25
Юлия
Сначала меня пугает резкий визг шин и это становится моим спасением. Когда фары освещают участок, где только что мелькала моя макушка, я уже лежу, прижавшись к земле. Я сумела подобраться настолько близко, что слышу не только как машина тормозит неподалеку от меня, но и торопливые шаги человека, вышедшего из нее. Затаиваю дыхание, на всякий случай прикрывая рот ладонью. Как назло, в нос лезут мелкие травинки и, только зажав нос пальцами, получается подавить зарождающийся чих.
Воочию представляется, что на небесах, куда мы отправимся, когда нас прибьют, Камиль будет грозно отчитывать меня за то, как глупо я всех подставила, а Север осуждающе покачивать головой и смотреть с укором.
Бр-р.
Прислушиваюсь еще некоторое время и лишь спустя пару минут осторожно выглядываю из высокой травы. Не заметив ничего подозрительного, я, все так же пригнувшись, семеню к краю склада. Часть окна здесь выбита и это мне только на руку. Конечно, заглянуть я вряд ли решусь, чтобы не выдать себя, а вот подслушать мне никто не помешает.
Не прекращая озираться, застываю прямо под окном и, навострив уши, подаюсь на цыпочках выше.
Кажется, начало диалога я пропустила, судя по тому, что внутри уже не слышно приветствий. А еще голосов слишком много, но ни в одном из них я не могу узнать Севера.
Сердце нехорошо. Нет, просто так взять и убить его они не могут… Не могут же??
— Ты такой глупец, братик, — выхватывает слух самодовольный голос Паши, и я от неожиданности едва не падаю на землю.
Впиваюсь пальцами в рукоять пистолета. Не может быть! Это он что ли все это организовал со своими подельниками? Но зачем? Неужели так его ненавидит??
— Я тебе не брат, — отрезает Север.
От звука его хриплого голоса у меня камень падает с души. Пока Паша фальшиво хохочет, я сую пистолет в один карман кардигана, а детонатор в другой, ставлю ногу на металлический выступ и, схватившись за такой же выступ выше, осторожно сую нос в окно. Хорошо, что на эту часть склада никто не обращает внимания, потому что все поглощены тем, что происходит внутри.
Замечаю сгорбленную фигуру Дани и сглатываю. Он прикован к каким-то то ли трубам, то ли остаткам арматуры, и даже издали заметно, что рубашка на спине перепачкана в крови. Прикусив губу, чтобы не заскулить, с трудом перевожу взгляд дальше. Рядом с Севером так же прикован Камиль, а вокруг них полукругом собрались какие-то люди в деловых костюмах. Но они стоят немного поодаль, тогда как Паша — буквально в шаге от Дани.
— Да, верно. Мы же сводные братья. По отцу, — цокает Паша, присаживаясь на корточки, — Знаешь, как я ненавидел тебя и папашу, когда он внезапно решил усыновить тебя? Кто вообще берет из детских домов шестнадцатилеток? Может у него были какие-то странные наклонности?
— Заткнись, урод, — сквозь зубы с ненавистью сплевывает Север.
— Да успокойся, я же знаю, что мой папаша не извращенец, — отмахивается Паша и поглаживает подбородок пальцами, — Но вы с ним ладно спелись. Кажется, он даже в завещание тебя вписал.
— Он был моим дядей, придурок. И ты это прекрасно знаешь.
— А, да. Точно. Внезапное воссоединение семьи — это так здорово! Родственники обрели друг друга спустя долгие годы, — с притворным умилением тянет Звягинцев, а затем понижает голос, — И ты был ему так благодарен, верно? Даже когда папаша выбрал тебе в невесты Милу, я думал, ты будешь брыкаться, ты же гордый. Но нет, ты, кажется, всем был доволен. Влюбился, да? Вы были такими трогательными…
Даня дергается к нему, рвется всем телом, словно прикованный зверь хочет сорвать с себя цепи и наброситься на жертву. Но наручники удерживают крепко, а Паша, меж тем, деланно надувает губы и задумчиво произносит:
— Милая Мила… Она должна была стать моей, но выбрала не того. Выбрала тебя. Совершила ошибку. За это и поплатилась.
Не вижу лица Севера, но по одной напрягшейся спине и плечам, понимаю, что он практически на грани. Я сама еле дышу.
Неужели речь идет о первой жене Дани, которая погибла? И неужели Паша настолько не смог простить брату того, что девушка выбрала не его, что попросту убил ее? Кровь набатом стучит в висках от этой мысли.
Паша разгибается, засовывает руки в карманы и на лице его возникает маньячная улыбка, а взгляд устремляется в потолок.
— Было забавно смотреть, как она плачет и прочит, чтобы ее отпустили. Такая забавная. Сначала угрожала нам, царапала и кусалась, пыталась вырваться. Потом умоляла прекратить, а потом… потом совсем затихла. Заскучала, наверное. Но ничего, скучать ей недолго пришлось. С моими дружками не заскучаешь.
