Антиморалисты

Чимин устал. У него болят мышцы после тренировки и того, как его несколько раз швырнул на мат Тэмин, гаденько посмеиваясь, что Пак такой неповоротливый медведь, который не может удержаться на ногах. Чимину было слишком плевать на это, даже сил на ответные реплики не придумывались, он просто лежал на полу и пялил в потолок, пока его не заставляли подняться.

Чимин почти заснул в машине, просто прикрыл глаза на пару минут и откинулся на спинку, но тут зазвонил телефон, Юнги решил предупредить, чтоб его не жали и не вызывали бригады для поиска, потому что он навещает подруг.

Кажется, они все взяли передышку на один день. Почему бы и нет, Тэхён был прав в том, что нельзя вечно сидеть в напряжении, офисе жить невозможно и неудобно, а о том, что случится можно узнать всегда.

Чимин уставший. Еле двигает руками, чудом, наверно, ведёт машину, совершенно не мыслит. Ему толи плевать на то, что вокруг и что от него разит потом, потому что переодеваться после тренировки он не стал. Кожу на висках неприятно стягивало от высохшего пота, здесь могла бы помочь огромная, просто огромная ванна, чтоб с пузырьками и всем прочим. Лечь, погрузиться и уснуть прямо в воде.

В квартире как-то слишком темно, только в гостиной горит свет и, кажется, слышится брань Т/И, на что Чимин улыбается. Они целый вечер будут вместе, вдвоём, и только та мысль заставляет его немного расслабиться и выдохнуть. Никаких Юнги, который морщится, никаких Тэхёнов, который смотрит большими глазами, словно они эпизод дорамы.

— Откуда у нас шторы? — Чимин останавливается в дверях комнаты, опираясь плечом о косяк. Т/И стоит на стуле с поднятыми руками и вешает шторы, плотным полотном спадающие вниз. Не дёргается на его появление, только оборачивается через плечо, показывая ряд крючков, которые держит в зубах. Молчит с минуту, пока вытаскивает все крючки изо рта и вставляет в петельки на шторе, переминается с ноги на ногу. В штанах, кажется, стащенных у кого-то из них (никогда не меняется), футболке Чимина и с босыми ногами, девушка словно олицетворяет спокойствие и дом, заставляет чувствовать себя ещё лучше.

Чимин чувствует себя ещё больше влюблённым, хотя, казалось, куда ещё. А есть куда, хочется подойти и обнять, пусть за ноги, пока она вешает шторы. Может, помочь, только не согласится, Чимин знает.

— Хосок приходил, поговорили с ним о том, что мы как в аквариуме и подстрелить нас легко, — Т/И продолжает засовывать крючки в карниз, — ну мы потом с ним и поехали шторы выбирать, правда, я ничего не мерила и взяла слишком большие. Да и хрен с ними.

— А карниз откуда?

— Из магазина, — Т/И упирает руки в бока, запахивает поплотнее шторы и , чуть отклонившись, но так, что Чимин думает, будто она грохнется, оценивает, кажется, свою работу. Парень всё-таки подходит ближе, обнимает девушку за ноги, снимая со стула. — Карниз, шторы, дрель, всё нужное купили и сотворили. Ну, Хосок карнизы повесил, а потом смотался, сказав, что когда я попросила его со мной поехать, то думал, что мы едем кого-нибудь мочить, а не шляться по магазинам.

— Не позвала нас ни мочить, ни шторы покупать, я в обиде, — Чимин фыркает, оторачиваясь от Т/И, пытающейся наоборот посмотреть, только он всё ещё держит её на руках, идёт к дивану, чтобы там свалить девушку и укусить, как в честь обиды, в бедро.

Т/И брыкается, пытается скинуть парня с ног, только Чимин забирается на диван сам. Продолжая удерживать подругу, свою девушку. Он всё ещё не определил и понять не может в реальность того, что случилось. Всё как-то смазано, обычно ведь не так бывает, да? Свидания, признания, поцелуи, объятия. Он улавливает и совсем мало, когда получается, когда делает это сам, потому что видит то, как неуютно девушке порой, если только у неё не было настроение, когда она делала, что хотела и плевать на остальных. В остальном она была как-то зажата, не проявляла чувств в открытую кроме того поцелуя в кафе.

Юнги говорил, что они будут как попугаи-неразлучники, только всё совсем не так. Прилипалой себя чувствует Чимин. Маленькой такой рыбкой, присосавшейся к боку большой рыбины.

  — Эй, мне тебя обнимать неудобно, — ворчит Т/И, ворочается под Чимином, а он немного приподнимается, подтягивается выше, падая в раскрытые руки девушки. Ни сейчас одни, кажется, это тот долгожданны момент, когда можно не думать, что кто-нибудь сейчас выглянет из-за двери и начнёт фукать и просить снять номер мотеле. Чимин так близко, он обнимает девушку, перетаскивает на себя под её ворчание, что раздавит же его, обнимает ещё крепче, целуя в уголок губ.

— А теперь? — парень хитро щурится, смотрит на лицо девушки над собой, не в силах сдержать улыбку. Он всё ещё уставший, но вот так лежать можно целую ночь, он готов потратить время сна на то, чтобы наслаждаться такой желанной близостью, которой он жаждал несколько лет.

Пару раз с Юнги собирал Т/И на свидания, а потом следили за этими придурками-парнями, которым не доверяли, пусть были уверены, что подруга сама за себя постоять может, но так было спокойнее. Засыпал несколько раз с Т/И под боком, обнимая и думая, а как было бы, будь иначе? Если бы взаимно? Какого это — целоваться, потому что хочется, а не потому что так решила бутылочка на вечеринке?

Кажется, сейчас это можно попробовать. Положив одну ладонь на затылок, притягивая к своему лицу и прижимаясь к губам. Осторожно, словно сейчас вспугнет, Чимин приоткрывает глаза, видит дрожащие ресницы девушки, чувствует, как прохладны её ладони, когда она тянется к его лицу. Медленно, словно это дегустация, словно друг для друга — изысканный десерт, которого слишком мало. Без искр и взрывов, от поцелуя становится спокойнее, теплее. Чимин целует аккуратно, не позволяет себе большего, ласково перебирает губами чужие, чмокает напоследок, глядя, как краснеют девичьи щёки.

— Вау, ты слышишь это? — Т/И улыбается, — тишина! Тебе набрать ванну? Я могу тебе и голову помыть, а то ты выглядишь слишком усталым. Спинку потереть.

— Так и скажи, что ты не хочешь от меня отходить, — Чимин смеётся над лицом Т/И, когда та морщится, что он спалил её. — А ты со мной искупаешься?

— Так и скажи, что ты не хочешь, чтобы я от тебя отходила, — передразнивает девушка и, скатившись на пол, целует напоследок в кончик носа. Улыбается лучезарно, у Чимина от этого пузыри где-то в груди, он влюблён по уши. И совсем об этом не жалеет.