьяная мама пыталась приветствовать гостя. — Вы задержались, деньги принесли? Вы же знаете, что наша сделка не должна сорваться.
— Уверяю, я пришел, как только смог. — затянувшись сигаретой, которую мужчина достал из кармана, он продолжил. — Вы должны понимать на какой риск мы идем. Об этом никто не должен знать, Вы делаете черные дела мадам, я бы сказал... жуткие!
Мужчина заулыбался во все свои зубы, да так что по краям вместо обычных зубов, можно было увидеть золотые.
— Опасно или нет меня это не волнует, мне все равно на последствия, мне нужны деньги понимаете... — руки матери затряслись, она старалась укутаться в небольшое красное одеяло, с которым ходила по дому, чтобы хоть как то согреться, — это все делается согласно нашему договору и не дай бог все сорвется, я обращусь куда следует.
— Ну что Вы меня пугаете мисс Грейс, если кто-то узнает об этом, то увы, но я также сдам и Вас.
— Умеете уговорить... — Грейс ехидно улыбулась.
Шум и разговоры продолжались еще довольно долго, не помню сколько именно, я лежала на своей кровати, слушала свой плеер, снег уже клубями ложился на землю, восхитительное зрелище, так спокойно падать, кружить как эти снежинки... Я начала засыпать, впадать в глубокий сон.. тихо, спокойно
***
Зеркальная комната, отражения, они будто живые, двигаются независимо, их взгляд страшен, опасен, но одно из них... она!
— Может поговорим на этот раз? — старалась как можно я убедительней говорить, повышая голос с каждым словом. — Как никак все, что со мной происходит твоих рук дело. Ты во всем виновата!
Слезы снова полились ручьем, а девушка с алыми как кровь зрачками лишь ухмыльнулась:
— Увы Эля, я лишь делаю то, что считаю нужным, мы делим одно тело, но не душу.
— Так ты и вправду демон? — страх стал сильнее, ком подступил к горлу, началась сильная дрожь.
— Не совсем... я некое раздвоение твоей основной личности, но более автономное, более самостоятельное, не только со своим характером, но и силой, выносливостью, навыками и умениями, я воплощение твоей прошлой жизни, настоящей и, возможно, будущей. — девушка перестала улыбаться, отражения потемнели, лишь эхо от голоса Иной распространялось везде. — Поверь, сейчас ты не в меньшей опасности, постарайся не умереть ближайшее время.
— Ты садистка, маньячка и сумашедшая, я никогда не хотела быть такой, — закричала я, что было сил. — никогда!
(Смех)
— Боже, не старайся оправдать себя, просто смирись и дай мне поразвлечься еще немного, ведь дальше наш путь только начинаете, неизвестно что или кто преградит нам его!
— Что ты имеешь ввиду? Эй!
Иная замолчала, а я лишь в глубине своего сознания слышала голос матери, звук... она звала меня...
— Эля! — кричала мать. — Есть разговор.
Резко возникшая головная боль заставила меня пискнуть при подъеме с кровати. Не осознавая еще того, что происходит, в комнату зашла мама.
— Эля, дорогая, нам нужно поговорить, — она подошла ко мне ближе, слегка пошатываясь, взяла за руку и с сильным запахом перегара продолжила, — ты же понимаешь, что твоей маме сейчас нелегко, к сожалению, мне не чем платить долги, я сейчас совсем утратила надежду, но я знаю, хотя бы тебя я смогу поставить на путь истинный... и с долгами расчитаться...
— О чем ты?
— Я продала тебя мистеру Трэйду... — она говорила без сожалений, я не могла поверить, но где-то глубо внутри моя ненависть достигла пика, — это покроет наши долги и ты послужишь во благо, ты искупишь свои грехи и грехи нашей семьи! Ты искупишь их!
Мать перешла на крик, ее глаза полные безумия, сжали мою руку.
— Отпусти, сумашедшая!
— Нет Эля, ты искупишь грехи, искупишь!
Туман в глазах, я не желаю мириться с этим. Как? Я не могу поверить, все что угодно.... но продать своего ребенка... Нет... не хочу
Резким рывкой Элеонора выдернула руку, и попыталась обойдя мать выбежать прочь, но она накинулась сзади.
— Нет Эля, никуда ты не уйдешь!
Развернувшись и со всей силы пнув мать в живот, Эля, резко открыв дверь, выбежала в коридор, где уже дожидался ее мужчина в плаще.
— Вот ты где, настало время платить по счетам. — мужчина попытался перегородить выход. — Стоять, никуда ты не пойдешь!
Я чувствовала ее, Иная взяла ход событий в свои руки. Она юрко развернулась, нырнула вниз, избегая захвата мистера Трэйда и обежала его, попутно сзади ударив ногой мужчину между ног.
— Уродка, не смей убегать!
Выбежав в прихожую, Эля смогла вернуть контроль, схватила быстро одежду и рванула на улицу.
Холод, снег... Несясь куда-то далеко от дома уже минут 20 она забрела в какой-то заброшенный район. Окаченевшие ноги и руки, из-за мороза и бега, вдохнутый холодный воздух словно тысячи игол разрывали легкие девушки. Уставшая и замерзшая, она не смогла устоять и упала в острый, как ей тогда показалось, снег. Неужели это конец? Не хочу...
Недолго пролежав, Элеонора видела, как кто-то высокий подошел к ней, она молилась, чтобы это был не тот, кому ее пыталась продала мать...
— Бедняга, хм.. чья ты... — грубый мужской голос, непохожий на тот, который был у нее дома. — Ну и нелегкая у тебя судьба, не переживай, я тебя тут не брошу.