ему плевать
☕ "Ты должна жить. Даже если тебе больно."
Прошло несколько часов. Комната всё ещё пахла тошнотой и страхом. Т/и лежала на кровати, свернувшись калачиком, прижав к себе худи, что оставил Хан. Веки налились тяжестью, тело дрожало.
Дверь тихо приоткрылась.
На этот раз — без злобы. Без крика.
Вошёл Хёнджин.
У него в руках был поднос.
На нём — чашка горячего чая, белая мисочка с чем-то травяным и упаковка таблеток.
— Не пугайся. Я не Минхо, — спокойно сказал он, присаживаясь рядом. Его голос был тихим, почти шёпотом.
Он поставил поднос на тумбочку и посмотрел на неё.
— Я знаю, тебе тошно. Это чтобы желудок почистился. Чтобы ты не умерла.
Он подал ей кружку.
Т/и дрожащими руками взяла её. На секунду взгляды встретились.
В его глазах не было привычной дикости. Там было что-то живое. Тёплое.
— Выпей. А потом вот это, — он открыл упаковку и показал белую таблетку. — Поверь, я бы не тратил яд на тебя. Просто… это нужно.
Она с трудом сделала глоток. Горло болело, чай обжигал, но тело само тянулось к теплу.
— Ты же сильная, да? — прошептал он. — Я видел, как ты терпела. Видел, как смотрела в глаза Минхо, даже когда он… — он не договорил.
— Ты не такая, как он. Но ты можешь выжить, даже рядом с ним.
Т/и не ответила. Только кивнула. Слёзы вновь навернулись. Но уже не от страха. А от неожиданной доброты.
Хёнджин встал.
— Я оставлю тебя одну. Только… если вдруг что — зови меня. Не Хана. И не Минхо.
Он посмотрел на неё в последний раз.
— Просто… зови меня, если не хочешь умереть одна.
И он ушёл, тихо закрыв за собой дверь.
📞 "Она — просто ошибка для него."
Минхо сидел на кожаном диване, в полумраке кабинета. Хан стоял у окна, Хёнджин молча листал какие-то бумаги. В комнате стояла напряжённая тишина, нарушаемая только тиканьем старинных часов на стене.
— Уверены, что он возьмёт трубку? — спросил Хан, скептически подняв бровь.
— Он возьмёт. Ему звонят не простые люди, — холодно ответил Минхо и набрал номер.
Гудки.
Раз.
Два.
Три.
Наконец — ответ. Голос. Мужской, деловой, отстранённый.
— Кто это?
Минхо опёрся локтем о подлокотник, усмехнулся в трубку:
— Ты не узнаёшь голосов тех, кто тебе когда-то сломал бизнес? Как грустно.
Молчание.
Минхо продолжил:
— У нас кое-что твоё. Точнее… кое-кто. Маленькая девочка с раной на бедре. Вся в слезах. Она здесь, у нас. И она твоя дочь.
На той стороне — пауза. Потом голос, холодный, как лёд:
— И что вы хотите? Выкуп?
Минхо резко перестал улыбаться.
— Ты не волнуешься?
Собеседник усмехнулся.
— Девочка доставляла только проблемы. Мать умерла из-за неё. Хотите убить — убивайте. Хотите оставить — ваша проблема.
Мне она не нужна.
Связь оборвалась. Минхо опустил телефон. Комната замерла.
Хан сжал кулаки.
— Он даже не спросил, жива ли она…
Хёнджин опустил глаза.
— Вот мразь…
Минхо встал медленно, сжав телефон в руке.
— Урод, — прошептал он. — Даже я не настолько хладнокровен.
Он посмотрел на дверь, за которой, в одной из комнат, лежала Т/и.
— Мы оставим её живой. Не потому что он просил… А потому что он не просил.
💥 "Ты — не жертва. Ты — расплата."
Минхо тяжело выдохнул, глядя в пол. Хан бросил мрачный взгляд на телефон, словно хотел разбить его.
— Он даже имени её не сказал, — буркнул Хан.
— Ему плевать, — отрезал Минхо, оборачиваясь. Его голос звучал как лёд, растекающийся по коже. — Он выбросил её, как мусор.
Он усмехнулся.
— А значит, у меня развязаны руки.
Хёнджин приподнял голову:
— Ты хочешь… что?
— Всё, — спокойно сказал Минхо. — Больше она не "дочь врага", больше она даже не человек. Она — напоминание. Живая, но мёртвая изнутри. Я сломаю её разум. Я заставлю её умолять. А потом… пусть живёт, как живой призрак. Его позор. Его боль.
— А если она не выдержит? — тихо спросил Хёнджин.
Минхо повернулся к двери, глаза его горели.
— Она должна выдержать. Мне плевать, как. Я хочу, чтобы он знал — она страдает каждый день. Даже если он не смотрит.
Он вышел из комнаты.
🩸 В её комнате
Т/и лежала, скрючившись, укрытая худи. Бледная. Губы тряслись. Она вспоминала голос отца в детстве. Тот, кто обещал защищать, кто обещал быть рядом.
Где он сейчас?..
Дверь резко распахнулась.
Минхо вошёл, медленно, словно хищник. Он подошёл к кровати, присел на край и посмотрел на неё сверху вниз.
— Знаешь, что смешно, малышка?
Она с трудом подняла глаза. Губы дрожали. Веки горели от слёз.
— Тебя никто не хочет. Ни твой папочка, ни этот мир.
Только я.
Он наклонился к её уху, прошептал:
— Но я не хочу тебя любить. Я хочу тебя сломать.
Он резко схватил её за подбородок.
— Завтра ты встанешь. А потом начнётся первое задание. Если не сделаешь — я убью того, кто у тебя ещё остался в голове. Может, подругу. Может, кого-то из школы. Кто-нибудь да найдётся.
Он встал, подмигнул Хану, что стоял у двери, и вышел.
И в её душе снова воцарилась тьма.