Трудно быть "дьяволом"

— Молодой человек, можно вас на секунду? — взял светило за локоть какой-то мужик. Прямо на улице, средь бела дня, отчего стало ещё страшнее.

— Вы что? Вы кто? — попытался сопротивляться учёный.

— Ты что, не узнал? — засмеялся, подмигивая, незнакомец. И добавил, уже шёпотом:

— Тихо, свои. Разговор есть.

Светило обмяк и побледнел, поняв, что его вычислили. Не Гвардия, а служба безопасности компании. Которая, возможно, пострашнее будет.

— Ну, что встал? Идём, заодно поболтаем, — потащил незваный попутчик куда-то в сторону. И тут же принялся разговаривать, громко рассказывая историю про жену и её подружку. Продолжая крепко придерживать жертву за локоть.

— Дорогу забыл? — улыбнулся он, подталкивая светило куда-то в сторону. — Нам же сюда, тетеря!

Они свернули в подворотню и прошли вглубь, подальше от любопытных глаз. Учёный был ни жив ни мёртв, понимая, что его сейчас грохнут. В точности как в любимых фильмах!

Остановившись в тёмном закутке, человек сунул руку за отворот пальто.

— Не на...​ не...​ — выдохнул светило, сползая по стеночке.

— Э, ты чего? — произнёс вдруг спутник знакомым голосом. Так это же он – гвардеец! Тот самый, что сидел в номере у бывшего однокурсника и задавал странные вопросы про радиочастоты.

Протянув учёному руку, Гарна помог ему подняться.

— Как же вы напугали! — отряхиваясь, возмутился тот. — Я думал, вы пистолет...​ То есть не вы, другие...​ Ну, вы поняли.

— Успокойтесь, — улыбнулся кригскоммандер. — Никто вас убивать не собирается. Даже слежки нет, иначе бы не подошёл.

Оперевшись спиной на грязную стену, светило достал портсигар.

— Вы позволите?

— Разумеется. Нет-нет, я не курю.

С наслаждением затянувшись, учёный утёр холодный пот. Помолчал минутку, собираясь с мыслями.

— Вы что-то хотели?

— Хотел. Я сейчас кое-что достану, говорю сразу – не пистолет.

Вытащив из внутреннего кармана фотографию, Гарна протянул её "умнику".

— Посмотрите. Вы этого человека знаете?

— Конечно, это наш вице-президент, — удивлённо посмотрел на кригскоммандера светило. — А вы что, за ним следите?

— Вице-президент, значит, — проигнорировал вопрос Гарна. — Что он делал на установке, да ещё глубокой ночью?

— С руководителем проекта общался, обсуждали всякое. Они раз в неделю встречаются, один на один. Тут ничего такого, отношения у них хорошие, да и проект он курировал с самого вступления в должность. А то, что ночью – так занят сильно. Я думаю...​

Отношения, значит, хорошие. Проект, значит, курирует. Интересно. Хотя и ничего не доказывает.

— Когда он у вас появился? Когда в должность вступил?

— Точно не скажу, — задумался учёный. — Несколько лет назад.

— До или после?.. — назвал Гарна дату встречи с майором.

— После, точно. Но не сильно. Дайте подумать...​ да, месяца через два. Я тогда как раз с женой развёлся.

— Почему он пришёл? Кого на посту сменил?

— Так предыдущего вице-президента и сменил. Тот с руководителем проекта на ножах был, даже прикрыть собирался нашу лавочку, потому что трата денег и вообще бесперспективно. Слава богу, не успел.

— Не успел? — заинтересовался Гарна.

— Умер скоропостижно, от сердечного приступа. А этот, нынешний, до ума установку и довёл. Хотя, если честно, то непонятно, чего так долго тянули. Технология-то давно была, первый прототип бог знает, когда построили. Может, с масштабированием не заладилось, или ещё что...​ я не вникал, своих дел по горло.

Сходится, всё сходится! Непонятно только, что он у церковников делал. А может, и ничего, может, просто подыграл, когда на него вышли вербовщики. Иди их пойми!

— Спасибо, вы можете идти, — забрал Гарна у учёного фотографию. — И в ближайшее время постарайтесь никуда не отлучаться.

— Господин гвардеец, — набрался вдруг смелости светило, — может, вы меня отпустите? В смысле – совсем? Ещё пара таких встреч и у меня сердце не выдержит.

— Тогда вам надо меньше курить. И больше двигаться. А самое главное – не болтать!

***

— Знаешь, я с тех пор, как мы вернулись, брошенкой себя чувствую, — мрачно посмотрел на кригскоммандера Гебар. — Сижу дома один, жду, когда вернётся любимый и всё объяснит. Только он, подлец, не объясняет! Наоборот, пропадает неизвестно где, а по возвращении молчит загадочно. Прячет что-то милый, скрывает. И это после того, как я ради него с женой расстался!

Пройдя в комнату, Гарна оглядел пустые, распахнутые шкафы.

— Ёлки-палки, ты серьёзно?

— Куда уж серьёзнее! Пока, правда, на развод не подала, к маме уехала, но лиха беда начало. Не нравится жёнушке моя новая жизнь, и ты не нравишься. Боится, как бы чего не вышло. Рыдала, объяснений требовала...​

— Что ты ей рассказал? — напрягся гвардеец.

— Ничего, я ж не идиот! Сказал, что ты товарищ мой армейский и что помощь тебе нужна с одним делом. Да не смотри так, на кой чёрт мне её впутывать? И вообще – хрен с ней, пусть разводится. Она баба хорошая, да только не моё это. Если б не ты, спился бы к чертям и ей жизнь испортил. А так – найдёт кого получше, устроится, семьёй обзаведётся. Каждому, как говорится, своё. Но ты разговор-то не переводи, рассказывай лучше, что происходит. Там, на верхотуре, Гатара какого-то поминал, поздравлял меня даже. А потом – ни слова! И что это значит?

Вздохнув, Гарна опустился в кресло. Придётся рассказать. Рано или поздно всё равно бы пришлось.

— Помнишь, как церковники прорвали "Радиусами" Северный фронт? После того как уничтожили ракетоносцы?

