Избранная [Justin Bieber]

  — Что будешь? — интересуется мистер Бибер, открыв меню.

— Я не голодна, — тихо отвечаю я, смотря куда-то вдаль.

Теперь не он огородился от меня, а я от него. Я огородилась от всего мира и думаю только об одном, где мы были с Марком в последние два месяца. Это мое единственное задание на два дня. Это билет к жизни.

— Куинн? — зовет меня голос.

Я же дала понять, что нужно меня оставить в покое.

Поднимаю голову и вижу перед собой Марка. Он сидит напротив с меню в руках. На нем серый костюм и моя любимая белая рубашка.

— Все в порядке? — спрашивает он и я киваю.

Марк смотрит на часы, а затем в окно. Он кого-то ждет и только сейчас я понимаю, как тогда это было важно для него.

— Я взглянул на тот дом, который ты вчера выбрала, — озабоченно проговаривает он и кладет передо мной какие-то бумаги. — Я думаю мы можем позволить его себе. Ты действительно хочешь этого? Он ведь за городом.

Да, Марк, я действительно хочу этого. Я хочу запереться от всего мира где-то в лесах и забыть о том, что ты сделал со мной.

— Да, — киваю я.

Официант приносит стакан сока для меня и виски для Марка. Он слишком любит виски. Он должен перестать пить так много виски.

— Подпиши вот здесь, — указывает он и я подписываю. Я не читаю. Я не в силах даже читать.

На его лице улыбка. Он проводит кончиками пальцев по моей щеке, а вслед за ними скатывается прозрачная слеза.

Он старается для меня.

— Он делает вид, что старается для меня, — вслух произношу я и замечаю, как мистер Бибер озадаченно смотрит на меня. — Здесь я подписала одну из бумаг. Именно в этом ресторане. Именно за этим столиком, — поясняю я, ощущая, как слеза катится по моей правой щеке. Смахиваю её и облизываю губы. — Мы были здесь несколько недель назад.

— Он покупал здесь оружие, — пояснил мистер Бибер и мне стало ясно, почему он так нервничал в тот день.
Сукин сын!

— Куинн, тебе не обязательно делать это сейчас, — Джастин откладывает меню в сторону.

Почему о так смотрит на меня? Почему он смотрит так, будто понимает меня? Он не может знать то, что я чувствую.

Но он знает. Он видел. Он в курсе.

— Что у тебя случилось, Джастин?

Я позже осознаю, что сказала это вслух. Его лицо меняется. Он откидывается на сиденье и поправляет галстук.

— Почему Маккалистер сказал, что сочувствует тебе?

Зачем я это спрашиваю? Я делаю только хуже.

— Не хочешь сока? — спрашивает он, снова открыв меня. Он игнорирует мои вопросы.

Шаг навстречу — два назад.

Вы слишком закрыты, мистер Бибер и это вас погубит.

Я встаю из-за стола и мужская рука хватает меня за кисть.

— Куинн, сядь, — приказывает он.

На этот раз его голос холоден, но я устала от этого. Я хочу побыть одна.

Я качаю головой и пытаюсь вырвать руку.

— Он здесь, — шепчет он.

Я хмурю брови. Кто — он?

— Марк здесь, — сквозь зубы шепчет он и я чувствую, как мои ноги немеют о мысли что он может стоять сзади меня.

Я медленно присаживаюсь обратно и начинаю учащённо дышать. Сжимаю глаза и ощущаю, как слезы текут по моим щекам.

Мне больно.

Позади меня человек, который буквально уничтожил меня, а спереди тот, кто вознес меня к небесам, но ведет себя так, будто в любую секунду сможет распрощаться со всем, что связано со мной.

— Куинн?

Он проносится эхом во тьме, в которой мне сейчас так комфортно. Я нехотя открываю глаза и вижу перед собой его растерянное лицо.

— Поцелуй меня, — шепчу я.

Он сглатывает. Он смотрят не на меня, а сквозь меня. Слезы не отступают.

Я хочу знать, что я не игрушка в его руках. Да, я питаю себя надеждами.

Он не двигается с места.

Я улыбаюсь.

Резко встаю из-за стола и оказываюсь в его объятиях. Его лицо рядом с моим, а большой палец смахивает слезу с моей щеки. Он наклоняется и прикрыв глаза я ощущаю его губы на своих. Мягкие и осторожные.

Я не чувствую опоры под ногами.

Он убил меня.

Я погибла.

Щелчок. Руки вокруг моей талии сжимают меня сильней, и я открываю глаза. К виску Джастина приставлен пистолет, который держит Марк.

— Отвали от моей жены! — шипит тот и оборачивается ко мне.

Он ждет. Джастин не отступает.

— Мне повторить еще раз?

Я киваю и Джастин отходит. Возле его виска все еще находится дуло пистолета. Никто не обращает внимания.

— Прокатимся? — обращается он ко мне.

Мне не страшно. Я хочу засунуть это чертово дуло ему в глотку и нажать на курок.

Я снова киваю. Джастин делает шаг ко мне, но охрана Марка его останавливает.

— Все будет в порядке, — шепчу я.

Он не верит мне. Он не верит в меня и поглядывает в сторону Марка.

Марк кивает головой в сторону выхода, и я направляюсь именно туда. Оборачиваюсь, взглянув на Джастина и иду вперед. Выхожу на улицу и самопроизвольно сажусь в машину Марка. Он садится за руль и кладет пистолет себе на ноги. Пристегиваюсь и смотрю вперед, пока он выезжает со стоянки.

