11.
Дмитрий сидел в своей комнате, поглощённый мыслями о ней. Он не мог избавиться от образа Мадонны, её взглядов, её слов, её непокорности. Он знал, что что-то нарушил, но в этом было что-то захватывающее. Он почувствовал, как внутреннее напряжение растёт, и был готов с этим что-то сделать, что бы это ни стоило.
— К чёрту! — вскрикнул он, внезапно вставая с места и сжимающей кулаки. Он не мог больше сидеть и раздумывать. Он знал, что ей нужно было что-то доказать. И он пойдёт за этим, несмотря ни на что.
Дмитрий направился в комнату Мадонны, его шаги были решительными, почти быстрыми, но в них звучала решимость, не терпящая возражений. Он был уверен, что сможет заставить её признать свои чувства, что бы ни стояло на пути. И несмотря на её холодность и гордость, он собирался разорвать эту дистанцию между ними.
Мадонна лежала на кровати, её тело расслаблено, но мысли всё ещё мучили её. Время шло, но в её голове оставались лишь его слова, его взгляд. Неожиданно она услышала шаги за дверью. Сердце немного ускорило свой ритм. Она подняла голову, и в этот момент дверь распахнулась.
— Что тебе нужно, Дмитрий? — её голос был холодным, но в его тоне скрывалась некая тревога. Её реакция была мгновенной — она готова была принять всё, что он решит. Но она не могла скрыть, как его присутствие одновременно успокаивало и беспокоило её.
Дмитрий стоял в дверном проёме, с разгорячённым лицом. Его глаза были полны решимости и чего-то, что можно было бы назвать жгучим желанием.
Дмитрий подошёл к кровати, не отрывая взгляда от Мадонны. В её глазах было что-то, что не позволило ему остановиться. Она была для него одновременно загадкой и искушением, и в этот момент он не мог больше сдерживать свои чувства. В его глазах вспыхнуло что-то темное и решительное.
Он наклонился к ней, а она, казалось, замерла, не ожидая такого поворота. Их лица оказались близко, дыхание смешивалось в короткой паузе, но потом, не давая ни ей, ни себе времени на раздумья, он поцеловал её.
Поцелуй был настойчивым, словно попытка зафиксировать этот момент, зафиксировать её, его Мадонну. Всё в нём требовало этого. Он не хотел думать о последствиях, не хотел больше тянуть. Но этот поцелуй оказался не просто физическим жестом. Это было утверждение, не требующее слов.
Мадонна слегка отстранилась, её губы дрогнули, но её взгляд оставался холодным. В её глазах сверкала ярость и что-то ещё — смесь разочарования и того самого чувства, которое она не могла себе признать. Она не могла позволить ему победить так просто.
— Ты с ума сошел? — её голос был низким, но в нём звучала резкость, как удар по стеклу. Она вскочила с кровати, отстраняя его. — Ты не понимаешь, что ты делаешь, Дмитрий?
Он стоял перед ней, его дыхание было быстрым, но взгляд всё ещё оставался холодным и твёрдым.
— Я знаю, что делаю, — сказал он, не отступая. — Ты не можешь избежать этого, Мадонна. Ты всё равно хочешь меня.
Её сердце колотилось, а глаза пылали каким-то странным сочетанием злости и искреннего, почти неожиданного раздражения. Слова вырвались, как буря, не удержанные и даже не подумав о последствиях.
— Да как тебя не хотеть, если ты такой... — она сделала паузу, ощущая, как её губы едва сдерживают усмешку, — Бог секса и красоты?
Она сразу поняла, что сказала не то, что хотела. Её слова словно повисли в воздухе, обжигая их обоих. Она внутренне испытывая одновременно смущение и лёгкую злость.
Дмитрий, однако, не сдержался. Он усмехнулся, глаза его загорелись. Он чувствовал, как напряжение в комнате меняется, как её реакция, хоть и была саркастичной, всё равно дала ему повод для игры.
— О, ты слишком много обо мне думаешь, — сказал он с лёгкой насмешкой в голосе. — Но приятно слышать, что я оставил такой след.
Мадонна закусила губу, но не ответила. Её взгляд оставался холодным, хотя в душе разгорался ещё один внутренний конфликт. Она знала, что он умел манипулировать, и этого она не могла допустить.
— Просто не забывай, Дмитрий, — холодно сказала она, глядя прямо в его глаза. — Я не такая, как ты думаешь.
— Ты скоро станешь Матвеевой, Рендал, — сказал он, словно утверждая факт. Его слова висели в воздухе, как приговор, который она не могла избежать.
Мадонна почувствовала, как её грудная клетка сжалась от этого простого заявления. Она молча посмотрела на него, не находя в себе сил ответить сразу. Это было больше, чем просто угрозой — это был его способ подчинить её, заставить принять его правила. Он был уверен, что она станет частью его мира, частью его системы, как ещё один инструмент в его руках.
— Ты думаешь, я позволю тебе решить за меня? — наконец сказала она, её голос был холодным и полным презрения. Но в глубине её глаз скрывалась тень сомнения, которая быстро исчезала, как только она заставила себя снова собраться. — Ты ошибаешься.
Дмитрий слегка усмехнулся, но в его взгляде можно было уловить что-то более серьёзное.
— Можешь бороться, сколько хочешь, — произнёс он, в его голосе звучала уверенность. — Но рано или поздно ты поймёшь, что с этим не поспоришь. Война закончилась, Мадонна. Теперь ты — моя.
