Атомные Миры

   Тихие шаги эхом разносились по металлической пустоте марсианского подземелья. Запах железа неприятно щипал в носу. Каждый день коридоры казались всё ниже и ниже, приближая к точке невозврата. Холодные стены не согревали ни электричество, ни чьё-либо присутствие. Каждый уголок подземного марсианского города был пропитан смертью и печалью.

— Внимание, субъекты Ти063 и Ф024, пройдите в кабинет 314. - Хриплый, низкий голос из старых динамиков пронесся по всем этажам. Радиосигналы здесь всегда были зашумленными: километры под поверхностью сказывались не только на качестве связи, но и на настроении всех обитателей Марса. Молодой шатен с рыжеватым отливом вопросительно посмотрел на сестру, затем направился к указанному кабинету.

— Пром, что мы натворили? — Афина, развернувшись на 360 градусов, легко и непринужденно последовала за братом. Удивление исчезло с её серо-голубых глаз.
— Ничего такого, чтобы нас отправили в марсианскую атмосферу, — огненные глаза Прометея, цвета тёмного шоколада, излучали спокойствие. Он черпал уверенность в уверенности сестры.

Металлические коридоры под толщей марсианского грунта казались бесконечными в густой темноте и оглушающей тишине. У двери вызвавшего их человека Афина и Прометей впервые замялись, словно что-то мешало им войти. Плохое предчувствие усиливалось догадками о внеплановой тренировке или медицинском осмотре — воспоминания об обоих оставляли желать лучшего. Только порог отделял их от того, зачем их вызвали. Внеплановый осмотр, тренировка, эксперименты?

Мужчина средних лет, с усталым и неряшливым видом, нахмурившись за толстыми стёклами очков, не заметил вошедших. Продолжая нервно подписывать бумаги, он поставил последнюю печать и лишь потом обратил на них внимание.

— Нам… войти? — Афина заметила необычное для него поведение. Будучи человеком рациональным, он не мог так реагировать на обычные документы.
— А, да, — мужчина в халате сложил очки в нижний ящик тумбочки, как будто оттягивая неприятный момент. Поглядывая на них исподлобья, он глубоко вздохнул и перевернул бумаги на столе. — С этого дня вы зачислены в ряды атлантов первого разряда. Вам присвоены новые имена. Вылет сегодня. — Его голос звучал как вынужденная суровость, прямое указание: «Смиритесь». Для него самого произнести эти слова было отвратительно — это был *тот самый день*.

Все в этой комнате знали о приближении этого момента, но для всех это стало неожиданностью. Атланты первого разряда отправлялись на Землю. Брат с сестрой и подумать не могли, что окажутся среди них. Они ожидали максимум второго разряда (охрана марсианской атмосферы от астероидов) или первого, но остающегося на Марсе в качестве полиции.

— Вылет сегодня. Вам нужно подготовиться и подписать это, — он быстро отодвинул бумаги. Документы подтверждали их вылет и новые имена. Они больше не безымянные субъекты, не безликие номера в базах данных Марса. Они могли уйти. Только теперь — навсегда.

Афина и Прометей не могли осмыслить происходящее. Их сузившиеся зрачки говорили сами за себя. Разум каждого из них, словно система, загружающая тяжёлые файлы, испытал перегрузку. Все атланты рано или поздно получали разряд, но это было слишком неожиданно. Никогда прежде их не отправляли на Землю в тот же день. Им, как атлантам первого разряда, будут поручены определённые задачи на мёртвой, радиоактивной Земле. Для этого они и были выведены, не так ли? Люди с изменёнными генами, предназначенные для службы и выживания в условиях радиации. Жизнь, предопределённая смертью ещё до рождения… Казалось бы, вот оно, их предназначение, но почему даже самое ожидаемое событие даётся так тяжело?

— Афина Феррум и Прометей Таурум. Ваши новые имена. Ваше отчество: Рондан-Амели. — Последние слова ударили сильнее предыдущих. Амели.

— Амели? Разве имя матери должно быть первым? Она ведь почти не участвовала в подготовке, — Прометей не успел договорить, как яростный удар кулака по столу эхом прокатился по кабинету. Напряжение в воздухе нарастало.
— Пусть она и провела меньше времени, чем я, но вложила куда больше. Её имя достойно быть первым, — гнев мужчины от обесценивания заслуг жены, коллеги и матери его детей, был неописуем. Жестокая необходимость: каждой паре учёных приходилось создавать атлантов из собственной крови, чтобы максимально приблизиться к идеальному геному. Любой дефектный экземпляр отправлялся в ссылку без обеспечения, никто не желал подобной участи своим детям. — Сегодня вы здесь в последний раз, надеюсь.