Джастин все еще в ресторане с охраной Марка.

Мне страшно за него, а не за себя.

— Мне будет неудобно подписывать очередные бумаги, пока мы едем, — произношу я и закидываю ногу за ногу.

Теперь моя очередь играть в игры.

— Или ты передумал и хочешь меня убить? — спрашиваю я и гляжу на профиль своего мужа.

Он исхудал. Наверное, нервничает.

Дерьмовая Куинн заберет все его ценное дерьмо себе.

Да подавись ты всем этим дерьмом!

— И куда мы едем, чертов ты хрен?

Марк оборачивается, взглянув на меня как на чужую. Он не узнает меня. У меня больше нет тех аристократических замашек.

Решил играть в молчанку?

— Какого черта ты делал? — выкрикиваю я. Я хочу, чтобы мой голос резал ему по ушам. Я хочу, чтобы он наконец-то услышал меня. — Что я сделала тебе? Я забеременела от тебя, я вынашивала твоего ребенка, я была примерной женой! Что я сделала тебе?

Марк кривится, его губы дрожат, как и мои. Ему так же больно, как и мне. Но я ненавижу его. Он самое настоящее дерьмо.

— Сделай это! Убей меня к чертовой матери и сотри из памяти тот день, когда я потеряла ее! Когда ты допустил чтобы все это случилось! Давай же!

Я хватаюсь за руль и поворачиваю его. Машина резко дергается и нас заносит. Я ударяюсь головой о сиденье и чувствую ноющую боль.

Я хнычу. Я ощущаю боль по всему своему телу.

Открываю глаза и смотрю на Марка. Он крепко держит руль, а по его правой стороне лица стекает кровь.

Ты сам во всем виноват, и ты знаешь это. Именно поэтому просто молчишь. Поэтому молчал и тогда. Ты виноват в том, что она не появилась на свет, что не назвала тебя папой. Ты, хренов идиот, Диллинджер.

— Я не верну тебе ничего, — шепчу я. — Ты не получишь денег. Ты не получишь казино, ты не получишь больше ничего.

Я открываю дверь и хлопнув ей иду вперед. Все вокруг начинает плыть, судя по тому, что я ударилась затылком, но я успеваю ощутить его руки.

Он рядом. Он со мной.

Джастин.

***

  Я закрываю ладонями лицо и пытаюсь сосредоточиться на том, что вижу в реальности, а не на том, что мне показывают воспоминания. Они лезут сквозь тонкую пелену моей защиты. Я снова там. Снова в той палате, но не слышу ее крика. Верно, она мертва.

Боль не прекращается. Анестезия не помогает мне вовсе, потому что боль не физическая, она внутри, так где сердце.

— Её бы звали Адалин, — шепчу я.

Он все еще здесь, и он слушает.

Джастин сидит напротив меня в пижамных штанах со стаканом в руке. Когда я замолкаю он озадаченно смотрит на меня и вздыхает. Он боится, что я сойду с ума, но я сошла, когда потеряла её.

— Я слышала, как билось её сердце. Я слышала...

С моих глаз снова плывут слезы, и я зарываюсь лицом в ладони.

— Куинн...

— Ты ведь знал, так? — поднимаю я голову.

Он кивает. Конечно он знал. Он видел. Он знает на чем я сидела чтобы уснуть в пустой постели каждую ночь.

— Джастин, я не хочу снова пить это. Я не хочу возвращаться в те дни, — всхлипываю я. — Останови это, прошу.

Он поднимается с дивана и присаживается рядом со мной. В его руках все еще наполненный водой стакан с успокоительным. Он не решается дать его мне.

— Ты должна пойти со мной, — шепчет он.

Я вопросительно смотрю в его карие глаза и хочу провалиться сквозь землю лишь бы он больше никогда не видел меня в таком состоянии.

Он протягивает мне руку, и я кладу в нее свою ладонь.

Поднимает меня с дивана и осматривает с головы до ног так, будто оценивает пройду ли я сейчас кастинг в Викторию сикрет. Это вызывает улыбку, но ненадолго.

На мне какие-то пижамные штаны и мужская байка, кажется, Джейсона.

Джастину все равно как я одета, он наблюдает за тем, не заплачу ли я снова.

Он накидывает белую майку, а поверх нее серую байку. В этой одежде его тело кажется еще сексуальней, и меня радует, что его тело волнует меня больше, чем что-либо другое на данный момент.

Я доверяю ему и никому больше. Я доверяю ему свою душу и тело, и я хочу, чтобы так было всегда.

Он ведет меня к двери, и мы оба обуваемся. Затем вновь берет меня за руку и ведет на улицу к машине на которой мы приехали из аэропорта несколько часов назад.

— Если что, я умею драться, — предупреждаю я, когда он открывает дверь.

На его лице еле заметная улыбка.

— А я умею связывать, Куинн.

— Пока ты будешь пытаться меня связать, я надеру тебе задницу, — угрожающе проговариваю я.

— Можешь прямо здесь, — шепчет он и прижимает меня к машине. Через тонкую ткань трикотажных штанов я вижу его эрекцию.

Пульс ускоряется, и он отходит. У него другие планы на эту ночь.

