18
Данил
— Как видишь, Амины тут уже нет, — дождавшись, когда шаги девушек стихнут наверху, произнес я, — Можешь дальше рассказывать, как ты не имеешь ко всему происходящему отношения.
— Могу, — кивает спокойно Камиль и обводит взглядом присутствующих в комнате, — Только давай без лишних ушей. Отзови своих цепных песиков, давай поговорим с глазу на глаз.
Север удивленно вскидывает брови.
— С чего бы это? Что такого ты решил мне сообщить, о чем не могут слышать мои люди?
— Отошли всех и узнаешь.
— С чего Северу вообще тебя слушать? Скажи спасибо, что с тобой вообще разговаривают, а не отмолотили в котлету сразу, — ощетинившись, рявкает Шрам.
— А ты что так переживаешь? Боишься хозяина лишиться, раз так верно подтявкиваешь? — ухмыляется Камиль.
— Смотри, как бы не пожалел о своих словах, Леднев, — скривившись, сухо отбривает Шрам, сжимая руки в кулаки.
Я жестом останавливаю перепалку, обводя взглядом стоящих рядом охранников и так же молча киваю на дверь. Пояснять дважды не приходится и вскоре все посторонние покидают гостиную.
Лишь Шрам не торопится наружу. Я опускаюсь в кресло и перевожу взгляд на молчащего Камиля:
— Продолжай.
— А этот?
— Шрам останется, — произношу непреклонно.
— Уверен? — скептично уточняет Леднев.
— Более чем.
— Как знаешь, — хмыкает Камиль и занимает второе кресло напротив обоих мужчин. Он расслабленно откидывается на спинку, но не торопится что-либо рассказывать.
— Не трать мое время попусту. Пока я разговариваю с тобой как цивилизованный человек, но поверь, мне очень хочется пустить в ход кулаки и что-нибудь повесомее, — сухо произношу.
— Если ты по поводу взрыва, то я уже все сказал. Я здесь не при чем и своим парням приказа не отдавал, — хмыкает Камиль.
— Ты давно имеешь на меня зуб, это известно вообще всем, кто более-менее знаком с нами. Не для того ли ты вернулся в город, чтобы отомстить? Ты ведь об этом чуть ли не каждому трезвонишь.
— Если бы я приложил к этому руку, тоточно не стал бы просто так гулять без охраны. И уж точно закончил бы начатое.
— И доказательство этому — одно только твое слово? — насмешливо уточняю я.
— У меня действительно есть определенные планы, но… взрывать тебя? Вот так просто дать тебе сдохнуть? Еще и такую красотку на тот свет отправить — нет, ты меня точно плохо знаешь, — качает головой Камиль, — Как там ты ее называешь? Принцесска?
— Не уводи разговор в другое русло, — жестко обрываю.
— Я пока что не связываюсь с мокрыми делами. И, если честно, считаю, что дать тебе сдохнуть — слишком просто, — с лица Леднева слетает показная веселость и он подается слегка вперед, — Я действительно хочу расквитаться с тобой, Даня. Ты воспользовался тем, что я был за решеткой и перебил моих людей.
— Позволь напомнить, что ты сам начал эту войну, — криво ухмыльнувшись, прервал его я, — Я только ответил на тот беспредел, что творили твои люди по твоему же приказу. И заметь, что я не тронул твою семью. Хотя мог бы начать, например, с Амины. Но никто не пострадал, а к твоей сестре никто не прикоснулся и пальцем, хоть желающих насолить тебе и было много.
Камиль, сузив глаза, внимательно смотрит на меня, словно тянет время. Лишь спустя полминуты все же выдавливает:
— Я знаю, что ты защищал мою семью в тот момент, когда я не мог им помочь. Именно поэтому я могу помочь тебе.
Я поперхнулся воздухом, уставившись на заклятого врага с нескрываемым изумлением. Не выдержав, он расхохотался.
— Что? — выдавливаю я, едва сумев справиться с приступом смеха, — Помочь мне? Ты же в курсе, с кем ты разговариваешь?
— Ты высоко забрался, и правда. Поэтому и падать будет больнее, — не скрывая злой улыбки, отвечает Камиль, — Ты даже не представляешь, сколько людей — не последних, причем, — хотят тебе отомстить. То, что было сегодня — это только начало. Просто предупреждение. Не думаю, что именно сегодня тебя бы убили.
Мгновенно посерьезнев, я подаюсь вперед и сухо уточняю:
— И после всего, что ты наговорил, будешь и дальше утверждать, что руку к покушению не прикладывал?
— Нет. Пока нет. Да и мне нужды нет — все сделают за меня. Но я тебе должен, так что, уверяю, я в этой ситуации действительно только сторонний наблюдатель. Просто кое-что знаю. Я за время отсидки много полезных знакомств завел. И информация тебе эта очень пригодится, если хочешь шкуру сберечь.
