Aut vincere, aut mori [Брок Рамлоу/Деккард Шоу]

— Так я познакомился с Марлой Сингер. Согласно её мировоззрению она могла умереть в любой момент. Трагедия в том, говорила она, что этого не происходит.
©Рассказчик, Бойцовский клуб.

По шее стекает тёплая кровь, проходя по груди, заставляя майку к ней прилипнуть и оставляя пятна на тёмной ткани. Вязкая жидкость капает даже с пальцев, падаяна землю и тут же впитываясь. На ней лежат трупы солдат.

Рамлоу поднимает свои руки и подтверждает свои догадки: всех до единого убил именно он, на нём их кровь. Если приглядеться, то каждое лицо здесь ему знакомо. Вон, тот безглазый мудак, что пришил Джона. По делом, козлу. Рядом ещё двое с камер. И другие... Но там придётся напрягать извилины, чтобы вспомнить где и когда.

— Хей, Рамлоу... — из-за спины слышится британский акцент и щелчёк предохранителя.

Брок поворачивает медленно голову. Он готов отличить этот голос из тысячи, но всё равно позволяет себе на мгновение усомниться. Как оказывается, и в правду Шоу. На душе оседает липкое чувство разочарования.

— Помнишь, я говорил, что приду за твоей жизнью в следующий раз? — наклоняет пистолет чуть в бок, вместо того, чтобы прожестикулировать.

— Это он?... Дай подумать. Завтра что-ли? Пиздец. — Брок не показывает страха в глазах, не притворяется, будто боится.

— Нет. Завтра, нет, — качает головой Шоу.

— А что так? — слегонца расстроенно интересуется Рамлоу.

— Время.. — Цыкает лысый. — но свидемся, не переживай.

Всё медленно пропадает. Темнота. А после Рамлоу открывает глаза и вскакивает с места, садясь на кровати и нервно бегая зрачками по комнате. Это можно сравнить с тем, что ты с самого дна всплываешь на поверхность и делаешь жадный глоток воздуха.

Чёрт. Ебучий кошмар. Как давно мне что-то снится? Счастье какое нахуй — сон. Лет сто бы ещё не видел. Тем более этого лысого уёбка.

Утро не задаётся сразу. Обычно лейтенанту сны не снятся совсем: просто ложится и его срезает здоровый сон. Однако многое поменялось с тех, давних пор. Но есть и положительные моменты: если снится кошмар, значит, ты спишь. А со сном в последнее время не ладится. Так что, можно полагать, оно к лучшему. Глянешь, а сегодня ночью вообще будет дрыхнуть без задних ног.

Вечер.

Брок движется тёмной тучей между грушами, на которых усердно тренируют удары его подчинённые. Не было настроя даже вносить корректировки в стойке, говорить кто, где и что недовернул. Глаза мозолит, но не с той силой, с которой сейчас звенит в ушах.

—...Слышь, может, я тебе кофе сварганю? — тихо шепчет Роллинс, выглядывая из-за снаряда, мимо которого затормаживает Брок, чтобы потереть пальцами висок.

— Слышь, отъебись-ка ты нахрен, — огрызается Рамлоу, не собираясь даже оборачиваться.

— Что наёршился-то? Я ж просто предложил... — вяло бормочет себе под нос Роллинс, смирившись с тем, что его не слушают.

Слова проходят мимо ушей. Всё, что слышит лейтенант, так это — бубнёж. Рамлоу цыкает и делает отмашку рукой перед тем, как выйти из тренировочного зала.

Интересно, что по херовой миссии? Держат в стороне, но проебутся — огребём все.

Завидя белый халат, Брок присвистывает, обращая на себя внимание очкарика с залысиной.

— Где наш боец-то? Солдатик, спрашиваю, где щас?

— Пока ещё на задании, — тихо докладывает, боясь говорить об этом вслух даже в пустом коридоре, где камеры без звука, да и пытливый взгляд лейтенанта комфорта не добавляет.

Учёному мерещатся оскорбления в словах Рамлоу. По типу «додик». А всё потому, что один раз слыхал про себя, когда мимо проходил. Там и Роллинс накинул по адресу пару ласковых, но без фанатизма.

