Глава 0. Другая история. Пролог
Я сидел в кресло-качалке и медленно потягивал кофе сваренный любимой женой. Сын учился в гимназии, мой любимый Аниан, отличник, смышлённый малый, весь в меня. Жена ушла в ближайший аристократичный магазин, высшая каста не должна же питатся отбросами, правда?
Я привстал, подошёл к окну, отодвинув белую тюль, и стал любоватся красивыми белыми высотками, что состовляли весь наш микрорайон, не далеко снизу сиял чёрным пятном небольшой заводик моего приятеля Итте фон Кьянде.
Мы вместе с ним содержим обширную колонию Заморем, там последние два года идут какие-то беспорядки, но это никак не касается моей Винто-де-Викторио, половина моей жизни именно в этой земле. Она представляет собой небольшой кусок земли, площадью около пятиста квадратных километров, наполненых табачными и банановыми плантациями, где трудятся сотни и тысячи людей, они конечно живут не очень хорошо, но это их судьба. Их цель содержать одноимённый город, являющийся столицей колонии, самый развитый из всех окружающих городов в радиусе ста километров. Не зря я десять лет вкладывал деньги в него.
Вообще вся эта земля далась мне очень непосильным трудом: сначало я пять лет откладывал от своей чиновнической должности заначку для сбора экспедии Заморем. После, три года договаривался с местными вождями и ещё два года налаживал там хозяйство. В сумме у меня ушло на это двадцать лет. Осталось ещё немного, постороим четыре железные дороги, и моей семье наконец-то вернут приставку к фамилии и пожизненный титул аристократов, ведь если нет, то Аниан станет обыкновенным простолюдином после моей смерти, а он это моё всё.
В углу комнаты на старинной маленькой тумбочке зашумел телеграф.
Я поставил на подокойнник остывший кофе и отвернулся от прекрасных видов города, такого красивого, особенно летом: белые аккуратненькие домики; подростки в красивой одежде; ровный, чёрный асфальт и жёлтые автобусы были частыми в Порт-монторинаго, и, конечно же, море уходящее в горизонт, закрытое по бокам обзора лестницой крыш высоток. Я медленно прошёлся по деревянному полу и увидел маленький листочек сообщения в телеграфе. "У нас проблемы зпт срочно позвони мне зпт Губернатор тчк" гласил он.
Наверное, сново солнце сожгло партию табака или какая-то бацилла выкосила половину рабов. Ну да ладно, пусть сами разбираются, сегодня суббота и я хочу отдохнуть уже от всей этой суеты. Я прошёлся, взял с белоснежного подокойнника свежую газету и упал в кресло-качалку читать новости.
Эх, сново южане покушаются на наши провинции и великая династия дальнего империума щемит нашего брата имперца из Заокеанья, ну ничего ещё пять лет и я покажу им что такое спорить с Империей, у-у.
Телеграф сново зашумел. Я нехотя встал с кресла-качалки и побрёл посмотреть кто, что пишет. "Эферест тчк все плохо тчк население взбунтовалось тчк они осадили мою резиденцию зпт стоят с вилами зпт топорами зпт мотыгами тчк моих двух телохранителей надолго не хватит тчк похоже это конец зпт Губернатор тчк ". Они что совсем страх потеряли!? Пусть позовут стражу. На этот раз я сел за телеграф и написал ответ." Хватит меня разыгрывать тчк если они и правда взбунтовались зпт позови стражу и разгони их всех зпт ты же и так знаешь как поступать зпт Эферест тчк ". А теперь пока сообщение дойдёт надо одется, мало ли он не разыгрывает меня и там реально что-то началось, хотя у меня это невозможно, они все живут в достатке, чего им хотеть? Я снял со спинки кресла-качалки свой чёрный фрак и надел его поверх белой рубашки в которой находился.
Винто-де-Викторио единственный город с железными дорогами, где трамваи и метро развозят жителей в высокие пятиэтажки, да может для столичного региона Империи это не много, но для территории, где в соседних колониях работают на банановых плантациях и жертвуют своими спинами чтобы вытащить уголь из шахт и за это им платят скудным пайком протухшего хлеба. Конечно, территория за пределами города этим тоже грешит, но всё равно это весьма и весьма неплохой результат. Винто-де-Викторио это настоящая цивилизация, и если население бунтует то они просто самоубийцы, хотя может просто конкуренция.
Монотонным ритмичным гулом сново заработал телеграф. "Прочитал сообщение тчк" гласило первое. вот, даже почти в каждом доме есть телеграф для связи, люди живут в роскоши и комфорте, а что им ещё надо? Второе сообщение было очень напрягающим.
"Они ломятся в дверь тчк Велла насадили на вилы тчк стража не подчиняется и перестеливается друг с другом тчк комендант не отвечает тчк население кричит "выбирайтесь вон с нашей земли грязные собаки" зпт и это наши соотечественники зпт колонисты мать их тчк я не имею никакой власти над городом тчк они рядом тчк Monte del tempio "
{Monte del tempio - смерть у виска (итл.)}
Неужели они смогли? Не-не-не-не-не, этого не может быть, они же наши соотечественники, они не могли взбунтоваться, у них не было причин. Я стёкся на пол, держась руками за голову, это розыгрыш, конечно розыгрыш, я не верю в бунт. Так Эферест соберись, нужно позвонить Итте он точно знает что там происходит. Телефон зазвонил внезапно, только бы это был Аниан говорящий, о том чтобы задержаться и сделать уроки в гимназии, а не дома. Я взял телефон в руку и приложил к уху, стараясь сделать голос как можно более обыденным, я важно сказал "у аппарата, с кем имею честь беседовать". "Это Итте, короче, я еле слинял эти идиоты жгут все наши труды, толпа уничтожила уже половину Винто-де-Викторио, стражи, сволочи, бездействуют. Эферест, не хочу тебя расстраивать, но все наши двадцать лет упорной работы и миллионы архиев прогрели! Это конец! " разгорячённо кричал в трубку Итте.
Какой смешной розыгрыш однако, очень смешной. Я не чувствовал ничего, только жгучий стыд и обида грызли мою душу словно дикие звери. Мой сын останется простолюдином, а моя внучка будет жрать человечину в подворотне, жить под открытым небом и торговать телом ради заработка на туже самую человечину. О, Империя какой стыд! Нет, этого не случится! Как минимум не на моих глазах...
Через десять минут наш герой, выряденый в белые джинсы с расправленой белой футболкой, сверху накинутой ярко-голубой джинсовкой, а на ногах красовались красивые белые кроссовки, весело поднимался по лестнице на девятый этаж, попутно напевая какую-то попсовую песенку, играющую в его маленьких белых наушниках, он только что сдал все экзамены и перед ним открывались целые три месяца прокрастинации.
Войдя в открытую дверь он позвал отца, никто не откликнулся. "Спит, наверное." беззаботно подумал он и, скинув свой белый рюкзак, пошёл помыть руки в кристально-белой, мраморной ванной с такойже чистой кристальной водой. Утеревшись тёплым сухим полотенцем он пошёл в свою комнату, оставаясь в приподнятом настроении, ему было всего шестнадцать.
Переферическим зрением он заметил свисающую с потолка тёмную фигуру над качающимся как ни в чем не бывало кресле-качалке. Он резко повернул голову и узрел своего отца медленно вращающегося, сначала на юг, после на юго-запад, следом фигура немного повисела бездвижно и медленно начала поворачиваться обратно. Наш герой схватил стационарный телефон, набрал номер матери и смог выдавить из себя всего пару слов. "Мам, трагедия отец повесился!" звучало в его устах эхом.