Я сажусь на переднее сиденье и поджимаю под себя ноги, пока он разбирается с ключами. За окном начал моросить дождь, что еще больше напоминало мне о том дне, когда Марк сорвался.

Машина заводится и трогается с места. Что-то пикает, похожее на аппарат в больнице, и я нехотя возвращаюсь в тот вечер. Вокруг доктора и где-то слева его напуганное лицо. Я кричу, сильно и громко, потому что мне больно.

Больно...

— Куинн?

Я оборачиваюсь на звук и вижу обеспокоенный взгляд Джастина.

Я в порядке, кажется, просто ничего не чувствую.

Перевожу взгляд с его лица на фон и в замешательстве наблюдаю за спортивными машинами.

— Джастин? ...

Его глаза метаются из в стороны в сторону. На меня, сквозь меня. Я оборачиваюсь и вижу девушку со стартовым флагом.

— Нет, — качаю я головой. — Нет, нет, нет...

— Куинн, тебе нужно это.

— Это плохая идея, — отрезаю я.

— Ты должна сделать это, — его голос становится грубым. Он приказывает.

Я хочу выйти из машины. Я хочу убежать от этого места куда подальше, поэтому дернув за ручку ступаю под ливень. Толкаю кого-то плечом и иду вдоль машин, которые готовятся к старту.

Я не буду делать этого. Я не стану.

— Джоуи-младшая? — слышу я голос сзади и замираю. Мое сердце пропускает один единственный удар, и я готова умереть на этом месте.

Оборачиваюсь и вижу перед собой его. Его улыбку и все еще ярко-голубые глаза.

— Кристиан, — в ответ на его улыбку невозможно улыбнуться. Он совсем не изменился.

— Ну и куда ты собралась? — интересуется он, расставив руки в стороны.

Я делаю несколько шагов вперед и позволяю ему крепко обнять меня. От него пахнет машинным маслом и женским парфюмом. Он совсем не изменился.

— Все еще...

— Да, как видишь, — улыбается он и оглядывается по сторонам. — Я рожден для этого, как и твой брат.
Мой брат.

Джоуи умер здесь. Джоуи не стало именно здесь.

— Ты как всегда, рядом со мной? — интересуется он, а я гляжу на черную машину сквозь него.

— Нет, я с ним, — кинула я взгляд в сторону Джастина. Он только что вышел из машины и смотрел в нашу сторону.

— Познакомишь меня с ним? — улыбнулся Кристиан.

После смерти Джоуи он был для меня самим Джоуи. Он каждым своим словом напоминал мне его. Словно мой старший брат все еще со мной.

— Как скажешь, — улыбнулась я и отошла от него на несколько шагов, обернувшись. — Увидимся на финише.
Кристиан улыбнулся и радостно вскрикнул.

Я подхожу к машине и останавливаюсь возле Джастина.

— Домой? — спрашивает он.

— Готовиться к старту, мистер Бибер, — улыбнулась я.

Джастин усмехнулся. Мне нравится, как он усмехается. Мне нравится какой он сейчас.

Я хочу, чтобы он был всегда таким открытым и обычным для меня.

Он отходит в сторону, пустив меня за руль, а сам обходит машину и садится, напротив.

Через две машины спереди я вижу, как Кристиан садится за руль и кивает мне. Этот засранец всегда дразнил меня, как и сейчас.

— Тебе не стоит пристегнуться? — спрашивает Джастин.

— Хочешь меня пристегнуть? — спрашиваю я, переведя на него взгляд. На его лице скромная улыбка.

— Я хочу трахнуть тебя прямо здесь, Куинн. О каких ремнях безопасности может идти речь?

От этих слов по моему телу пробегается волна жара. Я хочу плюнуть на гонку и оказаться под ним как можно быстрее, но я держусь. Выдавливаю из себя наглую улыбку и смотрю вперед.

Девушка с флагом выходит на старт, и я готовлюсь.

Я готовлюсь.

Мое сердце набирает обороты и вдруг становится душно.

Слишком волнительно до дрожи в руках. Слышу свое медленное дыхание и вижу, как стартуют машину. Жму на педаль и вокруг тишина. Все в замедленном движении.

Мужская рука накрывает мое колено, и я возвращаюсь в реальность. Слышу звук скользящих шин и понимаю, я в игре.

— Ты должна прийти первой, Куинн, — кричит Джастин.

— Нельзя.

— Перестань быть второй. Будь первой, Куинн!

Он кричит, он пытается до меня достучаться, и я сильнее жму на педаль.

Крепче цепляюсь руками руль и становлюсь четвертой по счету. Если я приду четвертой этого Кристиан мне не простит, несмотря на то, что он идет третьим.

Переключаю передачу и на повороте обгоняю своего брата. Своего второго Джоуи.

Замечаю, как он с азартом смотрит на дорогу, а потом на меня. Он улыбается, и я улыбаюсь ему в ответ.
Адреналин охватывает мое тело с безумной скоростью, и я хочу большего.

Еще один поворот, на котором Джоуи номер два на одном расстоянии со мной.

Я должна быть первой.

Я буду первой.

Стрелка выше ста восьмидесяти, и я чувствую, как меня вжимает в сиденье.

Обгоняю второго и снова переключаю передачу. Дождь становится сильней. Я почти ничего не вижу, но еду на свет.

Мужская рука сильнее сжимает мою коленку, и я поворачиваю голову вправо. Там сидит мой брат. Его глаза все ещё такие же озорные как перед каждой гонкой. Он улыбается мне будто гордится что я здесь.

