Когда улыбаются звезды

В приемной приюта, куда Дима отвез собаку, сегодня сидела не Татьяна. Незнакомая девушка взглянула на Машу исподлобья и довольно грубо спросила:

– Чем могу помочь?

Маша объяснила всю ситуацию, но девушку мало интересовали подробности.

– Как фамилия вашего Димы?

– Я не знаю… Мы не очень хорошо знакомы.

– Вот когда узнаете, тогда и приходите, – и девушка уставилась в монитор.

Маша находилась в полной растерянности, не для того она проехала столько остановок на автобусе, чтобы уезжать ни с чем.

– А Татьяна разве сегодня не работает? – сделала она еще одну попытку.

– Какая именно вам нужна Татьяна, их у нас целых пять, – глаза девушки увлеченно что-то рассматривали на экране, на Машу она даже не взглянула.

– Мне нужна та, которая работала тут вчера.

– Не знаю, чья была смена.

– Но как же… – она не закончила, дверь распахнулась, вышел высокий мужчина в голубом халате, а следом за ним Дима.

– Ой, привет, как песик?

Парень кивнул ей.

– Привет. Я только от него. Пойдем, покажу, где он.

Мужчина улыбнулся Маше и обратился к девушке:

– Катюша, поменьше сидите в чатах знакомств, почаще проверяйте почту, одно важное письмо идет до меня уже третий день!

Дима повел ее по длинному коридору, они поднялись на второй этаж и вошли в просторную комнату с небольшими клетками. Тут находились собаки, перевязанные бинтами, кто-то в зеленке, у одной черной дворняжки не было передней лапы, а в соседней клетке резвились два щенка. Большинство питомцев оказались беспородными, таких на каждой помойке хватало, они подходили к решетке и смотрели по-собачьи печальными глазами, а хвосты приветливо повиливали, словно теплилась надежда, что пришли именно за ними.

Дима остановился у клетки с их вчерашним рыжим подопечным. Пес не поднялся им навстречу, и парень пояснил:

– Пока не ходит, но доктор сказал: со временем он поправится.

– Вроде бы неплохо выглядит, – заметила Маша.

– Уж точно лучше, чем вчера, – усмехнулся Дима.

Они переглянулись. Маша едва доставала Диме до плеча, поэтому ей приходилось задирать голову, а ему, напротив, опускать.

– Хочешь открою клетку?

– А можно?

Он отодвинул засов.

– Почему бы и нет.

Около часа Маша провела с ласковым псом, потом Дима не выдержал:

– Слушай, давай пойдем, у меня еще есть дела.

Она быстро попрощалась с собакой и послушно вышла из комнаты.

Выйдя из приюта, Дима указал на машину:

– Подбросить тебя?

– Ты вроде торопишься, я могу сама, на автобусе.

Парень поежился.

– Да ну, так холодно, садись, все равно по пути.

Она согласилась. Было приятно сидеть в удобном кресле, слушать негромкую музыку, смотреть на серо-белую дорогу, вдыхать аромат мандарина, который источала оранжевая елочка, висящая на зеркале. Дима мало разговаривал, но ей это нравилось. Он выглядел взрослым и серьезным, а еще очень красивым. У нее дыхание перехватывало, когда он смотрел на нее, а щеки горели, точно после бани.

– Когда закончу школу, буду работать в приюте, – сама не зная зачем, сказала она.

– Правда? – он с любопытством посмотрел на нее. – Зачем тебе это?

– Правда. Мне хочется помогать животным.

– Там мало платят, – уставился Дима на дорогу.

– А я так, за бесплатно.

Он покачал головой.

– Глупо.

– Почему?

– Любая работа должна быть оплачена.

– А для меня это не работа, а самая настоящая радость!

– Ты в каком классе?

– В восьмом.

Он пренебрежительно фыркнул.

– Интересно будет посмотреть на тебя в одиннадцатом.

– Это почему же?

– Сомневаюсь, что ты все так же будешь хотеть работать в приюте, да еще и бесплатно.

