Глава двадцать седьмая.
Приняв душ, парни ложатся на кровать, и Андрей вновь начинает приставать. Вроде весь алкоголь уже выветрился из организма, но какая-то похоть разъедала тёмного изнутри, а Ваня лишь потакал. Елена резко заходит в комнату.
— Мальчики, давайте чай попьём вместе, хочется с вами время провести, — тёплый взгляд матери остановился на руке сына, который быстро переложил её с паха на бедро. — Поня-ятно...
— Мама, блин! — Андрей чуть покраснел и уткнулся парню носом в грудь.
Мать, сын, а также его парень мирно пьют чай с печеньем. Марголдин в один момент как-то кокетливо положил свою руку тому на колено, а позже переложил на ляжку, чуть сжимая.
— Расскажите хоть что у вас нового, — брюнетка отхлебнула чёрный чай из кружки с каким-то цветочным узорным.
— Да вот, недавно концерт отыграли, вполне удачный, мы с Андреем записали уже какие-то черновые варианты новых песен, ну, и я продолжаю писать альбом... — Ваня закинул ногу тому на ногу.
— Такие молодцы вы, конечно, творческая деятельность - это супер-пупер! А результаты по математике смотрели?
— Ой, точно... — Абдрашитов берёт в руки телефон и заходит на сайт. Марголдин кладёт голову тому на плечо и внимательно наблюдает за каждым действием пальчиков. — Я один не хочу смотреть, давай и ты откроешь... — кудрявый вытаскивает телефон из заднего кармана и также совершает все необходимые действия для того, чтобы также увидеть заветную оценку.
— На счёт три. Один, два, три, — в один голос оба прокричали: «Пять!», после сливаясь в поцелуе, пока Елена лишь наблюдала, улыбаясь. — Я без тебя бы не справился, Дрюш...
— А вы переживали... — брюнетка встала со стула и подошла сзади, начиная обнимать обоих и целовать в макушку. — Умницы мои! — потрепав парней по волосам, женщина села обратно, откинувшись на спинку. — Я так рада за вас... Вань, ты мне уже как сын стал, — его глаза чуть заблестели от поступающих скупых мужских слёз.
— Солнышко-о, снова у тебя щёчки мокрые, я же чувствую, — Абдрашитов целует парня в лоб, сразу же вытирая солёные капельки.
— Да, я не знаю, растрогался как-то, — он чуть улыбнулся, смотря сначала на тёмного, а позже и на его маму. — Может стоит всё же к родителям сходить, Алинку проведать, пока её к бабушке не отправили...
— Конечно сходи, а то ты с родными давно не виделся, — брюнетка рассматривает Андрея и его блеск в глазах при виде кудрявого. — Я не могу, вы такие, будто котята. Такая у вас любовь прям подростковая, когда горы по плечо, море по колено... Такие сладули...
— Тёть Лен, смущаете, — Ваня утыкается носом своему парню в шею и кратко целует туда же.
— У меня мой кавалер, наверное, такой же заботливый, как и ты, Андрюш. Встречаемся уже больше года, а всё такие же букеты и подарки, хи-хи...
— А предложение когда? — Андрей перевёл взгляд с парня на женщину.
— Ну-у... Все вопросы к нему...
— Мне нравится видеть тебя счастливой, но ещё приятнее будет смотреть и на колечко на пальце, — парень чмокнул Марголдина в лоб и стал гладить по волосам.
— Ну, сынок, это же всё не так просто. И пока нам вряд ли нужен четвёртый человек, ведь и вам комфортнее так...
— А котик? — тихо и чуть сонно проговорил Ваня, также прижимаясь к парню.
— Два котёнка у меня уже есть.
— Мама-а, можно котика заведём? Пожа-алуйста...
— Тебе Вани не хватает?
— Ну, он тот ещё кот, но мама-а... Мурчалку хочется...
— Я подумаю. Идите спать, а то вон, Ванька уже сопит, — женщина улыбнулась и потрепала обоих по волосам.
