Глава XI
Дым и крики не стихали в селе под названием Бармица уже третьи сутки. Сюда согнали крестьян со всей округи, по меньшей мере из четырех деревень. Пришедшие сюда люди показывали местным, что бывает если не повиноваться властям. За происходящим в селе наблюдали двое высокопоставленных казаков, они стояли на холме рассматривая в бинокли кровавое шоу.
- Их методы, доложу я вам, заставляют кровь кипеть в жилах. – Начал было молодой казак. – Кажется, нужно потерять всякую человечность, чтобы сотворить подобное!
- Кажется – крестись! Они делают свою работу, и делают ее хорошо. – Лениво ответил ему другой. – Не все хотят марать руки, но место они свое знать должны!
- Но разве можно так с людьми! Они же не скотина какая-то, они люди, такие же, как и мы.
- А вот здесь, милок, ты не прав. В корне неправ. Скотина? Хуже, они свиньи, звери в человеческом обличие, грязные, вонючие, грешные. Они должны знать свое место, и тут лучший учитель – выпороть шелудивого пса! И пороть нужно прилюдно, чтобы остальные видели! Да так пороть, чтобы мясо до кости, чтоб от одной грязной мысли чесалось. Нет и не может им быть никакого сострадания, его заслуживают только люди!
- Но ведь они не порют, они... – молодой брезгливо отвернулся
- Так лучше, урок нагляднее и как экономит время! «Плеть» не зря они так называются. Лучшие из лучших, наемники каких поискать, за хорошую плату «выпорют» кого скажут. Ох, молодчики, стать и нервы железные. Таких казаков нам бы, а то повадились нюни пускать. Вот они-то и есть настоящие люди! А эту мерзость жалеть не надо, бабы им еще нарожают. И пускай, так будет с каждым, кто вздумается идти против божьей власти!
- Как скажешь...
В селе творился форменный ад. Голые местные стояли, держа руки за головой, по колено в холодной липкой грязи, после недавнего дождя, она обжигала им ноги. Мимо стройных рядов ходили люди в черной словно смоль форме, которая сидела строго по фигуре. У всех была разная одежда, у кого-то бронежилеты, у кого рабочие комбинезоны, кто-то не снимал своего богато украшенного противогаза, но всех роднил череп на правом плече, человеческий череп... А также плеть, неизменный атрибут этого отряда. Они просто обожали его пускать в дело, то и дело хлестая местных. Один из отряда и вовсе был одет в костяную броню: маска в виде черепа, а также сращенные ребра на нагруднике, обильно окропленные свежей кровью. Он медленно резал прибитого к кресту мужика, истошные вопли которого перекрикивал, один из отряда, одетый во все белое. Причем перебивал он его по-своему, читая выдержки из древних священных текстов:
Да исчезнут грешники с земли, и беззаконных да не будет более!
Благослови, душа моя, Господа!
Аллилуя!
Дрожащих от холода, боли и страха ждала и еще одна участь. Тех, кто уже не в силах стоять отволакивал перемазанный копотью и гарью, одетый в фартук наемник. Он прилюдно сжигал местных из огнемета, в его очках отражались агонизирующие тела.
Нечестивым же нет мира,
и конец их – пламень огненный!
Откуда-то доносились, женские стоны и детские крики. Все эта какофония криков ужаса сливалась в единый протяжный вой. Плеть пировала, некоторые из их людей весело оттанцовывали и пели похабные песни. Поодаль сидел глава отряда, вкушая дорогостоящий виски, что остался со времен до Катастрофы. Он был одет в строгую серо-черную форму, левый глаз был прикрыт из-за большого шрама. В его руках небольшой томик. Увлеченно читая книгу, он водил головой под древнюю музыку Вагнера, что мелодично изливался из портативного патефона, стоящего рядом. Происходящее вокруг его не заботило, от слова совсем.
- Ваше высокоблагородие мы... – Подошедший наемник в сером стальном шлеме, начал рапортовать.
- Обожди, вот слушай: «Современное человечество утратило чувство верного ранга. – Глава, не отрываясь от книги, отхлебнул из бокала и продолжил. – Поэтому оно перестало верить в идею ранга вообще, поколебало ее, расшатало и попыталось погасить ее совсем: объявить всякий ранг мнимым, произвольным, незаслуживающим ни признания, ни уважения.». – Интересные слова да, что думаешь?
- Верно сказано!
- И вот, казалось бы, написано задолго до начала нашей Катастрофы. А как метко. Эх, что-то я зачитался. – Он отложил книгу и поправил очки, крайне дорогую для нынешнего мира вещь. Очки могли себе позволить, состоятельные люди, или, например, ученные. Они единственные не утратили технологию их производства. Он достал из кармана старинные часы с серебряной цепочкой, на оборотной стороне которых был выгравирован странный герб в виде паука, что скручивал свою сеть в хлесткую плеть. – Рапорт!