Резкий удар в бок и меня сотрясает, но я держу руль. Перевожу дыхание и замечаю, что третий на ровне со мной.

Чертов хрен!

Еще один поворот и финиш.

Еще один.

Пять вдохов пять выдохов.

Крепче сжимаю руль и на пятом выдохе поворачиваю, заметив слева от себя как сталкиваются две машины. Прикрываю глаза от яркой вспышки чего-то искрящегося и слышу рядом крик. Предупреждающий.

Поворачиваю руль еще раз и вижу много людей перед собой. Они прыгают и кричат.

Тормози, Куинн. Тормози.

Жму на тормоза и откидываю голову назад. Я слышу шум. Он оглушающий и сопровождается свистом.

Чувствую, как улыбаюсь.

Ради таких моментов он жил и это хотели у него отнять

Это потрясающие моменты, Джоуи. Ты сделал правильный выбор.

Я поднимаю голову и жму на газ. Хочу поскорее оказаться хоть немного дальше от этого крика и побыть с ним наедине, поэтому заехав за какое-то большое здание я останавливаю машину и выхожу на улицу.

Дождя больше нет. Лишь свежий воздух, который окунает меня в реальность, где я несколько минут назад пересекла черту финиша первой.

Хожу перед капотом из стороны в сторону, пока не оказываюсь прижатой к чьему-то телу.

Утыкаюсь носом в его шею и касаюсь её губами. Он не дышит. Я не дышу.

Мы оба погибли.

Ныряю пальцами в его спутанные волосы и пытаюсь отыскать губами его губы. Они нужны мне, прямо сейчас.

Его правая рука накрывает мою грудь и сжимает. Я стону в уголок его губ. Присаживаюсь на капот машины и тяну на себя, как раздается хриплый голос:

— Я не помешал?

Смотрю сквозь Джастина и вижу Кристиана. На его лице улыбка. Он горд за меня.

Качаю головой и слышу недовольное рычание Джастина.

— Не хотите присоединиться к нам в баре? Тебя многие хотят повидать, Куинн, — он подходит ближе, несмотря на то, что Джастин недоволен его появлением. — И тебя, Марк.

Спина Джастина напрягается. Кристиан думает, что Джастин это Марк. Кристиан никогда не видел Марка и не знает, даже не подозревает, что со мной происходило все эти месяцы.

Джастин оборачивается к нему лицо, не скрывая своей эрекции. Я чувствую смущение.

— Конечно, — кивает он и я вижу на лице Кристина улыбку.

Он кивает в ответ и ведет нас к бару. Я держу Джастина за руку и все еще кошусь взглядом в низ, где он все еще хочет меня.

Кристиан, ты появился слишком не вовремя, и я понимаю это с каждым разом все больше.

Он толкает дверь, и мы следуем за ним, окунаясь с головой в полное помещение людей и их громких возгласов.

Я останавливаюсь возле стены с фотографиями погибших гонщиков и улыбаюсь. Джоуи висит выше всех и вокруг него много подписей. Слишком много, что невозможно понять.

— Он гордится тобой сегодня, — проговаривает Кристиан где-то слева.

Я киваю. Он всегда гордился мной, как и я им.

— Выпьешь чего-нибудь? — интересуется Кристиан, и я вижу недовольный взгляд Джастина.

— Нет, — качаю я головой и беру за руку Джастина. Он расслабляется.

— Когда он успел сделать тебе предложение? — интересуется Кристиан и указывает бутылкой пива на Джатсина. — Ты даже не рассказывала мне об этом.

Я никому не рассказывала, Кристиан.

Я чувствую, как рука Джастина крепче сжимает мою. Ему не нравится этот вопрос.

— Он сделал его мне на ужине у родителей, — выдумываю я, потому что с Марком все было все совсем не так.

Кристиан отворачивается и что-то кричит придурку сзади него. Джастин находит момент чтобы нависнуть надо мной и попросить уйти отсюда.

Я замечаю, как его глаза выискивают кого-то в толпе и находят темноволосого корейца. На нем черная кожаная куртка и черная рубашка. Он мне больше всего напоминает деловую, но криминальную личность.

Как в кино.

— Куинн, мы должны отсюда уйти, — будто предупреждает он.

Я киваю.

Хочу предупредить Кристиана об уходе, но чей-то голос будто заглушает всю толпу.

— Эй, Бибер, куда же ты?

Джастин замирает, как и я.

Кореец выходит из толпы и поправляет куртку. Вместе с ним еще двое.

— Здравствуй, Чу, — равнодушно кидает Джастин и продолжает путь.

Я вижу озадаченное лицо Кристиана, и то, что кореец движется вслед за нами.

— Как твои дела? — спрашивает тот. Джастин не отвечает. — Куда ты исчез с ринга? Ноготь сломал?
Теперь останавливаюсь я.

Смотрю на Джастина с широко распахнутыми глазами и не знаю, что даже должна сказать.

— Я рад, что ты беспокоишься обо мне, — отрезает Джастин. Он просто хочет уйти. Переводит взгляд на меня и играет скулами.

— Хочешь уйти без своей подружки, снова? — голос корейца режет мне по ушам.

Джастин дергается с места, и я предчувствую что-то плохое. Хватаю его за руку и тяну к выходу. Кореец не умолкает.

— Может сделаем это прямо здесь, а?