Холод отцовских слов, особенно после упоминания матери, ранил их сильнее, чем обычно. Рондан понимал свою строгость, его попытки быть отцом рушили мечты детей о будущем. Переведя взгляд с захлопнувшейся двери на упавшую фотографию в рамке, он задышал чаще. Он поднял фотографию, которую, кажется, никто не трогал с того дня, как её повесили. Амели, он сам и младенцы Афина с Прометеем. Жителям Марса разрешено делать всего один снимок за всю жизнь, и Рондан ничуть не жалел о сохранении этого редкого мгновения идиллии. Единственный счастливый момент в его жизни, запечатлённый на единственной фотографии. — Вы не знаете, через что она прошла ради вас, — пробормотал он и вышел, оставляя незаконченным дело двух жизней.
***
— Зато нас не вышвырнули в атмосферу, — Афина пыталась сгладить острую реакцию брата детской наивностью, но выходило печально.
— Да, но отправляют в место куда хуже, — Прометей с самоиронией ответил, подавляя обиду на отца.
— Но мы к этому всю жизнь готовились, разве нет? Это же Земля! Свобода, история… многое, чего мы никогда не видели, — Феррум нарочно романтизировала образ Земли, хотя оба понимали: кроме руин там ничего не осталось.
— Не так я это представлял, но ты права. Как бы там ни было, у нас будем мы — Прометей видел, как она пытается его поддержать. Её присутствие радовало. Даже если её попытки подбодрить неуклюжи, само осознание, что, будучи отвергнутыми двумя мирами и судьбой, они остались друг у друга, заставляло его стараться. Молча потрепав её по голове, она направилась к люку корабля. Их должны были высадить в Южной Америке, на одной из последних уцелевших после атомной бомбардировки космических станций. В условиях сильнейшей радиации и многочисленных взрывов выжила лишь сотая доля человечества; до этого несколько тысяч успели эвакуироваться на Марс.

Вся жизнь тренировок, учений и бесконечного повторения алгоритмов должна была окупиться за неделю полёта. Малейшая ошибка означала вечное пребывание в космической пустоте.

— Посадка через два часа. Через два часа мы увидим Землю! — Прометей искренне восхищался Землёй, несмотря на скудные знания из учебников и собственные догадки о её новом облике. Новый, или вернее, старый мир, колыбель человечества, завораживал, каким бы он ни был.

— Плакать или радоваться? — с сарказмом заметила Афина, но восторг не утихал. Прошлое, строгий режим, ограниченность — всё это позади. — Что ты хочешь сделать первым, когда высадимся?
— Найти других атлантов, осмотреться… и ещё многое, сейчас не вспомню. А ты?
— Хочу всё осмотреть, каждую вещь, — блеснули её глаза. — Но главное — найти животных. Помнишь, отец рассказывал о кошках в детстве? Какие-то мемы… что это вообще было?— Да, тоже хочу их увидеть. Надеюсь, те, кого мы найдём, будут знать, как они выглядят, — Прометей погрузился в мечты о Земле.

— Надеюсь, те, кого мы найдём, окажутся неопасными. Если мы вообще кого-то найдём, — Афина говорила легкомысленно. Чего им бояться, атлантам первого разряда, самым опасным из трёх? Их присутствие на Земле только на пользу — они тоже выполняют задания с Марса, они на их стороне, верно?

— Как раз странно будет, если никого не найдём… — его перебила резкая сирена. — Внимание! Координаты посадки изменены. Экстренная посадка через 44 минуты.

— Куда? И кем изменены? — Афина, как и брат, сохраняла спокойствие.

— Мной. — голос отца прозвучал через радиосвязь. — Вы высадитесь в Центральной Европе. В аптечке есть координаты человека, который вам поможет. Его отправила туда ваша мать, и он всё ещё там. Всё, что вам говорили здесь, — ложь. Ищите правду там. Ваша бабушка знала того, кто всё это устроил с Землёй. Он называет себя «Нон Анима». Кроме неё, меня и теперь вас, никто о нём ничего не знает. Даже она не знала о нём всего. Больше я сказать не могу, связь прерывается… Про… связь потеряна.

Красная тревожная лампочка мигала ещё несколько минут. Все пытались осмыслить происходящее — слишком стремительно развивались события.

— И… что теперь? — Прометей не ждал ответа.

