^Глава 13^
Он явно ожидал какой-то реакции, а я застыла как вкопанная, не понимая, почему он вдруг решил показать мне свое лицо.
Почему сейчас? Значит ли это что-либо? Меняет ли что-нибудь в наших с ним отношениях?
Смешно... отношениях...
И все-таки я не понимала, что заставило его вдруг открыться, и хаотичные мысли беспокойно метались в голове, пока я его рассматривала. Был ли он таким, как я представляла?
Не знаю.
До этого его образ складывался для меня из его прикосновений, моих касаний, из ноток его одеколона и ауры власти, которая меня обволакивала. А теперь эти паззлы пытались сложиться по-новому.
Он не был безобразным или отталкивающим, его лицо не пересекали глубокие уродливые шрамы, как я думала, пытаясь угадать, почему он скрывается.
Да, он был хорош собой. Даже больше, его можно было назвать красивым. Квадратный подбородок, чувственные губы, красивые глаза с короткими жесткими ресницами. Светлые волосы. Я уже знала, что они длиннее, чем обычно носят мужчины. Выяснила это на ощупь, а сейчас оказалось, что они светлые, чуть вьющиеся, зачесанные назад... открывают высокий лоб и забавно контрастируют с темными бровями и ресницами.
Тэхен ...
Мысленно произнесла это имя несколько раз. Ему подходит - короткое, емкое, с приятной рычащей ноткой.
Тэхен ... - повторила еще раз, борясь со странным ощущением, которое вдруг охватило. Показалось, что этот мужчина мне смутно знаком и ему не просто подходит это имя... оно знакомо и мне.
Как будто я уже встречала этого мужчину, вот только успела забыть.
Мысли снова перескочили на более важное и тревожное, от чего сердце бешено ухало: почему, почему он спросил меня об имени сейчас?
Почему не хочет больше скрываться? И этот его подарок... Я покосилась на скрипку.
Она же стоит совершенно сумасшедших денег. Может быть, даже больше, чем ему пришлось заплатить за этот наш уикенд.
Сердце пропустило удар. Если бы не обстоятельства, при которых мы познакомились, я бы подумала, что наши отношения сдвинулись с какой-то болезненной или мертвой точки. А так...
Может ли быть такое, что я перестала быть для него безымянной игрушкой? И что он чувствует ко мне что-то чуть большее, чем вожделение и похоть?
Нет, вряд ли, с чего бы...
Это всего лишь мои глупые мысли, отголоски мечты о первом мужчине, который будет особенным для меня и для которого особенной буду я.
Заглянула в темные как ночь глаза и увидела в них именно это: вожделение, желание, страсть. Ну, конечно, так и должно быть, все правильно. К тому же я стою перед ним совершенно обнаженной, на мне нет ни нитки. Теперь, когда он забрал скрипку из моих рук и отложил в сторону, эта нагота стала еще более вызывающе неприличной.
Хотелось даже закрыться, потому что никогда я так остро не чувствовала своей наготы, даже когда он был во мне...
Но он, словно угадав это мое желание, сделал шаг навстречу и оказался еще ближе.
Так близко, что я слышала его дыхание.
Он почти касался меня, застыл на мгновение, смотрел в глаза странным взглядом, значение которого я не могла бы разгадать, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
Осторожно убрал непослушный локон с моего лица. Несколько долгих секунд глаза в глаза, и от одного этого взгляда дыхание сбивается, сердце начинает стучать как сумасшедшее, и я со страхом и нетерпением жду, что же будет дальше.
И вдруг он хватает меня, резко прижимает к себе, и уже через секунду я лежу грудью на гладкой холодной поверхности стола. Он сзади до боли впивается руками в мои бедра. И я понимаю, что нежности кончились. Сейчас будет что-то другое. Меня захлестывает страх предвкушения. Жаркий коктейль, который пьянит сильнее, чем вино.
- Мне понравилась твоя музыка, - говорит он, поглаживая пальцами мои бедра. - А теперь я хочу, чтобы ты для меня спела.
Не понимаю, чего именно он хочет, но он тут же дает подсказку. Наматывает на кулак мои волосы, заставляя чуть приподняться, и шепчет мне в ухо:
- Стоны, крики, шепот, мое имя - выбор широкий. С чего ты начнешь?