— И ты вдруг стал таким благородным, что решил мне помочь? — скептически фыркаю я.
— В какой-то степени. Знаю, что, если бы не ты, с моей семьей бы поквитались. Но и свой интерес у меня есть.
— И какой же?
— Я не идиот, Север. Я же понимаю, что это только начало. Не только ты, но еще куча мелких сошек потрепали моих парней, когда упрятали за решетку. Сейчас у меня слишком мало верных людей, а как только уберут тебя, возьмутся и за нас тоже. Я еще не успел обзавестись надежным костяком, чтобы дать отпор. И мне нужна в этом твоя помощь.
— Грубо говоря, ты моими руками хочешь себе дорожку расчистить? — безошибочно угадываю я, — Никто не поднимется против меня, Камиль. Силенок не хватит.
— Если, конечно, несколько группировок не объединятся, — подсказывает Леднев.
— Это полный бред! — не выдержав, вклинивается в разговор Шрам.
— Опустим, что ты несешь полную хрень. Но с чего вдруг я должен тебе верить? — интересуюсь.
— Я уже сказал. Потому что то, что знаю я, тебе пригодится, чтобы спасти шкуру. Например, я знаю, что на склад оружия на побережье должны напасть люди Пятого. Даты я не знаю точной, но в это произойдет в ближайшие дни.
— Ну ты уже гонишь! На черта ему оружие, если у него самого завод по его производству? — пренебрежительно фыркает Шрам, — К тому же Пятый не раз нас в переделках выручал.
— Подожди, — обрываю я помощника и хмуро обращаюсь к Ледневу, — Склад на побережье не принадлежит нам.
— Да. Это Валета склад. Я же не сказал, что он будет принадлежать вам.
— Ну и в чем тогда смысл этой инфы? — закатывает Шрам глаза.
— В том, что на сгоревшем складе с кучей трупов должны найти что-то, что указывает на то, что все это устроили по приказу Севера.
В гостиной повисает напряженное молчание.
— Откуда тебе это известно? — спрашиваю наконец, не скрывая подозрения, что так и сквозит в голосе.
— Пташки напели. Я же сказал, что завел много полезных знакомств, — пожимает плечами Камиль, — Можешь подождать и сам убедишься в том, что я говорю правду.
— Или в том, что это твоих рук дело, раз ты так уверенно обо всем рассказываешь, — пялясь исподлобья на Леднева с неприкрытым презрением, припечатывает Шрам.
— Ты всегда такой недоверчивый? — цыкает Камиль, с вызовом улыбаясь.
— Я тоже тебе не верю. Шрам, — я поднимаюсь с места, — Уведи его в место понадежнее. Ты пока останешься здесь, раз утверждаешь, что ни к чему не причастен.
— Без проблем. Только учти, когда начнется вся заварушка, я рассчитываю на твою поддержку, — Леднев поднимается с места, — Поверь, убрать этих уродов тебе тоже будет на руку, — и, не выдержав, ухмыляется, — Еще я мог бы попросить у тебя твою девку, но…
— Но ты пойдешь нахер, — обрубаю его, — Амина не уедет с тобой сегодня. Я увезу ее в другое место, и она у меня в качестве гарантии, что все будет идти ровно так, как я скажу.
— Уверен, что ей понравится у тебя в гостях не меньше, чем мне, — криво улыбается Камиль.
— Конечно, — растягиваю губы в фальшивой улыбке, — с той лишь разницей, что ты будешь в подвале.
Юлия
Кажется, Амина тоже мало с кем общалась, потому что с удовольствием болтала, хоть и пыталась прислушиваться с беспокойством, чтобы понять, что происходит внизу. Но никаких звуков драки или криков не было слышно, и я очень надеялась, что обойдется без этого.
За разговором не сразу понимаю, что в комнате мы больше не одни. Амина замечает Севера первым — это я понимаю по тому, как она резко меняется в лице. Вскакиваю следом за ней на ноги и резко оборачиваюсь ко входу.
— Где мой брат? Что т-ты с ним сделал? — то ли от волнения, то ли от страха Амина запинается, но прожигает Даню все тем же неприязненным взглядом.
— Мы приготовили из него ужин, — не моргнув глазом, произносит Север. И я даже на секунду верю, что он не шутит, а говорит серьезно, настолько у него зловеще-мрачный вид.
— Шути, пока можешь, Север, — сузив глаза, грозно хмурится Амина, — Я не посмотрю на то, кто ты, Даня, сама тебе глаза выцарапаю!
— Все такая же безрассудная, — фыркает насмешливо мужчина, веселясь от ее угроз.
Приваливается плечом к косяку и лениво кивает в сторону лестницы, — спускайся вниз, тебя там поджидают.