Когда Дмитрий лёг слишком близко, Мадонна не смогла удержаться. В порыве эмоций она резко подняла ногу и с силой влепила ему в грудь. Он отшатнулся назад и, потеряв равновесие, чуть не упал на пол. В момент удара его взгляд изменился — удивление и боль быстро сменились новым, более настороженным выражением.
Она осталась стоять на месте, а её дыхание было быстрым и тяжёлым, но в глазах уже не было гнева. Вместо этого в них читалась непокорность, желание показать, что не позволила бы себе быть загнанной в угол.
Дмитрий, слегка пригладив волосы, с лёгкой усмешкой снова встал. Он не был злопамятным, скорее, его реакция была почти… уважительной. Он вновь посмотрел на неё, как будто оценивая, уже не со старой привычной уверенностью, а с лёгким восхищением.
— Ты… не ждала, что я так реагировать буду? — спросил он, его голос был мягким, даже немного удивлённым.
Мадонна вздохнула, её губы скривились в лёгкой усмешке, но она оставалась спокойной.
— Ты точно не ожидал, — сказала она с лёгким укором. — Я не игрушка, чтобы ты решал, что со мной будет.
Он немного нахмурился, но в его взгляде теперь был не столько вызов, сколько понимание. Дмитрий подошёл к ней на шаг ближе, не нарушая дистанцию, но его голос теперь был мягче.
— Я это понимаю, — ответил он, его взгляд стал более серьёзным. — Но ты всё равно останешься со мной, Рендал.
Мадонна посмотрела на него, и в её глазах мелькнуло что-то, что было одновременно и сомнением, и вызовом.
Мадонна беззвучно кивнула, её взгляд оставался спокойным и холодным, будто слова Дмитрия не оставили в её душе никакого следа. Она уже привыкла к его манипуляциям и не видела смысла спорить.
— Завтра утром с нами будут жить Белла с Олегом, и Влад с его женой, — сказал он, будто это было важное событие, требующее её внимания. — Ты ведь в курсе, что этот особняк — дом для моих людей, точнее, для моей правой руки, и левой, и их жён.
Мадонна медленно повернулась к нему, не выражая ни удивления, ни недовольства. Она уже научилась не показывать эмоции, особенно когда речь шла о его планах.
— Пусть живут, — спокойно ответила она. — Мне всё равно.
Её слова не содержали ни ярости, ни восторга. Она просто не придавала этому значения. Этот особняк и так стал её частью, а его присутствие и люди, которые будут с ним, уже давно не волновали её.
Дмитрий, слегка приподняв брови, посмотрел на неё, пытаясь уловить хоть какие-то эмоции, но её выражение оставалось непроницаемым.
— Ты ведь не против, правда? — спросил он с лёгкой насмешкой, ожидая хоть какой-то реакции.
Мадонна пожала плечами, её взгляд оставался равнодушным.
— Я не твоя жена, чтобы возражать, кто будет с нами жить, кроме нас, — сказала она, не давая ни малейшего намёка на эмоции. В её словах не было ни упрёка, ни недовольства — только простое заявление факта.
Дмитрий посмотрел на неё с лёгким интересом. Он уже знал, что она не будет сопротивляться, по крайней мере, в этой ситуации. Но в её ответе было нечто большее, чем просто принятие. Она словно уже устала от этих разговоров.
— Всё изменится через время, Рендал, — ответил он спокойно, не пытаясь спорить. Его слова были уверенными, как всегда, и звучали так, будто не оставляли места для сомнений.
Мадонна лишь кивнула в ответ, её взгляд оставался спокойным, без выражения. Он мог говорить что угодно, но она уже приняла всё, что происходило вокруг неё. В этот момент она не чувствовала ни радости, ни негодования — только пустоту, как будто это было просто очередным шагом на пути, который она выбрала.
— Кстати, они же с жёнами, то как насчёт моего ночного покоя, если они будут заниматься сексом слишком громко? — спросила брюнетка, безэмоционально.
Дмитрий усмехнулся, услышав её вопрос, но в его глазах появилась тень интереса.
— Это твоя проблема, Рендал, — ответил он, не скрывая усмешки. — Если они будут слишком шумно проводить время, ты всегда можешь попросить их быть потише. Или, наоборот, научиться не обращать внимания.
Его голос был спокойным, но в нём сквозила лёгкая насмешка, как будто он уже привык к её прямолинейности. Вопрос был странным, но это ещё раз показывало, как она пыталась сохранять контроль в условиях, где его не было.
Мадонна покачала головой, её взгляд был усталый, как будто она не совсем понимала, зачем вообще затеивать этот разговор.
— Не думаю, что мне будет интересно слушать, как они сливаются в едином экстазе, — ответила она, сдерживая ироничную улыбку. — Но спасибо за совет.
Дмитрий наклонился вперёд, слегка улыбаясь, его взгляд был тёплым, но с лёгким намёком на игривую насмешку.
— Доброй ночи, сладкая, — произнёс он тихо, словно наслаждаясь моментом.
Мадонна, не отводя взгляда, ответила с лёгким сарказмом, её голос был спокойным, но в нём читалась игривость.
— Доброй ночи, ловелас, — сказала она, сдерживая улыбку.
Они оба замолчали на мгновение, а затем каждый из них вернулся в свои мысли, оставляя ночь для себя.