Прикусываю губу, потому что хочется застонать уже от одного его голоса.
- У тебя несколько секунд на раздумья, - предупреждает он, отпускает мои волосы, нажимает ладонью на спину, снова заставляя практически распластаться на прохладной столешнице.
Звук фольги.
Это единственная передышка.
А после он коленом раздвигает мне ноги, и как контраст - горячее прикосновение его члена. Он медленно водит им по моим уже влажным от желания складочкам, будто и правда предоставляет мне выбор.
Но это обман, потому что с ним я не смогу выбрать что-то одно. Я просто не контролирую себя, когда он ко мне прикасается.
Дрожу, чуть подаюсь назад, потому что мне нравится то, что он делает. Тут же раздается шлепок, а после моего изумленного выдоха, он резко проникает в меня.
Игра на контрастах.
Легкая боль от удара по ягодице проходит, а между ног от жесткого проникновения начинает гореть. Он не просто проникает в меня, он будто насаживает меня на свой член. И мне это нравится, нравится то, с какой силой он берет меня, с какой жадностью и нетерпением проникает в меня снова и снова.
Первые стоны вырываются практически сразу. Удовольствие настолько острое, что удержать его в тайне практически невозможно. Да и он чувствует по моему дрожащему телу, насколько сильно я желаю того, чтобы он продолжал.
Скольжу ногтями по столу, возможно, даже царапаю - неважно, неважно все. Единственное, на чем я сосредотачиваюсь - это на ощущениях, которые выворачивают меня наизнанку, выкручивают, иссушают и добавляют новые звуки в нашу музыку страсти.
- Еще... - шепчу, едва он выходит из меня, чтобы снова проникнуть. - Еще, пожалуйста...
В глазах темнеет от того, что он делает с моим телом. От страсти, которая лишь разгорается.
И хочется разрыдаться, когда неожиданно он выходит из меня, даже чуть отстраняется, и...
- Тэхен ... - удивленный, немного жалобный стон тоже мой.
И это срабатывает, потому что он вновь проникает в меня. И на этот раз удары становятся жестче, резче, как будто он не в силах насытиться.
- Тэхен, - повторяю, как заведенная.
И его это тоже заводит еще сильнее, чем раньше. Наматывает на кулак мои волосы, заставляя меня приподняться со стола и прижаться к нему, чтобы кожа к коже, чтобы чувствовать его еще больше и практически умирать от того, как он глубоко во мне.
А когда начинает казаться, что я больше не выдержу, что меня разорвет на атомы, он неожиданно освобождает меня и полностью отстраняется. Холод и одиночество - вот что я чувствую пару секунд, пока нахожу в себе силы прийти в себя и оглянуться.
Он сидит в кресле, смотрит на меня выжидающе - решусь или нет. И я уже сама, без подсказки подхожу к нему и сажусь на колени. Скольжу по его члену, влажному от смазки и моего желания.
Медленно, нерешительно, смущаясь взглянуть на него, потому что...
Потому что это ближе и намного интимней, чем раньше. И потому, что я впервые делаю что-то сама.
Он не торопит. Прикрыв глаза, лениво наблюдает за мной сквозь ресницы. А я так стараюсь, что снова прикусываю губу и рассматриваю его тело - на его тело могу смотреть бесконечно, потому что оно совершенно.
А вот глаза...
Набравшись храбрости, поднимаю взгляд, и буквально падаю в темную ночь, которая меня пожирает.
- Умница, - хвалит он, вжимается пальцами в мои бедра, заставляя чуть приподняться. - А теперь поскачи на мне.
От его порочных слов пылают щеки. Но его взгляд, наполненный уверенностью, что у меня все получится, заставляет меня решиться. И обхватив рукой член, я сама насаживаюсь на него, а Тэхен ловит губами мой измученный сладкими пытками выдох.
Несколько секунд, чтобы я привыкла к новым для себя ощущениям, а потом он показывает мне темп, который его бы устроил. Быстро, так быстро, что моя пышная грудь подпрыгивает перед его лицом словно мячики.
Пытаюсь прикрыться рукой, но он тут же отводит ее. Откидывается на спинку кресла и с удовольствием продолжает смотреть, как я раскачиваюсь на нем.
