Глава первая. Кавалеристы
- Умрите, черти!!! - кричал здоровяк Мигель, размахивая длинным дворучным мечём мантанте, разя бестрашных индейцев. Уже не один храбрец остался без головы или другой конечности, пытаясь убить этого «дьявола»: ростом Мигель был высок, силой не обделён и искустен в военном ремесле, раз управляется с двуручным мечом.
Длинные чёрные волосы заплетены в хвост, косматая борода обрамляет лицо, а ещё старые шрамы видны на щеках и возле правого глаза. Для устрашения скалится он и грозно выкрикивает на врагов, но туземцы не из пугливых, смело бросаются на здоровяка и погибают безрассудно. Не могут их ножи и копья пробить стальную керасу Мигеля, хотя только грудь и живот она защищает - спинной пластины не было у него. Но старый кожаный камзол хорошо держал удар апсидиановых наконечников, и за спину нужно было ещё зайти.
Жесток Мигель с противниками: рубит головы, выпускает кишки горизонтальными ударами по животу, безжалостно протыкает на сквозь плоть, а если приходится - хватает клинок руками и наносит удары в головы масивным навершеем, или прокидывает бедолагу гардой, цепляя того за ноги.
- Чёртово племя, сколько вас ещё хочет сдохнуть?! - скалясь, приговаривал Мигель, ставая в защитную стойку. Другие испанцы тоже дрались отважно и самоотвержено но силы были слишком не равны, и индейцы начинали их всё сильнее теснить. Смерть им была не страшна, они храбро нападали на пушкарей и мушкетёров, которые не успевали перезаряжаться и вынуждены были драться сошками и аркебузами.
- Держать строй! Не бежать! - кричал молодой офицер Агире Адесанья, пытаясь сохранить порядок в строю, чтобы не было панического бегства и полного уничтожения людей.
Увидев, как дикари почти перебили весь артелерийский расчет, Агире с пятью верными бойцами прорвались к орудию и перерезали атакующих.
- Орудие заря..жено... - простонал раненый артелерист, прежде, чем отдал Богу душу. Агире схватил фитиль и поджег порох у запальном отверстии. С грохотом вырвалося ядро из жерла орудия. Вмиг десять тел разлетелось в разные стороны, точнее - то, что осталось от этих тел.
- Заряжай! - приказал Агире, хватая шест с мокрой губкой, чтобы охладить орудие. Его бойцы подают пороховой заряд и пыж, затем заталкивают ядро. Уцелевший артелерист коректирует наведение орудия в ряды туземцев...
- Огонь!
И снова десятки ошмётков тел разлетаются по пляжу, но переломить исход сражения не удаётся.
- Чёрт побрал бы этих язычников! - и с этими словами Адесанья насадил на шип своего рондаша1 очередного язычника. Бедняга слегка подёргался, и, с хрипом, обмяк и опустился на окрававленый песок...
Командор Кортес оценил ситуацию и решился выпустить свой последний резерв - 16 кавалеристов. Этот отчаяный шаг должен был спасти людей от верной смерти, ведь кавалерия была мощной ударной силой, вплоть до двадцатого века.
- Сеньйор Аламинос, вверяю в ваше распоряжение пехоту. Держите оборону любой ценой, но не дайте им прорваться и сжечь корабли! Я возьму кавалерию и зайду в тыл неприятелю.
- Да поможет Вам Бог, командор. Сокрушите их!
16 лошадей и всадников, под прикрытием мушкетёров и артилерии обойшли неприятельские толпы и построились в боевой порядок. Животные нетерпеливо фыркали и ржали, ожидая своего часа атаки, а всадники их успокаивали, гладя их загривки.
- Оружие на голо! - звучит команда. Шестнадцать клинков с лязгом изымаются из ножен. Кортес проезжает вперёд и командует:
- В атаку!
Всадники трогаются с мест, сначала рысью, затем галоп.
- Во имя Господа и Девы Марии, сокрушите язычников!!!
- А-а-а!
Земля начала дрожать под ногами у индейцев. Они остановили атаку и начали прислушиваться к земным колебаниям. Как вдруг за их спинами послышалось страшное ржание, и показались страшные великаны с четырмя ногами, двумя руками и двумя головами. Страх пронизал туземцев - это демоны вырвались из преисподней по их души. А пока их сковывал животный страх и дикий ужас, «демоны» ворвались в их ряды и начали беспощадно рубить и топтать.