— …Папа сказал, в аптечке что-то есть. Пойдём посмотрим, — Афина отстегнула ремни и оттолкнулась в невесомости. Она старалась не паниковать, как их учили.

— Он сказал, там данные о человеке, которого мы должны найти, — Прометей последовал за ней, игнорируя другие отцовские слова, желая разобраться на месте.

В медпункте почти все контейнеры с препаратами были запечатаны, кроме одного, в самом углу, прикрытого другими. В нём, на нескольких потрёпанных листах, были данные о неком дефектном атланте, медике-дезертире, обладающем гением медицины с юных лет. Приговорённый к ссылке на Землю, он дезертировал, угнав ракету, предназначенную для других атлантов. Дата побега совпадала с исчезновением их матери. Но какое отношение это имело к их матери?

— Хаким Рокарт. Он старше нас всего на два года, дезертировал в четырнадцать… — сам факт дезертирства шокировал не меньше, чем возраст. Пройти все системы безопасности, охрану, запустить аппарат и долететь без других пилотов — в столь юном возрасте.

— Рокарт… это фамилия той сумасшедшей?
— Да, она ещё и дефектных близнецов создала и допустила их ссылку, — Афина обречённо вздохнула. — Неудивительно, что и его.
— Тут написано об альбинизме и огненных способностях. Уверенна, что он выжил здесь один будучи таким?
— Нет. Но раз отец сказал, значит, так и есть. Сомнения есть, но он на такое способен, — Афина верила в него — только сильный человек способен на такое.
— Сейчас посадка, нам нужно вернуться на места пилотов, — Прометей тихо удалился.

***
— Это… всё, что осталось? — Прометей ожидал худшего, но всё оказалось ещё хуже.
— Большего и ожидать не стоило, но… чёрт, как это всё происходило, — кроваво-красное небо заволокли красные облака с неприятным алым шлейфом. Последнее, что видели над собой разрушенные здания — смерти миллионов. Атомное излучение мгновенно сожгло некоторых, оставив лишь холодные тени на случайных поверхностях. Как театр теней, на них запечатлелись разные сцены: кто-то пытался спастись, отталкивая других, кто-то стоял, смиренно ожидая своей участи. Афину и Прометея больше всего поразила тень матери с младенцем на руках, с навечно поднятой головой, смотрящей в небо, навстречу своей гибели.
Окраинные дороги города, к удивлению, уцелели. Наклоненные фонари всё ещё стояли на своих местах. Почти расколовшаяся пополам психиатрическая больница отражала состояние не только бывших пациентов, но и всего мира. Чем дальше они удалялись от города, тем чище становилось небо. На окраине леса, неподалёку от указанных координат, небо было уже практически голубым. Впервые они увидели настоящее голубое небо, не чёрную пустошь за стеклом скафандра, а прекрасную лазурь, ласково согревающее солнце. Даже ужасные тени, сопровождавшие их в городе, не затмили детского восторга. Искреннее восхищение вызвало слёзы на глазах, но они не отрывали взгляда.

— Отец сказал искать правду здесь… Но как? — Прометей начал неизбежный диалог.
— Может, этот человек знает, что происходит? — Афина показала на карту. — Весь Марс ничего не знает, а мы должны узнать, прибыв сюда первыми. — Пассивная агрессия была наименьшей из возможных реакций. Отбросив волосы с лица, она прищурилась, глядя на крутой склон, ведущий дальше.
— Он сам с Марса? Не думаю, — взглянув туда же, куда смотрела сестра, Прометей определил их дальнейший путь. — Я поднимусь, посмотрю, есть ли там дорога. — Сбросив рюкзаки, он быстро взбирался по почти отвесному склону, цепляясь за корни деревьев. На вершине его остановила железная труба, направленная ему в лицо. Дуло дрожало, мешая сфокусироваться. Перед ним стоял человек с белоснежной кожей, ярко-красными глазами, белыми волосами, собранными в небрежный пучок, и грязной серой водолазкой под синим пальто. Невысокий рост (около 160 см) казался бы детским, если бы не ружьё, направленное на Прометея. Альбинизм, как и у человека из письма, и местоположение — совпадений быть не могло. Это он.

