Тульмонт

"Ветер. Он приходит с севера. 

Механический лязг затвора прорезал слух. Стрелянная гильза упала в рыхлый песок. 

Каждый день он приносит с собой смерть. Катафалк приезжает дважды в неделю. Есть ли там место для живых?"

- Пригнитесь! - Рявкнул офицер. 

Заревели пушки. Протяжными хлопками они посылали прямо сюда центнеры тротила. Снаряды завыли. Кто-то шептал под ухом. Молитва. Это была молитва. 

"Взор быль мыльным. По телу растеклась боль. Она была в каждом клаптике его кожи, в каждой кости. Хотелось прильнуть, поспать, хотя бы пару часов. Но что если ветер задует снова?"

Огромные воронки от взрывов вспахивали землю. Вокруг летали комки земли. Крики. Снова они. В пробелах между грохотом от выстрелов было слышно как кто-то надрывал свою глотку. В ушках звенело, сердце провалилось куда-то глубоко. А пушки все ревели. 

"Руки скользнули по металлу. Холодный. Солнце так палило." 

Грохот. Металлический лязг. Они шли. Линия смерти ушла. Снаряды рвались вдали, прочесывая тыльные линии обороны. 

- Готовсь, - крикнул офицер. 

Его голос был хриплым. Из носа текла кровь. Подняться по деревянным ступеням. Легко. И вот уже свет. Солнце. Теперь оно близко. Ближе чем там, в этой траншее. Винтовка уперлась в плечо. 

- Огонь! - послышалось на периферии слуха. 

Отдача вдавила приклад в тело. Хлопок и еще десяток хлопков. Затвор ушел назад. Гильза вылетела, заблестев на солнце. 

"Труп. Безглавый труп. Смотрит, словно бы может смотреть. Сидит в траншее будто может сидеть. Кровавый обрубок. Нет, головы нет."

Они шли в облаке газа. Тошнотный ком подступил к горлу. Высокие. Большие. Паровые двигатели шипели, выдыхая плотный дым. Гигантские ноги как у комаров.

- Противогазы! - последовала команда. 

Нацепить его было несложно. А вот дышать - труднее. 

- Готовсь, - руки стали послушными голосу офицера словно цепные псы. 

- Огонь! - и снова хлопок. 

"Не один. Их много. Трупы лежат в ряд. Хотя никто их не укладывал так. Умерли быстро. Наверное безболезненно. Мертвые глаза смотрели. Эта отрубленная голова была смешанна с грязью. Она лежала в нечистотах на самом дне траншеи. Волосы были маслянистыми, в перемешку с пылью. Кожа - серая, полугнилая. А глаза. Голубые, чистые. Они смотрели."

Тяжелые шаги. Очень тяжелые. Колеса катили за ними паровые двигатели. Нужно было несколько метров - и они уже пересекут окоп. Изгибались с каждым шагом, лязгали металлом.

- Огонь! - огонь был дан. 

  "Вороны каркали где-то тут. Нельзя было дать им выклевать эти глаза. С другой стороны, тогда они не будут смотреть."

Его нога была тонкой, не больше трех-четырех дюймов в ширину. Она как гарпун пробила грудную клетку солдату. Паровая машина гудела за его спиной. 

- Огонь! - слова эти были необходимы. 

По нему забегали искры. Он возвышался над окопом на добрых три метра. Стальной панцирь. Пули срикошетили. Все как одна. 

"Вороны бегали по грязи. Слышно было как их лапы вязнут в земле. Праздник природы. Руки сжимали металл."

Падение. С деревянного постамента прямо на землю. Хлынуло облако хлора. Оно пришло с задержкой. В зеленом плену он возвышался на длинных ногах. Стёклышка противогаза запотели. Руки забегали по грязи, небольшой короб был присыпан землей. Его рука оканчивалась огнеметом. Ткань на руке и сопло было закопченым, из него вырывался огонь. Паровая машина зашипела, из неё с большим потоком пошел дым. Он слегка наклонился, повернувшись спиной. 