– А как думаешь, если попрошу немного мне платить, какой-нибудь приют согласится?

– Еще бы! А почему ты вообще против зарплаты?

– У приюта мало денег, чем больше денег уходит на зарплаты, тем меньше остается для животных.

– Мне жаль разбивать твои иллюзии, но… Первое – у приютов есть деньги, второе – эти деньги независимо от мизерной зарплаты для тебя осядут в карманы тех, кто «сильнее остальных» любят животных. Если действительно хочешь сделать что-то полезное, устройся на нормальную работу, да где получше платят, и жертвуй приютам. Не деньги жертвуй – а корм, медикаменты, разные принадлежности для животных. Тогда больше вероятности, что принесешь пользу тем, кому хотела.

– Ты так делал?

– Делал, – нехотя признался он.

– Когда?

– Всегда.

– Как это?

Он повернул голову и улыбнулся.

– А ты не выпытывай, все равно не расскажу!

– Ты добрый, – окончательно определила Маша.

Дима затормозил возле ее дома и пожелал:

– Удачи.

Она вылезла из теплой машины, и неожиданно ей стало жаль, что они так быстро приехали. Хотелось еще чуть-чуть посидеть рядом с ним, поговорить, просто посмотреть на него.

Сестру Маша дома не застала, поэтому быстренько скинула куртку и пробралась в Сашину комнату. Попугай заметил ее и сразу же заголосил:

– Летал… Маркус птица… летал, летал.

Она частенько, когда сестры не было, навещала попугая – разговаривала с ним, играла, выпускала полетать. Маркус совсем не возражал, ей даже казалось, ему приятна ее компания.

Маша присела на крутящийся стул сестры и вытянула руку. Попугай приземлился на руку и по ней, точно по мосту, перебрался на стол. Поклевал карандаш, взял лапой ручку, выкрикнул: «Са-шенька!» – и прыгнул на лежащую посреди стола тетрадку. Маша вытянула тетрадь из-под его лап, но Маркус возмущенно вцепился в нее клювом, да так рьяно, словно она принадлежала именно ему.

– Отпусти, а то Сашка узнает, что я тут была, разорется!

– Са-шенька, – тащил на себя тетрадь Маркус.

– Ладно, – Маша отпустила тетрадь. – Давай-ка, иди в клетку! – Маркус внимательно смотрел на нее, будто оценивал, насколько серьезно ее заявление про клетку. Кончик тетради он по-прежнему не выпускал из клюва. – Ну же, – она поднялась и открыла дверцу клетки, – иди, хороший, не подставляй меня.

Неожиданно он вместе с тетрадью побежал по столу, а потом взлетел на свисающие с люстры качели. С тетради слетела обложка, кружась, она мягко опустилась посреди комнаты.

– Да не нужна мне ее тетрадь, залетай в клетку! – воскликнула Маша, протягивая к своенравному попугаю руку.

Маркус хитро глядел на нее, покачиваясь на качелях. Возвращаться в клетку он вовсе не собирался.

– Маркус, давай-ка… – она не договорила, в комнату ворвалась Саша с таким безумным взглядом, что Маша в страхе шарахнулась к окну.

– Что ты тут, блин, делаешь?!

– Я… мне показалось, Маркусу одиноко, – прошептала Маша.

Сестра подняла голову, попугай тут же спикировал ей на плечо. Саша взялась за тетрадь, он даже не подумал сопротивляться, а принялся неистово тереться о ее щеку.

– Хороший мой, умничка, охранник… – Саша на миг позабыла о сестре, а потом обрушила на нее свой гнев: – Сколько раз я тебе говорила не заходить сюда! Что ты такая непонятливая! Я в твою комнату не хожу, вот и ты сюда не суйся! Моей птице противопоказано общение с тобой – с дурой! Пошла отсюда!

Маша вышла и прикрыла дверь, успев услышать, как Саша ласково сказала попугаю:

– Как ты тут без меня, мальчик мой славный… сейчас покушать тебе дам.

