Седьмая глава.
Борис Андреев, получив страшное известие о гибели своей семьи в Москве и по этой причине временно отпросившись с работы, находился в трауре несколько дней, после чего, оправившись от тяжёлого психического потрясения, вновь приступил к своей работе по исследованию вируса Амалатли и разработке антидота против него в лаборатории Хойрана Манталя. Он там работал с несколькими сотрудниками, которые все были местными жителями-хофтаиринцами. Одним из этих работающих вместе с Борисом сотрудников была Ринда Манталь, жена Хойрана Манталя. Она с недавнего времени питала личный интерес к Борису, и за те несколько дней, которые тот провёл в трауре по своей семье, она всячески утешала и поддерживала его, приходя к нему в его гостиничный номер, в котором он проживал. Но вот наконец Борис, чуть более, чем за неделю до прилёта его жены и дочери в Лоадве, о чём он, конечно же, не знал и не мог знать, вернулся к своей работе в лаборатории со своими коллегами, включая Ринду Манталь. Надо сказать, что она была единственной коллегой Бориса Андреева, владеющей русским языком, поэтому она и Борис могли общаться между собой как на линьлонском языке, на котором говорили в Хофтаирине, так и на русском языке, родном для Бориса. Пока что Борис и его коллеги достигли слабых результатов в своих исследованиях над вирусом и антидотом против него.
И вот однажды, за четыре дня до прибытия в Лоадве жены и дочери Бориса, на стационарный телефон в лаборатории, где работали Борис и его коллеги, Борису позвонил один из сотрудников их лаборатории по имени Ракс, находящийся в тот момент в командировке в одной местности на юге Хофтаирины, где имелось несколько сотен человек, заражённых вирусом Амалатли, и где учёные-вирусологи, сотрудники лаборатории «Фенэль», проводили испытания уже полученных ими, но пока что неэффективных или малоэффективных антидотов против этого вируса, и пытались помочь заражённым людям, хотя пока что, по большому счёту, безуспешно, так как никто из заражённых людей в той местности не выздоровел полностью, и многие из них уже умерли. Ракс позвонил Борису и сообщил ему, что он взял образец крови у одного из заражённых, пока живого пациента, внимательно изучил геном имеющихся в ней вирусов и пришёл к выводу, что этот вирус мог быть создан искусственно с помощью генной инженерии. Борис принял во внимание слова Ракса, хотя до этого ни он, ни его коллеги не замечали ничего такого странного в геноме вирусов Амалатли, которые они исследовали, что могло бы позволить им сделать такой вывод. Но Ракс сказал ему, что именно в той местности, где он сейчас находился, он только что выявил такую особую генетическую структуру этого вируса, будто бы предварительно намеренно изменённую, причём скорее всего, совсем недавно, и, возможно, население той местности было преднамеренно заражено этой формой вируса Амалатли. Борис в тот же день сообщил всё то, о чём ему рассказал Ракс по телефону, нескольким своим коллегам, включая Ринду, а также своему боссу Хойрану Манталю, мужу Ринды.
Хойран понял, что один из его сотрудников, не участвующий во всём том грандиозном преступном заговоре, в котором участвовал он сам, и пока что ничего не знающий про этот заговор, докопался до того факта, что вирус Амалатли был создан искусственно, и предположил, что людей могли намеренно заражать этим вирусом. Он дал понять главному своему подручному, Майтону Хуму, при личном разговоре наедине с ним, что у них появился один ненужный человек, который суёт свой нос туда, куда не следует, и что его нужно ликвидировать в ближайшее время. Ракс в тот же день вечером позвонил на тот же стационарный телефон в лаборатории Фенэль в Лоадве. На этот раз на его звонок ответил Майтон Хум. Ракс сообщил ему, что он завтра приблизительно в середине дня прилетит в Лоадве из местности Тамальонес, в которой он в тот момент находился, и где проживало много заражённых людей, которым пытались помочь сотрудники лаборатории Фенэль, и привезёт с собой результаты своих исследований над вирусом, в ходе которых он выявил изменённую генетическую структуру вируса.
На следующий день Ракс был найден мёртвым, утонувшим в пруду в одном парке, расположенном неподалёку от северной границы города Лоадве. Его вынырнувший труп в том пруду был обнаружен случайными прохожими, которые вызвали полицию, а та, в свою очередь, в тот же день немедленно сообщила о случившемся работникам лаборатории Фенэль, в том числе и Борису Андрееву, так как при Раксе был найден его паспорт, позволивший установить его личность, и сотрудники местной лоадвинской полиции быстро выяснили, чем он занимался и где он работал. Однако никаких ноутбука, дисков, видеокамеры, тетрадей и блокнотов, где могли бы храниться результаты проведённых им исследований, при нём не было найдено. Также при нём не были найдены его мобильный телефон и его личные вещи, сумки и чемоданы. И ничего из всего этого не было найдено полицейскими водолазами ни в пруду, в котором тот утонул, ни где-либо поблизости от этого пруда. Признаки насильственной смерти на теле Ракса не были обнаружены, было лишь установлено, что его смерть наступила вследствие утопления. Сотрудники лоадвийской полиции пока оставили открытым вопрос о том, возбуждать уголовное дело по факту смерти Ракса, или нет. Они продолжали выяснять обстоятельства этой смерти. Однако Борису и нескольким его коллегам в Фенэль всё это показалось подозрительным, особенно с учётом того, что при теле Ракса не были найдены результаты его исследований, которые он обещал привезти с собой.
После этого случая Борис принялся более тщательно изучать вирус в лаборатории Фенэль и приступил к более упорной работе в своих исследованиях. Ринда Манталь, которая с недавнего времени привязалась к нему и начала питать к нему симпатию, стала всё больше помогать ему в его исследованиях. Они оба поняли, что, если этот вирус действительно был создан искусственным путём с целью заражения населения, то они должны выяснить, кто за всем этим стоит, хотя у них пока не было достаточных доказательств того, что всё это действительно было так.