Впереди всех был молодой рыцарь в дорогом веницианском панцыре, с веницианской рапирой на перевес. Ни один дротик индейцев не может пробить его доспех, ни один идеец не дотянется своей дубинкой к его корпусу или голове. Рыжий конь грозно подымается на дыбы и страшно издаёт ржание. Туземцы пытаются уйти от страшного существа, не попав под того копыта, но воин не даёт им просто уйти и спастись бегством. Взмах клинком - и на песке очередной неудачник без головы. Укол - и туземец падает с кровавым пятном вместо глаза. Ещё взмах - бедняга хватается за горло, но кровь уже не остановить, и тот скоро испускает дух. Всадник направляет коня в толпу убегавших индейцев и прокидывает троих, затоптав на смерть неудачливых туземцев.
- Бегут, черти! - радостно выдохнул Мигель, вытаскивая окровавленный мечь из последнего убитого туземца. - Бегите, бегите, я вас всё равно всех порублю в капусту.
Испанцы ликовали - им удалось разгромить неприятельские полчища малым отрядом, но большой кровью. Многие воины воздали хвалу Господу за спасение в этом сражении, стоя на коленях перед крестом, и, слушая наставительное слово падре Эмиля, который говорил, что: «Сия битва была добра со злом, и Господь даровал им победу над язычниками».
- Эть, тьфу, - начищая мантанте, плюнул Мигель «Сквернослов и Святотатец», - тоже мне, нашли кого слушать... Я сам себя из этого ада вытащил, без божественного вмешательства. Иначе бы ангелы спустились с неба и сожгли к чертям этих поганых индейцев.
- Прикуси язык, пёс, - высокомерно ответил Адесанья, вставая с колен, - Бог милостив и ждёт, пока ты, собака бродячая, покаешься, и только тогда тебя настигнет жалкая смерть.
- А Вы, Ваша Светлость, давно в морду получали? - скрепя зубами, спросил Мигель и откинул свой точильный камень в сторону. - Подраться хотите?
- Мигель! - послышался голос того самого всадника, который обогнал самого командора во время решающего удара. - Я обыскался тебя.
- Уж не подумали, Ваша Светлость, что я погиб?
- Нет, не было времени на подумать....
Всадник вскочил с коня и вручил поводья Мигелю:
- Ты знаешь что делать...
- Да, Ваша Светлость: почистить и напоить... - недовольно молвил чернявый, уводя скакуна. А рыцарь, не мешкая, скинул из себя пояс с ножнами и кинжалами, не снимая шлема, припал на колени перед Распятием воздать хвалу Всевышнему за одержанную победу. Закончив молитву, юный воин встал и наконец-то снял из себя шлем украшеный страусиными перьями. Вытирая мокрые от пота волосы и слегка ощетининое лицо, Диего молвил к Агире:
- Вот и случилось моё боевое крещение. Правду говорят, что новички не умирают в первом бою, - не без гордости говорил он, на что Агире только усмехнулся в свои кручёные усы:
- Тебе, друг мой, Олеварес, чертовски повезло, что именно ты оказался на коне, а не стоял в шеренге с мушкетом или пикой. Сколько язычнеков умертвил?
- Не считал, - признался «скромный» идальго, - но не больше десяти. После нашей атаки они слишком быстро разбежались, так что я не успел много убить.
- Ещё успеешь наубивать нехрестей, - хлопая по плечу друга, ответил Адесанья. - А это случайно не ты первым врезался в их порядки и спас нас?
- Я, друг мой, я....
Пока все конкистадоры Кортеса работали в поте лица, укрепляя лагерь и помогая раненым, Мигель «Сквернослов и Святотатец» валялся в стогу сена, пока его работу выполнял работяга Хулио, подкупленный этим самым Мигелем рыцарской перчаткой. А откуда у самого цыгана была такая роскошь? Так ведь ему их отдал, как плату, лейтенант Олеварес и заимел прислужника, ибо не пристало барону руки марать на «чёрной работе». Но и Мигель не собирался этим заниматься, перекладывая самую скверную и тяжёлую работу на молодняк.
