Сбежавшая в Лос-Анджелес

Яркий солнечный свет пробивается сквозь черный занавески, отчего в комнате царит полумрак. Справа на тумбе шагает будильник, четко отсчитывая секунды. Я открыла глаза. Мне снова приснился дом. Снилось, как я делаю уроки в своей комнате, в наушниках играет музыка, я шариковой ручкой отстукиваю ритм, сзади подходит мама и вытаскивает один наушник из моего уха со словами: «Папа приехал». Я кидаю ручку и вскакиваю из-за стола, бегу к порогу, а там стоит он. В военной форме, небритый, с большой сумкой в руках. Как же я рада его видеть, как давно его не было. И я кидаюсь ему в объятия, шепча: «Папочка. Это он. Он приехал». Странно после такого сна просыпаться не дома, а здесь, в темной комнате и двумя девушками по соседству.

Я беру часы с тумбы, надеясь, что Грета будет не против, если я посмотрю время. 08:20. Рановато для меня, но это к лучшему. Сбрасывая одеяло, я вытягиваю свои ноги и ставлю их на холодный пол. По телу пробегают мурашки. Я встаю и поправляю ночные шорты, они до неприличия высоко поднялись, белая футболка свисает с плеч, конечно, она ведь на два размера больше, чем нужно. Люблю просторные вещи – никогда не понимала, как можно спать в узкой ночной рубашке или шортах с давящей резинкой.

Мой взгляд падает на Аниту. Она спит. Я оборачиваюсь на вторую соседку, но Греты на своей кровати нет. Она уже ушла? Это не моё дело. Я потягиваюсь, зеваю и направляюсь в ванную комнату, мне необходим душ. Надеюсь, горячая вода есть. Я открываю дверь ванной, и вижу: Грета с мокрыми волосами, завернутая в одно лишь полотенце целуется с парнем, спасибо, что одетым. Его руки находятся на её ягодицах, переминая их. Её руки обвивают его шею. Они замечают моё присутствие – кажется, с открытой дверью стало холоднее. Руки Греты опускаются и она смотрит на меня:

- С добрым утром, – говорит она почти шёпотом. – Я не думала, что ты проснёшься так рано.

Я заливаюсь краской, мои щеки начинает жечь, мне стыдно, что я застукала их. Но по реакции Греты не скажешь, что она этим недовольна. Руки её парня до сих пор находятся на её ягодицах.

- Простите, я не знала, что... – единственное, что могу сказать я.

Дальше слова не шли, но всё было понятно и так. Секунды неловкого молчания длились вечность. Грета ёжилась в руках парня, постоянно поглядывая то на него, то на меня. Сам парень прервал молчание своим тяжёлым вздохом. Если Грета выглядела так, будто рада, что их застукали, то её молодой человек, с кем её застукали, был явно недоволен. Да, и в целом, он не выглядел дружелюбным парнем. Его взгляд так и говорил вчерашние слова Аниты: «Дверь закрой!». Вот только он молчал.

- Мы пойдём, – Грета взяла парня за руку, тот лишь вновь тяжело набрал воздух в лёгкие и недовольно посмотрел на меня.

Я отошла от двери, пропуская их и стояла на месте несколько секунд, ожидая, что кто-то из них зайдет, сказав, что забыл телефон, часы или браслет, но никто так и не появился. Успокоившись, я закрыла дверь, разделась и залезла в душ. Несколько минут горячего душа пошли на пользу – умылась, привела волосы в порядок, переоделась в шорты и майку, которую моя мама назвала «майка цвета кала». Когда я вышла из ванной, Греты с парнем уже не было, её полотенце валялось на кровати, а Анита до сих пор спала. У меня не было желания её будить своим шуршанием, и, пройдя по комнате на цыпочках, я надела сандали и вышла на улицу.

Резкий свет ударил меня по лицу, кожу обжигало солнце, воздух был всё такой же удушающий, как при моей первой встречи с ЛА. На территории хостела был небольшой парк, хотя вряд ли это можно назвать парком – пара пальм, газон и три лавочки, искусственный пруд. Именно туда я и пошла. Устроившись на лавочке, я услышала, как меня зовут и обернулась на звук. Это было Грета уже без парня.

- Слушай, прости за тот случай в ванной комнате, – она присела ко мне, – я не ожидала, что Томас придёт. Если бы я знала, то...

- Всё хорошо, – перебила её я, – но лучше об этом предупреждать. Твой парень же знает, что ты живёшь в хостеле? Зачем он так делает?

Грета недоверчиво посмотрела на меня, словно я говорю совсем не то, на что она рассчитывала. Но тут же отвернулась. Её руки лежали на коленях и перебирали подол от сарафана, в котором она была:

- Это наше личное дело, - сказала она, собравшись с мыслями, но тут же посмотрела на меня и улыбнулась робко и как будто нехотя. - Ты пошла гулять? Хочешь осмотреть местности Лос-Анджелеса?

- Я бы хотела подыскать работу на время. Думала спросить на ресепшене, может нужна какая помощь в хостеле.

- Я могу помочь, – резко вымолвила она. – Есть одно кафе на побережье. Туда требуются официантки. Если, конечно, ты бы хотела, то я помогу это устроить.