— А? Ничего я не сплю, — Марголдин протёр глаза и прикрыл их вновь, ложась на плечо к парню обратно.
— Малыш, пойдём.
— А по волосам будешь гладить? А спину почешешь?
— Конечно, кудряш, — Абдрашитов поцеловал того в губы и стал подниматься, но блондин его не отпускал. — На кухне ты спать не будешь, ты же не Паша, — он чуть усмехнулся, но, поймав на себе неодобрительный взгляд, сразу же хмыкнул и всё же встал со стула, беря под руку и парня. — Давай, мам, спокойной ночки, — Абдрашитов приобнял брюнетку и улыбнулся.
— Спокойной ночи, тёть Лен.
— Сладких снов, мальчики. Сильно не шалите, а то знаю я вас, — она также лучезарно улыбалась, убирая кружки в посудомойку и закрывая её.
— Ну, мама-а...
— Всё, всё, молчу, спите.
Женщина вскоре ушла к себе в комнату, а парни вновь ложатся на кровать. Абдрашитов сразу же забирается к парню под одеяло, спускаясь к резинке шорт.
— Дрюш, там твоя мама в соседней комнате вообще-то... — парень укусил собственную руку, а второй же убрал волосы с лица тёмного.
— Ну-у, а ты постарайся тише...
— Андрей... Давай не сейчас, я как минимум стесняюсь, а как максимум устал... — какая-то похотливая улыбка спала с лица, и тот вовсе пытался отвернуться.
— Малы-ыш, ну, что ты... Ты бы сказал сразу, я бы прекратил... Солнышко, иди ко мне, — Абдрашитов быстро лёг рядом и стал прижимать парня к себе, — мальчик мой, что такое?
— Алкашка выветрилась, и я теперь тильтую. Обними меня крепче, пожалуйста, мне страшно, — кудрявый вновь пропитал часть футболки слезами, пока Абдрашитов, хоть и с трудом, но переложил его на себя. Несмотря на то, что ему было тяжело, парень не подавал виду и гладил по волосам, накрывая обоих одеялом.
— Ты когда в последний раз у психолога был?
— Недавно...
— А у психиатра?
— Ну... — Марголдин всхлипнул и положил руки ему на грудь.
— Знаешь же, что тебе хуже будет... Хочешь, вместе пойдём? Я тебя доведу, могу с тобой в кабинете посидеть, всё что угодно, малыш, — после этих слов Ваня слез с него и лёг на подушку рядом. — Ты чего?
— Тебе же тяжело, я чувствую... — Марголдин чуть всхлипнул и поджал к себе ноги.
— Что ты такое говоришь, ну, родной... Хочешь посмотрим что-нибудь, или поиграем во что-то, или просто будем обниматься?
— Давай покурим для начала... — блондин поднимается с кровати и подходит к окну, закусывая фильтр.
Блаженский чуть нервничал, ведь через два дня у него день рождения. В этот же день он и собирался намекнуть Паше о своих чувствах. Наконец Саша переехал к гитаристу, правда не совсем окончательно.
— Саня-я, пошли ужинать, — Фраев раскладывает жареную картошку по тарелкам и достаёт кетчуп из холодильника.
— Блин, фраер, да ты готовишь лучше моей мамы, — барабанщик садится за стол, внимательно следя за каждым действием тонких пальцев.
— Ой, что ты, — он улыбнулся и плюхнулся на табуретку, поправив свой любимый халат. — Может сгоняем куда-нибудь?
— Например?
— Концерт какой-нибудь, в клуб, бар или, может, квест?
— Можно, можно... — Блаженский чуть поник и опустил взгляд в тарелку.
— Ты вообще какой-то грустный в последнее время, что произошло?
— Я не особо хочу говорить...
— Санёк, мы с тобой довольно близки, ты всегда можешь со мной поделиться всеми своими страхами, мыслями и чувствами. Хорошо? — Фраев своими какими-то щенячьими глазами смотрел на барабанщика и жевал картошку.