У себя в комнате Маша упала на диван, жутко хотелось есть, но в кухню сейчас идти было боязно, сестра снова наверняка стала бы ее распекать. Саша ненавидела, когда входили без спроса к ней в комнату, а тем более трогали попугая. За такое она могла неделю злиться, а то и больше.

Маша приготовила уроки, почитала книжку, полистала учебник по биологии, выискивая животных, потом пришла с работы мама, а за ней папа. Они пообедали всей семьей. Саша, как обычно, на нее нажаловалась, но родители не восприняли поступок Маши как что-то криминальное, поэтому сестре пришлось смириться. Вечером Маше позвонил Миша. Они поговорили про его котенка, она рассказала о происшествии с псом, которого Дима отвез в приют, а на прощание они договорились встретиться завтра после школы.

В это утро ей особенно хотелось пойти в школу, но не потому, что ее ждала встреча с Мишей после уроков, а потому, что она надеялась снова увидеть Диму. Раньше ей нравилось ходить в школу только по тем дням, когда в расписании стояли любимые предметы, но из-за мальчика – никогда. Охватившее ее волнение было для нее ново. Она поймала свой настороженный взгляд голубых глаз в зеркале и тихо рассмеялась. Волосы находились в ужасном беспорядке, но раньше ее это как-то не заботило, она сама не поняла, какая неведомая сила двигала ее рукой, потянувшейся за расческой. Внутри все словно пело. В таком отличном настроении она не пребывала уже давно, его можно было сравнить лишь с приходом весны. Вот только за окном шел снег, а градусник показывал минус девять, деревья и кустики под окном были голыми.

Из дома она вышла вместе с сестрой, которая принарядилась в новую серую шубку.

– До встречи, – сказала Маша.

– Пока-пока, – проворчала сестра.

Маша прошла совсем немножко, как Саша ее окликнула.

– Что у тебя на заднице прилипло! Идешь, как пугало, сними хоть!

Маша провела рукавицей по куртке – в снег упал какой-то листок. На нем в столбик были записаны цифры. Маша сунула находку в рюкзак и до самой школы раздумывала, где к ней мог прилипнуть этот листок.

После первого же урока на втором этаже у кабинета физики она увидела Диму, тогда-то ее и осенило. Она вынула из рюкзака листок с цифрами и подошла к старшеклассникам.

– Привет, это случайно не твое? – показала она Диме листок.

– Ха, – хлопнул по плечу Диму какой-то парень, – смотри-ка, снова та малявка! Ты че, знаешь ее, что ли?!

– Какие знакомства, Димон, да ты кру-у-ут, – пропела какая-то девушка, крепко обхватывая его за плечи. – Ты ее в зоопарк водишь или в парк, на уточках кататься?!

Дима поморщился, но руку одноклассницы не скинул.

– Никого я не знаю! – он сердито посмотрел на Машу и отчеканил: – Девочка, это не мой лист, хватит за мной ходить!

Маша отступила, она и не представляла, что парень, с которым вчера провела целый час в приюте для животных, может лишь за одну ночь так перемениться, так пренебрежительно смотреть и в открытую врать, что не знает ее.

Девушка выхватила у нее листок и, быстро пробежав его глазами, громко хмыкнула.

– Я не я, если не скажу, что это ответы на контрольную по алгебре! Ты у нас, Димочка, кстати, на каком варианте сидишь?

– Не помню, – буркнул Дима.

– А че тут помнить, – громко заржал парень, обозвавший Машу малявкой, – на втором он сидит, тут и думать не надо.

Девушка оскалила белые зубы и помахала листком в воздухе:

– Второй вариант, господа!

Маша развернулась и пошла по коридору, хотелось заткнуть уши, лишь бы не слышать противных смешков, или вернуть время на пять минут назад, чтобы отговорить себя от глупой затеи подходить к Диме. Легкость куда-то испарилась, исчезло то необыкновенное ощущение, хорошее и светлое, которое она почувствовала, проснувшись сегодня утром. Сейчас ее точно придавило бревном, такой тяжести в груди она никогда не ощущала. Даже за больных котят и щенят переживала совсем по-другому. С людьми оказалось все намного сложнее. Нет, она не плакала от обиды, но для себя решила, что больше никогда не будет первой заговаривать с мальчиками, даже если они кажутся ей добрыми и хорошими.