- От скажи, Хулио, почему всё так не справедливо: я, ветеран кампании 13 года, и должен чистить чью-то вонючую клячу?! На кой бес?
- Не знаю, Ваша милость, - вздыхал парень, продолжая соскребать лошадиный пот, - но справедливо подметить, что Вы не соблюдаете приказы Вашего сеньйора, а пользуетесь своим авторитетом и припахиваете других на исполнение...
- Сучий случай, дай щётку мне! - подскочил цыган к парню, как ошпареный кот, и отнял щётку, попутно толкая того в сено. А к ним подошли капитан Адесанья и лейтенант Олеварес проверить работу:
- Хулио, какого дьявола шляешься и подноги не смотришь! Чёртов слепень - опрокинул воду! - крикнул чёрнявый на бедного парня, делая вид, что полностью погружен в работу и не видит офицеров.
- Хорош твой слуга, - усмехнулся капитан, - он как работает, что не обращает на нас внимания.
- А, Ваша Светлость, а я тут ...
- Продолжай работать пока не закончишь, - сухо ответил капитан, и вместе с напарником направился в офицерскую палатку на ужин. А хитрый цыган только и ждал, пока те отойдут, а затем торжественно вручил щётку Хулио:
- Слышал, что сказал капитан - пока не закончишь!
И обратно завалился в сено, чистить мечь....
За ужином бывалые вояки поздравляли молодого лейтенанта с боевым крещением и восхищались его смелостью и рвением защитить своих братьев по оружию, но и иногда подшучивали:
- Вы так рвались в бой, что опередили своего командора, - подмечал Кортес, - это была попытка утереть нос бывалым воякам или Вы настолько испугались, что перестали бояться?
- Скорее всего - второе, - подтвердил юноша.
- Не будем лукавить - ты всё же смог удивить нас - подал слово один из офицеров, который участвовал в кавалерийской атаке, - первым взмахом - и снести бошку неверного язычника. Это достойное начало, юноша - тебе светит большое будущее. Ты прирождённый полевой офицер - не зачем тебе протухать в дворцовых стенах и участвовать в интригах. Твоё место здесь - на поле битвы. Ты новый «Ганибал». Сеньйоры, - тут он поднялся с места и поднял свой кубок с вином, - давайте выпьем за нашего нового «Ганибала», и будем молить Всевышнего и Мадонну, чтобы сохранил он его! За Диего!
- За Диего! - хором поддержали того другие командиры.
- За первую и не последнюю победу! - произнёс командор.
- Вива Виктория! - послышался ответ.
Сам Диего был польщён таким вниманием к своей персоне, ведь не каждый новоиспечённый лейтенант удостаивается такой чести быть в центре внимания среди бывалых военных мужей.
Сегодня ему удалось отличится на поле боя, поэтому этот вечер - его.
Но не только воспеванием подвигов товарищей были заняты господа офицеры. Они подымали вопросы о дальнейших действиях отряда. Ведь враг напуган, но он всё ещё превосходит числом, и скоро может оклематься от страха и ударить с новой силой и яростью.
- Солдаты потрёпаны и изнемождены. Нас мало, но на нашей стороне Бог и Мария с небесным войском.
- Хотите послать депешу с просьбой одолжить легеон ангелов? Не глупите, командор. Нам нужно договорится с этими дикарями, подкупом и обещаниями.
- У Вас есть ресурсы для подкупа? Не смешите, Ваша Светлость, вести дипломатическую миссию с разъярёнными дикарями - подписать себе смертный приговор. Они просто съедят наших парламентёров.
- А может Вы хотите самоубится в бесмысленной атаке на их поселения? Предлогаю дипломатические переговоры и склонение их к истинной вере через Еванглие. А дальше их сердца должны смягчится! - красноречиво выступал падре, но его речи не нашли отклика среди суровых вояк.
- Мы закрепимся на побережье: усилим лагерь частоколом, выставим посты и часовых, а также с завтрешнего утра будем высылать конные разъезды в разведку, чтобы знать о маневрах индейцев. Если они захотят напасть, мы будем готовы - отряд должен быть всегда в боевой готовности: игры и вино не разрешать, пока мы не будем уверены в том, что нам ничего не угрожает.