Его глаза больше не отпускают, не позволяют мне спрятаться. И мы сцепляемся не только телами, но и взглядами, проникая тем самым еще глубже друг в друга, хотя, казалось бы, глубже уже невозможно.
- Прикоснись к себе, - раздается первый приказ.
И это действует словно вспышка, которая усиливает мое удовольствие. Стыдно, неимоверно стыдно, тем более что я понимаю - его не устроит, если я прикоснусь к своей шее, талии или бедрам. Он хочет, чтобы я опустила руку себе между ног.
Несмело, под его пристальным взглядом, опускаю ладонь, провожу пальцем по клитору, и...
Удовольствие пронизывает настолько остро, что я подаюсь вперед и буквально падаю на Тэхена, продолжая двигать бедрами, скорее всего, по инерции.
- Еще, - повторяет он мои же слова.
И я начинаю скользить по клитору пальцем, надавливаю на него, поглаживаю, как ранее делал он.
- Еще! - командует он, когда я, не в силах дышать, останавливаюсь.
Он поднимает ладонь, отводит от моего лица влажные от испарины волосы, и я, прикрыв глаза, целую его пальцы. Целую, посасываю, когда они оказываются так соблазнительно близко к моим губам. И скольжу по ним языком, когда его пальцы проникают в мой рот, имитируя движения члена.
И раскачиваюсь, раскачиваюсь на нем, не в силах лишить себя этого удовольствия. Не в силах лишить его удовольствия наблюдать за тем, как сильно мне нравится.
Тону в этих удивительных ощущениях.
Глохну от собственных стонов.
Слепну от темного взгляда, который ведет меня куда-то за грань, куда-то, где я еще не была, даже с ним.
И, наверное, все-таки умираю, когда он заменяет мои пальцы своими и, заставив опереться на его плечи, втягивает в рот мой сосок. Это настолько прекрасно, что выдержать невозможно, и я начинаю не просто раскачиваться на нем, а скакать, как он и хотел.
Несясь в подступающую темноту и... взрываясь от ярких искр, которыми меня осыпает...
Резкие толчки Тэхена, его жесткие пальцы на моих бедрах, когда он все берет в свои руки, потому что я не в силах пошевелиться...
И его стон присоединяется к моему, заставляя меня сжаться вокруг его члена сильнее...
Не знаю, как долго я болтаюсь где-то между жизнью и смертью, а когда прихожу в себя, понимаю, что практически лежу на Рэе.
Лежу, упав к нему на грудь, распластавшись на нем и положив голову на плечо. Хочу выровнять дыхание, но у меня не получается. Наверное, даже за все богатства мира я бы не смогла сейчас пошевелиться. Отголоски испытанного удовольствия мелкими всполохами растекаются по телу.
А вот он, словно бы вовсе не устал, легко подхватывает меня, доносит до кровати и шутливо бросает на подушки.
- Приходи в себя, красотка, и начинай собираться. Оденься поприличнее, мы идем гулять.
- Гулять? - я едва разлепила губы, чтобы произнести это слово.
Я была уверена, что на все эти три дня мы заперты вместе в гостиничном номере. Точнее я заперта... Он-то мог выходить.
- Ну разумеется гулять, - сказал он невозмутимо. - Разве ты не знаешь? Если долго торчать в помещении без свежего воздуха, испортится цвет лица. А мы ведь этого не хотим?
Я собрала все силы, чтобы помотать головой и не запищать от радости. Не хотим, совершенно не хотим.
- У тебя час на сборы, - сказал он, и я с облегчением выдохнула.
Надеюсь, за этот час я смогу отдышаться и немного прийти в себя.
Тэхен вышел из комнаты, а минуту спустя я услышала за дверью его бодрый голос. Он говорил кому-то по телефону:
- Хочу арендовать машину, что-нибудь неприметное. Тонированные стекла. Через час подгоните к отелю...
Он говорил тихо, но таким тоном, словно отдавал приказ, которого невозможно ослушаться. Как у него так получается?
Нет, надо хотя бы на время перестать о нем думать, иначе я так и не смогу вовремя собраться.
Я надену белое платье. Оно самое приличное. В нем я буду выглядеть скромной пай-девочкой. Хотя это давно уже не так.
