Глава 5: Борьба с зелёным змием
- Он - наша основная Шишка - его легче всех раскрутить. Во-первых, он нас знает, во-вторых, нам известны его условия – составлять ему компанию в безудержном и разрушительном пьянстве. - Док выдохнул и, с лицом, олицетворяющим избавление от мук и отпущение грехов, выпил налитую полчаса назад стопку водки. Беднягу мучила, как он выразился, "критическая похмелюга". Дым с Трубой собирали инвентарь: столы, скамьи, бочки, брезент - и прятали всё в подвал. Сынок собирал пустые бутылки, окурки и прочий мусор и выносил его наружу - с баками в Светлякове никто не парился, Ночь обычно скармливала такие вещи своим тварям.
- Ты бухать то можешь, Док? - Труба мило поглаживал командира по голове. - Ты ж, блядь, не выдержишь!
- Ничего страшного, выдержу. - От выпитой стопки Доку становилось лучше прямо на глазах. - От его пойла, конечно, башню сносит в момент, но башка зато с утра не болит. Да и вообще интоксикации никакой - даже если переберешь, внутренности на месте, ничто не искрит. - Из кабины автомобиля, окруженный густой белой дымкой, вывалился Джокер - из кармана его куртки торчала бутылка из-под джина, в машине сдавленно играл Боб Марли.
- А где Шаман? - голос его звучал жалобно, как у ребенка, у которого отняли любимого плюшевого мишку.
- А хуй его знает где он. Съебал, как обычно, пока никто не видит.
- Это печально. - Джокер опустил голову на пол и как будто уснул. Док посмотрел на часы, лицо его мгновенно посерьёзнело.
- Нам некогда его будить. Пойдем без него. Иду я, Сын, Мясной. Нам ещё двое нужно.
- Я! - братья Дым и Труба крикнули одновременно.
- Дым пойдет, а ты, Труба, не сегодня. Нам разговаривать нужно, а не драться.
- Ну пожалуйста, Док, я буду помалкивать!
- Ты уже на Мече и Магии помолчал - тебя просили не рыпаться и стоять у двери, а ты ушел в трактир и отмудохал капитана Королевской Гвардии, который случайно задел тебя бедром и, между прочим, высокопарно извинился!
- Ну не знал, не знал я, что "Прошу прощения" на их высоком наречии будет "Уй оба"! Они же все по-нашему шпарят.
- Будешь думать в следующий раз. Дым, со мной.
- Наконец-то, ёма! - Излучая пафос, младший брат, как заправский ковбой, прокрутил на пальце свой пневматический "Дрозд" и сунул его в кобуру. Труба обиженно надул губы.
- Славян, нам пятый нужен. Пойдешь с нами?
- Конечно. - Я не раздумывал ни секунды.
- Заодно крестим тебя словом - придётся с людьми пообщаться. Ну, хотя как с людьми... в общем, сам увидишь. Предупреждаю заранее - нам всем придется пить - причем по-крупному. Сынок, фляги залей заранее! - Сынок уже вовсю разговаривал с матерью по телефону, жарко ей что-то доказывая, но просьбу Дока услышал. - Славян, предупреждаю, пить только то, что тебе нальём мы. Виски устроит, надеюсь?
- Устроит.
- Чудненько. Флягу смотри до конца не допей. Сатиры учуют, что ты больше не пьёшь, а просто флягу сушишь - будут настоять. Могут и напасть - они не любят, когда их водят за нос. Там, по сути, тусовка тусовкой, пьянка пьянкой, но ты аккуратней будь. Общайся с местными, пей свой вискарь, танцуй, веселись, можешь нас с Дионисом послушать. Только ради Бога, глупостей не делай.
Часы Дока запиликали - все набранные в группу на эту Ночь подорвались и быстро зашагали к машине. Дым сел за руль, Док на переднее сидение, остальные в кузов. Внутри всё ещё пованивало дерьмом.
- Док, а почему на машине - мы же пьяные обратно поедем!
- Пьяные. А за рулем будет Дым. Этот чертяка машину даже под Балтийским чаем водит машину, как заправский Деточкин.
- Балтийский чай?
- Кокаин с водкой.
Дверь гаража быстро поползла вверх - на перекрестке возле Бункера выросла высокая, густая кипарисовая роща. Луна ярко освещала дорогу - в Ночи, как не странно, она всегда полная. Из леса выглядывали непонятные существа - невысокого роста красавицы с нежно-зеленоватой кожей и неземными личиками. Они постоянно прятались за стволами кипарисов и, хихикая, выглядывали из-за них то сверху, то снизу. Дым легко тронулся - торопясь было ехать нельзя - нам периодически перебегали дорогу лани, олени, кентавры и прочие сатиры, из-за чего Дым резко тормозил, а Док изрыгал тонны нецензурной брани. Ехали мы, как выяснилось (Боже, как это было символично!), на заброшенный ликеро-водочный завод. Как мне объяснил Сынок, посреди главного цеха должен стоять стол, за которым трапезничают сатиры и дриады во главе с самим Дионисом. Вот его-то нам и надо.