Он скидывает куртку, а затем и рубашку. Руки Джастина напряжены, и он оборачивается назад.

Мне страшно.

Глубокая тишина наполняется шумом, и я теряю из вида Джастина, потому что он теряется в толпе, которая окружила его и корейца.

Вижу Кристиана, он пытается пробраться к ним и разнять их.

Прикрываю уши руками, а затем пытаюсь растолкать всех руками. Пробиваюсь в круг и замечаю корейца на полу. Байка Джастина лежит рядом с ним, а белая майка уже в крови. Он заносит руку и ударяет мужчину по лицу. Это не просто драка.

Это бокс.

 Меня толкают куда-то в угол бара. Я чувствую боль в плече. Мой локоть сбит и из него идет кровь. Я поднимаюсь на ноги и слышу крик девушки. Это не обычный крик. Такой крик бывает, когда находят труп.

Я встаю на ноги и чувствую, как меня перехватывают. Я нахожусь в руках Кристиана, и он вытаскивает меня на улицу. Я пытаюсь вырваться и вернуться за Джастином, но он останавливает меня.

— Я вернусь за ним, но потом ты все мне расскажешь!

Его голос груб. Он не шутит. Никто сейчас не шутит.

Я киваю и с трясущимися руками наблюдаю как он исчезает за дверью бара.

Опускаю голову и замечаю, как из-под закатанного рукава байки идет кровь. Кажется, это серьезно, но пока что не болит.

Гремит выстрел, и я подпрыгиваю на месте. Становится неожиданно тихо и я перестаю дышать, когда дверь бара открывается.

Кристиан держит Джастина под руку медленно направляясь в мою сторону, и я срываюсь с места чтобы помочь ему.

— Кажется, он отключился, — проговаривает Кристиан. — Ты не говорила, что твой муж сменил фамилию и занялся боями без правил.

— Я не только это тебе не говорила, — быстро отвечаю я и перекидываю руку Джастина через свое плечо.

— Серьезно, Джоуи-младшая, где твой муж?

— Занят снятием шлюх и поисками марихуаны, — быстро отвечаю я и чувствую, как Кристиан отпускает Джастина. Он валится на меня всем своим телом. — Черт, Кристиан!

— Это правда? — спрашивает он.

В его руке окровавленная байка Джастина. Майки нет.

— Я бы стала над таким шутить? — вопросительно я смотрю на него и кривлюсь. — Может, поможешь его довести до машины?

Он поджимает губы и вновь беря Джастина ведет его за угол дома, где стоит наша машина.

— Почему ты мне не сказала? Как вообще зовут этого парня?

— Его зовут Джастин, — тихо отвечаю я.

— И что у тебя с ним?

— Ничего. Он защищает меня.

— Ты серьезно? Сейчас мы тянем его, а не он тебя. И, Куинн, я видел, что могло произойти на капоте машины.

Мне стыдно. Мне жутко стыдно что Кристиан увидел это.

— Ты с ним спишь?

От этого вопроса я давлюсь и начинаю кашлять.

Кристиан больше не спрашивает, потому что знает ответ, но из-за этого вопроса у меня появляется свой.

Я с ним сплю? Я с ним просто сплю?

Я испытывала к Джастину просто влечение, но я бы не стала таскать его на себе без сознания если бы испытывала только это. К сожалению, в моей жизни кроме мистера Бибера больше никого не осталось, поэтому, я уверена, что испытываю что-то большее, и хочу этого взамен.

Мы подходим к машине, и я открываю переднюю дверь. Кристиан устраивает Джастина и захлопнув дверь оборачивается ко мне. Я не хочу разговоров. Я просто обнимаю его.

— Уезжай, — шепчет он. —Живо, Куинн, — приказывает он и я слушаюсь.

Обхожу машину и сажусь за руль. В свете фар вижу, как отдаляется силуэт Кристиана и жму на газ.

Было бы легче, если бы я знала, как из окраины Нью-Йорка доехать до Филадельфии.

— Мне самому стоит сесть за руль, — хрипло шепчет мужской голос.

Я оборачиваюсь на звук.

— Джастин, — выдыхаю я. — Ты в порядке?

— Это я хотел спросить у тебя, — проговаривает он и косится на мою руку, по которой стекает кровь. Все становится хуже. — Выглядишь хреново, Митчелл, — он улыбается, но улыбка мигом исчезает с его лица.

Он протягивает руку к навигатору и что-то вводит. Тот принимает действие и указывает мне дорогу до дома. Так легче.

Я хочу задать несколько вопросов Джастину, но замечаю, что он закрыл глаза и молчу.

Молчу до тех пор, пока Джейсон не открывает дверь с его стороны. На улице опять дождь, но уже светает. Я выхожу из машины и хочу помочь Джейсону затащить Джастина в дом, но тот не нуждается в моей помощи.

Я запираю дверь и захожу в гостиную, где на диване лежит Джастин. Его глаза открыты и кажется, он окончательно пришел в себя.

Стягиваю с себя байку и замечаю на руке порез. Притрагиваюсь и закрываю глаза. Слышу шаги и распахиваю их. Джейсон идет ко мне с аптечкой и вручив ее снова исчезает.

Я присаживаюсь на диван и открыв аптечку достаю бинт. Мои руки дрожат. Смачиваю его перекисью и преподношу к лицу Джастина, как тот хватает меня за руку и отбирает бинт. Я хмурюсь и наблюдаю за тем, как он аккуратно обрабатывает порез на моей руке.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — тихо спрашиваю я.