— Что происходит, Дань? — спрашиваю дрожащим голосом, — Ты отпустишь ее домой?
— Нет.
— Но… — тут же пытаюсь возразить, но Север меня перебивает:
— Ей ничего не угрожает. Камиль в курсе того, что она побудет некоторое время у меня, — он переводит взгляд на Амину и многозначительно говорит, — В качестве заложницы.
— И он согласился на это? — уточняет она недоверчиво.
— Меня его согласие не интересует.
— Ладно, — неожиданно соглашается Амина обреченно, — Меня внизу ждут?
— Ты что! — восклицаю я, хватая ее за руку, чтобы остановить, и зарабатываю жесткий предупреждающий взгляд Севера.
Ему явно не нравится, что я лезу в его дела — это было ясно еще когда я вклинилась в разговор внизу.
— Не переживай, — Амина ободряюще улыбается, — Камиль знает, что делает, а я всегда слушаюсь брата.
— Похвально, — со снисходительной усмешкой на губах говорит Даня, не давая мне больше ничего сказать, — Внизу тебя встретит Шрам. Считай, что он сегодня за твоего старшего брата и слушайся его.
Амина прожигает его взглядом и выходит из комнаты с гордо поднятой головой. Я провожаю ее глазами и кусаю губы, боясь посмотреть в сторону Дани. Он следит за мной молча — я это чувство ни с чем не перепутаю.
— Что вы выяснили? Это Леднев все подстроил? — зябко поежившись, интересуюсь я, все так же глядя куда угодно, но не на Севера.
В уме рисуется навязчивая картина, как он ухмыляется: почему-то я уверена, что сейчас он выглядит именно так. А еще я уверена, что Север без труда раскусил мою попытку перевести тему, чтобы не получить нагоняй за то, что лезу туда,куда не просят.
— Не беспокойся об этом, принцесска. Эти дела тебя не касаются, — отвечает он спокойно спустя полминуты.
— Да что ты говоришь! — восклицаю я. От возмущения забываю даже о том, что только что слова лишнего боялась произнести, — Ты совсем недавно говорил, что это на меня, а не на тебя могут покушаться, а сейчас эти дела меня не касаются??
— Именно так, — непреклонно отвечает Север, даже бровью не поведя, — Я со всем разберусь.
— Я хочу знать, что происходит! Это разве так много? Расскажи мне хотя бы о Паше, что с ним не так? — припоминаю я его слова о сводном брате.
— Хм… — он притворно задумывается на пару секунд, а после хмыкает, — он мудак?
— Даня!
Мужчина вздыхает, возводя глаза к потолку.
— Хочешь узнать, что происходит? — уточняет он, прищуриваясь.
— Да!
— А я хочу тебя. Что делать?
Растерянно моргаю и выдавливаю:
— Север, я… я же говорила…
Даня смотрит на меня с интересом, слегка вздернув бровь. Кусаю губы и боюсь поднять на него глаза. Не могу найти подходящих слов, чтобы сказать хоть что-то. Эту проблему Север решает своеобразно: пользуется моим ступором в своих целях. За секунду оказывается рядом, одним движением подхватывает под бедра, вздергивая выше. Уверена, не будь на мне вечернего платья, он уже бы заставил обнять себя ногами за талию. Но он и без того оказывается слишком близко.
— Что? Ты тоже меня хочешь? — подсказывает он.
От этого тона и легкой хрипотцы в голосе сердце невольно ускоряется.
— Вот еще! — фыркаю назло Дане и специально не отвожу дерзкого взгляда.
— Продолжишь на меня так смотреть, и я тебя трахну, — обещает он с ленивой улыбкой. Даня, нависая надо мной, и я ощущаю, как пальцы мужчины настойчиво ищут застежку на спине, — я еле сдержался, чтобы не поиметь тебя прямо на этом чертовом вечере.
— Сбоку, — подсказываю неожиданно для самой себя.
И больше говорить уже не могу — Север впивается в мои губы ожесточенным поцелуем. Только чувствую, как он торопливо избавляет меня от одежды, стягивая платье вниз, и я даже не пытаюсь протестовать. От накрывающего с головой желания тело изнутри словно прошивает иголками там, где мы соприкасаемся кожей. Это так болезненно и сладко одновременно, что я теряю контроль. Над собой, ситуацией, всем… к черту все, будь, что будет!
Север вбивается резко, и я глухо вою, уткнувшись в его плечо. Не от боли, а от переизбытка адреналина, плавящего вены.
Кусаю через рубашку, царапаю ногтями спину, пытаясь уцепиться за шею, чтобы удержаться. Знаю, что Даня прижимает меня крепко к стене, но ощущение, что я вот-вот рухну куда-то в бездну, за пределы дома, не покидает.
