Возрождение Хуашань (351 глава -)

"Равенство Закона, Нет Ни Превосходства, Ни Неполноценности, Аннуттара Саньяк Сан Бодхи* "

(*1. Равенство Закона, Нет Ни Превосходства, Ни Неполноценности - доктрина-суждение. Говорится, что все дхармы - это объекты имен и видимости, и "в реальности нет ничего". Достижение такого знания является высшим просветлением.

Аннуттара Саньяк Сан Бодхи -фонетическая транскрипция китайских иероглифов. Оно относится к полному просветлению Будды.

Закон равен, в нем нет ни высшего, ни низшего.

Поэтому его называют высшим и самым правильным просветлением.)

Боп Чжон, закрыв глаза и спокойно прочитав сутру Ваджрадхара-пураны * спокойно открыл глаза.

(*Сутра Ваджрадхара-пураны о разрушении псевдонима "брать и не разрушать" объясняет: "Правильность" означает отсутствие смущения, а "невозмутимость" - полноту, отсюда и название "праведная невозмутимость")

"Если ты здесь, входи".

Ответа не последовало.

Но Боп Чжон ждал, а не призывал еще раз. Если у человека есть разум, он откроет дверь, в противном случае - отвернется.

Скрип.

Дверь вскоре открылась, как будто его ожидание было ошибочным. И он увидел как знакомое, так и незнакомое лицо.

"Добро пожаловать".

"Приветствую, Настоятель".

Боп Чжон, принявший любезность человека, молча кивнул.

Знакомое лицо.

И в то же время незнакомое.

Молодое лицо было все таким же, каким он видел его бесчисленное количество раз, но в отличие от прошлого, мутные глаза и бледные веки полностью изменили впечатление от знакомого человека.

"Садись, Хе Ён".

"Да, Настоятель".

Хе Ён, который закрыл дверь и вошел внутрь, неподвижно сидел на противоположной стороне от настоятеля.

Боп Чжон посмотрел на него и спросил, наливая полуостывший чай.

"Ты освободился от иллюзии?".

"......."

Когда Хе Ён не ответил, Боп Чжон тихо покачал головой.

"Ты так и не смог избавиться от иллюзии того дня. Это просто наваждение".

"......."

Его глаза, смотрящие на Хе Ёна, были наполнены грустью.

В тот день, когда он был побежден Чон Мёном, Хе Ён самостоятельно вошёл в пещеру Покаяния . И до сих пор он не сделал оттуда ни шагу.

Боль от первого поражения.

И чувство стыда за то, что он запятнал репутацию Шаолиня.

Все эти эмоции привели его на путь аскетизма. По крайней мере, Боп Чжон так считал.

"Как говорится в саге, внутри победы и поражения есть высшие или низшие. Если человек мастер боевых искусств, он должен принять поражение, а если он буддист, он не должен избегать трудностей. До тех пор..."

"Настоятель".

Хе Ён открыл рот слегка приглушенным голосом.

"Я не связан поражением".

".... Тогда как же ты можешь быть таким расстроенным...?"

На вопрос Боп Чжона, он поднял голову.

"Я заперся в себе, чтобы понять то, чего не мог понять. Однако, как бы я ни старался, я не могу понять".

Глаза Боп Чжона слегка подергивались.

"Что ты не можешь понять?"

"Чон Мён".

Произнеся это имя, Хе Ён закрыл рот. И только спустя мгновение он заговорил снова.

"Он был таким сильным. Вполне естественно проиграть тому, кто сильнее. Поэтому я не сомневаюсь в его силе. У меня нет причин сомневаться и в собственной слабости".

Голос Хе Ёна был очень решительным.

"Но чего я не понимаю, так это гнева и печали молодого мастера Чон Мёна. Он был сильнее, чем когда-либо, и заслуживал того, чего хотел с этой силой. Но, напротив, он выплеснул свой гнев и просто отвернулся. Его поведение ставит меня в тупик".

"...... Хе Ён."

"Тогда, пожалуйста, расскажите мне".

"......."

Впалые глаза Хе Ёна были похожи на болото.

"Настоятель был оскорблен им, но Настоятель не сделал ему замечание за грубость. Мне показалось, что Настоятель воспринял его гнев как оправданную эмоцию. Может быть, я ошибаюсь?"

"......Амитабха."

Хотя Боп Чжон не хотел отвечать и только напевал, Хе Ён, казалось, не желал отступать.