- Есть! Здесь почти закончили. Примерно час и приберем за собой. Заказчики передали. – Солдат протянул конверт и удалился. Пока глава читал письмо, к нему подошел еще один наемник. Он был небрит и крайне небрежен, рубаха расстегнута и одежда перемазана. В руках у него была сабля и бутылка вина.
- Что Герцог, новая работенка? Не дают продыху, сволочи! – Он с размаха рубанул саблей, откупорив бутыль и принялся жадно пить, проливая на себя.
- Не быть тебе разведчиком, ты, как всегда, воняешь за версту. – Глава, не отрываясь от письма, достал пачку сигарет и закурил. – Неужели тебе Казанова, не мерзко даже прикасаться к этим свиньям?
- Бабы есть бабы, но эти и правда никакущие, даже девочки у них, бррр, если б не работа...
- Работа? Тебе же это нравится, валятся в дерьме со свиньями.
- Эй, Герцог, твое чистоплюйство поражает, мы все в дерьме! А ты порой больше нашего брата в нем. Я ведь с тобой с самого начала и прекрасно насмотрелся на такое, по сравнению с чем мое маленькое хобби лишь детская шалость. – Казанова заулыбался во весь свой оскал. – Тебе ли осуждать?
- С начала? Ну-ну. Осуждать? Нет для этого у нас есть бог, и его устами нам говорит Папа, а вот, собственно, и он. – К столу подошел священник в компании с поджигателем.
- Бог с нами, братья! Я закончил проповедь. Сколько же грешников все-таки на этой земле, ей-богу, много. – Священник поправил свой пенсне, это был седой старик, испещренный морщинами. Его белоснежная одежда резко выделялась на фоне черно-серых, грязных фигур. Однако череп на плече и плеть за поясом, выдавала в нем принадлежность к этой шайке, а добродушная манера речи так резко контрастирующая с происходящим вокруг, создавала ощущение сюра.
- А вот Папа, послушай, сей святой в моем глазу соринки разбирает, а в своем амбары дохлятины не замечает? А что бог на это говорит?
- А Господь, говорит, что такой падали как ты и нечего наговаривать на достойного мужа. – Старик все продолжал со своей неизменной улыбкой. – Грехи за душой, он искупает праведным делом, а вот ты, антихрись, в своем падении так низок, что и рот бы не открывал. Вдруг из него хлынет такая мерзость, что твоя игрушка отвалится.
- Даже так! – Казанова подскочил к священнику и приставил к нему саблю. – Кончить бы тебя прямо сейчас, чтобы твои заунывные страдания не слушать. Хм, и что это мне упирается в бок, а как же подставить щеку?
- Я за тебя помолюсь не переживай. – Папа приставил к боку агрессора небольшой пистолет.
- А ну закончили! – До сих пор стоявший безучастно огнеметчик, решил вмешаться. – Вы двое баранов, командиры славной Плети, хватит позориться! Герцог, что там с заданием? Если этих к делу не пристроить, то поубивают друг друга ненароком.
- Никакого чувства ранга... – Герцог с ухмылкой поднял глаза на ругающихся перед ним командиров. За спиной у троицы стоял, появившийся буквально из ниоткуда наемник в костяной броне. – Все в сборе значит: Казанова, Папа, Напых, Тихарь. Нашей работой, как всегда, довольны. Пару дней перерыв и снова за дело, в одной деревеньке на берегу заметили необычную активность анархистов. Поручено с ними побеседовать. Сначала накажем, потом разберемся, все как обычно.
- Река – это же зона сечников, неужели казаки решили ими заняться? – Напых недоуменно слушал задание. – Этих свиней уже давно надо спалить к чертовой матери, но что-то неожиданно, война что ли?
- Лучше, Погранич казаки упустили, деревня выгорела под корень. И в этом замешаны какие-то новые анархисты, поручено их не только проучить, но и некоторых живьем взять. Кажется, что-то интересное намечается.
- Погранич сгорел? Ничего себе новости, уже не терпится покумекать с этими свинюшками. – Казанова пришел в неописуемый восторг, остальные продолжили слушать брифинг.
- Что ж я соберу информацию, как дело прояснится сразу же выдвигаемся. – Папа ответил на удивление сухо.
- На том и порешили, разойтись!
Тьма... Обволакивающая пустота... За которой ничего нет... Интересно, когда человек умирает что его ждет? Другой мир, перерождение? А может быть просто забвение? Смерть всегда волновала людей, мы все знаем, что рано или поздно умрем. В смерти человечество всегда искало ответ на главный вопрос – о смысле жизни. Зачем все это, зачем страдания? Зачем боль? Если жизнь одна, то тогда ее нужно прожить максимально хорошо? Или может быть за бытие нам зачисляются баллы, которые помогут роскошно жить на том свете? Если человек узнает ответ на вопрос о сущности смерти это сразу же снимет массу вопросов, о морали, о нормах, о смыслах. А может быть вопросы нужно искать в жизни? Вот допустим, что смерть – это забвение, и что тогда? Живи максимально ярко и богато. А если и так, то тогда возникает другой вопрос – почему одни люди имеют с самого своего рождения все, а другие ничего? Почему жизнь одних рай, тогда как для других ад? Если все просто и за чертой ничего нет, то как надо жить? По морали, совести, закону, а может плюнуть на все и гори оно хтоническим пламенем. Каждый выбирает по себе? Правда? У всех ли в этом бытие есть выбор? Выбирали ли люди конец света? Выбирали ли родиться в Убежище? Выбирали ли жизнь сравнимую с пытками из старых религиозных книжек? А может ну эти смыслы жизни, плевать на выборы и судьбы. Может быть жить надо только сегодняшним днем, настоящим моментом? Может быть выбора как такового вообще нет, и все предопределено заранее и нужно расслабится и просто плыть по течению? Кто знает...