Ровно через час я вышла совершенно готовая. Я успела немного уложить волосы, скрепив их на затылке. Минимум макияжа, немного блеска на губах и белое платье, отдаленно похожее на платье школьницы.
- Ну как, прилично? - мне стоило труда взглянуть ему в глаза, но скорее от моей робости, чем от того, что между нами возникала неловкость.
Наоборот, с ним я чувствовала себя увереннее, чем обычно. Как будто теперь я под защитой, и, хотя изо всех сил старалась отгонять от себя это ложное обманчивое чувство, оно никуда не хотело деваться.
Тэхен окинул меня потемневшим взглядом и ответил:
- Прилично. Настолько прилично, что хочется сделать что-то неприличное.
Я почувствовала, как загораются мои щеки, так всегда происходит, когда он говорит о чем-то запретном. Но несмотря на смущение, я сумела понять, это был комплимент.
Так что я потупила взгляд и скромно проговорила:
- Спасибо.
Подойдя ко мне, он приподнял пальцем мой подбородок.
- Ты напрашиваешься на то, чтобы бы остались в номере.
Я тут же покачала головой, и он усмехнулся.
- Будем считать, что мне лишь показалось, что ты хочешь снова проехаться на мне, а не в машине.
И снова он вогнал меня в краску.
Провел костяшками пальцев по моему лицу, успокаивая, заставляя тянуться за своей ладонью, а потом резко выдохнул и убрал руку.
- Пойдем, - позвал за собой.
Не верилось...
Все еще не верилось, но мы действительно вышли из номера. Пестрая улица, шум, много людей...
Мы ехали по городу в машине с затонированными стеклами, и сквозь них казалось, что за окном уже вечер, хотя еще ярко светило солнце. Я не стала спрашивать, зачем это нужно. Просто поверила на слово. Наверняка у него есть свои причины для того, чтобы не быть на виду. Меня это вполне устраивало.
Мне нравилось, что мы одни. И нет никого, кто мог бы разрушить странную тонкую, словно паутинка, нить, которая за эти дни нас связала. Невидимо, невесомо, неощутимо, но все же реально. Если, конечно, я все это не выдумала...
Я думала, мы так и будем ездить по городу, но скоро небоскребы и искрящиеся вывески закончились.
Мы приехали в парк на окраину города. И действительно гуляли по парковым дорожкам. Моя рука уютно устроилась у него в ладони. Если бы меня попросили пересказать, о чем мы говорили, я бы, наверное, не смогла. Обо всем и в то же время ни о чем. О музыке, о друзьях, которых чем старше ты становишься, остается меньше, о близких людях, которых начинаешь беречь, когда уже поздно.
Впрочем, если бы меня даже умоляли рассказать об этом разговоре, я бы не стала.
Эти часы хотелось запомнить, спрятать где-то глубоко внутри и никому не показывать. Я не хотела бы делиться этим ни с кем. Пожалуй, даже с Миён.
Впрочем, я была уверена, если бы Тэхен познакомился с Миён, то они обязательно понравились бы друг другу.
Сестра обязательно пихнула бы меня локтем в бок и сказала: «Наконец-то отличный мужчина, не упусти его».
Поймав себя на этих мыслях, я нахмурилась. О чем вообще я думаю? Каким бы ни был этот мужчина, обстоятельства, при которых мы познакомились, вовсе не предполагают того, что у меня будет возможность как-то за него держаться.
И, конечно, я никогда не смогу познакомить их с Миён. Во-первых, потому, что ни Миён, ни остальная моя жизнь его не касаются.
А Миён... Я никогда не смогу ей о нем даже рассказать. Что я расскажу? Как представлю историю нашего знакомства? Он богат, молод, красив. Он совершенно из другого мира, о котором я знаю лишь по обложкам глянцевых журналов. В обычной, нормальной жизни мы никак не могли бы пересечься.
А сказать ей правду...
Я ни за что на это не пойду.
Так что хватит тешить себя глупыми фантазиями и искать несуществующие ниточки и паутинки. У нас есть договор. Он должен получить свое удовольствие, а я должна делать, что велят. И мне не мешало бы почаще себе об этом напоминать.
- Эй, детка, ты где? - ворвался в мои рассуждения приятный с хрипотцой голос. - О чем задумалась? Расскажешь?
