Несуществовавший

Катя

Словно сон поутру, закончились все мои приключения. Спасибо этим приключениям, я обрела верных друзей – Санаюшку и Тилюшку (кстати, у них сейчас конфетно-букетный период отношений). С другой стороны, вся эта история была слишком жестока, ведь я потеряла того единственного, рядом с которым я мечтала прожить всю свою жизнь.

Меня уже не мучают кошмары, которые возвращали меня в день пожара снова и снова. Господи, зачем я только села в то проклятое такси? Меня же предупреждали! Но что сделано, то сделано. Прошлого не воротишь. Я повзрослела за эти несколько месяцев моей жизни. Я бы даже сказала, что я постарела. Порой я ощущаю себя старой, дряхлой и ни на что не способной старухой. Наверное, я еще не до конца оклемалась от нервных потрясений. Слава богу, что еще с ума не сошла! Сколько раз я слышала эту избитую фразу: «Рассказать ком-нибудь – никто не поверит». Это про меня. Расскажи я, как все было на самом деле, запрут в дурдом и будут держать до поздней весны.

Но сколько бы я не возвращалась в воспоминаниях к перипетиям всей этой запутанной истории с исчезновением Леши, проделками Ван Вермишелькина и коварными кознями чванливой то ли польки, то ли француженки, пришло время возвращаться к обычной жизни.

Спасибо Марине, которая выхлопотала у нашего главного для меня индульгенцию, и меня восстановили на рабочем в редакции интернет-журнала «Банзай медиа». Если задуматься, куда мне еще было идти? Странная вообще-то история: я получила искусствоведческое образование, а работать устроилась в маленьком новостном агентстве, и то на время декретного отпуска сотрудницы редакции. Но все же для меня офис «Банзай медиа» служит напоминанием о Леше.

После пожара в Греции мы с ним больше не виделись. Я очень боюсь смирится с тем, что Леша погиб. Но других вариантов нет. Черт! Как тоскливо на душе! Я так и не сказала Лешеньке, как сильно я его люблю. Не успела! Боже мой, какая же ты дура, Катя! Вместо расстегивания пуговичек, томных вздохов и пространных намеков, надо было сразу во всем ему признаться. Еще в апреле. Мужчины – они абсолютно несмышленые создания: будут видеть, что девушка из кожи вон лезет, чтобы им понравиться (а некоторые даже этого не заметят), и не поймут, что это приглашение к действию. А парни, вроде Леши, вообще все будут замечать, все будут понимать, но действовать не будут, потому как у них есть дела поважнее – спасти мир от сумасшедшей блондинки, которая мстит всему миру за трудное детство. Жаль, что я поняла это слишком поздно. Все, что надо было сделать – просто открыться ему.

Все чаще мне в голову приходит пугающая мысль, от которой я не могу отделаться – лучше бы Леша не спасал меня. Лучше бы там в гараже взрыв унес мою жизнь, а не его. Но что уж лить горькие слезы, ведь ничего уже не изменить? Остаются только воспоминания. Я почти уже не вспоминаю всех ужасов Греческого пожара. Но по-прежнему боюсь запаха гари.

Лето прошло. Прошла и осень. Наступила зима. И вот уже год неумолимо близится к своему завершению.

Понедельник семнадцатое декабря. До нового года ровно две недели. А я опять дежурю в вечернюю смену. Прежней надежды нет. Нет надежды и на новогоднее чудо. Чудес ведь не бывает, правда? Раньше, когда мне выпадало дежурить в вечернюю смену, я спешила в редакцию потому, что там был Леша. Сейчас же мне предстоит с пяти до девяти вечера выслушивать заунывные истории от нашего штатного «профессионального психолога» Марины. Впрочем, я все-таки обязана ей своим восстановлением в редакции. Не ной, Катя! Как говорит мой брат Костя: «не распускай, Катюша, нюни, ищи во всем позитив»! Ищи позитив: четыре часа в компании Маруси – не самое плохое времяпрепровождение! Четыре часа в компании Марины – это не в пример лучше, чем четыре часа в компании Жюстин! Хотя ... чтобы подготовится к фрейдистским рассуждениям о познании собственной феминности штатной «Карен Хорни» нашей редакции, мне надо проветриться. До начала второй смены остаются четыре часа, а краситься и наряжаться мне уже не для кого. Вот я и решила прогуляться по зимнему Минску.

Хоть мороз был маленький – всего градусов шесть ниже нуля, высокая влажность и сильный ветер быстро отбили желание долго гулять по городу. Срочно в помещение – греться! А я и пообедать забыла! Точно! Надо где-то перекусить и погреться.

Поскольку меня занесло в края универмага «Беларусь», а я высмотрела только одно кафе – «Терра Пицца», туда я и направилась. Кафе оказалось весьма не дурным, хотя на мой вкус ценник у них мог бы быть и демократичнее. Впрочем, это придирки. Я заняла столик на отапливаемой террасе и пока мой заказ готовили, уставилась через панорамное окно на перекресток Партизанского проспекта и улицы Жилуновича.

