Шестнадцатая глава.
И в тот же самый день, который был третьим днём пребывания Бориса и Ринды в их командировке, а это было 22 число 3 месяца 1055 венерианского года, Татьяна и Люба с утра находились в своём гостиничном номере, после чего в четыре часа дня Люба решила одна прогуляться в близлежащий к отелю парк. Она побродила какое-то время по дорожкам в парке, по берегам находящихся в нём речки и пруда и по мостам через них. Затем она решила отправиться в какой-то другой район города и, проехавшись на метро, вышла на улицу со станции «Тампина». Прогулявшись ещё некоторое время в том районе, Люба зашла в один бар-ресторан, по чистому совпадению находящийся в том же самом здании, в котором находился тот самый клуб, где сегодня же встретились и познакомились Рэйнон и Хината, хотя их уже не было в клубе. Эти клуб и бар-ресторан располагались смежно друг с другом в том здании. Люба там перекусила салатом из свежих овощей с курятиной и кусочками хлеба и в сладковатом соусе и пиццей и выпила стакан очень вкусного и сладкого свежевыжатого сока из яблок, апельсинов, манго и ещё одних венерианских фруктов под названием киамы. В том баре-ресторане работало несколько телевизоров, показывающих местные телепрограммы на разных каналах, и на одном из этих телевизоров шли местные хофтаиринские новости на линьлонском языке, которые Люба, конечно же, не понимала. Уже наступил вечер, хотя было ещё светло. Люба вернулась к себе в гостиницу. Там её уже ждала её мама. Она сказала дочери:
— Люба, у меня хорошая новость. Сегодня, пока ты гуляла, я обзванивала микробиологические учреждения города Лоадве, номера которых я нашла в интернете, и спрашивала, работает или работал ли ранее кто-то из их сотрудников на лабораторию Фенэль, являющуюся филиалом межпланетной корпорации Лутхэнсо. И в последней организации, в которую я звонила, мне сказали, что там есть один человек, который раньше работал в лаборатории Фенэль, но ушёл оттуда четыре года назад. Этого человека зовут Хэйзел Нептуньо. Я спросила, могу ли я с ним встретиться, поскольку мне нужно найти саму лабораторию Фенэль, чтобы там разузнать про одного человека, который там работал. Мне ответили, что да, я смогу с ним встретиться там завтра в любое время с 10 до 18.
— Здорово! – ответила Люба, — Это значит, что мы, возможно, всё-таки сможем узнать про нашего папу. Значит, поедем туда завтра. А во сколько? И куда надо будет подъехать?
— Ну, чем раньше, тем лучше. Давай часам к 12. А подъехать надо будет вот по этому адресу, - сказала Татьяна Любе, показывая ей бумажку, на которой она записала адрес и телефон той организации, в которую она дозвонилась, — Город Лоадве, улица Минфлай, дом 16, строение 5. Она находится в северо-восточной части Лоадве, и нам надо доехать до станции метро Анга. Это медицинская организация под названием Минфильтро, где берут кровь для анализов на вирусы и любого рода инфекции, занимаются их изучением, проводят над ними исследования и эксперименты и разрабатывают лекарства против них.
— Что ж, отлично, так и сделаем! Завтра немедленно отправляемся туда. Надеюсь, этот человек сможет помочь нам узнать правду про то, что на самом деле случилось с папой.
— Я тоже надеюсь, что он нам поможет.
Тот день, 22 число 3 месяца 1055 венерианского года, был 3 марта 2037 года на Земле. И в этот день в Московском филиале межпланетной корпорации «Лутхэнсо» объявился один молодой человек 35 лет по имени Максим Моисеев. Он раньше был учеником Бориса Андреева в московском Институте Вирусологии имени Д. И. Ивановского, работал там лаборантом, и в последнее время занимался вирусологическими исследованиями по своей специальности в разных московских предприятиях в этой области. Сейчас он хотел разыскать своего бывшего преподавателя и работать вместе с ним, поскольку Борис Андреев был поистине выдающимся учёным в области микробиологических наук, и поэтому Максим Моисеев хотел многому у него научиться. Но когда он объявился в московском филиале Лутхэнсо, то там ему сообщили то же самое, что и до этого сообщили Татьяне и Любе: Борис Андреев умер на Венере, в Хофтаирине, заразившись вирусом Амалатли, с разразившейся эпидемией которого он там боролся, а его тело там же было подвергнуто кремации, и они, сотрудники московского филиала Лутхэнсо, получили от своих коллег в лаборатории Фенэль в Лоадве документы о смерти и кремации Бориса Андреева и урну с его прахом. Ему сообщили, что в Лоадве Борис работал на микробиологическую лабораторию Фенэль, также являющуюся филиалом Лутхэнсо, но, разумеется, не сообщили адрес и контакты Фенэль, хотя он попросил дать ему эти сведения. Также сотрудники филиала ему не сказали название и расположение населённого пункта в Хофтаирине, где якобы умер и был кремирован Борис, когда он спросил их ещё и об этом, хотя Татьяне и Любе до этого сотрудники московского филиала Лутхэнсо сообщили название и приблизительное расположение посёлка Хотхин, находящегося на юго-востоке Хофтаирины, где якобы и произошла эта трагедия с их мужем и отцом. Однако Максима проинформировали, что примерно неделю назад они сообщили о случившемся жене и дочери Бориса Андреева, отдав им копии документов о смерти и кремации Бориса Андреева и урну с его прахом. Ему сказали, что, по всей видимости, Татьяна и Любовь Андреевы уже улетели на Венеру в Лоадве, чтобы там самим лично разобраться в случившемся. Затем они спросили у него, знаком ли он с Татьяной и Любовью Андреевыми, женой и дочерью Бориса, и поддерживают ли они связь с ним, а он – с ними по телефону или ещё по каким-то средствам. Он ответил, что он не знаком с ними, как и они с ним, и у него нет контактов Татьяны и Любы, а у них нет его контактов. После этого Максим покинул филиал.