- Справедливо, командор, я бы на Вашем месте запретил кости и карты на всё время похода, чтобы не навлекать Божий гнев этими бесовскими игрищами! - фыркнул падре Эмиль.
- Святой отец, не будьте таким снобом, - ответил тому Адесанья, - все в отряде знают, что Ваше святейшество частенько злоупотребляет вином не в целях причастия, но для увеселения духа и бодрости тела.
- Да как Вы смеете клеветать на меня, капитан?! - раздраженно выкрикнул падре и в попыхах покинул застолье, сильно обидевшись на капитана за его слова.
- Пусть катится, - махнул рукой капитан и надпил немного вина, - дьявол, оно начинает подкисать. Хорошо бы обговорить ещё вопрос о снабжении продовольствия. Мы не знаем, сколько будем стоять тут лагерем, так что вопрос о хлебе насущном - жизненоважен, сеньйор Кортес. По расчётам последней ревизии наших запасов хватит на неделю. Хватит ли нам времени покорить язычников за это время, чтобы беспрепятственно собирать фураж?
На мгновение командор задумался, а затем дал вдохновляющий ответ:
- Если нас перебьют за неделю, фураж нам уже не будет нужен. Конные разъезды должны выявить их поля и охотничьи угодья, а за тем мы будем организовывать ночные рейды по захвату припасов. Чем скорее мы обнаружим и зачистим их угодья, тем больше шансов у нас будет на победу. Мы заставим их голодать. А затем поставим ультиматум: покорение или смерть!
Офицеры поддержали решение командора единогласно.... После ужина, когда все начали расходиться, Диего обратился к Кортесу:
- Сеньйор Кортес, разрешите завтра первым выйти на патрулирование окресных тереторий!
- Ваше рвение достойно похвалы, лейтенант, - усмехнулсям командор, хлопая по плечу юного офицера, - часто нам не хватает таких людей, которые проявляют инициативу. Хорошо, дон Диего, завтра с первыми лучами солнца выступайте. Возмите с собой ещё троих всадников и десять человек пехоты для прикрытия. Нас не так уж много, чтобы расбрасываться человеческим ресурсом.
- Я понял, командор, разрешите идти собирать людей для выполнения задачи!
- Разрешаю, действуйте, лейтенант!
Отдав друг другу честь, командор и лейтенант разошлись для выполнения своих задачь. Диего отбирал пеших сопровожатых, пока командор назначал конных воинов. И с первыми лучами солнца разведчики покинули лагерь, разходясь в разные стороны: отряд под началом Хуана Грихальвы пошел в сторону левого крыла от лагеря, держась морского берега, а отряд Адесаньи и Олевареса держал курс на юг, в глубь страны Табаско.
Нещадное солнце адски жарило, духота джунглей вызывала сильную жажду разведчиков, что скоро запас воды начал иссекать. Нужно было найти колодец или ручей с прохладной водой. Через десять миль марша разведчики обнаружили небольшое поселение, но ради безопасности предпочли скрытно наблюдать из зарослей.
- Вот так удачно мы выехали: где люди - там и жратва, - потирал руки Мигель, ну а как дон Диего мог без него обойтись.
- Смотри, капитан - процессия. Хоронят убитых.
- Готов поспорить, что это те самые недостающии трупы из нашего лагеря. Сегодня их стало куда меньше, чем было вчера вечером.
- А караульные разве ничего не заметили?
- Раз не было сигнала тревоги, значит - нет.
- Хах, нас так они на ремни порежут, а часовые и не узнают, что в лагере вражина, - вмешался в диалог Мигель.
- Наш противник очень опасен, - заключил Адесанья, - нам предстоит тяжелый бой.
- Да вы капитан очевидность, - продолжил цыган, - вот же чёрт: я ж приехал сюда за золотом, а не подыхать в этих проклятых джунглях. Говорили, что золото тут валяется под ногами - только бери и нагибайся за ним. Наврали, черти.
- А если бы и впрям тут так было, чтобы Ваша милость тогда бы сделал? - спросил цыгана Хулио.
- Я б покаяялся во всех своих грехах, и отдавал десятую часть добычи падре, чтобы выкупить место в раю.