— Помню, как не помнить. Такое не забудешь...​

— Так вот это из-за меня.

— Ты что такое говоришь? — недоверчиво переспросил Гебар. — Хочешь сказать, что Родину предал?

— Получается, что предал.

— Что значит – "получается"?!

— Я тогда флаг−лейтенантом был, молодым, неотёсанным. Нас послали проверить объект, далеко за линией. На обратном пути сели на хвост монастырские. Перебили полгруппы, еле оторвались от них, но всё равно в плен попали. Бойцов моих – в распыл, а меня инквизитор обработал, вроде как на допросе. Внушил, что объект очень важный, что с его помощью они подземную реку, из которой мы тогда воду в тыл гнали, хотят отравить. А потом побег подстроили, вроде как ссора у них из-за меня вышла. В которой они для достоверности друг друга перебили! Ну а я – что? К своим рванул, благо мне и транспорт подкинули. Через хребет перебрался, а на границе меня майор тот и встретил. Я ему говорить ничего не хотел, даже пытался заразным прикинуться, чтоб церковников на начало операции не провоцировать. А он весь такой из себя надёжный, прям отец родной. От подставных убийц защитил, подсел ко мне доверительно...​ ну и раскрутил на ответы.

Потом полковника из штаба вызвал, умудрившись ему подспудно хвост накрутить. Чтобы не думал, чтобы быстрее информацию наверх передал. Империя подняла ракетоносцы, направила на объект, а там – ловушка. Церковники разнесли "Соколов" из зениток, потом "Радиусы" распечатали, ну, а дальше ты знаешь. Так вот майора этого и я, и весь Четвёртый сектор очень долго искали. Но не нашли, потому что – как сквозь землю, как и не было его! А теперь, оказывается, он в Такране. Ударился оземь и вице-президентом обернулся, что однокурсник твой бывший и подтвердил. И установку курирует, и посещает, как по расписанию. А старый вице-президент, который проект закрыть хотел – умер от инфаркта. Поэтому сходится всё, как в пасьянсе, поэтому и поздравил я тебя тогда. А говорить не хотел, потому что...​ Сам теперь понимаешь – почему!

— Да ты у нас, оказывается, звезда, — процедил Гебар. — Стратегического, мать твою, масштаба! Ты хоть знаешь, скольких друзей я после того прорыва потерял? Сколько раз от ракет чудом спасался? Думал, если найду того, кто нас подставил – загрызу на хрен. А это твоих ручонок дело, оказывается!

Бригадный капитан вскочил, яростно, до побелевших костяшек сжимая кулаки. Шумно выдохнув, вышел на кухню покурить и успокоиться. Спустя секунду до кригскоммандера донёсся звон сметаемой со стола посуды.

— Всё, отставить – произнёс, возвращаясь, Гебар. — Твоей вины в случившемся нет, это ежу понятно. Забыли, гвардия, проехали, тем более что я вижу, как ты за страну жизнью рискуешь. Заканчиваем себя жалеть и начинаем думать. Не даёт мне, понимаешь, покоя вопрос. А именно: с чего ты взял, что вице-президент и майор – это один и тот же человек? Может, обознался ты, может, похожи они просто?

— Да не обознался я! — вскинулся Гарна. — Он ведь только лицо изменил, а всё остальное оставил. Мимика, жесты – даже усы! А зачем ему, правда, новый образ придумывать? Кто в здравом уме поверит, что это Гатар?

— Ты ещё мамой поклянись, — прыснул полицейский. — Расслабься, гвардия, верю. Месяц назад в дурку бы отправил, а теперь ничему не удивляюсь. Значит, говоришь, майор теперь тут? И под прикрытием этого, как его...​ радара регулярно связывается со своими?

— Получается что так. И получается, что они личины менять умеют, как мы – перчатки. Сегодня здесь, завтра там. Одно неясно – зачем он на церковников работал? Подхалтурить решил?

— Между прочим, очень хороший вопрос, — поднял палец Гебар. — Что он, правда, забыл в Конклаве? Зачем с ними связался?

— Возможно, случайно попал в оборот и решил действовать по обстоятельствам.

— Несерьёзно, гвардия, — поморщился полицейский. — Какое, к чёрту, "случайно", с их-то возможностями? Не случайно лунный гость там оказался, а с умыслом. Операцию он контролировал, чтобы всё прошло как надо. И если лично тебя встречал, то, видать, важен был для них тот прорыв. Ты спросишь – чем? А я тебе отвечу! Война им нужна, которая некстати стала затихать. Проигрывал Конклав, дожимали его, а тут – бах, и "Радиусы"! И наступление, и ракетами по городам, отчего там паника и разруха. И беспризорники, толпы беспризорников, в одночасье лишившихся всех родных! Понимаешь, к чему я?

— Ты хочешь сказать, что приюты?..

— Именно! Они готовили почву для того, чтобы похищать наших детей. С чем в мирное время были бы проблемы, а сейчас – гуляй, рванина! И выходит, что никакой не везунчик наш южанин. Выходит, что сам он кузнец своего счастья.

— Так они, получается, и войну затеяли? — понял вдруг Гарна.

— Ну, этого мы, строго говоря, не знаем.

— Нет, знаем! Ты вспомни, как у нас тогда реки зацвели. А в Конклаве – нет! И ведь говорили они, что ни при чём, да их не послушали. А это и правда не церковники были. Гости это были, и тогда, и, возможно, потом! Чтобы всех к войне подтолкнуть, чтобы рыбки в мутной воде наловить побольше. И даже если не Гатар это, то всё равно – они. Опять они, снова! Потому что это для нас война, а для них – мать родна. Твою, в Спасителя, в душу!

В душе поднялась ярость, глаза застила кровавая пелена. От осознания собственной беспомощности кригскоммандер вскочил и врезал в стену кулаком. И ещё раз, и снова, так, что от боли онемела рука. Только сейчас Гарна понял, насколько ненавидит ИХ за всё, что они сделали со страной. С Раданом, который он поклялся защищать до последней капли!

— Успокойся, брат, успокойся...​ вот так – опустил его в кресло Гебар. Протянул стакан воды, сел, сочувственно глядя, напротив.