- Здорово! Тогда скажи, куда ехать.

- Я тебя отвезу, – Грета помахала около лица ключами от машины.

Машина Греты желала, чтобы её отвезли в ремонт, а не на побережье. На такой тачке страшно ездить – нажимая не тормоз, она не сразу тормозит, а проезжает ещё немного, лобовое стекло справа помялось, будто прогнулось под чем-то тяжелым, при езде машина, а вернее её двигатель издает странные звуки, словно урчание в животе у кого-то. В пути Грета успела два раза кому-то позвонить, и ей успели три раза перезвонить. Когда она отвлекалась от дороги, меня начинало знобить, мне казалось, мы сейчас врежемся в какую-нибудь машину или в столб. Как мы только доехали живыми?

Мой взгляд упал на небольшую забегаловку, находящуюся недалеко от магазина сувениров для туристов. Название на вывеске гласило «Миллер Кафе». Мы прошли внутрь. Пахло прохладой, голова перестала кружиться, а легкие больше не жгло. Интерьер довольно милый, обычный: справа барная стойка, посередине и с краёв расположены столы и стулья для посетителей. Но один момент выделял это кафе от остальных: по центру, напротив входа, была сцена – небольшой полукруг с занавесками сзади. Но никто не выступал, а вместо этого играла странная музыка из колонок, прикреплённых к углам сцены. Зачем им сцена, если на ней никто не выступает?

- Мистер Миллер, вот, девушка, о которой я вам говорила по телефону, – Грета неожиданно развернула меня на 180 градусов, и я очутилась у лица мужчины лет сорока.

- Приятно познакомиться, Виктория, – сказал он и протянул руку. Он был высоким, толстощёким с глубокими морщинами при появлении улыбки на лице. Тёмные с сединой густые волосы и усы добавляли ему солидности, а футболка с сёрфингистами и голубые шорты – неприличной простоты.

- Мне тоже приятно, – улыбнулась я и пожала руку.

Он пригласил нас на чашечку кофе, провёл за стол и задавал сразу по несколько вопросов. Начал он с самочувствия Греты, её успехов и волнения за конкурентную способность его кафе. И спустя только двадцать минут обратился ко мне:

- Каков твой стаж работы, Виктория?

- Несколько месяцев, – вместо меня ответила Грета.

Зачем она врёт? Я никогда не работала официанткой. Да, и мы с ней об этом не говорили.

- Ну, это мало. Я не знаю. – он почесал свой подбородок, расправил усы. – Пройдёшь стажёрку дня четыре, а потом посмотрим, оставлять ли тебя. Согласна?

Я согласилась. Теперь отказать было бы сложно, ведь в моё трудоустройство вложилась Грета. Она мне хочет помочь, так ведь? Иначе зачем она это делает?

- Отлично. Увидимся завтра в восемь утра. С собой документы. Я выдам тебе форму. И давай без опозданий, - он, не попрощавшись, удалился.

- Зачем ты ему наврала? – тут же спросила я Грету, как только Миллер ушёл.

- Он бы тебя не принял, зная, что ты нигде не работала, – она неожиданно обняла меня и также резко отпустила. На её лице не было улыбки, только воодушевлённый взгляд. – Радуйся. Теперь у тебя есть работа. Ты ведь доберёшься до дома одна? Мне надо съездить по делам.

- Да. Доберусь. Только у меня нет подтверждения, что я работала...

- Забудь об этом. Просто принеси паспорт и всякие бумажки, что ты здорова. Здесь достаточно строго к этому относятся, но мистер Миллер хороший мужчина, он всё уладит. Не беспокойся. Всё будет нормально.

Вот она – жизнь в Лос-Анджелесе. Если ты умеешь крутиться или имеешь связи, это твой город. Здесь всё крутится и вертится. Никогда не узнаешь, что тебя ждет впереди, ведь любая деталь мозаики может поменяться, и тогда у тебя не получится картина, которую ты хотел собрать. Нужно уметь заменять детали, искать новые, уметь управлять ими. Уметь управлять городом, и не позволять городу управлять тобой.

Грета выбежала из кафе, и куда она направилась – не моё дело. Я решила не тормозить и прогуляться по побережью, пока я здесь. Мистер Миллер оплатил наш кофе, поэтому я могу спокойно уходить. Подходя к выходу, позади раздался звон и крик: «Твою мать, Итан!». Бармен уронил бутылку с сиропом, Миллер вышел из своего кабинета – что-то сейчас будет. Я хочу поскорее удалиться, оборачиваюсь и сталкиваюсь с парнем. Я ступаю вправо – он отступает вправо, я влево – он влево. И так несколько раз. Странно получается, и мои щёки краснеют, а глаза устремляются в пол – на его белые кроссовки с чёрными полосками.

- Простите, – я пропускаю его, но и он пропускает меня. Он улыбается, похоже это его забавляет. А когда и он, и я решаемся пройти вперед, расстояние между нами уменьшается. Чтобы избежать неловкости, которая и так присутствует, я обхожу его и, наконец, попадаю на душную улицу жаркого Лос-Анджелеса.