Я отчаянно замотала головой: вот уж ни за что на свете. Ему совершенно ни к чему знать об этих моих мыслях.
- Что ж, имеешь право, - он не стал настаивать, и уже за это я была ему благодарна. - Как насчет того, чтобы перекусить?
Я огляделась по сторонам и обнаружила, что мы вышли к небольшому ресторанчику с большой террасой. Солнце садилось, и резные столики, утопающие в зелени, выглядели как картинка из сказки. От этой картины внутри слало легко и светло. Посетителей почти не было, лишь в дальнем углу сидела одна-единственная парочка.
- С удовольствием, - легко согласилась я.
Ведь это от меня и требуется - соглашаться. И никто не виноват, что соглашаться с этим мужчиной так легко и приятно.
Еду принесли быстро, и она оказалась потрясающе вкусной. Тэхен заказал еще и бутылку вина, разлил его по бокалам. И подмигнув мне, сказал:
- Ну что, выпьем за наш отличный уикенд. По-моему, все прошло необыкновенно.
Он тепло улыбнулся.
Я сделала над собой усилие, чтобы улыбнуться в ответ, потому что услышала главное - «все прошло», и это только подтвердило мои грустные мысли.
Для него все уже прошло. Он отлично провел время. Уверена, он ничуть не кривил душой, ему действительно понравилось. Но и только...
Все прошло.
Изо всех сил стараясь выглядеть безмятежно, я сказала:
- Да, это было здорово...
Он удовлетворенно кивнул, как будто бы ему действительно было важно, чтобы нравилось не только ему. Впрочем, может, так и есть. Мужское эго требует, чтобы женщины были без ума от него, и он с радостью находит этому подтверждение.
А вот мне не мешало бы оставаться в своем уме!
- Знаешь что, - он наклонился ко мне и теперь почти шептал на ухо. Его дыхание коснулось шеи, вызвав легкую дрожь. - Ни в коем случае не бросай музыку, у тебя есть талант, поверь. Я в этом разбираюсь. Даже если будет трудно, не бросай.
Я улыбнулась и кивнула, подумав про себя: откуда богатому мужчине знать, что такое на самом деле «трудно». В его мире огромных банковских счетов и дорогих отелей такого «трудно», как у меня, просто быть не может.
Я поежилась: вечерняя прохлада уже ложилась на город.
- Ты совсем замерзла, мы возвращаемся в отель, - не терпящим возражения тоном, сказал он.
Я кивнула: не только потому, что за эти дни привыкла соглашаться со всем, что он говорит. Но и потому, что сама этого хотела. Это его «вернемся в отель» явно не предполагало, что мы будем вести там светские беседы. Да мне больше и не хотелось никаких бесед.
Хватит.
К этому можно привыкнуть, можно во что-то поверить, а я не хочу.
Единственное, к чему я готова - признать, что мне нравится ему отдаваться. И сейчас, даже сильнее, чем раньше, хотелось прижиматься, впускать его в себя, растворяться, сливаться в одно. Не задумываясь, подчиняться каждому его слову и даже взгляду. Угадывать его желания. Исполнять. Упиваться его властью и моей беззащитностью.
И не думать о том, что будет потом.
Главное - не думать.
***
В отель мы вернулись, держась за руки.
Так странно для наших с ним отношений. Но я не убрала руку, когда его пальцы сплелись с моими.
Я хотела чувствовать его, хотела, чтобы между нами была хотя бы видимость привязанности.
Не знаю, заметил ли он - надеюсь, что нет - как в лифте я не просто стояла с ним рядом, а вдыхала его запах. Чтобы запомнить, чтобы насладиться им, чтобы он проник мне под кожу, потому что время, отведенное нам, стремительно убегало.
Не знаю, чувствовал ли он, как дрожат мои руки, когда я поправляла его воротник.
Не знаю, догадывался ли, что я не жду, когда мы расстанемся, а боюсь этой минуты.
Мне хотелось быть ближе, еще ближе к нему.
Хотелось как можно дольше ощущать на себе его пронзительный взгляд и трепетать от того, как стремительно он темнеет. Из-за меня. Из-за того, как я смотрю на него. Из-за того, что он видит мое желание, а я его не скрываю.