Гарна молчал, потирая окровавленной рукой переносицу. Вот значит как. Мало им было, трудно было развернуться в мирное время, так они Великую Водную устроили. Сволочи, ублюдки! Доберется он до них, всех найдёт, до единого. И, найдя – глотки перегрызёт! За Нийю, за пропавшего сына, за Империю и за всю планету, ставшей пешкой в чужой игре. В очень чужой и очень большой игре!

"Поймав" дыхание, он расслабился. Эмоциями делу не поможешь, тут по-умному надо, иначе до этих уродов не дотянуться. Иначе они до тебя – дотянутся!

— Что делать будем? — поинтересовался, помолчав, Гебар.

— Что, что...​ следить за ним, контакты его разматывать. Судя по всему, он один из кураторов, раз ему доверили такой серьёзный участок. А если он куратор, то должны у него в подчинении быть агенты и связные, вроде этого, с которым майор встречается на объекте. Нужно постараться оценить масштаб их деятельности, а главное – понять, как они связаны с Этваном, который во всей схеме занимает ключевое место. И когда поймём, когда размотаем этот клубок – тогда его и повяжем. И во Дворец притащим, со всеми уликами, чтобы не отвертелся. А дальше Его Превосходительство сам решит, потому что руки у него будут развязаны. Потому что расскажем мы ему, кто заговорщик, а кто – нет! И вот тогда-то поднимет он Гвардию и устроит кровавую баню. Всем устроит, и предателям, и лунатикам, и чёрту лысому!

— Красиво излагаешь, — прищурился Гебар. — А ты уверен, что справимся? Ведь нас всего двое.

— Значит, должно быть больше. У тебя есть надёжные люди? Деньги я найду.

— У частников поищу, — кивнул полицейский, — из бывших, что язык за зубами держать умеют. Да и отпуск тоже возьму, заслужил.

— Вот и отлично. Завтра начнём команду собирать, а сегодня...​ сегодня будем думать, как это всё провернуть. Потому что серьёзный у нас противник, который валандаться с нами не будет. Потому что шутки кончились. А началось – вообще непонятно что!

***

— Слышь, дед, закурить есть? — подошла к одинокому прохожему тройка крепких парней.

— Ребята, вы чего? — остановился дед, испуганно оглядывая компанию – Откуда у меня сигареты, разве что махоркой могу поделиться. Да и денег нет.

— А вот мы сейчас посмотрим, — оскалился один из молодчиков. Вырвал у старика сумку, вытащил, затряс в воздухе кошельком:

— Это что? Что, я тебя спрашиваю?!

— Да там же получка моя, сынки! Мне и так её еле на жизнь...​ — охнул, зажимая разбитый нос, старик.

— Хитрить вздумал, падла? — достал нож заводила. — А я вот тебя за это...​

— А ну, ушли от него! — раздался чей-то голос.

— Чё? Ты кто такой, хмырь? — повернулся к крепкому прохожему хулиган.

— Кто надо. Пошли отсюда, пока не разозлился! Быстро!

— Ах ты...​

Недослушав, прохожий кинулся в драку. В свете фонаря блеснул выбитый нож, нападавшие, ловя ртами воздух, осели на асфальт.

— Что, уроды, на стариков перешли? — прищурился на бандитов незнакомец. — И от службы, поди, откосили, а?

Злобно сплюнув, он помог деду подняться.

— Что же вы так неосторожно? Тут столица, на седины смотреть не будут. Чик – и готово.

Вздрогнув, дед представил себе "чик".

— Спасибо вам! Уж не знаю как...​

— Не стоит, — отмахнулся спаситель. — Давайте до дома провожу, а то вдруг очухаются...​

Возле подъезда человек протянул деду руку:

— Ну, всё, пошёл я. Берегите себя.

— Может, зайдёте? — остановил его тот. — Посидим, выпьем. Вы мне как-никак жизнь спасли.

— Я же говорил, не стоит благодарности, — покачал головой незнакомец. — Но вот выпить...​ почему бы и нет?

***

— Ты сам-то кем будешь? — поинтересовался, наливая гостю крепкого, дед. — Военный? Вон как их оприходовал.

— Военный, военный, — помрачнел собеседник. — Точнее, бывший. Комиссовали недавно, по ранению, ну я в Такран и подался. Дома-то разруха, работу днём с огнём не найдёшь. Думал, в столице устроюсь, а оказалось, что все места уже заняты. Вот и болтаюсь, ищу что-нибудь приличное, пока деньги не кончились. Я уж и в ветеранский ходил, и товарищей помочь просил...​ ну, тех, что в партии. Они бы и рады, да нет пока ничего. Совсем.

— Погоди, — удивился дед. — Так ты что, из наших, что ли? Из "трудовых"?

— Ну да, — обрадовался спаситель. — Из них, родимых. А ты тоже, получается? Я-то говорить боялся, привык, что от меня все – как от зачумлённого.

— Какой же ты зачумлённый? — возмутился старик. — Это они все, — кивнул он в окно, — зачумлённые. Довели, уроды, Империю – ветеран себе работу найти не может! По радио да в газетах – про любовь к Отчизне, а сами кровь трудового народа пьют. Я ж на вилле у одного такого работаю, по хозяйству. Ох, и насмотрелся! Жрут в три горла, живут – кум королю. А как страну спасать – так это не к ним, это мы с тобой под пули лезть должны.

— Слушай, дед, а у твоего барина работёнки для меня не найдётся? — перешёл на доверительный тон собутыльник.

— Да какой там, мил человек, — махнул рукой старик. — Глухо у них с вакансиями, не берут никого. Деньги, понимаешь, экономят.

— Так может, ты меня помощником возьмёшь? Я толковый, на лету схватываю.

— Да я бы тебя – хоть завтра! И отрекомендую в лучшем виде, не сомневайся. Но не возьмут, хоть ты тресни!

— Тогда вместо себя отрекомендуй, — внезапно предложил спаситель. — Меня на твою должность, а сам – на заслуженный отдых. Зачем тебе на мешка спину гнуть, зачем унижаться? Мало ты, что ли, стране послужил?