* * *

Учительница по литературе поприветствовала учеников, стерла с доски и взяла со стола зелененькую тетрадь, самую первую из стопочки.

Саша сидела как на иголках, в ожидании, когда скажут про ее сочинение.

Учительница открыла тетрадь.

– Александра Медлева, ты меня удивила!

Саша просияла.

– Переписанное сочинение выше всяких похвал, – улыбнулась учительница, – красивые обороты, интересные сравнения. Я ставлю тебе пять-пять, это лучшее сочинение в классе. Если ты не против, я прочту ребятам?!

Саша и слова не успела вымолвить, как учительница начала читать.

– Ну ты даешь, – шепнула Лена, – второй Гоголь.

Им на парту упал бумажный шарик. Саша развернула его и прочла: «Я тебя люблю, Солнце мое». Она поискала взглядом того, кто бы мог бросить записку, и наткнулась на Валеру. Он подмигнул ей, Саша в ответ натянуто улыбнулась.

– Солнце мое, как поэтично, – хихикнула подружка.

Учительница тем временем почти дочитала ее сочинение и на строках: «…Если молчание – золото, то слова, которыми просят о прощении, – это платина с бриллиантами», Шаравин обернулся и с любопытством посмотрел на нее.

Саша покрылась румянцем. Именно о нем она думала, когда писала эти строки, а теперь было мучительно стыдно, поскольку он обо всем догадался.

– Вы чего с Шариком такими особенными взглядами обменялись? – удивленно спросила Лена, пихая ее плечом.

– Мы? Ерунда, я даже не видела, что он посмотрел! Завидует небось, что из всего класса я написала самое лучше сочинение.

– Ах, да, точно. Мымра неделю назад говорила, что самое лучшее написал он. Хи-хи, ты его подвинула с пьедестала почета. Так ему и надо.

– Будет знать, – мстительно пробормотала Саша, вспоминая насмешки Шаравина насчет ее троечного сочинения. Она утерла ему нос, но обычного триумфа все равно не ощущала. Тогда она решила, что недостаточно его переплюнула и на перемене подошла к учительнице, чтобы уговорить ту записать ее на конкурс «Стихи наших учеников».

– Александра, – нахмурилась Лариса Георгиевна, – с каких это пор ты пишешь стихи?

– С этих самых пор!

– Так не бывает, – покачала головой учительница. – Да, проза у тебя получается, а стихи – это совсем другое дело, понимаешь?

– Нет ничего сложного в стихах, – стояла на своем Саша.

Лариса Георгиевна вздохнула.

– Да и группа уже набрана, от вашего класса будет Михаил Шаравин выступать, поздновато ты спохватилась. У тебя и времени уже нет сочинять, работы сдать нужно послезавтра.

– Успею я все, вот увидите! Хотите, я вам прямо сейчас что-нибудь срифмую? Слушайте!

Лютая зима за окном,

Старый сторож снег гребет,

Он… он… м-м-м…

– Нет, давайте другое!

Тоскливо зимою сосны скрипят,

У старухи Изергиль кости болят,

Воют волки в ночи за окном,

Ветер ставни ломает, просится в дом!

– Ну как? – радостно воскликнула Саша. – Получается, правда?!

Лариса Георгиевна наморщила лоб:

– Про старуху Изергиль, конечно, ты здорово ввинтила, но поэзия – это нечто большее, чем элементарная рифма.

– Как вы можете, Лариса Георгиевна, – подошел к ним Шаравин, – сейчас мы видели рождение новой звезды, не отказывайте ей, пусть блистает.

Если бы не чуть приподнятые уголки губ, Саша бы поверила в серьезность его слов. Усмешка ее рассердила.

– Я в сто раз лучше напишу стихотворение, чем этот… этот… – она шумно выдохнула, – запишите меня на конкурс, я отлично могу сочинять!