— Больно? — Север замирает и с беспокойством заглядывает в глаза. В них бушует похоть, и я почему-то знаю, скольких трудов ему стоит остановиться.
— Нет… нет… — выдыхаю.
— Хорошо. Потому что сдерживаться я не собираюсь, — говорит он хриплым голосом.
Я вижу его дикое бешеное желание в почти черных глазах, и понимаю, что хочу того же. Может накладывает отпечаток все произошедшее, что мы едва не погибли сегодня, и этот страх вперемешку с пережитой опасностью пробуждает в самых темных уголках души животные инстинкты.
Север действительно не сдерживается. Безжалостно вколачивает меня в стену каждым движением, сжимает до синяков бедра, вдавливая себя, а я, словно мазохистка, только наслаждаюсь этим, со всхлипами и стонами принимая его дикую необузданную сторону. Словно Даня проник куда-то глубоко в подкорку и теперь не просто брал меня, но и во мне разжигал этот неутолимый голод. Мне было мало, хотелось еще и еще, глубже, сильнее, до ломоты и головокружения.
Север, словно безумный, впивается зубами в сосок, прикусывает, погружает в горячую влагу рта.
Тело выгибает в сладкой судороге. Я уже не контролирую себя — никакие запреты не действуют, никакого стыда больше нет. Все, что хочу, все, что сейчас важно — принадлежать ему, и чтобы этот момент продолжался вечно, не прекращаясь ни на мгновение.
Мы целуемся, когда по телу проходит судорога. Поцелуй влажный, глубокий, абсолютно пошлый и грязный, а я веду себя хуже продажной женщины сейчас. Наплевать. Потому что на смену страсти приходит яркая вспышка. Оргазм настолько сильный, что с губ срывается помимо воли крик, сменяющийся нечленораздельным мычанием.
— Да, принцесска, вот так, покажи, как тебе хорошо, — нашептывает на ухо Север, ускоряя темп и продолжая вбиваться, продолжая эту сладкую агонию. Мне и правда хорошо, слишком хорошо… настолько, что я едва не теряю сознание. Цепляюсь за его плечи — кажется, я сейчас выскользну из его рук и рухну на пол, но Даня держит крепко.
— Перестань… подожди, я больше не могу… не могу… — бормочу жалобно, выгибаясь с гортанным стоном.
— Можешь, сладкая, — продолжает нашептывать он, — Кончи еще раз. Расслабься и сделай это снова.
— П-пожалуйста…
— Что «пожалуйста», детка?
И я, неожиданно даже для самой себя, всхлипываю:
— Не останавливайся.
— Любишь пожестче? — ухмыляется Север хищно.
Он тянет за волосы, оттягивая голову назад. Вгрызается болезненными поцелуями в беззащитную шею, и я теряю связь с реальностью. Даня срывается на жесткий темп, буквально вколачивая меня в стену и вышибая из головы способность связно мыслить. Тело затрясло после нескольких секунд — тягуче-долгих и мучительно сладких.
— Да, вот так, — с довольным рычанием Север впечатывает меня в стену и замирает. Именно в этот момент меня накрывает второй волной удовольствия, и на короткое мгновение я выключаюсь из реальности.
Когда прихожу в себя, Даня уже укладывает меня на постель. Приподнимается на руках, стаскивает рубашку и отшвыривает ее на пол. На мой немой вопрос, застывший во взгляде, он расплывается в ухмылке.
— Ты же не думала, принцесска, что на этом мы закончим?
— Подожди-подожди, — оторопев, упираюсь руками в плечи Севера, когда он нависает надо мной, — Мы ведь только что…
— И? Устала?
— Немного.
— Ничего, сейчас откроется второе дыхание, — не переставая многообещающе ухмыляться, произносит Даня, устраиваясь между моих разведенных ног и одним движением подтягивая ближе к себе.
— Н-но ведь… у тебя рука! — быстро приходит на ум подходящая отмазка и я в подтверждение своих слов тыкаю на забинтованное правое предплечье.
— К счастью, все самое важное не повреждено, — криво улыбается Север, — Ты ведь сильно испугалась сегодня, когда случился взрыв, верно?
— Да, — даже не став спорить, киваю в ответ. Кто бы, черт возьми, не испугался такого?!
— Значит, нужно снимать стресс. Секс — лучшее лекарство.
— Знаешь, доктор из тебя так себе, — не выдержав, фыркаю я.
— Утром тебе придется взять свои слова обратно. Если доживешь.
— Почему если доживу?
— Потому что не стоило держать меня на голодном пайке все это время, — в тон мне отвечает Север, намекая явно не на еду.
Я весело улыбнулась, принимая его слова приняла за шутку. Жаль, только, что с первого раза не поняла, что сегодня Север шутить не собирался. Как и спать.
_______________________________________
Звёздочки)
Люблю♥️