— Да как же, — удивлённо посмотрел на гостя старик. — А жить на что? У меня же пенсия...​ а цены – сам знаешь какие. Так-то я с радостью, в гробу я её видал, работу эту.

— А ты, дед, за пенсию не волнуйся, — продолжал настаивать незнакомец, — с деньгами я помогу. Так, что надолго хватит, если экономно.

— Ты же говорил, у тебя нет?

— У меня нет, а у товарищей найдутся. Мне их помощь принимать стыдно, а за тебя попрошу. Потому что пенсионер ты и вообще – жертва эксплуатации. Ты, главное, не болтай про это особо, а то знаешь, сколько паразитов набежит на дармовщинку? И лучше бы тебе, дед, уехать куда в деревню, от греха. А то не ровён час, прознает шпана про твои денежки, да и нанесёт внезапный визит, когда меня уже рядом не будет. Ну так что, по рукам? Вот и отлично. Наливай!

***

— Ты, что ли, новенький? — прищурился управляющий. — Ну-ну. Предшественник тебя хвалил, так-то бы не взяли. Зарплату положу небольшую, но не переживай, с голоду не помрёшь. Ежели что – на кухне всегда пожрать найдётся, да и спальное место получишь, чтобы на жильё не тратиться. Так что, считай, как сыр в масле будешь кататься! Про работу сам знаешь – трубы всякие, замки, мелкий ремонт. Указания будешь от меня получать, с хозяином не общаться, только "здрасьте" и "до свидания", если, конечно, сам не обратится. От хозяйки вообще подальше держись, стерва ещё та. Вот, пожалуй, и всё.

Новичок познакомился с коллегами и поручкался с охраной. Кивнул горничной – тихой, неприметной ильхорке. Та молча кивнула в ответ, уткнувшись в пол раскосыми глазами.

А дальше начались трудовые будни. Бегает слуга день-деньской на полусогнутых, следит за вверенным хозяйством, благо всегда рукастый был. Скрипит зубами, еле сдерживаясь, чтобы не заехать по морде новому начальству. Столкнувшись в коридоре с хозяином, пропускает его с вежливым полупоклоном. Чтобы лицо вблизи спрятать, чтобы не узнал его, пусть и загримированного, ненароком бывший майор. А сам – наблюдает, в оба смотрит, уверяясь всё больше, что не ошибся, когда Гатара под чужой личиной опознал. Он это, без вариантов. Точно он, стопроцентно!

"Вице-президент" не обратил на новенького внимания. Он вообще не замечал прислуги, проходя мимо всех с отсутствующим, как и положено человеку его статуса, видом. Что было хоть и обидно, но прекрасно! Для того и провернул Гарна всю комбинацию, для того в дом лунатика и пролез. Чтобы поближе к нему стать, чтобы – на виду спрятаться. Использовав против врага его же уловку и расположившись в слепой зоне. Из которой ему – всех, а его – никому! Потому что никто он теперь, пустое место. Вроде мебели.

Рискованно, конечно, но выбора не было. В офис не внедриться, ибо там бдит служба безопасности. А уж на объект попасть – так вообще дохлый номер, там каждого полотёра сверху донизу обшарят, опасаясь промышленного шпионажа. Да и не станет вице-президент принимать на работе гостей, поскольку фигура статусная и на виду. Он, конечно, и сам может с местной резидентурой встречаться, но это вряд ли, ибо хлопотно и не по чину. И значит, ему нужен связной, передающий приказы по цепочке и отчитывающийся об исполнении, что "на дому" сделать гораздо проще. Изобразив, к примеру, друга детства или дальнего и очень бедного родственника, которому мешок помогает от чистого сердца.

На всякий случай один из людей кригскоммандера закрутил интрижку с вице-президентской секретаршей, пытаясь дознаться, кто регулярно заглядывает к Хозяину. Связного не разглядели, зато всплыли такие имена, что если они на "Гатара" работают, то впору застрелиться. Вместе со всей честной компанией! Так что нет, не полезет он в офис. Дома объявится, в неформальной, так сказать, обстановке. Обязан объявиться. Без вариантов!

Спустя пару дней на виллу наведались гости. Вышли из дорогих авто, обнялись, пожали руки. Гости были непростыми, были "золотыми", ведь к вице-президенту наведался не абы кто, а известный на весь Радан фабрикант. Опознав которого Гарна, изображая ремонт розетки, засел в соседней комнате, прислушиваясь и присматриваясь через неплотно закрытую дверь ко всему происходящему.

Изрядно приняв на грудь, гости раскраснелись и повеселели. Ухмыляющийся вице-президент подсел к отцу семейства, шепча тому на уху что-то сальное. Кригскоммандер напрягся, мысленно зафиксировав факт возможной передачи информации. После попойки – увязался за гостями во двор, где, копаясь возле трубы, снял с головы картуз и утёр потный лоб.

— Есть сигнал, — сообщил висящий на дереве наблюдатель. Кивнув, его напарник сел в неприметную машину и увязался за выезжающим из ворот кортежем, чтобы отследить всю поездку, и, если надо – засесть неподалёку, фиксируя всех посетителей. Вице-президент ездил на объект накануне ночью, и если он передал через гостя информацию, то за ней должен кто-то явиться.

Ни через сутки, ни позже, связной у фабриканта не объявился. Не объявился и у других. Нанятые шпики отслеживали посетителей, постепенно зачёркивая в списках имена. Ничего, совсем. Статусные гости травили анекдоты, заключали сделки и – расходились, не встречаясь после ни с кем подозрительным. У нескольких, правда, обнаружили любовниц, но в этом не было ничего удивительного. Любовниц, впрочем, тоже проверили и навели справки, надеясь, что, они что-то кому-то передают. Но и они ничего никому не передавали, кроме вензаболеваний.

— Руководителя проекта отследил? — уточнил у Гебара гвардеец.

— Отследил, чуть со скуки не сдох. Дом – работа, работа – дом. Живёт один, квартира скромная. Ни с кем не общается, ни баб, ни друзей. Мне, веришь, даже обидно стало. Это ж надо было – на другую планету попасть, чтобы такую в тоску угодить! А у тебя что? Есть новости?