Дым заглушил движок, они с Доком выскочили из машины и распахнули заднюю дверь.
- Большими пушками их пугать не стоит. Возьмите на всякий случай пистолеты и ножи. - В правой кобуре портупеи Дока висел его револьвер с прицелом, в левой покачивалась здоровенная фляга. - Оружие вам нужно только для поднятия авторитета - они помнят, что такое огнестрел. Применять его нельзя ни в коем случае! Пить всегда, когда просят, но ТОЛЬКО из своих фляжек, - Дым как раз их раздавал. - Набухиваться, специально для тебя, Славян, говорю, не обязательно. Но ритуальный хлебок спиртного во время тоста сделать придётся. Не будет хлебка - будут последствия. Мы готовы. Погнали парни. - Док пошел впереди, за ним направились Сынок и Дым, Мясной подтолкнул меня сзади и встал на позицию замыкающего.
Изнутри логово древнего Бога ни капли не было похоже на здание заброшенного завода - высоченный потолок поддерживали мраморные колонны, аккуратные дыры в крыше обеспечивали приток лунного света, на стенах висели десятки факелов, по залу были расставлены тысячи свечей. Варочный чан был завешен гобеленами с изображениями мифических животных и птиц, предмет оборудования завода в этой красоте выдавал только крепчайший запах браги.
Посередине залы стоял громадный стол, застеленный тряпичной скатертью с греческими орнаментами. Он ломился от разнокалиберных яств и кувшинов с напитками. Почти весь стол был оккупирован ожившими картинками из книжек с "Мифами Древней Греции": сатиры, кентавры, дриады и прочие, прочие, прочие! По столу, одетый в шута, бегал, сбивая кувшины и миски, грозный Минотавр. Он забавно, как медвежонок, ревел и пытался что-то вытанцовывать. "Костюмом его мы обеспечили. Уж больно он страшный был" - пробормотал Дым. Во главе стола восседал здоровенный, в три человеческих роста, муж. Ярко-красная тога стягивала его бочкообразное пузо. Длинные чёрные волосы сползали до плеч и плавно переходили в бороду. Глаза его прямо-таки излучали добрый нрав и третью стадию алкогольного опьянения. Нетрудно было догадаться, что перед нами Дионис. Увидев нас, Божество улыбнулось ещё шире.
- Здоровья и процветания тебе, Дионис! - Док улыбнулся ему в ответ и легко поклонился.
- Здоровья и процветания, Док, гость из другого мира! И спутникам твоим тоже здоровья и процветания. - Дионис встал и широко развел руки стороны в знак приветствия. Я, в след за остальными, легко поклонился. - Вы всегда желанные гости за моим столом.
- Как и обещал, Дионис, я принес тебе нашей браги! - Док отцепил флягу от портупеи и бросил её в сторону стола. Услужливые сатиры подобрали её, отвинтили крышку и поднесли Дионису. Тот медленно поднес её к губам и вылил всё содержимое себе в рот.
- Хороша ваша брага, но уж больно крепка на вкус и слаба на силу. Отведайте-ка моего вина! Налить гостям вина! - Из-за варочного чана вышли два кентавра в сорочках и галстуках бабочках. На мой вопросительный взгляд Дым ответил ухмылкой и кивком, мол? тоже наша работа.
- Ты же знаешь, Дионис, мои люди пьют только нашу брагу. Из них всех лишь я достоин отведать твоего вина. - Док топнул ногой - и все его бойцы склонили головы. Я последовал их примеру.
- Меня всегда раздражала эта процедура. - Дым процедил это сквозь зубы. - Но выбора нет. Если его бормотуху будут пить все, мы отсюда не выберемся.
- Ты хороший рабовладелец, Док, но иногда своим людям можно и позволить расслабиться. - Док ехидно ухмыльнулся.
- Потом порасслабляются, не до того сейчас. - Мы прошли к столу Диониса - сидевшие с другой стороны дриады пнули в нашу сторону резные орнаментами табуреты. Док сел напротив Древнего Бога - мы сели подле него.
- Пожалуйста, общайся, развлекайся, пей, гуляй. - Дым перешел на шепот. - Но учти: выпьешь их пойла - потянет выпить ещё и остаться тут насовсем. А тех, кто остается, никто больше никогда не видит.