– Михаил, твой юмор неуместен, – одернула учительница.

– Шарик испугался, – высказалась Лена, – Сашка написала сочинение лучше, чем он, вот теперь и стихи сочинит лучше, поэтому он боится!

– Ничего я не боюсь, – Миша пожал плечами, – мне даже будет интересно послушать, что она там сможет сочинить получше скрипа сосен зимой и ветра, который просится домой.

– Саша, зачем тебе это надо? – подняла глаза к потолку Анфиса. – Пойдемте лучше в столовку!

– Правильно, – закивала Лариса Георгиевна, – идите, поешьте, а тебя, Александра, я обязательно запишу на следующий конкурс, он весной пройдет! Договорились?

– Значит, не запишете на этот? – с разочарованием протянула Саша.

– Нет, на этот никак не могу. Вот если бы кто-нибудь отказался участвовать, тогда…

– Легко, – заявил Миша, – я могу отказаться, пусть участвует на здоровье!

– Ну вот, – обрадовалась Лена, – проблема решена.

Саша махнула рукой.

– Знаете, Лариса Георгиевна, я лучше подожду весеннего конкурса!

Анфиса с Валерой первыми вышли из класса, за ними последовали Орловы, травившие друг другу анекдоты, Лена с Толстиком, а Шаравин задержался. Когда Саша подходила к двери, он негромко спросил:

– Ты подумала, что сочинения недостаточно, чтобы поставить меня на место?

– Не много ли чести! – так же тихо парировала Саша.

– Тогда почему ты не можешь никак успокоиться?

– Мне чихать на тебя!

– А есть ли такие вообще, на кого тебе не чихать? Для тебя учеба – игра, а для меня каждый конкурс важен!

– Тогда с чего ты вдруг решил разыграть благородство и мне его уступить? – язвительно фыркнула Саша.

– Да потому что тебе хочется соревнований и побед, а мне нужна…

– Вы чего там шепчетесь? – удивилась учительница.

– Ничего, – быстро ответила Саша и, прежде чем выйти из класса, прошипела: – Ты просто боишься, потому что прекрасно знаешь, если я буду участвовать, то победа тебе не светит!

Позже она нередко вспоминала этот разговор, даже жалела, что учительница помешала ей высказать ему все, что накипело. Миша Шаравин накрепко засел у нее в голове, ничто не помогало избавиться от него. Лена с Анфисой ушли после школы в магазин, а мальчишек учитель по труду заставил переносить стулья в актовый зал, где шла репетиция новогоднего концерта. И Саша даже порадовалась, что пойдет домой в одиночестве, хотелось поразмыслить, а две трещотки, особенно Анфиса, ей бы в этом помешали.

На улице было необычайно тепло, с крыш домов капало, пахло талым снегом. Саша не успела как следует начать думать, как к ней подскочил рослый парень.

– Эй, привет!

Она настороженно рассматривала его, а парень вел себя так, словно они давно друг друга знали. Подошел совсем близко, положил ей на плечо руку, заглянул в глаза.

– Ну ладно тебе, не обижайся, – попросил незнакомец.

– Даже не думала обижаться, – заявила Саша, скидывая его руку с плеча.

– Да я ведь вижу, в школе обходишь стороной, в приют больше не приезжаешь!

Она с интересом рассматривала красивое лицо со сверкающими зелеными глазами и никак не могла припомнить, чтобы видела его в школе.

– Приют? – переспросила Саша.

– Ну да, собачку нашу проведать. Он уже встает, скучает по тебе.

– Очень рада, – пожала она плечами.

Парень отступил и оценивающе ее оглядел.

– Еле тебя узнал, думал сперва – ошибся. Правильно сделала, что сняла ту куртку с опушкой, она тебе совсем не идет.

Когда он упомянул о куртке с опушкой, она все поняла и даже рассмеялась. Саша собралась уже разъяснить ему, кто носит куртку с глупой опушкой и таскается по приютам, как он заметил:

– Тебе очень идет улыбка.

