Глава 19
Длинные и блестящие багряно-красные волосы сверкают в свете флуоресцентных ламп будто живое пламя. Такие имеются только у двух человек во всём городе. Кого из двоих встретил Амари в коридоре Гражданского госпиталя?..
– Рейчел? – наугад позвал он.
Леди Салливан обернулась на окрик и одарила канцлера ослепительной улыбкой. Яркая женщина. Эта чудачка и развратница – определённо самая яркая личность из всех, кого он знал. Амари покосился на её горло: точно, кадыка нет – значит, Рейчел.
– Амари! Всё нянчишь свою Псицу? Это так мило... и необычно. А я посещала эндокринолога. Ты ведь знаешь о моей маленькой проблеме? – она кокетливо подмигнула.
– Твоя единственная проблема в том, что ты недостаточно похожа на своего брата, – пошутил Первый.
– Недостаточно?! Да он моя копия!!! – девушка притворно надула губы. – Нас не различают даже родители!
– Но я-то различаю, – Амари ухмыльнулся. В обществе этой великосветской сумасбродки он всегда чувствовал себя лёгким, непривычно беззаботным... Как же здорово, что Рей встретилась ему сегодня: после всего того негатива, что вывалила на него Мика, канцлеру просто жизненно необходимо было расслабиться в приятном обществе.
– Просто ты излишне внимательный, – длинный ноготок Рейчел игриво чиркнул Амари по подбородку. Она привычным жестом поправила ему галстук, будто бы невзначай касаясь локтями груди канцлера и благоухая на него терпким парфюмом. Не женским и не мужским, сладким с ноткой горечи. – Тяжёлая выдалась ночка?
– И не говори... Если сейчас не выпью кофе, просто умру на месте, – Амари деликатно отстранился. Не то чтобы внимание подруги было ему неприятно – просто сейчас не самое подходящее время для флирта. Он действительно сильно устал.
– Присядь, я сгоняю за стюардом, – Рей махнула рукой в сторону зоны ожидания.
Стоило Амари опуститься в глубокое мягкое кресло, как он тут же чуть не отключился: кажется, вся усталость бессонной ночи навалилась ему на виски неподъёмным грузом. И лишь легонький щелчок по носу заставил его открыть глаза. Ухмыляющаяся Рейчел. С двумя чашками кофе.
Она просто прелесть!
– Может, чего-то ещё? Перекусить? Хотя, признаться, кормят в этом клоповнике отвратительно, – девушка присела напротив, элегантно закинув ногу на ногу. Внутри массивных мужских ботинок, как знал Амари, скрываются миниатюрные ступни с крохотными розовыми пальчиками. Рей не любит модельной обуви. Пожалуй, если встретишь кого-то из близнецов в сверкающих лаком туфлях, это скорее будет Ред, чем его сестричка. Впрочем, нельзя сказать, чтоб Рейчел не была женственной: сколь ни наряжайся парнем и не бинтуй грудь, женственность – она где-то глубже. Она в глазах, в словах, в жестах... Можно обмануть своё тело, пичкая его гормонами, но душа, самая её суть, останется неизменной.
– Я не голоден, – тепло чашки приятно согревало руки. – Всё, что мне нужно сейчас – немного кофеина и приятный собеседник. Рей, будь другом, составь мне компанию! Поехали ко мне! Поиграем в нарды как в детстве. Может, выпьем чего-нибудь покрепче или просто поболтаем... – потом, поразмыслив, добавил, – Рей, мне правда сейчас трудно быть одному.
Амари очень боялся услышать «нет». До дрожи боялся – и не то чтобы у Рейчел были очевидные причины для отказа... но слишком уж часто ему в последнее время отказывают без каких-либо очевидных причин. Однако Рей Салливан улыбнулась и с решимостью кивнула:
– А я как раз сама хотела предложить посудачить где-нибудь в более уютном месте. О твоей избраннице, – улыбка Рейчел померкла, а лицо сделалось непривычно серьёзным. – Мне не кажется, что это хороший выбор.
«И я полностью с тобой солидарен, подруга...» – Амари вздохнул и дал Крису знак распорядиться подготовить машину к отъезду.
– Прямо здесь ни слова не скажу, – Рей Салливан гордо вздёрнула подбородок. – Слишком много ушей. А мне проблем с Боэно не надо.
– Как тебе угодно, - согласился Амари. Вряд ли Рейчел скажет ему о леди Чезаре что-то новое, а великосветские сплетни Первого мало интересовали... но пусть лучше плюётся ядом в ненавистную соперницу, чем просто ушла бы, оставив канцлера один на один со своими тревогами.
Да, что Рей Салливан давно и страстно желает оказаться в поместье Симон в качестве леди Первой, факт общеизвестный. А не женой канцлера, так хоть любовницей. И, сказать по правде, Амари в какой-то мере питал к Рейчел ответную симпатию: эксцентричность подруги, её пылкий нрав и яркая внешность привлекали его, как манит усталого путника ясное пламя костра в ночи. Но Салливаны – всего лишь побочная ветвь Шестого дома. Они не влиятельны, не богаты, и известны в высшем свете разве что своими чудаковатыми выходками. Репутация Рейчел далека от безупречной. Она рядовой дизайнер-декоратор в архитектурном бюро, без особых амбиций и перспектив. Тратит непомерно много времени на развлечения, творчество и мимолётные романы с мужчинами явно ниже себя по статусу. С богемным отребьем, если начистоту. Любовная связь, и уж тем более брак с такой женщиной для Амари означает потерю авторитета дома Симон среди других Верховных. И неминуемое возвышение Второго дома.