"Обугленное мясо. Чёрные, закопченные останки. Кожа слезала с костей. Они лежали как груда обожженных лохмотьев" 

Крики. Снова крики. С десять глоток завопило в один миг. Живые факелы. Они не горели долго. Упали все как один. Руки передернули затвор. Штык блестел на солнце. Противоположной стороне окопа пришлось туго. Никто не выжил. Огнемет шипел. Не нужно было прицеливаться. Паровая машина была большой. 

"Огромный топор. Метра два. Лезвие тёмное. Кровь запеклась. Он глубоко вонзился в землю."

Замах был большим. Он замахнулся секирой, несколько выгнувшись назад на тонких, длинных металлических ногах. Стекла его противогаза блестели, внутри их была тьма. Затем удар. Острие засвистело в воздухе. У него не было взгляда. Но он смотрел. Это была словно бы гильотина. С головы солдата слетела каска. Тело еще не успело повалится на землю, а голова уже упала. Дыхание остановилось. Курок спустился. Выстрел прозвучал. 

"Она все еще дымилась. От паровой машины тянулись две стальные трубки. Острые колеса плотно впились в землю."

Дробь пробила тонкий корпус. Маленькая печка внутри была повреждена. Она засвистела, а затем вспыхнула, в стороны разлетелись какие-то железки. Зашипел и он. Откуда-то из-под противогаза, из недр стального панциря послышался человеческий голос. Едва слышный, глухой. Нужно было бежать. Как можно быстрее. Не назад. Огонь догонит. 

"Две блестящие ноги были согнуты как гармошки. Плечи опущены." 

Земля продавливалась под ногами. Сапоги ступили на деревянный постамент, а затем вверх. Штык-нож был длинным. Нужно было лишь попасть в сочленения между головой и грудью. Его топор упал сверху вниз. Поздно. Штык-нож вошел вглубь шеи. Мякоть. Палец спустил курок. Выстрел. 

"Его лицо было разворочено на куски, кожаный противогаз пристал к голому мясу, уже посеревшему. Стекла от линз вонзились в глаза."

Падение. Колени разбиты вдребезги.

"Трупов было больше. Слева и справа. Все одно и то же. Разбитые паровые машины. Запах гари. Механические конечности. Большие, высокие фигуры, лежащие лицами вниз. И вороны. Вороны пировали. Они кричали, дрались за лакомые кусочки. Печень, глаза."

Солнце. Его лучи почти не доставали досюда. Нет. Больше никого не осталось. Ни здесь, ни в других местах. Совсем никого. Слышен был кашель. Кто-то выплевывал свои легкие, задыхаясь без противогаза. Хлор уходил. Он был тяжелым, оседал в окопе, но все же уходил. Артиллерия не умолкала. Она возвращалась. Надо было прижаться к стенкам окопа плотнее, ниже. Руки обхватили шею и голову. Шрапнель вряд ли остановит кожа и кости. Но шанс был. 

"Небо серое, слепящее. Только вороны. Больше никого. Веки были тяжелыми, металлическими. Хотелось сомкнуть глаза. Но голубые глаза все еще смотрели."

Дыхание было слышно хорошо. Оно отвлекало. Оно хорошо помнилось. Ушло все, но дыхание все еще было тут. Оно раздирало грудную клетку. Кровь шла из ушей, из носа. Снаряды рвались. Ближе, дальше, это становилось пыткой. Или же игрой. Нужно было угадать, рванет далеко или близко. Только вот взрывы становились все тише и тише. Слух уходил. Зрение мылилось. 

"Нужно было держаться в сознании. Пальцы упускали металл. Но он должен был защитить. Возможно обойма была пустой.

 Ветер. Он приходит с севера.

Механический лязг затвора прорезал слух. Стрелянная гильза упала в рыхлый песок.

Каждый день он приносит с собой смерть. Катафалк приезжает дважды в неделю. Есть ли там место для живых?"

Арт несколько другой, но вдохновило на такое. Ух, успел за двадцать минут до конца. Лучше так не делать(
Присылайте арты и не буду писать подобную дичь)