– Не думал, что найду тебя в двух шагах от дома. – Раздался из-за спины Лешин голос.

Я узнала бы этот голос, даже если бы услышала его в тысячной толпе. Я захотела броситься к нему на шею, расцеловать, обнять, но вместо этого просто расплакалась.

– Катюша, свет очей моих, ты чего? – Леша наклонился надо мной и потрепал меня за волосы.

– Ты где был? – Всхлипнула я.

– А у меня сегодня день рождения. – Вздохнул Леша.

– Поздравляю, – пролепетала я, все еще не веря своему счастью.

– Катюша, не сердись! Я не мог появиться раньше. Чисто физически не мог, понимаешь?

– Я думала, что ты погиб... А я... я тебя... все еще... – я просто разрыдалась, что даже посетители кафе стали искоса погладывать на нас с Лешей.

– Я впервые тебя увидел в сентябре тринадцатого года. – Словно и не слыша, ЧТО я ему говорю, Леша стал тихо говорить. – От тебя было невозможно отвести взгляд: точеная талия, длинные ноги, округлый бюстик, миленькое личико с большими глазами и пухлыми алыми губами – точь-в-точь красавица с картинок Элгрейва. А потом, на зимней сессии, ты мне уже увиделась как красавица с полотен Бугро. Ровно пять лет назад – в свой двадцать седьмой день рождения я набрался смелости и пригласил тебя в кафе. Я тогда хотел позвать тебя сюда. Сказал, что сегодня мой день рождения, и я хотел бы угостить тебя кофе, и тогда ты буркнула «поздравляю» и поспешила удалиться. Я догнал тебя и спросил, почему ты не хочешь пойти со мной в кафе, а ты ответила, что не пойдешь на свидание с незнакомым парнем.

– Я и сейчас не пойду...

– Помнишь, когда мы шли с тобой по ночному карельскому лесу, ты спросила: «Может, нам с тобой стоит попробовать еще раз»?

– Я долго старалась это забыть.

– Котеночек, давай попробуем еще раз.

– Это ... – Меня опять тронуло это Лешино обращение ко мне «Котеночек». – Прекрати злоупотреблять моим отношением к тебе!

– Так как, попробуем?

– Что попробуем?

– Познакомиться заново. Меня зовут Алексей. Мои родители переехали в Минск из Ленинграда в восемьдесят пятом году. Так что я – в некотором смысле петербуржец, хотя родился и прожил почти всю жизнь в Минске. Жизнь у меня была сумбурная, но однажды я встретил тебя. Потом много чего произошло, и вот я встретил тебя вновь. Из-за меня тебе пришлось много пережить. Прости, пожалуйста.

– За что?

– За то, что втянул тебя в историю с моим исчезновением. За то, что пропал. За то, что все-таки тебя люблю.

– Оригинальное признание в любви, – я посмотрела на Лешу, – зачем извиняться за то, что любишь?

– Не знаю. – Пожал плечами мой герой. – Из-за того, что когда старые чувства к тебе воскресли, ты чуть не попала в беду.

– Знаешь, – мне вдруг вспомнилась Жюстин, так как именно ее стараниями я чуть не попала в беду, – а мне даже жаль твою приятельницу-польку. Если вдуматься, то у нее была не самая легкая доля: издевательства одноклассниц, всякие гадости житейские. Так что чисто по-человечески мне даже жаль Жюстин.

– Какую Жюстин? – Лешины глаза округлились в удивлении.

– Ты что, не помнишь надменную блондинку, в которую ты с шестнадцати лет влюблен был? – Я даже начала сердиться: а вдруг это Леша мне просто лапшу на уши вешает.

– Катюша, солнце мое, ты что-то путаешь. – Не унимался Алексей.

– Да вот же! – Я достала телефон и открыла приложение «Галерея», чтобы найти фотографию, сделанную в самолете Ван Вермескеркена, на которой этот псих с непроизносимой фамилией сфотографировал нас втроем с Санаэ и Жюстин.

Вот эта фотография. Нажимаю пальцем на иконку, фотография разворачивается во весь экран телефона. Но.... Что это? На фото была я, были Санаэ и ... на месте, где сидела Жюстин, на фотографии было пустое кресло. Вот же баночка «Кока-Колы», которую принесла венесуэлка, а куда делась Жюстин? Я же прекрасно помню, что на это фотографии были запечатлены я, эта несносная блондинка и моя дорогая Санаюшка. Что происходит?

– Катюша, свет очей моих, с тобой все в порядке? – Леша взволнованно посмотрел на меня.

– Но тут же ДОЛЖНА была быть Жюстин ...

– Катя, я не знаю никакой Жюстин. Ты о ком говоришь?