метаморфозы рассердились.
Сакура росла очень далеко - где-то в Японии,
Но постоянно цвела в моей душе.
Голоса.
Они были разные. Расплывчатые. Мутные, как если бы клубнику, смешали бы с земляникой и добавили малину. Как лоскутные одеяла, сшитые цветастыми нитками, которые дети, оставили без присмотра.
В них, звучала любовь, размером с игольное ушко. А иглы эти - проткнули сердца.
Всего дворняжки, насчитали пять.
До жути знакомых голосов.
- Какие люди. - голос принадлежал парню. Глаза его - как у кота. Чёрные, обреченные - как кролик, под дулом охотничьего ружья. Тоже знает, что скоро умрёт.
- Ага, давненько не виделись. - ответил Крисс. Смиренно так.
- Вижу, у вас тут новенький? - парень указал на Ли.
- А тебя, это волновать не должно. - Ли огрызнулся.
И страшно было. Ведь в глазах этого незнакомого парня, он узнал себя.
Котом Ли прозвали - давным-давно.
Когда сказки про ванильных ведьм, вырывающих по ночам небесные осколки и бисерные зубы - ещё не зародились.
Когда песни - пели с закрытыми ртами. А руки - душили друг друга, сверкающей пряжей.
Кот - потому что, от рождения, падшие ангелы наградили его везением.
Сколько бы раз, он не выбегал на проезжую часть, преследуя мячик, или запуская в небеса змея - ни одна сказочная машина, так и не решилась размазать его по асфальту.
И вновь, оказываясь на волоске от смерти, той долгожданной и чарующей. Из раза в раз, Ли выбирался из этой тьмы.
Тьмы - где все свистят, задевают друг друга, трут узоры на ковре, а ковер жжёт узорами их кожу. В которой святые четвёрки, убивают таинственное тиканье земли, где никто больше не хочет рождаться.
За это и дали кличку Кот.
У кошек же девять жизней, верно? Значит у Ли, осталось, в лучшем случае - три-четыре. Может меньше.
- Ладно, давайте к делу. Мы собирались обчистить это место, ещё два дня назад. Но тут появились вы. Как обычно встали на пути. Не очень то, дружелюбно. - Кэт поправил очки, с тонкой оправой.
- Мы вроде бы, не славились дружелюбностью.
- Значит придется начать. - произнёс второй парень. - волосы его - красные.
Они были ярче, чем звезды, на пересечении ягодно-сладкого горизонта. Глаза светлые, а левый - рассекает ещё более красный шрам. Уши такие же исколотые всем, что протыкает.
Одет, в белую майку, поверх которой - чёрная, обтягивающая кофта, на застежке.
Ещё шорты. На левом колене - расплывался фиалковый синяк, обмытый гробницами фей, невесомо обнимающих со спины. Мол - не забудь затушить окурки!
Его звали Сакии.
Цветущий с японского. - "успокой сердце, ты должен зацвести весной."
Но уже лето. А он так и не расцвел.
- Ладно, Ки. Будь вежливее. Мы же не хотим сегодня, марать руки. - третий голос.
Это был невысокий мальчик, лет так шестнадцати быть может.
Глаза - большие, тёмные. Если долго смотреть - заискрятся. как звёздная пыль, выскользает из рук и стреляет в упор к вискам рассветных эльфов.
Волосы - чёрные, они вились как пчелиный Рой. Пряди подпрыгивали и превращались в небрежные спиральки.
Одет в широченные штаны, большие кроссовки, белую футболку с полосато-синим корсетом.
Под мышкой - держал шлем, полупрозрачный с медвежьими ушками. - тоже на мотоцикле приехал.
Это был Тэдд
Но мать, когда то, звала его Тэдди. - теперь, это превратилось в самое страшное воспоминание, о том, что он всё ещё кому то нужен, кому то обязан и как и все Мёртвые Кролики - обречен.
Оставшиеся двоя парней - острыми языками, не отличались.
Одного звали Алису, а другого - Кацу.