- Тихо! - поднял руку Диего и подал сигнал о приближении человека. Офицеры отвели лошадей в глубь чащи, а пехота попряталась за деревьями и кустарниками. По тропке шел молодой индеец, таща за спиной волокуши. Очевидно, он шел за телами своих убитых товарищей, но ему не повезло проходить той дорогой, где притаился цыган с мантанте. Он одним рывком выскочил из укрытия и снёс голову бедному пареньку, который даже не понял, кто на него напал, и как голова отделилась от тела. Кровавый фонтан брызнул из отрубленой шеи, окропляя убийцу алой кровью, а тело медленно опустилось на землю.
- Вот так... - вытирая кровь с лица, плюнул Мигель и пнул ногой труп. - Теперь тебя нужно спрятать от греха по дальше. Хулио, займись телом, только постарайся не наследить тут...
Спрятав убитого, разведчики продолжили путь, обходя то селение, так и не поповнив запас воды. Но на их удачу им попался родник, который переходил в ручей, а ручей - небольшую речушку.
Наконец-то путники смогли напится вдоволь. Мигель и Хулио прошлись вдоль берега с разведкой, пока конники и остальные их товарищи утоляли жажду.
- Ваша милость, глянте - тут небольшой водопад и плесо.
- И что? Ну водопад, ну плесо. К чему это, когда я и сам вижу.
- А разве это не идеальное место для женской купальни? - ехидно подметил Хулио. - Место отдалённое от деревни, пялится никто не будет....
- Ах ты догадливый чертяка! - захватил того цыган за шею. - А я как-то сразу и не понял. Таки да. От той деревеньки сюда аж семь миль топать. Ха-га, всего семнадцать миль - и можно будет наслаждаться обнажёнными туземками. Если мы будем стоять тут долго, то у нас будет время наведаться сюда...
Сговорившись с Хулио о таком рейде, Мигель возратился с ним к остальным с докладом, что берег чист и можно продолжать марш. Пройдя ещё около двенадцати миль по владениям касиков, и наблюдая похоронные прцесии и оплакивания убитых воинов, Адесагья и Олеварес пришли к выводу, что индейцы нападать точно не будут, так как им сейчас было важнее придать земле павших воинов.
С такими новостями разведчики вернулись в лагерь. А капитан Хуан докладывал о предположительных охотничьих угодьях, что много зверя и птицы там съестных. Тут начался спор на счёт дальнейших действий: часть офицеров предложили напасть на ближайшее селение и вырезать его, демонстрируя силу и вселяя ужас во врага. Другие настаивали на продолжении разведки и наблюдением за маневрами индейцев, попутно укрепить лагерь, ибо в случаи неудачи, хорошо укреплённый лагерь будет для касиков труднопреодалимым препятствием. И последним аргументом этой позиции был тот факт, что большая часть отряда будет отдохнувшая и боеспособная.
Командор принял сторону второй группы, и на следующий день в патруль вышли другие разведчики, а оставшеся солдати трудились, не покладая рук, ибо от этих укреплений зависила их выживаемость. Тяжелый день длился безконечно долго. Преодоливая зной и жажду, воины демонстрировали силу духа и железную выучку. А Мигель... Мигель раздавал команды, как правильно лес валить, как кашеварить, на сколько глубоко закапывать колья. На все руки мастер, во все дыры - затычка, да руки при этом совсем чистые почти, и пота на неуставшем лице по меньше будет, чем у того Хулио и даже самого дона Агире, который своим примером вдохновлял подчинённых. А ночью соизволил стать в дозор. Уж мимо того точно не проскочат лазутчики и не заберут трупы братьев или что хуже - проникнут в лагерь. Убивать он любил и делал это с большим удовольствием. Кровожадный мясник какой-то.
Вечером разведка доложила о движении большой процессии. Предположительно - к их лагерю.
- Они несли балдахин с вождём, с ним была свита и женщины-наложницы, а ещё много коробов со всяким. Из далека не было видно. Воинов с ним было совсем не много, только охрана балдахина, не больше двадцати стражников с копьями и дубинками.
- Сам вождь решил почтить нас своим везитом. Мы приймем его, так подобает принять вождя. Усильте караулы вдоль стен, а конницу выведите за лагерь и укройте в лесу. Если они решили таким образом нанести нам подлый удар, то пусть будут готовы умереть от наших всадников. Никого не щадить, всех под нож! - заключил Кортес, вонзая кинжал в стол....