Семь Смертных Грехов [18+]

*

*Имение Герцога.**

Холодный ветер пробирался сквозь трещины в старых стенах имения, разнося по залам запах крови и пороха. Гнев, стоявший посреди зала, медленно опустил окровавленный клинок, его глаза скользнули по бездыханному телу герцога и его телохранителей. На полу, среди осколков разбитых витражей, лежали документы, которые так искала заказчица.

— Хм... Если я правильно помню, это те самые бумаги, — пробормотал он, поднимая их с пола. — На этом моя работа окончена.

Он бросил последний взгляд на хаос, который сам же и создал, и неспешно направился к выходу. Его тень, удлинённая светом угасающих свечей, скользила по стенам, словно призрак, покидающий поле битвы.

— Надеюсь, те двое уже закончили, — прошептал он, исчезая в ночи.

---

**Тем временем, в одном из переулков столицы...**

Дождь только начинал накрапывать, но воздух уже был наполнен предчувствием бури. В узком переулке, зажатом между высокими каменными стенами, разворачивалась смертельная схватка. Головорез, огромный мужчина в маске, покрытой царапинами и следами былых битв, сражался против двух членов "Семи Смертных Грехов" — Похоти и Жадности.

Первый удар Головореза был стремителен, как молния. Его меч, тяжелый и зазубренный, рассек воздух, но Похоть и Жадность, словно тени, отпрыгнули в разные стороны, избегая смертельного удара. Головорез не дал им передышки — следующий удар был направлен на Похоть, который едва успел поднять свои парные клинки, чтобы блокировать атаку. Сила удара была такова, что Похоть опустился на одно колено, а брусчатка под его ногами треснула, словно тонкий лед.

— Жадность! — крикнул Похоть, и в тот же миг кинжал Жадности пронзил воздух, направляясь в шею Головореза. Но тот, словно предчувствуя удар, увернулся, и в ответ на это Жадность нанес мощный удар ногой, отбросив врага на несколько метров.

Головорез, однако, не собирался сдаваться. Он мгновенно перешел в атаку, заставляя Жадность отступить. Его удары были грубыми, но невероятно быстрыми, и каждый из них мог стать последним. Жадность, однако, был опытным бойцом. Он умело парировал атаки, выжидая момент для контратаки.

— Жадность, позволь мне с ним разобраться! — крикнул Похоть, переглянувшись с напарником.

— Осилишь? — спросил Жадность, его голос был холоден, как сталь. — Это тебе не тренировка. Одна ошибка, и всё... Конец.

— Да, я знаю, — ответил Похоть, не колеблясь.

— Хорошо. Но будь осторожен. Техника у него слабая, но рефлексы, сила и скорость на высоте.

— Да, спасибо за предупреждение.

— Так вы закончили!? Можете не торопиться, я подожду! — насмешливо произнес Головорез, его голос звучал, как скрежет металла.

— Как я вижу, ты нас сильно недооцениваешь, — холодно ответил Похоть. Он сложил руки крестом у груди, слегка наклонился вперед и, словно хищник, бросился на врага. Его клинки сверкали в тусклом свете луны, пробивавшемся сквозь тучи.

Первый удар был настолько сильным, что Головорез едва устоял на ногах. Он использовал меч как щит, но сила удара отбросила его на несколько метров. Похоть, не теряя темпа, отпустил рукоятку одного из клинков и, схватив цепь, прикрепленную к нему, нанес круговой удар. Головорез снова защитился, но Похоть уже был готов к следующему движению. Он совершил рывок и нанес удар левым клинком, направляя его в шею врага.

Головорез попытался защититься, но Похоть прервал атаку, ударив голенью по ноге противника, чуть выше колена. Головорез потерял равновесие, и в этот момент Похоть нанес несколько точных ударов, ранив врага и обезоружив его.

Но что-то было не так. Атмосфера боя внезапно переменилась. Тусклый свет луны осветил место битвы, и Похоть почувствовал, как по спине пробежал холодок. Головорез стоял неподвижно, раскинув руки, словно ожидая чего-то. Его улыбка, видимая сквозь отверстия в маске, и стеклянный взгляд наводили ужас.

— Ха-ха-ха... Хаа... Голоса были правы! — заговорил он, его голос звучал, как эхо из преисподней. — Вы действительно опасны! Похоже, я вас недооценил... — Он остановился, вертя головой то вправо, то влево. — Сколько можно... Хватит... ОРА-А-А-ТЬ! Да, вы были правы, а я ошибся, так что, заткнитесь! Ха-а... Как же они меня достали. — Он посмотрел на Похоть и Жадность. — Каждый божий день эти крики боли... Они выводят меня из себя. Они замолкают только тогда, когда я делаю то, что они просят! И именно поэтому... Я вас уничтожу!!!

— Отдохни. С оставшимся я сам разберусь, — произнес Жадность, положив руку на плечо Похоти.

— Хорошо, — с неохотой ответил Похоть, хотя в его глазах горело желание продолжить бой.

Жадность сбросил плащ, отдав его напарнику, и взял два кинжала. Дождь, начавший накрапывать, теперь лил как из ведра.

— Давай начнем. А о голосах не волнуйся. Я позабочусь, чтобы ты их больше не услышал, — произнес Жадность, его голос был спокоен, но в нем чувствовалась смертельная уверенность.

— Это вряд ли. Но можешь попробовать, — ответил Головорез, его голос уже звучал слабее.

Едва закончив короткий диалог, они схлестнулись в жестокой битве. Жадность наносил один удар за другим, каждый из которых был наполнен жаждой крови. Головорез, лишенный меча, отражал атаки голыми руками, игнорируя раны, которые ему наносили, словно он и вовсе не чувствовал боли.

После очередной атаки Головорез схватил кинжалы Жадности своими окровавленными руками. Сначала один, потом другой. Жадность нанес удар ногой в голову, но Головорез ответил ударом в корпус, отбросив противника. Воспользовавшись моментом, он подскочил к своему мечу и вооружился им.

Теперь он осыпал Жадность шквалом атак, но его раны давали о себе знать. Жадность, однако, был непоколебим. Он отразил последний удар, лишившись одного кинжала, но вторым ударил в запястье Головореза, обездвижив его правую руку.

Схватив падающий меч, Жадность нанес последний удар, перерезав горло врага. Головорез харкнул кровью, стоял несколько секунд, а затем упал на спину. Его взгляд устремился вверх, в свинцово-серые тучи, и он, казалось, наслаждался звуками дождя.

— Теперь ты слышишь голоса? — спросил Жадность, стоя над умирающим.

Головорез, захлебываясь кровью, с улыбкой на лице прошептал: — Нет... — и испустил дух.

Жадность стоял над телом несколько минут, пока его раздумья не прервал Похоть.

— Нам надо идти, пока патрулирующие эту улицу солдаты не появились, — сказал он, подбирая "особое оружие" Головореза.

Они исчезли в темноте, оставив за собой лишь следы крови, которые дождь скоро смоет.