Под открытым звездным небом протянулась река. Звезды...мириады звезд, серые тучи настоящего не дают их увидеть. Звезды стали легендами... Их уже давно никто не видел. Бич современности, мир в котором нет светил. И луна давно покинула людей. Серость. На небе больше нет ничего что могло бы освещать людям путь. Нет больше той природы, что была когда-то домом. Человек вернулся в то время, когда мир стал угрозой. Но теперь без звезд. Если бог есть, то он не может больше смотреть на нас с небес, не увидит он сквозь эти тучи ничего. Если бог есть, то есть и рай, и ад. И чем же таким в этом самом пекле можно напугать современного человека. Любой абер в разы страшнее чертей из самых жутких историй. Вечные муки? Серьезно? Вечная жажда и голод? В аду хоть тепло... Если он есть, то он уже давно на земле, и в этом месте люди научились выживать.
В этой беспробудной тьме зияет маленький огонек. Пламя, что ведет людей. Свет, что приходит в самый ответственный момент, когда кажется, что мрак повсюду. Наступает миг, когда нужно делать выбор. То, что отделяет человека от животного – борьба! Доверится судьбе и сдаться миру, или жить, и возможно даже погибнуть, в стремлении изменить этот мир! Время выбирать...
Мгновение ока, лишь свист, брызги крови, одинокая алая капля сорвалась с губ. Лиса до крови укусила губу, чтобы выбраться из плена страха, и отпрыгнуть от жаждущих смерти щупалец. Доля секунды отделяла ее от всего того человеческого мяса, что сложены небрежной горкой. В прыжке она сделала два выстрела из револьвера, отстрелив твари несколько щупалок. Ее черкеска превратилась в лохмотья, но это дало драгоценные секунды.
Выстрел!
Брызги едкой черной крови окропили землю, тварь упала навзничь, издав стон агонии. Срочная перезарядка, патрон ушел в винтовку, бой не окончен, Вендиго не зря прозвали Духом леса, израненный он лишь наполняется новой злобой.
Патрон – Тварь раскидывает оставшиеся щупальца, чтобы вновь встать, они, извиваясь в дичайших конвульсиях, находят долгожданную опору!
Патрон – Медленно, но верно Вендиго поднимается!
Патрон – Встав в полный рост, тварь осматривает свое окровавленные руки, готовясь к решительному бою!
Патрон – Даже глаза Лисы едва распознали тот стремительный поток, который бросился на нее с одним единственным желанием – убить!
Лиса делает рывок вперед, вновь чудом избегая незавидной участи, сделав небольшой кувырок, стойка.
Выстрел!
Тварь получила прямой прямо в ключицу, задрожала, испустив залп шипов! Лиса отпрыгнула в сторону, залп был неприцельным и колючки пролетели вдалеке. Мгновение. Она прыгнула за лежащее рядом бревно, и вот тварь стрельнула уже новым потоком. Пригнулась за укрытием, лязг затвора, пролетевшая мимо щеки гильза.
Выстрел!
На этот раз Вендиго даже не заметил новой раны. Словно обезумевший бежал напролом, он снес бревно оросив пространство вокруг мелкой щепкой, но рука Лисы была крепка. Цель – сердце!
Выстрел!
Рев существа уже не имел значение, охотника и жертвы больше не было, теперь сражались равные по силе противники. Дух леса занес свою левую когтистую лапу, чтобы ударом выпотрошить маленькое тельце. Но здесь его маневра уже ожидали.
Выстрел!
Лапа взмыла вверх, отделившись от тела. Тварь вновь пошатнувшись пустила свое щупальце в атаку, обхватив ногу Лисы, Вендиго рванул с нечеловеческой мощью подвесив ее вниз головой перед собой. Второе щупальце устремилось к обездвиженной цели!
Выстрел!
Хруст костяного шлема был слышен на весь лес! Пуля вошла аккурат в глаз, вырвав фонтан темной крови. Уродливая личина была обнажена, еще одно попадание и тварь будет сражена!
Выстрел!
Патроны... Лиса судорожно пыталась перезарядиться, пока существо в шоке. Но спасительная пуля падает на землю... Револьвер, залп, вместе с перебитым щупальцем она рухнула на землю. Последний заряд в винтовке, лязг затвора и... Хлестким ударом Вендиго сбил ее с ног. Больше не получится увернуться... Рев агонии, рывок, удар...
Выстрел...