— Только обещай, что мы будем и дальше друзьями...
— Конечно, выкладывай.
Блаженский опустил взгляд и взял кусочек скатерти, теребя его пальцами. Внутри всё сжималось, а сердце выпрыгивало из груди. Руки стали неистово трястись, но парень пытался их успокоить. Саша сел удобнее на стул и хмыкнул, прочищая горло.
— Паш... — в голове гитариста было лишь: «Только бы не признание в любви, только бы не это». — Прости меня, — внутри себя Фраев выдохнул, но сидел также настороженно, — ты мне нравишься, к сожалению. Я знаю, что это не взаимно, прости, просто я так больше не могу, мне слишком сложно держать это в себе. Извини, правда, пожалуйста, давай просто будем хорошими друзьями и дальше?
Он выронил вилку из руки и тяжело выдохнул.
— Саш, ты за меня всё сказал. Я не могу ответить тебе взаимностью, я ведь только по девушкам... Я не перестану с тобой общаться и не перестану быть твоим другом. Ты ведь для меня как брат... — он привстал и обнял парня, на что Блаженский лишь грустно опустил голову тому на плечо. — Санчез, прости, что всё так...
— Всё нормально, я был готов к этому... Я постараюсь успокоиться и переключиться на что-то другое...
— Давай быстро сейчас поедим и пойдём твой день рождения планировать, ага? — Фраев показал клычки, чуть улыбаясь, и взял в руки тарелку.
— Ну, сам знаешь, что я не люблю этот пра...
— Ничего слышать и не хочу! Устроим всё по красоте, что ты. Ешь давай, а то остывает, — Паша слабо улыбнулся и вновь приступил к картошке.
Вот они уже сидят на пашиной кровати. На ней же лежит и какой-то детский альбом для рисунков и карандаши. Фраев не предавал значения, где писать и чем, ведь после ухода Андрея из его школы перевёлся в колледж, где и познакомился с Сашей. Если в школах есть дресс-код, список того, что нужно купить к обучению, то здесь - нет. Зачем вообще как-то думать о том, где ты будешь писать весь год... Гитарист никогда не заморачивался и писал в каких-то самых дешёвых тетрадях из АШАНа, а Блаженский наоборот, всегда подбирал какие-то красивые, или же просто прикольные предметы канцелярии и тетради. Для Фраева главным было то, что он может совмещать учёбу со своей работой, хобби и встречами с друзьями.
— Так, первое. Какой алкоголь берём? — Паша разлёгся на кровати, пытаясь крутить карандаш в пальцах.
— Но я ведь не хочу отмечать...
— Саня, тихо. Вино... Водку будем брать?
— Нет, не будем, — барабанщик устроился удобнее на подушке и всё смотрел на парня.
— Тогда обязательно текилу и пивка. Ага, это уже готово. Тебе какие места нравятся? Ну, чтоб мы там потусили, все дела, — Паша перевёл свой внимательный взгляд на него и чуть улыбнулся.
— Не знаю... Не хочу по клубам шататься, не то настроение...
— Я придумал, но пока тебе ничего не скажу. Та-ак, а что насчёт торта? — Фраев быстро записывал всё на бумагу.
— Я любой ем... — после пары уточнений и вопросов Саша всё же выдал свои любимые вкусы. — Шоколадный люблю, что-то с ягодами свежими.
— Ага, найдём, а если не найдём, то украдём. Кого звать-то будем? — гитарист в очередной раз поправлял халат, чтобы тот не выставлял на показ его ноги и тело в общем.
— Андрея и Ваню.
— Может кого-то ещё?
— Да некого больше, правда, некого... — он сказал это настолько тихо, насколько смог.
— Санчез, что ты... Вчетвером охуенно отметим, ты не переживай. Тем более, мы все не чужие тебе люди, ведь так? — Паша чуть приобнял того и слабо улыбнулся, пока Саша грустно опускал взгляд и тяжело дышал.