Глава 24
Наше противостояние прервал фонтанирующий звон стекла. Это разбилось окно, и что-то черное жужжащее залетело в комнату и опустилось на ковер, прямо у наших ног. Мне показалось, что это какое-то громадное насекомое на четырех лапах. На меня напал банальный бабский ужас перед ползающими тварями. Издав обычный для такой ситуации визг, я резко попятилась назад, не открывая глаз от летающего объекта.
- Не бойся, это дрон. Модель допотопная, значит это или журналисты или кто похлеще, - Кирилл прикрыл меня собой. Чего-чего, а прикрывать меня он еще не разучился. Иногда мужчине, чтобы соблазнить женщину, необязательно снимать штаны, достаточно показать свою широкую спину в позиции защиты. - Неужели кто-то знает, что я здесь? Жа, выйди...
- Что случилось? - Я чувствовала, как Кирилл застыл в ожидании чего-то. И мне захотелось разделить это с ним.
- Выйди, я сказал, - процедил сквозь зубы Кирилл. - Давай, Жа, покажи нашим врагам свою великолепную задницу. Пошла вон отсюда! - заорал он.
Я мышью проскользнула в полуоткрытую дверь и стала наблюдать, что случится дальше. Присев перед аппаратом на корточки, Кирилл внимательно к нему присмотрелся, наверное, ища в нем угрозу. Потом он рывком нажал на кнопку и из встроенного в дрон плеера раздался дребезжащий голос:
"Глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет."
- Черт! - выругался Кирилл и, расслабленно встав, пнул дрон ногой. Тот с шумом жестяного ведра перевернулся вверх своими металлическими лапами. - Отправляйтесь в ад, сволочи! Жа, можешь войти, - обратился он ко мне, зная, что я типичная русская женщина, и никогда не оставлю мужика одного в опасности. - Мы не закончили акт примирения...
Вообще я решила бежать, - бежать в город, чтобы узнать, жив ли еще Даниил. Быстро спустившись по белой лестнице, не обращая внимания на детскую болтовню в кухне, я прошла в холл и открыла дверь. На меня пыхнуло сухим августовским воздухом и запахом садовых цветов. До ворот было метров сто, преодолеть их казалось мне делом самым трудным и важным. Я не побежала, пошла быстрым шагом, не оглядываясь. Кирилл уже шел за мной. Его легкие шаги раздавались по старой каменной тропе, ведущей к воротам.
- Ах ты, глупая. Ну иди сюда, - он поймал меня, обхватив за талию. Я трепыхалась снова, как запутавшаяся ночью в его одеяле. - Мне это надоело. Тебе разве нет? Если это прелюдия, то она затянулась. Раньше все было проще...
- Отпусти меня, отпусти. Я не хочу! Тебя не учили, что если женщина говорит «нет», нужно остановиться, - огрызалась я, упираясь, не давая сдвинуть себя с места. - У тебя совсем крышу снесло от твоих игр в гения!
- Игра, да какая уж там игра, милая? - Кирилл тряханул меня за плечи так, что я инстинктивно застыла, словно насекомое, которое почуяло близость врага. - Так-то лучше! А теперь пошли в дом. Там твоя мама, племянники. Не строй из себя обиженную дуру. Я знаю, ты натерпелась, но я тоже не в раю жил... Расскажу как-нибудь. Мне хочется вернуть то время, когда ты любила и заботилась обо мне. Разве я многого хочу?
- Проблема в том, что сейчас я люблю другого мужчину, - ответила я холодно.
- Это не проблема, - Кирилл приобнял меня и смог таки заставить пойти с ним. - Это отчаяние. Такое же, какое пережил я в тот день, когда ты ушла навещать маму и мне позвонил Мишка. Он начал нести дурь о лишении меня наследства, о том, какая ты ветреная и непригодная на роль жены...
- Я хочу знать, жив ли Данил, - упрямилась я, шагая нехотя и часто останавливаясь. - Пожалуйста, отпусти меня...к нему...
Кирилл уговаривал меня, как маленькую девочку, гладил по спине, целовал мои волосы и прижимал к себе:
- Я позабочусь о нем. Не переживай, правда, сделаю все, что смогу, - обещал он. - Данил неплохой спец в своем деле. Мы найдем ему применение... Ту же песнь пела мне мама.
Ту же песнь пела мне мама. Фокс, как заправская сиделка, разместил ее на диване в бывшей комнате Бориса, обложил подушками. Ей казалось, что в таком положении она может обращаться ко мне, как с трибуны, поучающе махая здоровой рукой.
- Послушай меня, такое бывает раз в жизни, а то и не бывает совсем, - говорила мама громким шепотом. - Себя пожалей, детей пожалей! Кирилл мечта, а не мужик. Ну со странностями, да, кто сегодня без них? Может он и женится на тебе в этот раз. Если нет, то и так поживете... Ты не пугливая девственница, чего тебе терять... Беднякам нечего терять, Жанна. Этот твой молодой петушок скоро не вспомнит о тебе, потому что это обычное дело. Смотри, вон каких баб молодые любовнички кидают, с тебя же и взять нечего...
Она не понимала, что мне придется потерять Даниила, и опять, забыв себя, заботиться о благополучии племянников, которые вырастут, и им не будет никакого дела до моих жертв. Из бывшей комнаты Бориса я вышла в слезах, они жгли мне глаза и лицо.