Он останавливается.

— Нет, — его голос однотонен. — По крайней мере в моем договоре не указывалось, что, защищая тебя, я должен буду что-то рассказывать о себе.

— Джастин, в баре...

— Мне жаль, что ты увидела в баре, но это не значит, у нас есть повод поговорить.

Он спокоен и это пугает. Такое ощущение, что он прорепетировал эту речь несколько тысяч раз, пока я везла его домой.

— Ты занимался боксом?

Он вскидывает бровь.

— Как видишь, Куинн, — пожимает он плечами и откидывает окровавленный бинт на журнальный столик.
Кажется, его совсем не волнует то, что его бровь и губа кровоточит.

Я сглатываю, перед тем как задать самый волнующий меня вопрос. Мне страшно и любопытно одновременно.

— Где буду я, когда все это закончится? — мой голос почти не слышно, но кажется его слышит весь мир.

— Ты вернешься к своей обычной жизни, Куинн, — с легкостью отвечает он и поднимается с дивана. Все внутри меня обрывается. Я не могу произнести ни слова пока он не скрывается за стеной по пути в столовую.

— Она не будет обычной без тебя, Джастин, — прошептала я в тишину, которая смешивалась с его удаляющимися шагами.

Я поднимаюсь с дивана и следую за ним. Я хочу знать, почему все что между нами происходит может затем вернуться к тому, будто этого и не было. Поднимаюсь на второй этаж и ровно в двух метрах от его комнаты останавливаюсь возле приоткрытой двери. Легонько толкаю её и вижу шесть светящихся, которые на несколько секунд ослепляют меня. Я хмурюсь и привыкаю глазами к яркому свету из четырех экранов.

Я переступаю порог комнаты и подхожу ближе к столу. На одном из экранов я вижу свою постель, а точнее, мою и Марка. На следующем наша гостиной, а на третьем из четырех — столовая. На последнем экране я вижу выход из нашей квартиры.

Каждая из этих комнат пуста, и я задерживаюсь свое внимание на спальне.

«Оно на дне матраца вашей кровати. У вас дома. Не у мистера Бибера, а у вас» — вспоминаю я слова Маккалистера.

Оружие. На дне моего матраца.

Я не свожу глаз с кровати и уже мысленно нащупываю ключи в кармане штанов.

Гляжу на часы. Семь утра. Марк должно быть уже в пути на работу. Так называемую «работу».

«Вы ведь понимаете, что с вами будет, если его найдет полиция?»

Понимаю, мистер Маккалистер.

Делаю несколько шагов назад и выхожу в коридор. Внизу в гостиной и столовой пусто. Так гораздо лучше. Достаю из аптечки бинт и перевязываю себе руку. Кое-как завязываю бинт и иду к двери.

На улице больше нет дождя, но утренний холод не дает позабыть о том, что на дворе октябрь. Подхожу к машине и сажусь за руль, заводя её. Из-за столь громкого и внезапного шума я дергаюсь. Мне кажется, что если Джастин услышит звук машины, то сейчас же спустится и...

И я не знаю, что может произойти, если он будет зол.

Последний раз, когда он был зол — мы трахнулись.

Да, именно так.

Я — могу думать, что мы «переспали».

Я — могу употреблять это слово, потому что я знаю, что я чувствую по отношению к нему.

Он — нет.

Я даже не задумывалась над тем, к чему это может привести. Я не задумывалась над тем, что будет потом, когда у Джастина будут основания посадить Марка за решетку.

Я путаюсь. Не самопроизвольно. Он это сам делает со мной.

Бокс — не дает права засадить человека за решетку. Особенно если по его словам он мафиози.
Что еще вы скрываете, мистер Бибер?

Я настраиваю навигатор на наш с Маком дом, и он указывает мне путь с учетом утренних пробок. Я должна добраться до него не больше чем за два часа. Два часа на размышления и неприятной боли в груди от его последних слов.

«Ты вернешься к своей обычной жизни, Куинн»

Мы никогда с ним не разговаривали на эту тему, и я чувствую себя полной дурой, потому что сама не спрашивала. Я просто делала это. В самолете, в душе, в гримерной.

Может, я спутала влечение с чувствами?

Это было не так, потому что меня волновало, что с ним сейчас. О чем он думает сейчас и что еще скрывается за его темной стороной.

У меня создалось впечатление, что я упираюсь в две стены. В Марка, который больше никогда не станет для меня прежним. И в Джастина, который, кажется, никогда не станет для меня больше, чем просто Джастин.

Включив радио, я просто пытаюсь отвлечься и придумать план проникновения в свою квартиру. Это смешно до нездорового смешка, сорвавшегося с моих губ.

Я придумываю план проникновения в свою же квартиру.

Немыслимо!

Чем ближе я к Нью-Йорку, тем больше понимаю, что через все края из меня лезут нравоучения матери.
Спина должна быть ровной, улыбка скромной. Жаль, что ее это не заботило в один из благотворительных вечеров, когда я набралась виски и переспала с Марком.

Это была ошибка нас обоих.

Я поворачиваю влево на светофоре и чувствую покалывание в руке. Кровь больше не идет, но мне все еще больно.

Смотрюсь на себя в зеркало и ужасаюсь. На мне мужская одежда, включая даже обувь. Байка вымазана в кровь, а волосы в ужасном беспорядке.