– Да? – кокетливо спросила она.

– Ага, даже очень. Ты извини, что я тогда сказал, что мы незнакомы, просто…

– Не переживай, – милостиво отмахнулась Саша.

– Погуляем? Хочешь, отвезу в приют, посмотришь на псинку?

– В приют, – она непроизвольно поморщилась, – нет, уж лучше просто пройдемся. Погода сегодня чудесная!

Он согласно кивнул.

Какое-то время они шли молча, Саше это быстро надоело, и она спросила:

– Ты в каком классе?

– В десятом, забыла!

– А я и не помнила, – усмехнулась она.

Парень изумленно вскинул брови.

– Ты сегодня какая-то странная.

– Не нравится?

– Нравится, – как-то совсем неуверенно произнес он.

– Куда учиться собираешься пойти, ведь окончание школы не за горами?

– Уже все решено, пойду в Военмех, на политолога буду учиться.

– Да ладно?!

– С самого детства мечта!

– Ну и мечта-а.

Парень рассмеялся.

– Ну да, ну да, не чета твоей. Не каждый хочет идти после школы работать бесплатно в приюте.

Саша чуть не поперхнулась.

– Бесплатно?

– Сама же говорила, или ты прикалывалась?!

– Прикалывалась! – уверенно сказала Саша.

– А когда ревела у помойки, тоже прикалывалась? – остановился парень.

Она мысленно отругала бестолковую сестру и скромно опустила глаза, словно ей стало стыдно за свое недавнее поведение.

– Нет, тогда не прикалывалась.

– А-а, ну слава богу, а то я тебя совсем не узнаю. Даже не верится.

– Я умею быть разной, – глубокомысленно изрекла Саша.

– Да уж, что правда, то правда, ты умеешь!

Они долго гуляли, потом он проводил ее домой. Парень ей понравился, умный, красивый – даже не верилось, что закадрила его не кто иная, как ее глупая сестра. Уж Саша-то была уверена, что на Машу в последнюю очередь посмотрят такие классные парни, как этот. Не понимала, чем может понравиться плакса в растянутых на коленках джинсах, для которой не существовало ничего интереснее помоек и бездомных тварей.

– Встретимся еще, да? – задал он, наконец, желанный вопрос.

– Может быть, – в своей любимой манере ответила она.

– Какие могут быть сомнения! – шутливо возмутился парень.

Саша загадочно улыбнулась.

– Я всегда долго думаю, прежде чем идти на свидание с тем, кто за весь вечер делает лишь один-единственный комплимент!

– Хм, комплимент, значит, нужен, – он прищурил кошачьи глаза, – сейчас-сейчас, выдумаю что-нибудь. Ну, например, ты добрая…

– Фи, а мало их, что ли, добрых?!

– Хорошо, у тебя прелестная улыбка!

– Про улыбку уже слышала.

Он вздохнул.

– Ты любишь животных, ты милая и простая.

– Простая? – опешила Саша. – Это как?

– Ну… простая, даже не знаю, – парень заметно растерялся и ляпнул: – Ты еще смешная.

Она натянуто улыбнулась. Стало ясно, все перечисленные им достоинства – это недостатки, которые она терпеть не могла в сестре.

– Что ж, увидимся еще.

– Увидимся, – протянул он и так посмотрел на ее губы, что она чуть не оступилась, когда резко повернулась, чтобы поскорее смыться.

– Осторожнее, – он поддержал ее за локоть. – Все такая же неуклюжая, этого у тебя не отнять.

Ей совсем не было весело. Будь на месте этого парня Валера, она сгорела бы со стыда, предстань перед ним такой неуклюжей квашней. Этого же зеленоглазого, кажется, только умилила ее неосторожность.

– Приятно было с тобой погулять, Маша.

Он так внимательно на нее смотрел, что Саше стало неловко.

– Я пойду, пока. – Она вошла в парадную и у лифта остановилась перевести дух. – Ну и ну. Вот это Маша, вот тебе и тихоня!