"Даже если буддийское дао заключается в терпении и настойчивости, игнорирование истины не является буддийским дао. Разве я не могу знать правду, Настоятель?".

Боп Чжон тихо вздохнул.

"Как такое может быть?"

"Пожалуйста, скажите мне, если это так. Я не могу двигаться дальше, не подтвердив этот факт".

Боп Чжон наконец-то кивнул в ответ на твёрдую волю Хе Ёна.

Он не знает, может ли это быть кто-то другой, но Хе Ён, который однажды возглавит Шаолинь, должен знать.

"...... Вот что произошло".

Закончив все объяснения, Боп Чжон спокойно посмотрел на Хе Ёна.

На его истощенном лице не было заметно никаких изменений, поэтому трудно было догадаться, о чем он думает.

Наконец, Хе Ён открыл рот.

"Как же так?"

Но у него сорвалось с языка, словно не мог выразить свои мысли словами. Боп Чжон покачал головой.

"Это работа предков".

"Как вы можете так списывать это со счетов?"

"Ты не можешь заплатить за то, чего не делал. Если твой враг умрет, а ты не сможешь разрешить обиду, будешь ли ты резать его ребенка, чтобы разрешить обиду?".

"......."

"У нас нет причин брать на себя полную ответственность за то, что произошло в прошлом. Это жестокий поступок. Я могу оказать им услугу, но......."

"Настоятель!"

Хе Ён, не выдержав, закричал и оборвала слова Боп Чжона.

"Все, чем сейчас наслаждается Шаолинь, идет от его предков. Если мы не снимем шелуху с Шаолиня и не вернемся к одному буддизму, то как мы можем судить о работе наших предков!"

"Это смешно!"

Голос Боп Чжона тоже несколько повысился. Решительный взгляд был направлен на Хе Ёна.

"Тогда какую вину Шаолинь совершил до сих пор? Человеческие существа живут грехом. Сколько грехов было совершено теми, кто до сих пор жил в Шаолине! Если все эти грехи не твои, то не стоит говорить об этом безрассудно!".

"......."

"Дхарма начинается с полного утверждения себя. Упорядочение своего внутреннего "я" не означает простого отсечения мирских вещей. Ты должен быть способен отсечь их все и утвердить себя, чтобы идти по Дхарме!"

Хе Ён, который спокойно слушал Боп Чжона, медленно кивнул.

"Вы сказали мне идти дальше?"

"Именно так".

"Вы имеете ввиду не быть связанным, верно?"

"Да. Даже если пройдет тысяча эонов, карма, которую ты совершил, не исчезнет. Если это так, то карма прошлого также должна быть полностью понесена предками. Нужно ли тебе было нести этот грех?"

"......Амитабха."

тихо произнес Хе Ён.

"Настоятель абсолютно прав".

"Ты понял?"

"Да. Этот монах наконец-то понял".

Боп Чжон улыбнулся и расслабил свое жесткое лицо.

"Это облегчение. Не будь больше связанным и делай то, что должен делать".

"Да."

Хе Ён встал с лицом, говорящим о том, что он сбросил с себя большую ношу.

"Да, продолжай".

Затем он принял образцовую стойку с полуладонью.

"Настоятель. Возможно, мы долго не сможем увидеться, поэтому, пожалуйста, береги себя".

Боп Чжон широко раскрыл глаза.

"Что это значит?"

"Этот монах хочет отправиться на гору Хуа".

"...что?"

От неожиданного замечания лицо Боп Чжона исказилось в гримасе абсурда. Но Хе Ён не обратил на это внимания. Скорее, он сказал с освежающим лицом.

"Неужели я нашел ответ в проповеди Настоятеля? Я увидел в нем буддизм. Я не понимал, откуда у молодого даоса наш буддизм, но Настоятель рассказал мне".

"...я?"

"Да."

Хе Ён кивнул головой.

"Если там есть буддизм, конечно, правильно, что мы должны искать его. Но я не мог разорвать отношения между Шаолинем и Настоятелем, поэтому я размышлял и размышлял снова. Но Настоятель сказал мне не связывать себя узами и идти по Дхарме, поэтому я готов воплотить это в жизнь".

Рот Боп Чжона был широко открыт.

'Что, чёрт возьми, это всё значит?'

"Х-хе Ён. Я не это имел ввиду!"

"Не нужно паниковать. Моя Дхарма еще не настолько глубока, чтобы разорвать связи с Шаолинем. Так......."