Лейтенант не уважает очкарика за то, что тот только бегает и хвостом крутит перед Пирсом, находя делом всей своей жизни пытки Барнса.

Сейчас же Брок просто стоит, сложив руки на груди и уводит глаза задумчиво в пол. На работе держит себя в руках, старается без перегибов, а там — как получится.

Опять шокирует Кэпа... Надеюсь оставит хоть синяк на роже, а то бессмыслица херова.

Брок кивает, выглядя пугающе со стороны из-за внезапных впаданий в раздумья. Учёный торопливыми шагами убирается поскорее, чтобы не нарваться ещё на какой вопрос.

Нервный сегодня же этот... Додик.

По-честному, в присутствии Рамлоу нервным он был всегда. Просто тому по барабану обычно, а тут прям бросается в глаза.

Внезапно на этаже гаснет свет, если не во всём здании. Рука с готическими узорами дрогает в попытке дотянуться до пистолета, но замирает. Нечего пугаться из-за херни.

Что за чёрт?

Приходится быстро взабраться по лестнице, чтобы дойти до этажей офиса. Там легче узнать причину сбоя. Рамлоу застигает врасплох одного из рабочих, резко нависнув над ним и кладя ладони на край стола.

— В чём дело? Какие-то проблемы? — спрашивает Брок, переводя взгляд с затылка на монитор.

— Щ-щас проверю... Кажется, что-то с проводами. Пострадали только свет, сигнализации, камеры и прочая защита. Электричество в целом работает.

— Разберись с этим и найди меня, усёк? — хлопает по плечу в глаженной рубашке и, дождавшись шуганного кивка, отталкивается от гладкой поверхности, чтобы отправиться решать вопросы с защитой.

Сегодня все такие.. Нервные?

В чём неполадка можно только догадываться. Сейчас нет никого из суперов в здании. Отключены камеры и вся защита, вроде сигналки и всяких уровней допуска. Удобно, если пытаться проникнуть. В проводах знатно поковырялись.

Рамлоу уверенно шагает по коридору. Не знаешь за что первым делом взяться. Многое стоит проверить. Зелёные глаза ловят силуэты его оперативников в лифте, куда он впрочем и заходит. Те приветствуют старшего по званию, наконец-то давая почувствовать себя среди своих. Брок складывает руки на груди и смотрит на свои берцы.

— Доложить обстановку, — даёт короткую команду для того, чтобы попытаться заново сложить пазел в голове.

Есть пара заминок. Первая — кто за этим стоит? Второе — как давно этот «кто-то» в здании и как проник, чтобы отключить всё изнутри? Третья — откуда сведение о том, что суперов на месте нет? Четвёртая — какая цель?

—... в систему проникли с четырнадцатого этажа, там же имеются повреждения на стекле. Думаю, что забрались с помощью верёвки. А ранее был замечен странный вертолёт, пролетающий над зданием... — начинает докладывать один из оперативников.

В лифт заходит некто, чей приятный одеколон примечает Рамлоу. Знакомые ноты. Лейтенант зыркает на зашедшего, почёсывая щетинистую щёку. Тёмные спортивки на ногах, такого же цвета лонгслив, лысина — всё как положено. Брок мысленно рычит от досады и опускает глаза вниз по фигуре.

Грёбанное чутьё. Сука, сука, сука!

Двери лифта закрываются, и тот катит вниз. Зашедший мужик оборачивается, сверкнув солнцезащитными очками авиаторами.

— День добрый, господа, — уголок губ дрогает в насмешливой, приветственной улыбке. — Рамлоу, — кивает, посвящая отдельное приветствие своему старому другу.

— Ты прикалываешься? — хмуро шипит Рамлоу.

— А где улыбка? — сипло хмыкает, прекрасно осознавая как сейчас бесится лейтенант.

— Как же ты сюда, скотина, попал только? — спокойным тоном ведёт беседу Брок, попутно крепче фиксирует тактический ремень на брюках в преддверии небольшой «дружеской» драки.