В номер мы не входим, а практически вваливаемся. И едва закрывается дверь, он тут же прижимает меня к ней, ныряет рукой в мои трусики и удовлетворенно улыбается, когда чувствует влагу.
- Прогулка пошла тебе на пользу, - слышу довольный рокот, когда его губы начинают скользить по моей шее.
Он не целует, он горячит мою кожу своим дыханием, дразнит, заставляя выгнуться в поисках его ласки.
Мне хочется сильнее, острее, хочется чего-то на грани, и я практически хнычу, когда он резко сдирает с меня трусики, заставляя их болтаться на щиколотках. Дает мне секунду, чтобы избавиться от преграды, раздвигает мои ноги коленом и вжимается в меня напряженным пахом.
Одежда не мешает, наоборот, жесткая ткань его джинсов так приятно ощущать на чувствительной коже.
- Посмотрим, как сильно ты хочешь сказать мне «спасибо», - усмехается он.
И когда я отвлекаюсь на эту улыбку, рвет на груди мое платье, и приподнимает светлые брови, заметив, что мои соски тоже возбуждены.
- Красиво, - его ладони накрывают мои полушария, мнут их, а член продолжает тереться об меня, не давая возможности хоть что-то сказать.
Громкие вдохи и выдохи - вот мой ответ.
И тихий, протяжный стон, когда он наклоняет голову и принимается лизать мои соски. С таким удовольствием, с таким упоением, будто сильно скучал и мечтал об этом всю нашу прогулку.
Не могу сдержаться, не могу спокойно переносить эту сладкую пытку - обхватываю его голову, пропускаю его волосы через пальцы, сжимаю их и притягиваю его ближе.
Пожалуйста, ближе...
Его язык творит чудеса, а член... у меня перехватывает дыхание от напористых движений, когда он в меня вжимается.
До безумия хочется наконец почувствовать его в себе, поймать ритм, который выберет Тэхен и жадно, открыто подмахивать.
Но у него на ночь совершенно другие планы.
Побаловав мои соски, он поочередно дует на них, заставляя желать его еще больше. А потом отодвигается, рывком снимает с меня разорванное платье и, склонив голову, вкрадчиво произносит:
- Я подготовил для тебя новый наряд.
Затаив дыхание, так и стою у двери, наблюдая за тем, как он скрывается в своей комнате. А потом выходит с мотком длинной веревки.
- Подойди, - требует он.
Вздрагиваю от его властного голоса, почти теряю сознание от темноты его взгляда, который, словно поводок, ведет меня к моему хозяину. И застываю покорно, когда он начинает меня «одевать».
Прочная вязь веревок на моем теле...
Они больно врезаются в кожу. На этот раз он не жалеет меня, не осторожничает, связывает туго.
Так туго, что я не могу пошевелиться, чтобы веревки не впивались в кожу. И все-таки я пытаюсь. Двигаюсь навстречу. Потому что хочу этой боли, хочу ее еще больше...
Впитать в себя и запомнить.
Я хочу, чтобы остались следы на коже - мой личный сувенир.
Хочу его внутри себя.
Хочу, чтобы скорее. Сильнее. Больнее.
Тэхен смотрит на меня, не спеша дать мне то, чего я желаю сейчас больше всего. Выжидает.
А потом нажимает ладонью на мои плечи, заставляя опуститься меня на колени, расстегивает ширинку и упирается головкой мне в рот.
- Тебе дать подсказку? - он хмурится, якобы уже недоволен мной.
А я даю секунду себе на то, чтобы привыкнуть к тому, как впивается веревка мне между ног, удовлетворенно выдыхаю и открываю рот, чтобы впустить его в себя.
Без предварительной ласки, без облизывания - мне хочется резко и глубоко, хочется почувствовать его полностью.
- Шире, - командует он, протискиваясь в мой рот.
Я послушна.
Покорна.
Я вся для него.
Делаю как он приказывает, и когда он начинает погружаться в меня, ловлю его взгляд. Мне хочется видеть, что ему нравится, мне хочется видеть, что я все делаю правильно.
И то, как он опускает ресницы, запрокинув голову, когда начинает вбиваться... То, как медленно он выдыхает через сжатые зубы...
Это настолько заводит, что я готова кончить только от этого, прямо сейчас, с его членом во рту.