«Ну, Боэно, ну, прохвост! Он окажется в выигрыше независимо от того, состоялась бы моя свадьба с леди Чезарой или нет!..»
Рей Салливан – друг. Близкий друг, и этого достаточно. Но, чтобы сохранить дистанцию, Амари с каждым годом приходится прикладывать всё больше усилий. Нет, она никогда не навязывалась. Не предлагала себя – будучи истинной леди, Рейчел не пошла бы на такое бесчестие. Однако страсть так явственно читалась в её медовых глазах, когда она смотрела на отпрыска дома Симон, так ласкова и учтива становилась эта бестия в его присутствии, что ошибки быть не могло: Рей Салливан влюблена, как мартовская кошка. Не воспримет ли она визит в поместье Первого как приглашение к близости?.. Влюблённые женщины так часто принимают обычную галантность за флирт...
***
– Твои розы ужасны! – возмущалась Рейчел, возясь в цветнике. – Как ты умудрился так их запустить?
Ножницы, будто живые, порхали в её руках над клумбой, отсекая всё, что Рей Салливан сочла лишним: прошлогодние листья, сухие побеги, отцветшие бутоны...
– Совершенно нет времени на садоводство, – Амари пожал плечами. По правде сказать, он не бывал в собственном розарии уже месяц или два, и попросту забыл о цветах.
– Но их так любила твоя мать! Береги эти розы... хотя бы в память о ней, – «клац-клац-клац», – недовольно щёлкали садовые ножницы, будто ворча на нерадивого хозяина.
Впрочем, кто-то из слуг их всё же поливал: земля под неопрятно разросшимися кустами была влажной. Мелкие кроваво-красные бутоны беспокойно покачивались каждый раз, когда рука Рейчел отсекала очередной засохший лист.
– Я часто вспоминаю леди Эльвиру... – вздохнула Рей. – Она была так добра к нам с братом. И так несчастна!
– Моя мать тяжело болела – как тут быть счастливой?..
Эльвира Симон умирала долго и тяжело. Рак постепенно съедал её, разрушал её тело, лишал сил. Последние дни жизни мать и вовсе провела, накачанная обезболивающими препаратами до состояния полной беспомощности... В памяти Амари не сохранилось ни единого случая, когда мать играла бы с ним или хотя бы улыбалась ему. А близнецы? Когда это они успели познакомиться с леди Эльвирой и оценить её доброту?!
– Благодаря твоей маме Ред до сих пор жив, – девушка с вызовом посмотрела на Первого. – Ты не знал? Амари, ты такой глупый! Разве есть в Цитадели другая семья, кроме Салливанов, имеющая больше одного потомка?!
– Нет и быть не может, – Первый покачал головой. – Политика контроля наследования титулов строго запрещает это.
– А мы с Редом родились вместе, и ни у кого не спрашивали разрешения. Близнецы появляются на свет очень редко, и наш случай на тот момент не имел прецедентов, – её голос наполнился горькой иронией. – Два наследника?! Немыслимо!!! Да как же они поделят титул главы дома, недвижимость и прочее имущество после смерти родителей? А вдруг их конфликт выплеснется за пределы семьи, и в городе начнутся волнения? А вдруг иные благородные дома также захотят иметь по два ребёнка?! Здесь, под Куполом, очень опасно быть хоть в чём-то не такими как все. Особенно опасно это было во времена правления Шарля Симона. Прости уж, что я так говорю о твоём деде, но он был жестоким человеком, привыкшим бороться со смутой самыми циничными способами... Да ещё его вечный подпевала Боэно науськивал избавить нашу семью от второго ребёнка. Ред был вторым. И его убили бы, если б не вмешалась леди Эльвира. Почему-то Стальной канцлер прислушался к мольбам невестки, и моего брата пощадили. С условием, что я, как старшая сестра, остаюсь единственной наследницей дома Салливан, а Ред никаких юридических прав на титул не имеет. С тех пор он носит серебряный браслет гражданина, единственный во всей Цитадели.
«Клац! Клац! Клац!» – гневно звякали ножницы, выдавая возбуждение девушки.
– Теперь ты понимаешь, почему я ненавижу Алваро Боэно и всё его семейство? Ред мог быть убит по воле Второго, задушен в колыбели! Мы так близки, что, если его не стало бы... меня бы не стало тоже! Я очень его люблю. У нас одинаковые мысли, чувства, мы полностью одинаковые! Так почему кто-то посторонний должен решать, кому из нас жить, а кому нет?! Кому носить титул, а кто этого недостоин?!