— Слышь, козлина, не очень-то уважительно. Я как-никак бывший спецназовец, — хмурится Шоу, восприняв слова всерьёз. Что-что, а гордости ему не занимать.

Подчинённые только и успевают переводить глаза с одного на другого, пребывая в растерянности. Их сбивает завязавшийся разговор, да и спокойствие старшего по званию тупо поражает.

Рамлоу улавливает это, не глядучи. Он лишь сильнее сцепливает руки на груди, негодованию нет границ.

— Ну же, отдайте дань уважения, — Брок говорит через плечо своим солдатам и опускает голову.

Нападают разом, но с секундным промедлением. Шоу хватает за рукав одного, срывая дубинку с пояса, которая впоследствии и становится использована против соперников. Понятное дело, что Деккард гораздо опытнее. Поэтому сильного удивления не присходит, когда все шестеро, что были в лифте, лежат в ногах уже через три минуты.

Была не была...

Рамлоу разминает шею, медленно становясь в стойку. Так бы не дурно напасть толпой, но лейтенант был в силах разложить негодяя лично. Да и не очень-то было бы красиво, с их-то историей.

Шоу проверяет свои очки на наличие трещин, царапин. Судя по вздоху, они определённо есть. Уж жалобно выть из-за очков он не собирается, но мысль о том, что их испортили какие-то недотёпы оставляет на сердце ссадину. 

Хоть жалкие царапины радуют лейтенанта, будет за что похвалить парней.

Они остаются наедине, двери лифта тем временем открываются. Деккард бросает хмурый взгляд на Брока.

— Ты же в курсе, что вряд ли меня остановишь... Будь умницей, двинся левее, — показывает дубинкой в руке направление и отбрасывает вещицу в сторону.

Рамлоу сипло усмехается. Будто бы в этом отношении у него есть выбор. Причин накостылять Шоу выше крыши. Если не за проникновение, то за наболевшее. Скажем, это уже личное.

— Красавчик, если бы всё было так, сука, просто.

Три секунды тишины, которые почти не ощущаются. В зелёных глазах загорается огонь, отражающий злость. В глазах же напротив — ничего. Разве что скука.

Шоу делает проход, подхватывая Брока под задницу и выкидывая вместе с собой из лифта. Рамлоу ухает, когда болезненно приземляется на лопатки. Лейтенант отрывает спину по мере возможного от земли, видя своего врага между своих ног. Деккард встаёт на колени, принимаясь бить по черепушке, поэтому приходится закрыть лицо, соединив руки перед собой, чтобы поставить блок.

Реально что ли? Надо бы трахнуть его самооценку разок, а то малыш совсем зазнался.

Шоу только успевает шикнуть: «чёрт» — перед тем как, чужие мускулистые ноги обхватывают его корпус, переворачивая на спину. Рамлоу бьёт пару раз по лысой башке, оставляя сечку на брови. Татуированные пальцы сцепляются на шее, встречая сопротивление мозолистых ладоней у себя на запястьях.

— Знаешь, ты уже начинаешь мне надоедать, — буднично делится Брок, сквозя злобой.

— Правдой что ль? — хрипит Деккард, находя силы обмениваться колкостями до последнего. — А если поцелую, то есть шанс изменить ситуацию? — издёвкой спрашивает.

Удивительно, но стёб вызывает очередную усмешку у лейтенанта. Вспомнить про «это» сейчас просто... Да хрен его знает.

— Какого хуя ты, фродо, тут ищешь? — наклоняется ближе к наёмнику, чувствуя пальцами его пульс.

Шоу в свою очередь ощущает вес Брока у себя на прессе. То, как он не нарочно ёрзает лишь для того, чтобы устроиться по удобнее, чтобы снизить шансы быть скинутым.

Зная, своего давнего «друга» хотя бы средненько, то вопросы про как и откуда информация можно вычёркивать из списка. Главный вопрос «зачем?».