— Ты, мразь…
— А ты ведь, бедняга, не знал, что я в этом напрямую замешан, да? Может и догадывался, что я тогда тебя специально задержал и напоил. Ты, оказывается, так слабо переносишь вещества, почти сразу отрубился, когда я тебе их подсыпал, даже не попробовал невесту перед тем, как ее попробовали другие, — насмехаясь, склоняется ниже Паша.
— Ты… я убью тебя. Собственными руками в землю зарою, — я не узнаю голоса Севера. Он утробный, низкий, абсолютно чужой, без капли жалости и сострадания.
— Куда? К милой Миле? — фыркает Звягинцев, — Жаль, девочка не пережила той ночи, я был бы не против приходить к ней иногда развлекаться, когда тебя бы не было. Хотя… после семерых мужиков… — он задумчиво постукивает пальцем по губе, — хм, не знаю, я бы побрезговал, наверное. Но ротиком она бы обслужить точно смогла, верно? Хотя подожди-ка… Есть ведь еще Юля. Как думаешь, она сможет заменить милую Милу?
Я застываю словно ледяная статуя, услышав сказанное Пашей. Внутри все выворачивает от ужаса и ненависти, и как же я сейчас понимаю Данила… Если бы он голыми руками разорвал его сейчас, я только стояла бы рядом и помогала.
— Ты какого черта тут делаешь? — рыкает над моим ухом кто-то.
Вздрогнув, я не удерживаюсь на тонкой перекладине и, больно ударившись лопаткой, съезжаю спиной по шершавой стене.
Грохаюсь задницей на землю прямо перед мужчиной и испуганно вскидываю голову, пытаясь одновременно нашарить рукой пистолет, но только сильнее путаюсь в длинном кардигане.
— Шрам?! — восклицаю я, безошибочно угадывая мужчину в свете фонарей, и облегченно выдыхаю, — Ты… ты чего здесь?
— Да заткнись ты! — шипит он вполголоса и, схватив меня за шкирку, пытается утащить в сторону.
В помещении слышатся крики, начинается какая-то возня. Я едва носками достаю до земли, пытаясь бежать, но по сути просто вишу в руках Шрама. И все равно стараюсь брыкаться, чтобы он отпустил меня.
— Как ты, млять, вообще тут оказалась?! — рычит он.
— Куда ты меня тащишь?! Поставь! Тут все заминировано, я должна… должна все взорвать, когда дадут сигнал!
Из-за поворота прямо на нас вылетает огромный амбал и Шрам, отбросив меня в сторону, одним ударом выбивает у него оружие.
Отступать противник даже не думает, наоборот, яростно вцепляется в Шрама, раздавая такие удары, от которых у меня давно бы лопнул череп.
— Юля! — кричит он внезапно, — Сзади!
Краем глаза выхватываю несущегося ко мне с огромным камнем наперевес мужика и в последнюю секунду перекатываюсь. Тяжеленная глыба с глухим ударом падает ровно в том месте, где только что была моя голова.
— Ох черт… — выдыхаю я, зависнув на секунду, и тут же вскакиваю на ноги.
В этот раз я уже не путаюсь в одежде — выхватываю пистолет и направляю на мужчину. Помню, что курок взведен и что он в полной боевой готовности, так что рявкаю грозно:
— Не подходи! Не подходи, я сказала!
— Стреляй! Млять, Юля, стреляй! — пропуская из-за меня удар в челюсть, ревет Шрам.
Мои руки трясутся. Я никогда не причиняла кому-либо вреда, даже букашек и пауков и тех старалась не раздавливать. И уж, конечно, никогда не убивала. И сейчас… я просто не смогу.
«Надо просто ранить его!» — осеняет меня.
Опускаю дуло вниз и без раздумий жму на спусковой крючок. Отдача больно дает по рукам, а пуля прошивает землю — нападающий успел отскочить. Следом по ладоням с размаху прилетает тяжелый ботинок, выбивая пистолет. От боли приходится разжать пальцы, и я роняю оружие. Но сдаваться просто так не думаю.
— Шрам! — пинаю пистолет к нему и тут же получаю удар под дых, а когда рефлекторно сгибаюсь — локоть амбала обрушивается на спину.
— Сука! — воем мы синхронно. Я — от боли, нападающий — от злости.
Из кармана выпадает пульт и я, хоть и задыхаюсь, не свожу с него глаз. Амбал переворачивает меня на спину, отвешивает сильный удар в скулу и на мгновение перед глазами темнеет.
— Нет… — сцепляю зубы, чтобы не завыть от боли и кулаком свободной руки колочу по ботинку, пытаясь заставить этого урода убрать ногу. Но ему будто недостаточно переломанных пальцев, и он давит сильнее и сильнее, а я реву от боли.
— Отойди от нее, мразота, — цедит Шрам.
Он вырастает над нами горой, вытирает текущую струйками по подбородку кровь, размазывая еще больше, и приставляет дуло пистолета к голове охранника.
— Отвернись, — приказывает сухо.