— Да какой там, — расстроенно махнул рукой кригскоммандер. — Все контакты пробили, всех, как могли, прощупали. Ничего подозрительного, совсем. А он, гад, с тех пор уже два раза на объекте побывал! Может, всё-таки в офисе есть у него кто?

— Никого, — отрицательно кивнул Гебар. — Человечек мой с его секретаршей ого-го, как замутил, чуть ли не к свадьбе дело идёт. Ну и выпотрошил её как следует, расспросил на предмет посетителей. Глухо, как в танке! Кроме тех, о ком мы знаем, больше никого. Может, конечно, он тайком с кем встречается, но вряд ли – у него весь день поминутно расписан.

— А если кто-то на объекте?

— Сомнительно. Зачем ему этого кого-то заводить, когда у него свой человек там имеется? Вот через него бы и передавал, а он не хочет. И правильно, что не хочет, потому что не должен тот про связного знать и его работой заниматься. Он же у них вроде радиста, так? Вот и пусть радирует, а остальное не его заботы. Да и люди не слепые, заметят, что начальство не пойми с кем якшается. Одного любимчика можно объяснить, а нескольких – вряд ли. Пойдут сплетни, пересуды, а оно майору нашему надо? Не будет он в одну корзину яйца складывать, будет – в разные, получая через антенну информацию, а дальше, в неформальной обстановке, отправляя по цепочке распоряжения. Согласен?

— Согласен-то согласен, да только нет ведь улова. А ну как он и дальше по радио информацию своим транслирует?

— Это вряд ли. Они ведь получается, пеленгации боятся, раз радаром прикрываются. А коли так, то не будет он из дома эфир засорять, потому как здесь установки нет и объяснить, если что, ничего никому не выйдет. Следовательно, работать он будет по старинке. Дедовскими методами!

— Дедовскими – так дедовскими. Но если это не гости и не подчинённые, тогда кто? С кем он регулярно общается? Мы же всех проверили.

— Не всех, — возразил Гебар. — Про прислугу забыл.

А и правда – забыл. И зря, потому что они подле хозяина трутся и значит, тоже могут вести двойную, связную жизнь.

— Работаем прислугу, — кивнул Гарна. — Хоть и не верится, потому что все они у меня на виду.

Получив новые инструкции, наблюдатели сели на хвост челяди. Первым на подозрении был имеющий доступ к телу управляющий. Но он оказался чист, потому что ни с кем после посещения хозяином установки не общался. Так – друзья да собутыльники, и почти всё – со школьной скамьи.

— Если не он, тогда охрана. — настаивал Гебар.

Ну, охрана – так охрана. Вслед за телохранителями отправились неприметные топтуны, внимательно отслеживая контакты подопечных в последующие после получения сигнала сутки.

— Мимо, — махнул рукой, докладывая, Гебар. — Совсем. Семьи, кабаки да случайные бабы. К одному, правда, бомж пристал, так мы его, болезного, три дня вели. И скажу я тебе, что если их это человек, то нам до них – как до лун. Поэтому будем считать, что это не он. Будем копать дальше.

Тогда повар. Что там у него? А ничего. Квасит повар, спивается потихоньку. Жена ушла, с детьми не разговаривает. Он вообще почти ни с кем не общается, так, изредка с соседями повздорит.

Ещё есть водитель...​

— Этого тоже вычёркиваем, — нахмурился Гарна. — И кто остаётся? Я да горничная. Ещё садовник, который в домике для прислуги живёт и за пределы виллы почти не выходит, ибо немой и вообще – слегка того.

— Значит, работаем горничную, — подытожил Гебар.

Отработали. И снова – тупик! Ильхорская беженка, ещё из довоенных. Живёт одна, ни мужа, ни детей. Все подруги – из агентства по трудоустройству, поставляющего прислугу для богатых домов. Раз в неделю наведывается в офис, отдавая проценты с полученной в конверте зарплаты начальству. Налогов не платит, да и как их заплатишь, если после вообще с гулькин хрен останется?

— Бред какой-то, — разозлился Гебар. — Они что, телепаты?

— Были бы телепаты – не стали бы на объекте за закрытыми, чтобы никто не подслушал, дверьми встречаться. А они встречаются, и регулярно.

— Ладно. Тогда кого мы упустили? Что это за невидимка тут завёлся, что у нас под носом незамеченным орудует?

А ведь и правда – невидимка. Такой, что вроде есть, а вроде и нет. На которого не подумаешь, сколько ни наблюдай. И на роль эту больше всего подходит...​

— Горничная, — шарахнул кулаком по столу Гарна.

— С ума сошёл, — отмахнулся Гебар. — Там же – обнять и плакать!

— Ты бабку свою помнишь? Ту, что на фронте размотал? На неё ведь тоже думать никто не хотел. А ты подумал!

— Скажешь тоже. Там – нищенка, босая да безумная. Актёрская игра, фактура! А здесь что? Да ничего!

— Вот именно, что ничего! — горячился кригскоммандер. — Совсем ничего, вообще! Ни рыба ни мясо, ни красивая, ни страхолюдина. Очи долу потупила и по углам тряпкой шурует. Глазу зацепиться не за что, мы ж про неё забываем постоянно, даже сейчас проверяем последней! Вот и получается, что она идеальный кандидат. А зарплату, между прочим, каждую неделю получает и в аккурат на следующий день после сигнала! Ты скажи мне, твои, когда её отрабатывали, точно ничего не заметили?

— Может, и заметили...​ — замялся Гебар. — Я им поручение дал понаблюдать за хозяйским кабинетом, когда она приходит. И не вышло, потому что он окна зашторил! Но тут и другое объяснение есть – "майор" всегда с ней встречается после полудня, когда ему в кабинет лупит солнце. Так что, сам понимаешь – не факт.

— Может, и не факт, — продолжал настаивать кригскоммандер. — Если по отдельности смотреть. А если всё вместе взять – и внешность, и повадки, и то, что она с хозяином один на один лясы точит, то получается подозрительно. Так?