Алису - был длинноволосым, худощавым и немного весёлым. Потому что всегда - находятся под действием чего либо. Как например антидепрессанты, сворованные из аптеки и принимающиеся без рецепта. Или мнения кроличьих- состайников.
Одет в чёрный костюм, который, прекрасно отражал его душу.
Он скучающе облокотился подбородком на биту. И точно не собирался проронить хотя бы словечко.
Кацу - Высокий. Волосы его - сравнимы со снегом. Интересно, как и чем, он их отмывал, после того как они пропитывались кровавыми осколками?
Кацу был добрым. К счастью или сожалению - без влияния чего то пыльного и галлюциногеного.
На правом глазу - теплилась рубиновая повязка, в виде сердца.
Внешность его, больше похожа на ангела.
Подождите! Сейчас плоть разрежут белоснежные крылья майских грез!
И быть может. Дворняжки и Кролики, поладили бы..
Но детские воспоминания, покоя не давали.
А еще, Дворняжки - всегда вгрызаются Кроликам в глотки.
Единственное что их объединяло - Вера в Бесконечное Лето, после смерти. И ненависть к событиям Июня 1998.
—Ладно. Парни, пошли отсюда. - произнёс Кэт.
Ну и хорошо, что ушли. А то не очень то хотелось, разводить кровавое месиво, в такой то атмосферке. — подумал про себя Ли.
***
— Ребятки, улов сегодня зачётный! - радостно завопил Джи. Голос его, был пропитан этим первоцветным весельем. Окутывал всех вокруг, как пушистая пелена с кроликами и растаченными нитками, которые тоже рвутся на волю.
— Ага. Если бы, ещё не встретили этих ублюдков... - мрачновато ответил ему Крисс.
— Да ладно тебе Крисс. Всё же супер, они как обычно свалили, поджав хвосты. - Лучисто улыбаясь произнёс Феликс. Демонстрируя всем забавную щербинку.
Феликс, это что то солнечное. Что то сказочное и невообразимое. Нет. Он не должен быть с ними.
Но он здесь. Словно маленький принц, оберегал их, как свои звезды.
Жаль, не замечал. Как угасал сам.
Оставшуюся ночь, дворняжки не спали. Они вообще редко страдали этим.
Сон — посредник между жизнью и гробом. Если так подумать, это даже немного привлекало.
Закрыть глаза, укутавшись в теплое одеяло.
И.. Не проснуться.
— Ребят. Нам нужно сваливать. — глядя в сахарный потолок. Потрескавшийся, усталый. Обитый кровью, вампирами и утерянным, в песках Амазонки детством.
— Сваливать? Куда? — спокойно прожурчал Йен.
— Куда нибудь далеко.
— В Токио. — твердо произнёс Алекс.
***
Утром, Крисс понял.
Что тьма, отступила.
Больше не придется, опускаться на дно океана и жечь узорами руки.
"Завтра — мы точно будем счастливы."
С шести утра, в Доме началась суматоха.
Кто-то потрошил сумки, с затхлой едой.
Кто-то собирал вещи, по крайней мере те, что были.
Кто-то обдумывал план, и обмывал скопленные за последние пять лет деньги.
Какая-то их часть, была наворовона. Хотя наверное точнее сказать, самая большая.
Выуженная за ноги из гробниц небесных огней, где вилки протыкают сердца и ломают локти.
— Парни, клянитесь что мы станем Звёздами.
Звёзды — понятие растяжимое. Но Дома, оно расползается во всех своих значениях.
Звёзды — это голоса. Голоса, которые люди больше ше услышат. Которые будет помнить лишь тишина.
Или же те, что люди помнят по сей день. Прямо как из старинных, пинхольных радиоприёмников, опечатанных дурацкими наклейками.
Звёзды — это яркие огни. Которые затухают, также быстро, как и чьи то надежды.
Звёзды — это Вселенная.
Скажи... А Вселенная бесконечна?
_______________________________________________
"Надеюсь, после смерти, моя душа останется там — где вечное лето."