Мне следует принять душ.

Припарковав машину на стоянке, я выхожу из нее быстро пересекая улицу.

Консьерж смотрит на меня как на чокнутую, но ничего не говорит. Я прошу у него ключ, и он без всяких слов отдает его мне. Подхожу к лифту и вызываю его ожидая еще несколько минут. Серебряные двери открываются, разрешив мне огородиться от столь заинтересованного взгляда, и я поднимаюсь на самый последний этаж.

Прокручиваю ключ в замке и толкаю дверь в ожидании того, что меня встретит дуло пистолета. Но здесь пусто. Настолько холодно и одиноко, что мне кажется Марк не появлялся здесь с момента, когда пытался мне впервые убить.

Швыряю ключи на стол и мчусь в спальню. Скидываю с кровати все постельное белье и рассматриваю матрац.

Оно на самом дне.

Только сейчас до меня доходит, что будет, когда я найду его? Просто возьму, пройду мимо консьержа с ним, а затем положу в багажник машины и поеду через весь город?

Я и вправду чокнутая.

Иду на кухню за ножом и возвращаясь начинаю разрезать матрац. Переворачиваю его, снова почувствовав боль в руке и начинаю резать снизу, ощущая тяжесть чего-то. Один надрез. Второй. Что-то с хрустом падает мне на ноги, а затем и второе.

— О господи, — тихо произношу я, откинув нож в сторону.

Хватаю простынь с пола и укутываю два оружия в нее.

Спуститься я с ним не могу. Не могу.

Подбегаю к окну и смотрю вниз, когда что-то упирается мне в затылок.

Кажется, вся жизнь пробегает у меня перед глазами. Это Марк, и он уже приставил пистолет к моей голос.

— Положи что взяла, — приказывает голос.

Я оборачиваюсь. Лидия.

Я удивлена. Лидия тоже.

— Куинн?

Я молчу, все еще держа оружие в руках. Она тоже не опускает пистолет, который нацелен мне в лоб.

— Боже мой, я думала это воровка, — извиняется она и опускает пистолет.

Откуда у Лидии пистолет?

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я.

— Твой муж попросил меня приглядывать за твоей квартирой...

У меня нет времени слушать ее оправдания. В моих руках два запрещенных оружия.

— Я рада, что ты все еще жива, — выпаливаю я и замечаю на её лице смятение. — Мне пора, Лидия.

Она не узнает меня так же, как и Марк. Мне плевать, потому что я все еще хочу жить на свободе, а не носить загар в полосочку.

Прохожу мимо нее и мчусь к двери. Спускаться по лифту слишком опасно, поэтому я бегу по лестнице, а потом жалею, что не проехала половину из них на лифте.

Лидия в моей квартире. Лидия с пистолетом в моей квартире. Лидия идиотка, если доверяет моему мужу. Но Лидия была единственной, кто поддержал меня в рождении Адалин.

Наблюдаю через щель за консьержем и привожу дыхание в порядок. Он наклоняется, а затем переводит взгляд на лифт, который оповещает о том, что с самого верхнего этажа кто-то едет.

Кто-то. Но не я.

Он подходит к нему, и я толкаю дверь, бегу на улицу и сажусь в машину. Кладу оружие назад на пол и завожу машину. Не лучшее время. Не лучшее места, но нет времени чтобы делать выбор.

Мое сердце уже где-то в горле делает тысячный удар в минуту, когда я выезжаю со стоянки. Настраиваю навигатор на другой путь. Более длинный, но более безопасный, на который придется потратить более трех часов.

Мои руки трясутся. Я вся дрожу. Меня сейчас стошнит.

Я жму на педаль быстрее, будто могу убежать таким способом от своего страха, а не наоборот, привлечь внимание.

Вдох, выдох.

Равномерно дышу и через несколько минут понимаю, что наконец-то владею ситуацией.

Всю дорогу страх не покидает меня до самой Филадельфии. Чем ближе к нему, тем мне легче. Тем спокойнее.

Миную несколько домов и заезжаю в приоткрытые ворота самого дальнего дома. Охраны не входе нет, хотя уже около двух часов дня. Это пугает.

Вдруг Марк добрался до него.

Я останавливаю машину и выйдя из нее открываю заднюю дверь. Беру в руки два неизвестных мне пистолета и медленно иду к двери.

Слышится как что-то падает. Разбивается.

Я дергаюсь, толкаю ногой дверь и замираю на месте, когда два пистолета оказываются нацеленными на Джастина.

Несмотря на то, что я имею в руках и могу этим воспользоваться, он смотрит на меня так, будто владеет и всегда владел ситуацией.

Он зол.

Не так как в тот вечер в гримерной. Он зол по-настоящему, и проедает меня своими потемневшими глазами.

 — Ты в своем уме, Митчелл? — кричит он.

Я вздрагиваю и опускаю руки.

— Ты хоть понимаешь, на что ты подписалась, когда села в машину?

Я все еще молчу.

Его грудь быстро вздымается, а челюсть сжимается.

— Куинн, ты хоть понимаешь, что тебя могли убить, остановить копы или еще того хуже!

Он кричит, и я сжимаюсь. Зажмуриваю глаза и хочу спрятаться где-нибудь в углу, прикрыв уши ладонями.

Открываю их только тогда, когда они наполняются слезами.