— Допустим, что так, — задумался полицейский. — Хотя повадки я объяснить могу. Ты сам подумай, каково ей в Империи пришлось. Местные ильхорцы – народ совершенно бесправный. На родине – ни жизни, ни работы, особенно для одинокой тётки. И тут тоже не сахар – все пользуют как могут, ещё и злость за войну срывают. А то, что так выглядит – так она же уборщица, а не актриса! И если будет расфуфыренной шастать по улицам, то сам понимаешь, чем всё закончиться может. А в полицию она разве пойдёт? Когда там такие, как я, с её народом воевавшие, сидят? Так что нет, не согласен я насчёт повадок. Ты бы, если такого хлебнул, тоже бы глаз от пола не поднимал и книксены делал. Забитая она, зашуганная, и нет тут ничего подозрительного.

— Всё равно, надо её до конца отработать. Заставить раскрыться надо! Только как – ума не приложу. На прослушку кабинет не поставишь и дыру в стене не просверлишь, ведь что у них в доме за аппаратура может стоять, мы не знаем. И аппаратура эта, если что – враз меня срисует. В агентство тоже не сунешься, если их это территория. И получается замкнутый круг.

— Тогда силовой вариант, — предложил Гебар. — Как с тем дедом, что тебе место уступил. А что, подкараулим её в подворотне, да сумочку и вырвем. И если прав ты, то найдём мы в её кошельке инопланетное, зашифрованное послание.

— А дальше – знаешь, что будет? — усмехнулся Гарна. — Они на уши встанут и начнут копать, пока во всём не разберутся. Это во-первых. А во-вторых – кто тебе сказал, что она вообще что-то записывает, а, скажем, не запоминает? Но даже если и найдешь ты у неё шифровку, где гарантии, что её без спецтехники не то, что дешифровать – опознать можно? А если она на вид – как открытка, а если вообще – на банкноты нанесена? Тоньше надо, без грубой силы. Но так, чтобы с гарантией, чтобы никаких больше вопросов.

— Есть у меня идея, — щёлкнул пальцами Гебар. — Знаю я, как можно её пощупать, не вступая в тесный контакт. Хороший метод, рабочий, коллеги на фронте так казачка засланного тряханули. Но тут аппаратура потребуется, и недешёвая. Ты ещё богатый или мне квартиру продавать? Подкинешь казённых деньжат на богоугодное дело?

***

— Ух, ни черта себе, — возмутился наблюдатель, принимая тяжёлую сумку. — Как я это на крышу попру?

— Каком кверху. И желательно аккуратно, там оптика чувствительная!

Поворчав, наблюдатель смирился. А ещё бы не смириться, когда такие деньги платят.

— Всем всё ясно? — обратился к остальной группе Гарна. — Вопросы есть?

Вопросов не было.

— Работаем по часам, — напомнил Гебар. — Чтоб секунда в секунду. Рациями не пользоваться, они – на крайний случай. По машинам!

Погрузившись в старенький автомобиль, выехали на место. В окраинный, побитый войной и жизнью, квартал.

— Ну и...​ захолустье, — буркнул водитель. — Чем больше тут езжу, тем хреновее выглядит. И темень, хоть глаз выколи. Все фонари побили!

— На дорогу смотри, — прикрикнул Гарна. — Тут колдобина на колдобине.

— Да смотрю, смотрю...​

Прибыв по адресу, припарковались неподалёку. Так, чтобы не было видно из окон объекта.

— Из машины – ни ногой, угонят в два счёта, — повернулся к водителю Гебар. — Даже если ЧП – сидишь ровно. Тут без транспорта хана, сюда даже автобусы не ходят. Всё, господа, ваш выход.

Кивнув, "господа", захлопали дверьми. Разделились на две группы, разошлись по двум, стоящим друг напротив друга, многоэтажкам. Первая группа, страхуя наблюдателя, поднялась на последний этаж, распугивая мелкую, рассевшуюся на лестнице, шушеру. Вскрыли ржавый замок, вышли на крышу, быстро осмотревшись.

— Чисто.

Оставив наблюдателя одного, засели, перекрыв подступы, на чердаке.

К дому объекта подошла шумная, подвыпившая парочка. Очень шумная и очень подвыпившая. Остановились, захохотали, дыша табаком и перегаром. Щёлкнув зажигалкой, закурили, пуская колечками дым.

— А я ей, короче, слышь, — ткнул Гарна напарника в плечо. — А она мне – "ой, вы что я не така-а-ая". Не такая, прикинь? Когда её – полрайона!

Согнувшись пополам, Гебар заржал, хлопая дружбана по плечу. Быстро, незаметно глянул на часы. Ещё рано.

Выйдя на крышу, наблюдатель залёг за бортиком. Переведя дух, распаковал аппаратуру – массивный, причудливого вида бинокль, от которого к тяжёлому аккумулятору тянулся витой кабель.

Устроившись поудобнее, припал к окулярам, предварительно щёлкнув выключателем. Тьма озарилась зелёным, в ней отчётливо проступил дом напротив. Наведя резкость, наблюдатель нашёл нужное окно. Горничная спала, задёрнув лёгкие, просвечивающие, шторы.

— И я такой, короче, х-х-ха-а-а-а, им и говорю...​

— Время, — артикулировал Гебар. Едва заметно кивнув, кригскоммандер сменил пластинку.

— Это, пойду я, — произнёс он заплетающимся языком. — Я вот только не пойму, мой дом или не мой? Вроде мой. Во мы с тобой нажрались! Чёрт, не видно ни хрена...​ Ты это, ты давай вместе. У меня переночуешь, а то поздно уже.

Бросив на асфальт окурки, они зашли в подъезд. Гогоча и переговариваясь, поднялись на нужный этаж.

— Погоди, брат, нехорошо мне, — согнулся на лестничном пролёте кригскоммандер. Специально согнулся, чтобы не подходить к двери и не светить знакомое горничной лицо. При этом всё равно находясь неподалёку на случай непредвиденного развития событий.

— Ты иди открой пока.

Взяв у "собутыльника" ключ, Гебар заскрежетал в замке.

— А чё она не открывается? Сломалась, что ли?

— Кто там? — раздался за дверью испуганный, с характерным акцентом, голос.