— Стой, — Прометей пытался спокойно объяснить ситуацию, — Ты Хаким Рокарт, не так ли?
— Откуда? — ружьё блеснуло.
— Наша мама оставила нам письмо с твоим местоположением. Позволишь мне его показать? — Прометей чуть приподнялся. Афина, увидев застывшего брата, подумала, что он рассматривает даль или запутался в корнях, но он стоял слишком долго.
— Эй, ну что там? — её голос эхом разнёсся снизу. Хаким насторожился и снова прицелился.
— Не бойся, это моя сестра. Мы только сегодня прибыли на Землю и ничего не знаем. Мы не хотим тебе вредить, — слова о письме от матери заставили Хакима задуматься.
— Как звали вашу мать? — от ответа Хакима зависело, будет ли выстрел.
— Амели, — Прометей видел решимость в его глазах, но ответил твёрдо, уверенный, что альбинос узнает это имя. Медленно опуская ружьё, Хаким повесил его за спину. — Скажи ей подняться сюда, — он помог Прометею. — И покажи письмо.
— Афина, поднимайся, — Прометей крикнул вниз, улыбаясь, и достал из кармана свёрнутый документ на пожелтевших листах. Там были данные о Хакиме и карта с указаниями, которые он дал после посадки. Хаким знал её всего день, не понимая, зачем она это сделала, но теперь пазл сложился: медик-дезертир без дела на Земле не останется.
— Так вы тоже дезертиры? — Рокарт, подняв голову, чтобы посмотреть им в глаза, отметил разительную разницу в росте. — Ваша мать говорила, что отправит ко мне кого-то и просила меня ждать вас.
— Мы пока не знаем, нашу точку высадки изменили на лету, — Афина включилась в разговор. — Ты Хаким?
— Да, я искал ближайшую больницу, забрал всё, что смог.
— Там что-то осталось, что можно использовать? — Прометей указал на просроченные лекарства.
— Оборудование. Атлантов оборудование не интересует, а лекарства я сам делаю, — Хаким за время пребывания на Земле научился распознавать опасные места и людей.
— Атланты агрессивны? — Афина предполагала, но не понимала почему.
— Вас не предупреждали? — Рокарт удивился их неосведомлённости. — Атлантов, которых Марс бросил без обеспечения, заставляют бороться за выживание, в города их не пускают.
— Марс бросает атлантов? На Земле есть живые города? — Прометей недоумевал, почему это скрывали. — Но почему нас туда не пускают?
— Выполнив задание, атланты часто становятся ненужными, их обеспечение становится невыгодным. А некоторым нужны особые лекарства из-за особенностей организма, — услышав это, Афина поняла, почему именно он. — А про города ничего сказать не могу, границы поселений охраняются вирусами — человекоподобными агрессивными существами. Позже расскажу, нам нужно в больницу.
— …Мы видели психушку неподалёку, подойдёт? — Афина была слишком потрясена, чтобы адекватно реагировать.
— Да, — пусть Хаким их почти не знал, но они пришли от той женщины, которая его спасла. Впервые он мог кому-то доверять. Дальнейший путь они прошли молча, небо краснело, приближаясь к городу, напряжение нарастало.

В здании психбольницы стоял тот же запах, что и при жизни: запах спирта пропитал каждую щель. Кожа под сырыми порывами ветра содрогалась от каждой капли, стекающей с потолка. Самих пациентов и их останков давно не было — их унесли вирусы. Хлипко болтающиеся лампы шатались в пустоте, плакаты с мотивационными цитатами теперь выглядели особенно жалко. Прометей исследовал подвал, Афина осталась на втором этаже, Хаким поднимался по заплесневелым лестницам. С верхних этажей доносился запах гнили, подниматься было опасно, они решили остановиться на втором. Шаги Хакима эхом разносились по коридору, когда с третьего этажа свалилась человекоподобная фигура, разбившись о перила рядом с Рокартом. В темноте голубая кровь вирусов выглядела ужаснее, чем на стенах здания. Перепугавшись, альбинос не издал звука, опасаясь разбудить остальных — вирусы никогда не бывают поодиночке. Добравшись до второго этажа, он включил фонарь — пол был мягким и неровным. Зал казался огромным в темноте, но потолки были низкими. Одна из ламп резко замигала — в больнице без электричества это странно. Земля под ногами словно разошлась. С ужасом Хаким понял, что ходил по спящим электрическим существам, лежащим друг на друге. Он был в центре комнаты, бежать было бесполезно, другие существа тоже проснулись. Одна фигура вышла из тьмы навстречу Хакиму. Под его вопль замигали фонари на улице — электрические существа впервые за долгое время проснулись.

— О, похоже, новички пожаловали в мёртвый город, — фигура среднего роста в белой маске с двумя отверстиями вместо глаз оглядывала мигающие фонари. — Вдруг там что-то интересное, надо проведать, — сказал Тетрис и направился туда, куда указывали фонари.