Максим был в шоке и замешательстве. Он был потрясён смертью любимого учителя, являющегося гением в области микробиологии и исследования микроорганизмов. Он проживал в одном из западных районов Москвы. Вернувшись в тот день к себе домой, он принялся некоторое время раздумывать, лететь ли ему на Венеру вслед за Татьяной и Любой, чтобы также самому узнать обстоятельства смерти Бориса, или не стоит. Вечером он принял решение всё же лететь туда, так как это его долг – лично узнать судьбу человека, которого он очень ценил и который к тому же был его близким другом. Он решил отправиться в хофтаиринское посольство в Москве на следующий день, чтобы там оформить визу в Хофтаирину.
На следующий день, 23 числа 3 венерианского месяца Борис и Ринда, проснувшись рано утром в своей палатке в лагере, позавтракали хлебом со сливочным маслом и молоком и выпили каждый по чашке кофе с молоком, которые они, как и некоторые другие продукты, вчера закупили в подъехавшем в ту деревню магазинчике-автофургоне. Затем они оба решили прогуляться по деревне и её окрестностям, обойдя лесок, рощу, озеро и речку. Когда они вернулись в свою палатку приблизительно в районе полпервого дня, они наткнулись на Андо, который отчаянным криком звал Бориса. Увидев пришедших Бориса и Ринду, Андо тут же ринулся к Борису и в панике схватил его за правую руку обеими своими руками.
— Доктор Борис! Доктор Борис! Скорее! Пойдёмте! Мой папа умирает! Сделайте что-нибудь! – громко проговорил Андо, подбегая к Борису и хватая его за руку.
— Что с ним? – спросил Борис.
— Он задыхается, и ему очень плохо.
— Скорее пойдём! – сказал Борис Ринде, и они втроём, Ринда, Борис и Андо, поспешили в дом к Вальпураю. Когда они пришли туда, они узнали, что у Вальпурая сегодня утром подскочила очень высокая температура тела, появились сильные судороги, и он начал задыхаться и кашлять кровью. Борис попросил жену Вальпурая, Оӿму, принести ему ампулы со спазмолитическим средством и шприцы, которые он оставил в их доме, когда он во второй раз был у них, чтобы оказать помощь Вальпураю, а Ринду он попросил быстро сбегать в их палатку в лагере, чтобы принести сюда антибиотик и антидот против вируса, созданный Борисом, а также шприцы для инъекций и ампулы для сбора крови на анализ. Когда Оӿма принесла спазмолитик и шприцы, Борис ввёл инъекцию спазмолитика Вальпураю в ягодицу, чтобы снять судороги. В комнате, где находился Вальпурай, в тот момент присутствовали, помимо его самого, Бориса и Оӿмы, ещё и Андо, Хьорн, который был братом Вальпурая и старейшиной всей их деревни, и ещё несколько их родственников.
— Что произошло, почему вдруг так резко и так сильно ухудшилось состояние Вальпурая? – спросил Борис у остальных присутствующих.
— Вчера днём к нам приходила одна женщина из медицинского лагеря, приехавшего в нашу деревню, - сказала Оӿма, — Она сказала, что это плановый обход заражённых людей. Она сделала инъекцию какого-то лекарства в живот Вальпураю и ушла. Сегодня утром ему стало совсем плохо.
— Что за лекарство она ему ввела? – спросил Борис.
— Не знаю, она не сказала, что именно это за лекарство, и не оставила его нам. Она только сказала, что это какой-то антибиотик для борьбы с вирусом.
Через несколько минут пришла Ринда со шприцами, ампулами, антибиотиком и антидотом. Борис ввёл Вальпураю антибиотик и антидот и взял у него кровь на анализ из вены на правой руке. Затем он ему дал четыре таблетки снотворного, которое у него было с собой в карманах одежды. Вальпурай с трудом поднялся, проглотил все четыре таблетки и запил их стаканом воды, который ему поднесла Оӿма. Вскоре он уснул, и его судороги прекратились. Но кровь продолжала течь из его рта.
— Если что, зовите меня. Я буду у себя в палатке в лагере, - сказал Борис родственникам Вальпурая. Сразу после этого он и Ринда покинули их дом и вернулись в свою палатку в медицинском лагере.