— Как – "кто"? Я, кто ж ещё. А ты подожди, ты чего в чужой квартире делаешь? Слышь, братан, тут баба какая-то!

— Это не ваша квартира! Уходите, я полицию вызову!

— Полицию? — удивился бригадный капитан. — Не надо полицию, зачем...​ Ошиблись мы, дамочка. Уходим...​

— ...​вашу Машу! — прошептал обалдевший наблюдатель.

Застигнутая врасплох горничная повела себя совсем не так, как одинокая, объятая страхом, женщина. Она не растерялась, не включила свет и не заметалась по квартире. Вместо этого ильхорка молнией слетела на пол и в одной сорочке метнулась на кухню. Так, будто полжизни провела в спецвойсках.

— Вот это школа...​ — ахнул человек на крыше, видя, как хрупкая женщина крутанула, беря обратным хватом, разделочный нож. — Это где она так?..

Сработала провокация, раскрылась, будучи уверенной, что её никто не видит, "горничная". Но её увидели, разглядев сквозь ночную тьму в новейший бинокль ночного видения. И, увидев, поняли. Всё – поняли.

Окончательно – поняли!

***

— С человеком твоим закрыли вопрос? Трепаться не будет?

— Закрыли, не переживай. Расплатился с ним, на поезд в дальние края посадил и припугнул, что он участвовал в спецоперации по поимке шпионов. Расписку даже взял! Он не местный, других не знает и болтать не станет. Я их специально в провинции набирал, чтобы, если что – распрощаться с чистой совестью. Пришлось, конечно, попотеть, зато теперь – спим спокойно.

— Поспишь тут, — проворчал Гарна. — Чем дальше в лес – тем толще партизаны...​

— И чего ты к ней привязался, — оскалился Гебар. — Списали бы всё на паранойю и разошлись по домам.

— Он точно не ошибся, человек твой? Может, приврал?

— Обижаешь, гвардия – он же при тебе всё рассказывал. И даже показывал.

Это да, показывал, для чего его специально в кровать уложили и разве что в сорочку не нарядили. Профессионально двигалась горничная, технично и быстро. И с ножом обращалась так, что, открой Гебар дверь – несдобровать обоим.

— Что думаешь? — поинтересовался полицейский. — На работу-то вернёшься?

— Вернусь, без вариантов. Если исчезну – она точно что-то заподозрит.

— А если узнает?

— Как? Я в гриме был и к двери не приближался, только подстраховывал.

— А если у неё техника какая?

— Даже если так, вряд ли она додумается сравнить со мной ночного алкаша. И потом, не мог я с тобой не пойти. Самому там надо было присутствовать, лично. Иначе и дальше бы сомневался.

— Ну и что ты там такого увидел, чтобы подставляться? — прищурился Гебар.

— Голос её услышал и актёрскую игру оценил. Если бы мы за ней не следили, в жизни бы не поверил, что она нас прирезать готовилась!

— Это да, народ они, похоже, серьёзный, — помрачнел напарник. — Что дальше делать будем? Её вести?

— Её больше не трогаем, пока чего не заподозрила. Надо с агентством разобраться, к нему все ниточки тянутся. Но аккуратно.

— Да уж понятно, что не штурмом!

— Вот и хорошо. Сделаем так – выбираем кого-то оттуда и ведём всеми наличными силами, постоянно меняясь. Если тупик – берём следующего.

— Да мы так год за ними ходить можем!

— Год – значит год. Или тебе ножиком по горлу захотелось? Да и не придётся нам долго за ними следить.

— Это почему?

— Потому что если я прав, то случайных людей там не будет. А будут – только свои!

Снова раскрутилась карусель слежки. Выбирают жертву филёры, ведут её, сменяя друг друга, от двери до двери. Докладывают о результатах. И всегда – одно и то же, как под копирку. Бедные, крохотные квартирки на окраинах столицы, тихая, преимущественно женского пола, прислуга. Вхожая в богатые дома и квартиры раданской элиты.

Залегают возле вилл наблюдатели, расчехляют бинокли, вглядываясь в окна хозяйских кабинетов. И тут ничего нового. Раз в неделю, после общения горничной с "Гатаром", заходят к хозяевам за зарплатой тихие ильхорки. И если окна смотрят наружу, то господа зашторивают их плотными гардинами. Даже когда пасмурно.

Одними богачами и политиками дело, впрочем, не ограничилось. Помимо них, агентство обслуживало ещё и столичные распредцентры. Все, без исключения. И в каждом – минимум по две уборщицы, не считая прочей, такой же тихой и незаметной, прислуги. Пасущей не только центры, но и местных бандитских авторитетов, заведующих вывозом шпаны.

Если посмотреть в других регионах, то там то же самое, разве что контактов среди элиты поменьше. Но распредцентры все, как и в столице, укомплектованы нужными людьми. Набранными из местных филиалов.

— Ну вот и всё! — торжествовал Гебар. — Можешь считать, что взяли мы Этванчика за жабры. Потому что связь, можно сказать, доказана – где он, там и гувернантки эти крутятся. И мешки с политиками, а ещё "братья", что с ним свои дела проворачивают. Так что, почитай, в кармане он у нас! Сейчас виллу под наблюдение возьмём, и как только кто-то из красавиц к нему в кабинет сунется, то останется только понять, где его сподручнее брать. Так, чтобы он своих раньше времени не переполошил.

— А потом что? — ехидно поинтересовался Гарна. — Его Превосходительству про ворующих детей лунатиков втирать будешь?

— Буду, а почему нет? Тут, главное – южанина разговорить. Ну, и доказательства найти – технику, скажем, какую. Ты пойми, мы ведь не в суд идём, с адвокатами и прокурорами. Мы заговор вскрыли? Вскрыли. Предателей установили? Установили. А то, что не местные они – так кого это волнует? Поднимет Его Превосходительство Гвардию, подключит, если надо, армию – и всё, и вычистим мы эти авгиевы конюшни.