Хе Ён повернул голову и посмотрел на закрытую дверь. Нет, ему казалось, что он смотрит куда-то вдаль.

"Я пойду и посмотрю. Что он делает. Как он живет. Думаю, я смогу пойти дальше, если посмотрю на него обоими глазами".

"......."

Боп Чон прикусил нижнюю губу. Он никогда не думал, что такое может случиться.

"Что бы ты сделал, если бы я тебе не разрешил?"

"С той милостью, которую я получил, как я могу ослушаться приказа Настоятеля?"

"Тогда......."

"Если вы хотите остановить меня, я вернусь в пещеру Покаяния. Если мне не позволено идти по ней, даже увидев путь, то я должен хотя бы искать его в том месте, где я стою."

"......."

Боп Чжон дрожал, не говоря ни слова. Он не смог бы ничего сказать, даже если бы захотел.

Хе Ён снова принял позу полуладони и отвернулся.

Боп Чжон, который безучастно смотрел на спину такого Хе Ёна, поспешно открыл рот.

"Хе Ён".

"......."

"Ты вернешься?"

"Вернусь".

"...тогда иди".

"Да."

Хе Ён открыл дверь и без колебаний вышел из комнаты.

Когда дверь закрылась, воцарилась тишина.

Оставшись один, Боп Чжон тихо вздохнул, глядя на остывший чай.

'Это карма'.

Мир сотрясается даже в этот момент.

Если бы они установили новый порядок, основанный на жертвах Горы Хуа и многочисленных сект в прошлом, и помогали друг другу, мир уже был бы другим.

Но на Центральных Равнинах думали только о своих интересах. А на поле предыдущей войны, распавшаяся Демоническая Секта снова постепенно показывает свою силу.

Бурная эпоха.

Смута приближается.

К тени жертв, принесенных в прошлом.

'Да, иди и посмотри'.

По сути, Хе Ён - тот, кого невозможно вести. Драконы - существа, которых люди не могут приручить. Только тот же дракон может вести за собой дракона.

Если Хе Ён - дракон, то Чон Мён - тоже дракон.

Должно быть что-то, чему Хе Ён научится у Чон Мёна.

"Амитабха."

напевал Боп Чжон.

Но он пропустил одну вещь.

Как бы белый дракон ни кичился своей чистой белой чешуей, если он сойдется с черным драконом, то тоже мгновенно почернеет.

Если бы Боп Чжон знал об этом раньше, он бы ухватился за нижний халат и остановил Хе Ёна.

Но, к сожалению, Боп Чжон этого не знал.

......К сожалению.

* *

"Вот оно!"

"О!"

"Это Сиань!"

Ученики горы Хуа повысили голос. Чон Мён нахмурился, услышав взволнованные голоса, и резко бросил им в упрек.

"Вы собираетесь на пикник?".

"Вы часто бываете в Сиане из-за гильдии торговцев Ынха, но мы едем впервые".

"...Правда?"

Когда Чон Мён снова спросил тоном абсурда, ученики Горы Хуа глубоко вздохнули.

"Мы не часто спускаемся с горы Хуа, какой смысл проделывать весь путь до Сианя?"

"...Что за кучка деревенщин".

"Ты шумный!"

Чон Мён усмехнулся, когда Юн Чжон закричал.

"Ну, это нормально. Скоро вы будете путешествовать по всей округе".

"Вы все будете".

Хён Ён также кивнул и помог поддержать разговор.

"В будущем будет больше возможностей путешествовать по миру, а также по Сианю. Разве не говорили, что предки Горы Хуа в прошлом совершали совместные действия по всему миру и накопили много заслуг? Вы тоже скоро станете такими".

"Да, старейшина!"

громким голосом ответили ученики Горы Хуа в предвкушении.

Но только Чон Мён не убрал с лица кислого выражения.

'К черту совместную деятельность'.

Эй, смотрите!

Это все управление зонами!

Если другие секты организуют дочерние секты там, где находится их дочерняя секта, они пойдут и задавят их, а если бандиты и воры придут туда, где стоит дочерняя секта, они их побьют!

Потом дочерняя секта своими руками выплатит вознаграждение, и секта обогатится!

Так устроен мир, к черту совместную деятельность.

Конечно, при перемещении для управления территорией часто случалось врываться и громить все подряд, если это было неприятно слышать. Однако поводов для самой совместной деятельности было не так уж много.

Зачем ему много дел, если он занят изучением меча?