Джастин смотрит на меня растерянно и протянув руки прижимает меня к себе. Будто бы настолько крепко, насколько может.

Я не верю этим объятиям, потому что после них все равно все станет прежним.

Я уклоняюсь и иду в гостиную. Кладу оружие на стол и оборачиваюсь к нему. Он стоит в двери сжав ладони в кулаки. Его спина напряжена. Я хочу обнять его сзади и попросить ответить на все мои вопросы, но что-то останавливает меня.

А имею ли я на это право? Имею ли я право вторгаться в его жизнь? В его прошлое?

Джастин оборачивается ко мне и исследует взглядом, облизав нижнюю губу. Я начинаю тяжело дышать, потому что тот факт, что он стоит передо мной в одних боксерах сводит меня с ума.

Он только недавно проснулся?

Ссадины на его лице приобрели синеватый цвет, а губа чуть вспухла.

Я сдаюсь так же, как и он.

Я сдалась еще тогда, в душе.

Он направляется ко мне широкими и уверенными шагами, обхватывая мою талию руками. Его губы касаются моих, сначала нежно, затем более властно. Он будто сорвался с цепи.

Хватает меня на руки и несет вверх по лестнице.

Я не знаю, что происходит. Я молчу, он молчит. Мы оба молчим, потому что знаем ответ. Мы знаем, что из этого ничего не выйдет. Он — уверен в этом. Я — надеюсь, что что-то будет дальше.

Мы оба облажались в этом.

Он снимает с меня байку и опускает на прохладную поверхность атласной ткани. Я вижу себя в отражении зеркала. Оно в потолке и сверлит меня взглядом.

Это не моя спальня. Это и не его спальня. Это комната, в которой то что может сейчас произойти останется здесь навсегда.

Я обвиваю руками его шею и наслаждаюсь поцелуями, которые он ведет от моей шеи и до пупка. Я выгибаюсь.

Это первый секс, который будет в постели. Это первый настоящий секс.

Джастин стягивает мои штаны и скидывает их на пол. Я накрываю очевидную выпуклость в его боксерах ладонью. Я чувствую его твердость и тепло. Я нуждаюсь в нем.

Его пальцы стягивают мои трусики, а затем принимаются за бюстгальтер. Он любит, когда я полностью голая. Когда я в его власти.

Он обхватывает меня за талию и поворачивает к себе спиной. Приподнимает меня за бедра и ставит на колени.

Я утыкаюсь лицом в подушку и слышу его шумные вздохи.

Кладет ладонь на мое плечо и движется вверх к моей правой ягодице. Массирует и щипает. Я стону. Я чувствую, какая я мокрая.

— Прошу, — тихо шепчу я.

Он все еще водит руками по моим ягодицам, а потом спускается одной из них туда, там, где мокро. Я слышу, как он вздыхает, только это больше похоже на болезненный стон.

Он наклоняется, целует мою левую ягодицу, затем бедро. Я больше не могу стоять на коленях, я хочу, чтобы он взял меня прямо сейчас, но он не торопится и целует где я хочу его больше всего.

Я задыхаюсь, а он резко входит в меня.

Крик срывается с моих губ, и я ощущаю его тепло в себе. Он такой...

Он вошел в меня без презерватива, и я хочу, чтобы так было всегда. Я хочу чувствовать его полностью. Я хочу чувствовать каждую клеточку его тело.

Я влюбляюсь в его вздохи, я влюбляюсь в его стоны. Я влюбляюсь в каждой произнесенное им слово пока он во мне.

Я хватаюсь за края простыни и тяжело дышу. Я сбиваюсь на вдохе и на выдохе, когда он резко входит в меня. Когда его пальцы исследуют мое вспотевшее тело. Когда я слышу шлепки его бедер о мои ягодицы.
Он расставляет мои ноги шире и немного приподнимает. Я не чувствую опоры, но чувствую его тепло внутри себя.

— Джастин, — я выдыхаю его имя. Я хочу, чтобы он знал, как приятно мне его произносить. Как важно мне произносить именно сейчас.

Я хочу, чтобы он чувствовал то же, что и я.

Он входит глубже и жестче настолько, что я срываюсь с места каждый раз. Опускает меня на колени и накрывает ладонями груди. Сжимает, я кричу. Выходит, из меня ровно в тот момент, когда внутри меня все начинает сжиматься. Он мучает меня.

Переворачивает на спину и снова входит. Я ощущаю всю тяжесть его тела, когда он ложится на меня.

Я ощущаю всю тяжесть его души, когда он смотрит мне в глаза.

Он пуст, так же, как и я. Но в этой пустоте есть преграда, от чего мне не добраться до него, поэтому я просто смотрю в них и не моргаю. Я хочу смотреть в них до тех пор, пока не закроет их сам.

Обвиваю руками его шею и приоткрываю губы, запрокидывая голову назад. Я не могу терпеть, я содрогаюсь. Все внутри меня сжимается, когда он произносит мое имя и я кончаю. Кончаю с криком и мольбой чтобы он не останавливался, и он ускоряет ритм.

Прислоняюсь губами к его шее и начинаю целовать её, доходя до мочки уха. Он стонет и замирает. Я чувствую тепло, которое распространяется внутри него и просто не шевелюсь. У меня нет сил шевелиться, потому что я не спала сутки, а может и больше.

Я просто засыпаю с ним в одной постели, закинув на него ногу с надеждой, что он не уйдет.