- За наших гостей! - Тост Диониса был подобен грому - с потолка посыпалась старая штукатурка. Мы откупорили фляжки и сделали по небольшому глотку - завсегдатаи же Древнего Бога выпили по целому стакану своего вина - вместе с ними пил и Док - выражением лица он стал похож на Диониса. Глаза приобрели умиротворенно-счастливое состояние, улыбка тянулась до самых ушей. - Скажи мне, Док, где твой самый болтливый раб?
- Мой самый болтливый раб перебрал браги и сон-травы. Лежит мордой вниз, не растолкать! - Сатиры разразились дружным смехом, до боли напоминавшим козлиное блеяние, дриады тихо захихикали, кентавры сдержанно улыбнулись. Дионис же как-то погрустнел.
- Жаль. Красиво он говорил. А как чудесно играл на своей дудке... как он её там?
- Губная гармошка, Дионис. - Док легонько пнул Сынка и Дыма, сидевших по левую и по правую руку от него. Они резко повернулись к гостям со своих сторон и... начали их развлекать. Сынок, расплывшись в улыбке, затянул какую-то байку, твари его напряженно слушали. Дым достал губную гармошку и незаметно передал мне.
- Джокера девайс. - Дым сохранял улыбку на лице, не смотря на напряженность его шепота. - Умеешь играть?
- Да когда-то знал пару песен.
- Отлично. Ты затягивай, а я спою.
- А что играть то?
- Да без разницы. Начни, а я подстроюсь. - Я приложил инструмент к губам и вспомнил, что кроме какой-то старой блатной мелодии, которую научился играть ещё в детстве, во дворе, ничего играть не умею. Играть я начал так, как будто играл её всю жизнь, но, судя по лицу Дыма, он был недоволен - он явно не рассчитывал на блатняк. Но, тем не менее, слова он быстро подобрал.
Родился я нормальным, без всяких отклонений
И не было в моей судьбе особых там волнений
Я рос и развивался, всё было бы ништяк,
Но мама в детстве зацепила об дверной косяк
Я стал немного нервным, немножечко больным,
Немного шизанутым и очень-очень злым.
Нервы на пределе, мозги раком в голове
Меня никто не мог понять в моей большой семье.
С другой стороны стола слышалось блеянье сатиров - Сынок, видимо, закончил свою байку и заговорил Мясной. Его твари слушали с ещё большим удовольствием на мордах. Док о чем-то тихо общался с Дионисом, оба они часто, негромко чокаясь, пили, оглядываясь на гостей Диониса с опаской.
А мама ругала меня матом,
Папа - с ноги накатом.
Нервы скормили все собакам!
Доля, мазафака!
-... Да по какой, сатир говорит, по какой, штаны за корягу зацепились! - Пока Дым делал небольшую паузу для проигрыша, я расслышал окончание анекдота Мясного - им отвлекать свою часть гостей удавалось на ура. Наши же сатиры обнялись и начали ритмично раскачиваться в такт мелодии, дриады смотрели на Дыма влюбленными глазами, тот, не обращая на них внимания, самозабвенно закуривал. - А вот ещё один: открывает, значит, кролик в лесу Дом Терпимости...
Дальше было лучше, немного я подрос
Домик перепутал и такое перенес
Поломали руки, рёбра, челюсть, ой-ёй-ёй!
И с криками "Убьем скота!" об стену головой!
Метелили бутылками, лупили утюгом.
Врачи нашли на черепе двенадцать гематом.
Отбили гениталии, попробуй-ка поссать.
Ну как в таких условиях нормальным можно стать?
Док справлялся, но выглядел всё хуже и хуже. Его лицо меняло цвет с красного на зеленый с каждым глотком вина, глаза принимали всё более блаженный вид, его дух будто медленно покидал тело. Не я один это заметил, Сынок тоже поглядывал на Дока с опаской. Но Мясной и Дым продолжали сдерживать гостей, продолжая развлекать их анекдотами и песнями. От волнения я начал дудеть, что было сил, голос Дыма тоже усилился, начал срываться. Твари же продолжали смотреть на нас с любовью и обожанием, хотя текста, наверное, не понимали.
Купил себе гранату, попробуй доебись!
Предохранитель снял, колечко дернул и ложись.
Поймали, отобрали в кости дали и в дурдом.
И очень трудно объяснить, что было там потом.
А менадин - мой завтрак, а циклодон - обед.
А после пропатона меня тянет в туалет.
Целую, обнимаю, всех люблю, кручу петлю.
Ну всё, мои любимы, конец, звезда рулю!
Не успел Дым преступить к припеву про долю, как Док начал терять сознание. Командир медленно начал сползать под стол, Сынок пытался его поймать и удержать на месте - внимание гостей было мгновенно утеряно.