Видете ли, что самое интересное в этом моменте, в их положении? То, что Деккард на каком-то уровне осознаёт, как стремительно план катится к чёрту, как недооценил противника. За маской «всё под контролем», за привычным холодом, за дерзостями стразу не поймёшь в чём дело. Однако Брок уже, кажется, способен мыслить также. Почти также.

— А... Вопроса по легче не нашлось? Или уже вместо башки окурок? — отсылается на то, как сильно за последнее время Брок пристрастился к курению. Информацию выбить не получается не в какую.

— Слушай... Когда ты открываешь свой рот, мне хочется свернуть тебе шею. Это нормально? — вздыхает Брок.

Порой приходится позволять делать глотки свежего воздуха, но так, чтобы не расслаблялся, но и не успевал задохнуться до конца разговора.

— Вполне. Также, как и мне охото размазжить тебе голову, — шипит Деккард. Сколько же яда в одном человеке, жуть.

— Просто заткнись... — почти молит Брок, поняв, что с инфой ничего не светит.

Потолок, безусловно, «интересен», но вид Деккарда... Как можно хрипеть, хмуриться, короче медленно испускать дух, но выглядеть так хорошо? Вероятно, харизма. Пора быть грёбанным реалистом? Скорее всего ебучая идеализация в бошке. Как иначе объяснить столь тёплые чувства к коротышке, что грезит о твоей смерти, не вспоминая о тебе добрую часть своей жизни до первого столкновения?

Да-да. Напали на мысль?... Порой размышления сводят всё к той ночи, тому коридору. И знаете... Хер из два Брок бы тогда ударил по тормозам. До сих диву даётся, как смог себя пресечь, вовремя остановиться.

Деккард засекает то, как впадает в думу лейтенант, пока откровенно пялится.

— Меня хочешь, да? — глаза Деккарда зыркают куда-то в сторону, а после снова встречают глаза напротив, злые и обескураженные.

Сердцебиение учащается, а руки предательски дрогают и ослабляют хват. Как он вообще решается такое морозить? Это чистая провокация.

— Иди нахуй... — буркает лейтенант.

Рамлоу силится, чтобы удержать доминирующую позицию, но наёмник всё же поднимается, чтобы сесть, по-прежнему сжимая руками чужие запястья.

Зачем говорить такую хрень, если самому в душе мерзко? Так отчаянно.. На-хре-на, мать его?

Если раньше ещё было между ними какое-то понимание, то сейчас оно грянуло в лету. Известные прежде мотивы становятся лишь завесой истинных, ну или же так только прикидывается.

Брок сидит на чужих коленях и изучает мимику, глаза, движения, обстановку, тон. Да нахрен всё! Шоу сбито дышит, отходя от нехватки кислорода в лёгких. Он полностью не читаем. Смотришь на него и можешь сказать: «всё схвачено», всё всегда, блять, схвачено. Его присутствие несёт какое-то спокойствие, контроль ситуации с его стороны.

Рамлоу же загоняет себя в иную ситуацию. Когда здравый смысл медленно умирает, а эмоции чаще ёкают. Не спасает уже ничего.

Понимание того, что это фарс, разумеется, есть. Но почему тогда лейтенант ещё на грёбанных коленях, пальцы на запястьях продолжают их сдавливать, и ничего не происходит? Ничего сука.

— Ёбнулся, осёл? — начинает смотреть в пол, но по стечению обстоятельств на чужой пах. Чёрт, а всё, чтобы не показывать дольше свои очумелые глаза, чем следует.

— А похоже? — звучит британский голос. Чистый сарказм. Лейтенант ощущает на себе тёплое дыхание, а после вновь слышит хриплый, знакомый голос. — Ты прав. Ёбнулся.

Стоп, стоп, стоп. Спокойно говорят? Они-то? Пф. Лысый соглашается с Броком? Да ну нахрен.

Пропустим тот факт, что спокойный разговор для них полный экстрим, ведь часики тикают, работа просто существует, оба друг другу не доверяют.

Сейчас они просто сидят и слушают своё дыхание. Кто бы мог подумать.

По лицу наёмника течёт кровь. Он, возможно, и не замечает. Зато замечает лейтенант.

