ему не всё равно?
Его извинение 🪐
Т/и осторожно перебирала вешалки. Её пальцы дрожали. Она не знала, что именно искать — просто шла вдоль ряда.
И вдруг остановилась.
Мягкая бежевая кофта с капюшоном.
А на капюшоне — маленькие ушки.
Словно у котёнка.
На секунду на её лице появилась лёгкая улыбка. Настоящая. Детская.
Та, что вырывается невольно, как у ребёнка, увидевшего игрушку.
Она даже прижала кофту к себе, представляя, как будет в ней выглядеть.
Но...
Потом она резко вспомнила. Его голос.
Грубый. Холодный.
— Не улыбайся без разрешения.
Улыбка исчезла, словно её никогда не было.
Она быстро опустила глаза и повесила кофту обратно.
Минхо всё это время стоял чуть поодаль.
Скрестив руки.
Видел.
И... его губы дрогнули.
Совсем чуть-чуть.
Он впервые улыбнулся. Невольно.
Он не знал, почему.
Не понимал.
Но эта её мимолётная, искренняя улыбка...
Она ударила сильнее любого пистолета.
Заставила сердце — холодное, каменное — сбиться на полудолю секунды.
Он сделал шаг вперёд, взял с вешалки ту самую кофту и протянул ей.
— Возьми.
Т/и подняла взгляд.
— Но...
— Я сказал, бери.
Она молча кивнула, и впервые — сама не осознавая — прижала кофту к себе крепче.
Минхо смотрел на неё, и вдруг повернулся к ближайшей стойке.
Молча взял тёмно-серую юбку.
Немного коротковатую, но с кофтой — смотрелась бы вполне гармонично.
— Примерь, — бросил он.
Она послушно пошла в примерочную.
Через несколько минут вышла.
Он увидел её...
В той самой кофте с ушками.
И в юбке.
Её худые ноги были покрыты синяками.
Бедро — обмотано бинтом, кое-где проступала кровь.
Она стояла неловко, будто стеснялась всего своего тела, но при этом пыталась держать спину прямо.
Минхо подошёл ближе.
Молча посмотрел.
И взял всё — не спрашивая. Просто пошёл к кассе.
— Это... ты правда купишь? — прошептала она, словно не верила.
— Не задавай глупых вопросов, — ответил он резко. Но голос звучал уже не так холодно, как раньше.
Он даже обернулся:
— Тебе идёт.
Это было едва заметно. Почти шёпотом. Но она услышала.
И впервые не испугалась.
Просто... посмотрела ему в спину и на секунду, совсем тихо, снова улыбнулась.
Когда они уже вышли из торгового центра, Т/и шла чуть позади Минхо, крепко прижимая к себе пакет с новой одеждой. Было непривычно. Тепло. По-своему даже... спокойно.
Но вдруг её живот громко заурчал.
Она тут же остановилась, покраснела, прижала руки к животу, надеясь, что он не услышал.
Минхо резко повернул голову, прищурился:
— Ты не ела?
— Ну… — она опустила глаза, — утром немного…
— Садись в машину.
Он развернулся, но шёл не в сторону машины.
— Это не туда… — тихо заметила она.
— Я знаю. — Голос твёрдый. — Идём поешь.
Они зашли в небольшое кафе на втором этаже здания.
Т/и села у окна, глядя на улицу. Город шумел, жил, как будто ничего не произошло.
Минхо заказал еду без лишних слов, просто выбрал за неё. Через несколько минут на столе уже стояли рамен, рис и тёплый чай.
— Ешь.
Она кивнула и начала есть. Осторожно, но быстро — была действительно голодна.
И вдруг, не поднимая глаз, пробормотала:
— Это ты... так извиняешься?
Минхо напрягся, будто его ударили.
— Что?
Она тихо усмехнулась, не глядя на него:
— Покупки. Кофта. Юбка. Еда... Типа «я не извиняюсь, но делаю всё, чтобы ты простила».
Он молчал.
Она рискнула поднять на него взгляд — и впервые увидела, как у него дёрнулся уголок губ.
— Ты слишком много говоришь, — бросил он, отводя взгляд в сторону окна.
— А ты слишком плохо прячешь, что тебе не всё равно, — шепнула она, но так тихо, что даже сама не была уверена, услышал ли он.
Несколько секунд — тишина.
А потом он сказал:
— Доешь — поедем домой. У тебя ещё лечение.
Снова грубый голос. Холодный.
Но в нём не было злобы.
И Т/и поняла — это его способ заботиться.
Когда они вышли из кафе, вечер уже начал окутывать город мягкой серой дымкой. Т/и шла медленно, почти вприпрыжку, будто внутри стало легче — впервые за долгое время.
В машине она села на пассажирское сиденье, прижавшись к пакету с одеждой. Дорога домой была тихой. Минхо сосредоточенно смотрел на трассу, не произнося ни слова.
Через несколько минут Т/и опёрлась лбом о окно, глядя на пролетающие фонари… а потом глаза начали закрываться сами собой. Тепло, покой, чувство сытости и то странное ощущение безопасности рядом с ним — всё смешалось, убаюкивая.
Минхо краем глаза заметил, как её дыхание стало ровным. Он на секунду повернул голову — она спала.
Её волосы падали на лицо, щека прижималась к стеклу, губы были приоткрыты. Она выглядела уязвимой… и такой спокойной.
Он ненадолго замедлил скорость, не желая резко поворачивать.
Внутри что-то сжалось — неожиданно, глухо, почти болезненно.
"Как будто ребёнок," — пронеслось в голове.
Доехав до особняка, Минхо остановил машину. Несколько секунд просто сидел, глядя на неё. Потом тихо вздохнул, вышел, обошёл авто, открыл её дверь.
Она не проснулась.
Он аккуратно подхватил её на руки. Т/и чуть зашевелилась, что-то прошептала во сне, уткнувшись носом в его плечо. Он замер, чтобы не разбудить. Сердце стукнуло чуть сильнее, чем должно было.
— Глупая, — тихо пробормотал он, глядя на её лицо, и пошёл внутрь.