Вжимаюсь лицом в землю еще сильнее и вздрагиваю, когда слышу глухой хлопок и то, как на землю грузно, словно кулем, падает тело.
— Жми на кнопку! Юля, жми!!! — доносится со склада нечеловеческий крик Камиля и его голос, то насколько отчаянным он звучит, подрывает меня с места буквально за секунду.
Сломанные пальцы не слушаются, когда я нахожу такой драгоценный сейчас пульт. Кто-то налетает сверху, с размаха саданув в бедро ногой. Я подвываю от боли сорванным голосом, падая на колени, и, встретившись взглядом со Шрамом, перебрасываю ему пульт. Он ловит его на лету, и одновременно пускает пулю в затылок нападавшего.
— Шрам… — хриплю я.
Он сжимает детонатор в ладони и наши взгляды пересекаются.
— Жми, — неслышно, одними губами шепчу я.
В лицо веером летит кровь, попадая в глаза и рот, когда тело Шрама одна за другой прошивают пули. Он успевает развернуться, пустить пулю в ответ и грохается со всей высоты могучего тела на землю. Я бросаюсь к нему и в последнее мгновение успеваю подставить руки под голову, чтобы тот не раскроил ее окончательно.
И жму на кнопку детонатора в его руке. Начинает истерично пищать датчик, начиная обратный отсчет от тридцати секунд.
— Вставай! Шрам, вставай! — вою я, пытаясь поднять прижимающего к животу руку огромного амбала, что распластался на земле, — Ты что, твою мать, тут разлегся??! Умереть собрался?!
— Свали, — хрипит, — как ты достала уже, хоть сейчас в покое оставь.
— Черта с два! Я… тебе еще… не всю кровь попортила, — кряхчу я, отдуваясь, и прикладываю все остатки сил, чтобы поднять его, — Скорее, твою же… здесь всё сейчас на воздух взлетит, а мы у самого склада! Какого черта ты такой тяжелый?! — сама не замечая, как слезы без остановки катятся по лицу, кричу я, пытаясь подлезть под руку Шрама, чтобы помочь ему шагать быстрее.
— Убирайся, — морщится он, когда я слишком сильно задеваю рану, — Брось меня здесь, иначе сама сдохнешь.
— Заткнись, идиот! Заткнись, пока я тебя лично не прибила тут! — ругаюсь я, но мой хрип едва слышно. Из-за того, что Шраму приходится перенести на меня вес тела, мой голос почти пропадает. Я из последних сил тащу его прочь от проклятого склада и молюсь всем богам, чтобы то же самое сейчас делал и Камиль по отношению к Северу.
— Давай вниз, к воде, — успевает сказать Шрам, ноя, не в силах сделать и шага больше, спотыкаюсь и мы кубарем катимся вниз по склону.
Хорошо, что обрыв не такой высокий и под рыхлой землей внизу нет камней.
— Ты… ты живой там? — надсадно кашляя от забившегося в нос песка, тут же поднимаю голову.
— Добить решила? — стонет мужчина, держась за ребра и сплевывая на землю кровь, — Ложись!
На секунду все затихает. Это похоже на тишь перед сильным штормом, когда не только птицы, но и насекомые исчезают и словно вся жизнь замирает разом в ожидании чего-то грандиозного.
Уничтожающего.
Взрыв прокатился волной, выбивая стекла у стоящих поблизости доков и складов, у припаркованных машин, срывая мелкий мусор с земли и отбрасывая на несколько метров.
Вместе с огнем вокруг полетели осколки, как мелкая шрапнель.
Кусок горячего перекрытия мазнул по икре, прижигая кожу и, вскрикнув, я отбросила его.
После грохота тишина показалась оглушительной, только медленно кружащий вокруг пепел показывал, что время не замедлилось и не остановилось. Я заторможенно слежу за тем, как хлопья оседают на мою руку и на автомате растираю их, оставляя на коже грязно-серые следы.
И тут в голове словно щелкает и я, спотыкаясь и цепляясь перебитыми пальцами за комья земли, бросаюсь наверх по склону.
— Стой, ты куда?! — кашляя, окликает Шрам, — Да стой же ты, Юля!!!
— Я… я приведу помощь. Будь здесь, — оборачиваюсь я на секунду, окидывая мужчину ошалевшим взглядом, — Просто будь здесь и постарайся не умереть. Я… найду Севера.
— Юля, он был внутри.
Его слова звучат глухим приговором, ударом по затылку, и я упрямо мотаю головой, отказываясь соглашаться с ним.
— Нет! Нет, Камиль вывел его. Он обещал! — по перепачканному лицу текут слезы. Я качаю головой снова, будто самой себе стараясь это доказать.
— Кто тебе это сказал, Леднёв? И ты ему поверила? Да он первый в списке тех, кто мечтал укокошить Севера, — хрипит Шрам.
— Нет… нет… этого не может быть… — выдыхаю я, оседая на рыхлую землю.
Если так, то я… своими руками…
Это ведь я нажала на кнопку.
Это я убила его.
_______________________________________
Звёздочки)
Люблю♥️