Господи, могла ли я когда-то подумать, что мне будет нравиться сосать чей-то член. Что я буду урчать, как кошка, когда мужчина будет вдалбливаться в мой рот. И что буду тереться о веревки, которыми связана, испытывая вместе с болью ни с чем не сравнимое удовольствие.
Он прекрасен. Совершенен. И каждый его выпад я встречаю жадно, все больше и больше расслабляя горло, чтобы он мог погрузиться глубже. Так глубоко, как ему нравится.
Его движения размашистые, плавные. Мне кажется, что он сдерживается, будто жалея меня. А когда он на секунду выходит, давая мне передышку, я высовываю язык и принимаюсь его облизывать, все так же глядя в глаза.
И тогда он наконец-то срывается.
Взяв меня за подбородок, заставляет вновь открыть рот, и начинает уже не проникать... а жестко трахать его.
Наблюдая за мной.
За тем, как я с готовностью его принимаю. За тем, как двигаю бедрами, чтобы скользить клитором по веревке. И, наверное, почувствовав момент, когда я готова кончить, снова оставляет меня.
Подхватив за плечи, заставляет подняться, подталкивает к кровати, скользит руками по веревкам, пока я непонимающе ожидаю, что дальше. Не знаю, как у него это получается, но он избавляет меня от веревки, которая была протянута между моих ног, при этом остальные узлы и плетения остаются на мне.
Проводит пальцами по моим бесстыдно влажным складкам и с нотками ревности говорит:
- Хочу, чтобы ты кончила от моего члена.
И тут же нажимает ладонью на спину, заставляя прогнуться, упасть на кровать. Помогает мне лечь - обманчиво осторожно и нежно. А уже через секунду, раздвинув мои ноги, глубоко проникает в меня.
Хриплю, потому что это прекрасно, и да, веревка была лишь слабой заменой.
Он выжидает, пока я почувствую эту разницу, пока пойму, что нет лучше ощущения, чем когда он внутри. И начинает таранить меня.
Удар за ударом - глубоко, быстро, с влажными шлепками и стонами, которые наполняют комнату. И с его именем на моих губах.
Не принадлежу себе.
Теряю себя.
Он - мой владелец.
И мне нравится это, так нравится, что я дважды кончаю, прежде чем он тоже находит освобождение.
Мне нравится, как он ко мне прижимается. Нравится его тихий стон, когда я пошевелилась, потершись о него своей попкой. Нравится, как он сжимает ее сильными пальцами. И нравится его палец, который скользит у запретного входа.
Поглаживает, чуть нажимает, проникает неглубоко, пробуя, как я приму эту ласку.
Обессиленная, не в силах уже даже стонать, чтобы он понял, что я позволю ему все, что он хочет, я подаюсь чуть назад. И делаю то, что хотела в самом начале - начинаю подмахивать, насаживаясь на его указательный палец.
- Девочка... - выдыхает он, проникая пальцем еще глубже, чем, пожалуй, планировал.
Это болезненно, это порочно, это внове, но это то, что я позволю и хочу позволить только ему.
Пристроившись рядом, он оттягивает мою попку назад, продолжая погружаться и растягивать узкий вход своим пальцем. А другую ладонь кладет мне между ног и начинает поглаживать клитор.
- Хочу затрахать тебя... - слышу шепот, когда его губы скользят по моей шее. - Но пока ты выдержишь только так.
Хочу поспорить, и не могу.
Потому что даже один палец внутри меня творит порочное волшебство. Насаживаюсь на него, раскачиваюсь в сильных руках, заодно и скольжу по ребру ладони, которая потирает мой клитор.
И снова... хотя это кажется нереальным, взрываюсь от удовольствия, которое пронизывает меня, как ток - оголенные провода.
Пытаюсь отдышаться.
Пытаюсь вернуться на землю из тех облаков, в которые он заставил меня улететь. И резко падаю на острые камни, когда слышу, как он говорит:
- Наша последняя ночь...
Последняя, да...
Мне пришлось до боли закусить губу, чтобы не расплакаться. Невыносимое, невероятное наслаждение и такая же невыносимая боль. Все вместе. Все сразу. Потому что с ним может быть только так.
А потом я услышала шепот, который попытался меня возродить, поднять с этих острых камней:
- Я не хочу тебя отпускать.