— Как у тебя просто, — усмехнулся кригскоммандер. — Ты не забывай, какими они располагают ресурсами и техникой. И вовсе не факт, что мы всех вскрыли, вполне возможно, что агентств таких – ещё десятки по Империи раскидано. И не по Империи, кстати, тоже! Так что вовсе я не уверен, что мы их так легко победим. А вот они нас, если что – накроют запросто. И не исключено, что вместе с Гвардией, армией и Его Превосходительством!

— Сам же говорил про Канцлера и кровавую баню. — насупился Гебар. — И потом, что ты предлагаешь? Бросить всё и уйти?

— Если честно, то не знаю. Знаю одно – назад нам дороги нет. Если не мы их, то они нас, и не только нас, но и страну, а может, и планету. Этвана возьмём, тут вопросов нет, но для начала нужно точно удостовериться, что он на них работает.

— Ты ещё сомневаешься?

— Сомневаюсь. А вдруг мы ошиблись? А ну как он вообще – болван? Которого специально на видном месте посадили, чтобы таких, как мы, на него выманивать? Мы его – хвать, а они нас срисуют. И, срисовав – в распыл! Прежде чем действовать, нужно убедиться, что он у них главный. Или не главный, но всё равно – с ними повязанный. Для чего...​

— Да знаю я, не нуди, — отмахнулся Гебар. — Всю прислугу – на карандаш, и проверяем, с кем он в кабинете уединяться любит. Делов-то!

***

— Ничего не понимаю, — проворчал полицейский. — А ты?

Но и Гарна тоже – не понимал. Не понимал, почему на вилле южанина никаких горничных не обнаружилось. То есть, конечно, обнаружилась, но вполне себе обычная, напрямую нанятая, тётушка. Безо всяких там подозрительных связей.

— Может, мы чего упустили? — задумался кригскоммандер.

— Да какой там! Всех прошерстили, всех абсолютно. Большинство напрямую нанялись, а кто через агентства – так там стопроцентные "рога и копыта", без каких-либо контактов с мамзелями. В кабинет никого не вызывает, сидит перед открытым окном и на виды любуется, а зарплатой у него дворецкий заведует, причём потомственный. Нет вокруг него наших дамочек, ни дома, ни в офисе. Отсутствуют они как класс!

— И что это значит?

— Не знаю, — развёл руками Гебар. — Может, ты был прав? Может, он действительно болван?

— Может, и болван. Только непохож он на болвана, потому что цепкий слишком и деятельный. Да и нет вокруг него теневых фигур, не просматриваются в упор. И потом, будь он болваном – они бы его тем более вели. Чтобы мышь не проскочила, чтобы все контакты – как на ладони! А тут – тишина и запустение.

— А если они его техникой издалека пасут?

— А что же они тогда в приютах толкутся? Если техникой можно?

— Тогда я вообще ни черта не понимаю, — вскипел напарник. — Он у них главный, и не главный, и с ними, не с ними. Что, блин, за ребусы?!

— Подожди, — остановил его жестом Гарна. — Что-то в этом есть.

— В чём? В ребусах?

— Нет...​ в том, что он не главный. Потому что – а кто нам, собственно, сказал, что Этван главный?

— Как – кто? — начал свирепеть Гебар. — Приюты он организовал? Он. Шпану он вывозит? Тоже он. Бабок у него немерено? Немерено! И какой он после этого? Второстепенный?

— Не второстепенный, но дело не в этом. Ты помнишь, говорил, что им армия нужна? Чтобы планету завоевать?

— Ну, говорил, — заинтересованно опустился на табуретку полицейский. — И что?

— Так давай с тобой мысль разовьём. Зачем им планета?

— В смысле – зачем? Себе захапать, вместе с ресурсами и благодарным населением.

— Хорошо, а почему не попробовать мирным путём? Зачем вот так, силой и кровью? И почему бы им, к примеру, Тарил не колонизировать?

— Чего? — потерял нить начальник участка. — Какой, на хрен, Тарил?

— Планета в нашей солнечной системе. Я в теме был, когда учился, ну, вроде хобби. Тарил открыли незадолго до войны, он за солнцем прячется. Учёные говорят, что он очень похож на Герт, и минералами, и атмосферой. А некоторые считают, что там можно основать колонию. Только с болячками неясно, что делать, потому что там есть микробы, к которым мы не привыкли. Но это вопрос решаемый, тем более, если лунатики опережают нас на столетия. Так вот я тебя спрашиваю – зачем им возня с захватом планеты, если под боком имеется свободная?

— Чёрт их знает! Может, она не свободная? Может, там тоже занято?

— Может, и так, только сомнительно. Чтобы в одной солнечной системе две цивилизации независимо друг от друга существовали? Поэтому будем считать, что нет там никого, что доступна она для освоения. А гости наши почему-то всё равно к нам полезли!

— И почему же?

— Потому что так быстрее! — озарила вдруг кригскоммандера догадка. — Потому что времени у них мало, потому что некогда им возводить инфраструктуру. А у нас всё готово, приходи, да пользуйся. Одних рабочих рук больше миллиарда!

— Погоди, — остановил его жестом Гебар. — Ты хочешь сказать, что...​

— Что воюют они! И что, если планету себе заграбастают, то решающий перевес над врагом и обеспечат!

— А он, враг, тоже не промах, — закончил мысль полицейский. — И про планы их пронюхал, и людей по следу пустил, так?

— Получается, что так. И получается, что версия эта всё объясняет. Не одна тут группировка действует, а две, друг другу враждебные. И та, в которую входят наши дамочки, светиться не хочет и за южанином наблюдает издалека. Боятся, видать, к нему приближаться, потому что он спец, который ничем им не уступает. Который, если что – враз их раскусит! Боятся, и даже техникой своей не пользуются. Потому что те, кто отправил сюда южанина, эту технику смогут запеленговать!

— Я только одного понять не могу, — засомневался Гебар. — А чего они Этвана со товарищи не прихлопнут и Герт себе не заберут? Чего ждут, если известен им весь замысел? Если у них такая сеть тут развёрнута?

— Хороший вопрос, ответ на который нам предстоит найти. Если Этван не с ними, то, получается, не видим мы всей картины. А чтобы её увидеть, придётся нам вернуться назад. Хорошо вернуться, основательно. В исходную, так сказать, точку!