Немая сцена. Улыбки со всех лиц как рукой сняло. Мясной и Дым аккуратно потянулись за оружием, некоторые кентавры тоже медленно потянулись к ножам.
- Не выдержал ваш Док сегодня нашего вина. - Голос Диониса звучал одновременно и разочарованно, и удовлетворенно. - Ну ничего, отлежится у нас, отоспится.
- Ну нет, Великий Дионис. - Голос Сынка звучал трусовато, но уверенно. - Мы увезем его домой. - Древний Бог резко встал.
- Но мы не допили мой кувшин, рабы. Ваш хозяин останется здесь, пока вину не придёт конец.
- А если я допью его за хозяина, Великий Дионис?
Твари, Дионис и ночники резко обернулись. И тут я понял, что источником голоса был я.
- Садись тогда ко мне, смелый раб. - Ноги мои подкашивались, но сказанного не воротишь. Я медленно, с достоинством, поплелся к табурету Дока, с которого его снимал Сынок.
- Ты что творишь, твою мать? - Сынок тихо окликнул меня. - Ты ж не дойдешь! Дока он хотя бы уважает.
- Спокойно. С Дионисом я допью - главное вытащите Дока, потом меня. Пусть Мясной и Дым продолжат отвлекать.
- Ну, с Богом тогда.
- А что ему говорить то?
- Док, скорее всего, уже все, что надо сказал, все вопросы задал. Надеюсь. Ответы иди получай. Только ради всего святого, не уйди в осадок как командир. - Я сел на табурет к Дионису, он весело сверкнул глазами и налил мне стакан вина.
- Выпьем за твоего хозяина, раб. - Я выдохнул и осушил свой стакан вина. Голова мгновенно отяжелела, как медный колокол. Перед глазами всё поплыло и раздвоилось. Сознание затуманилось, всё вокруг стало таким... милым. Таким близким сердцу. Родным и знакомым. Дионис стал мне близок, как друг или брат и не хотелось его покидать. Все вокруг снова начали веселье - Дым уже пел под свирель одного из сатиров, Мясной всё так же травил анекдоты. Вновь наливающий Дионис наклонился поближе ко мне.
- Тебе повезло, гость Ночи. Винишка уже по полстаканчика осталось. А пока слушай. - В голове у меня звучали непонятные женские голоса, звон стаканов, музыка. Услышать Диониса было труднее, чем я думал. - Наши дети просыпаются на день позже, попадая в незнакомые миры. Когда последний из них проснется не в свой час, Она поглотит своё время целиком и продолжит ткать одеяло Двадцатой Ночи. Жертва проклятия моей старинной боевой подруженьки может рассказать тебе больше. А теперь пей. - Древний Бог сунул мне в руку остатки вина, которые я незамедлительно выпил. Я говорил, что у меня голова была тяжелая? Забудьте. Я просто не понимал тогда, что такое "тяжелая". Вдруг, мне на плечо опустилась чья-то рука.
- Хватит, Славян, нам пора.
- Но тут же так хорошо...
- Понеслась, черт возьми. Дым, бери его за правую руку, я за левую.
- Постойте! - голос Диониса громом разразил моё сознание, вызвав острую боль в голове. - Дарую вам полный бурдюк моего лучшего вина! Желаю отметить верность раба Славяна своему хозяину. - Сатиры вынесли бурдюк - Дым забрал его и взял меня другой рукой.
Мне хотелось сопротивляться, хотелось остаться там подольше, а может и до утра. Я хотел ещё поболтать с Богом виноделов и пьяниц, потанцевать с дриадами... Но сил на сопротивление не было. Дотащив меня до машины, ночники бросили меня на пол "буханки". С переднего сидения послышались стоны Дока.
- Оставьте меня, чертовы ублюдки... я хочу к ним... Пустите...
- Тише, Док, тише. - Дым, сев за руль и тряхнув головой, нежно погладил неспособного пошевелиться Дока по голове. - Скоро домой приедем. - В ответ Док только разразился вялой матерной руганью. Бойцы расселись по лавкам, закрыли дверь, машина тронулась.
- Башка уже трещит, скорей бы до кровати добраться. - Еле-еле бормотал Мясной, которого у Диониса было не заткнуть. - Нельзя так пить два дня подряд.
- Ты скажи спасибо, что ты не на месте Дока или Славяна. Им сейчас явно хуже, чем тебе.
- Заткнитесь, вашу мать! - Дым постучал по крыше, заставив всех бойцов подпрыгнуть. - Я и так вот-вот потеряю управление.
- А Славяна то как быстро словом крестили. Да ещё и с Шишкой... Чёрт, не дай Бог он забудет то, что ему сказал Дионис.
Только бы не забыть...
Только не забыть...
Не забыть...
Mq\