Она распалялась всё больше, и Амари счёл разумным забрать ножницы из её нервно дёргающихся рук. Вдруг поранится? Ему не хотелось видеть кровь подруги и её страдания. Чтобы отвлечь разбушевавшуюся девушку от неприятных воспоминаний, канцлер выбрал самый крупный бутон, осторожно отделил его от куста и, срезав шипы, вонзил багряный цветок в волосы Рей Салливан.
– Красный тебе к лицу, – сдержанно улыбнулся он, отмечая, что этот жест заставил девушку смущённо охнуть от неожиданности. – Поверь уж, не только тебе есть что поставить в вину Алваро Боэно. Но Ред жив, и ему теперь ничего не угрожает. И... пожалуй, я даже немного завидую тому, что у него такая замечательная сестра.
– Амари... – она несмело дотронулась до розы. – Как это мило с твоей стороны... – когда Рей Салливан смущена, она становится особенно красивой. – А помнишь?..
Канцлер кивнул. Конечно же, он помнил тот первый и единственный поцелуй, который когда-то подарил Рей. Ему было восемь, ей – девять. Долговязая девчонка с глазами цвета верескового мёда. Тогда её волосы были ещё не красными, а такого уютного медно-каштанового оттенка... Красным было её платье и лента в волосах – она всегда считала этот цвет особенным. Хохотушка Рейчел, болтушка Рейчел, она так любила играть в этом розарии, она говорила с цветами и пела для них своим звонким высоким голоском. Амари нравилось наблюдать за подругой, порхающей между клумбами, будто беспечная стрекоза. Рейчел красавица, Рейчел фантазёрка, упрямая бунтарка, готовая с кулаками отстаивать своё право делать и говорить, что ей хочется. В её обществе и юный Симон чувствовал себя раскованнее, смелее... и когда ему однажды взбрело в голову поцеловать прелестную подружку, он не стал сдерживать этот порыв. Девочка была немного выше его, и Амари пришлось подняться на цыпочки. Её губы пахли карамелью... и на вкус, кажется, были как карамель. Мягкие и тёплые, так доверчиво раскрывшиеся навстречу.
Теперь её голос стал грубым и резким от гормонов. Рейчел по-прежнему любит красный цвет, но давно не носит платьев и не говорит с цветами. Однако отчего-то Амари был уверен, что, если ему теперь снова захотелось бы её поцеловать, он снова ощутил бы вкус карамели. Или нет?.. Какова на вкус взрослая Рей Салливан?.. Ответ не заставил долго ждать. Теперь, очарованная магией роз и сентиментальных воспоминаний, девушка сама потянулась к его губам, но, лишь чуть коснувшись, отпрянула, обожжённая холодным взглядом канцлера.
– Рей... я почти женат, – напомнил он.
Нет, не карамель. Каркаде. Или, может быть, малиновый чай. Так или иначе, но даже в этом подруга детства безвозвратно изменилась.
– На ней?! На Боэно?! – Рейчел легонько стукнула Амари кулачком в грудь. – Чезара сожрёт тебя и не поморщится! Она бессовестная хищница, как и все в их семейке! А ты... ты нет, – она опустила глаза, подыскивая правильное слово, – ты мягкий и ранимый. Впустив в Первый дом такую женщину, ты сам всегда будешь на вторых ролях.
– В Цитадели не так уж много девушек, подходящих мне по статусу и возрасту, – дипломатично заметил Амари, решив не посвящать Рейчел в подробности неудавшейся помолвки.
– А я?.. – отчаянно краснея, точно в тон своих ярких волос, чуть слышно прошептала Рей. – Или я недостаточно для тебя благородна? Недостаточно хороша?
Что тут ответишь?..
– Или, может, тебе больше нравится Ред?! – не унималась она.
– Что?! Нет!
– Или ты считаешь меня уродиной из-за этих бинтов?! – девушка дёрнула ворот блузки, обнажая правую ключицу. Всё, что ниже неё, было скрыто умело наложенной повязкой. – Так я могу их и снять! – она потянула повязку вниз, и из-под бинтов выпрыгнули две небольшие, но прелестные грудки, изумительно правильной формы, увенчанные парой крошечных розовых сосков.
– Рейчел, у тебя есть грудь?! – шокированный эксцентричным поступком подруги, Амари ляпнул совсем не то, что собирался сказать.
– Ну, разумеется, есть! – фыркнула она. – Я ведь женщина! – Рей смущённо прикрылась ладошками. – И прекрати уже пялиться, это неприлично!
– Кто бы говорил о приличиях... – с трудом отведя глаза, он тут же поймал смачную оплеуху. – Эй, ну хватит меня бить! – отмахиваясь сквозь смех от шустрых кулачков Рейчел, Амари подумал, что не так уж сильно изменилась она со времён их детства. Ну кто ещё кроме этой сумасбродки осмелился бы, даже в шутку, поднять руку на канцлера?.. Первый сам не понял, как так получилось, что пойманная в замахе девичья рука неожиданно крепко сомкнулась на его ладони и с силой дёрнула на себя, лишая равновесия и возможности сопротивляться. Падение было мягким: парочка свалилась прямо на зелёный газон, продолжая бороться и хохотать, но постепенно их борьба всё больше походила на объятия.