Рамлоу хочет поднять руку, но Деккард не позволяет. Глаза вновь встречают друг друга. Брок открывает рот и в моменте парирует, чтобы не дать очередной приказ. Тогда лысый будет огрызаться, ведь слушаться не любит.

— Не упрямься, — просьба плотно граничит с упрёком.

Шоу пытается анализировать. Хоть что-то не меняется? Ей богу, забавно. Видимо, угрозы не чует, потому пальцы перестают препятствовать, но продолжают оставаться на запястья. Этого достаточно, Рамлоу стирает кровь с щеки. Ясен пень, что платочка лейтенант с собой не носит. Зализывать рисково, да и мерзко. Если уж совсем крыша едет, то не являясь же курильщиком. Ничего хорошего из того не светит. Откуда такие бредовые мысли, бля?

Деккард слегка морщится. Для него это также странно и неприятно, как инородное тело в организме. Сложно представить что он чувствовал при их чудесном первом поцелуе. Пиздец...

Стоит думать здраво. Время играет против нас. Сука, «нас» попросту не существует. Есть я и он, хренов психопат.

Лейтенант резко поднимается, вырываясь из рук Деккарда, чувствуя, как срываются с запястей грубые подушечки пальцев, словно наждачка. Брок отходит на пару шагов, стараясь сообразить что и как.

Нескончаемая глупость. Спросите: что? Наверняка, то чем он сейчас занимался. Не надо оттягивать время, тупо же. «Какого хрена Шоу сидел, не рыпался?» — остаётся вопросом.

— Хватит штанишки просиживать. Поднимайся и дерись, перестань ебать мне мозги, — строгим голосом командует Брок, поворачиваясь к своему оппоненту.

Шоу без слов встаёт на ноги, кажется, ему легчает. Как камень с плеч. Даже движения становятся более свободными, шустрыми.

Им обоим нужно выпустить пар. Правда, нужно.

Завязывается рукопашный бой. Рамлоу наносит несколько ударов в корпус, заставляя отклониться в сторону ушибленного бока от резкой боли. Деккард шипит от злости, отвечая на полученный урон кроссом. В глазах темнеет. И лейтенант валится. Не замертво, конечно, но земля под ногами едет.

Блять. Какого хуя я позволяю ему меня заваливать?... Видел же.

И это та самая преданность работе? Слов нет.

Скорее всего сигналки сработали, потому что в здание Щ.И.Т.а не так просто забраться. Не будь Шоу чёртовым профи, то не получилось бы ничего подобного. Однако не ему тягаться с суперами. Как-никак он простой смертный, хоть и, сука, отважный.

Проходит непонятное количество времени. Но впечатление того, что лейтенант валяется на холодном, грязном полу долго, не складывается. В руки медленно приливает сила, потому он без труда поднимается, оттолкнувшись ладонями от пола и встав на колени. Брок рассматривает руки, облачённые в чёрные перчатки без пальцев. На них кровь наёмника, ну и пыль.

Почему не добил? Хуй пойми. Кретин.

В следующую же секунду по коридору раздаётся топот берцев. Приходится срезать всеми возможными способами. Навскидку, скорее всего ему потребовался кабинет Пирса, что на этом этаже.

Брок притормаживает, кладя ладонь на стену, чтобы перевести дух и посмотреть со стороны. Как и думал, браво.

Наёмник стоит около кабинета, наспех просматривая какие-то документы, между его пальцев зажаты отмычки, которые он скрывает в кармане штанов. Деккард хмурится, читая, и легонько кивает головой. Выглядит так непринуждённо, будто газету читает.

В голове слышится надоедливый звон, как чайник, только выключить нельзя. Зато реально был в отрубе. Говорил же. Перед глазами двоит. Брок в помешательстве опускает голову.

Чей-то силуэт виднеется справа. С офиса? Гоните? Мужик стоит с... Кривым. Так называется, помилуйте. Ну или его лишь распознаёт в небольшом пистолете Брок.

Крысёныш пришёл рассказать про обстановку. Считай, его вины тут нет. Просто не в то время, не в том месте и не с теми.

Сейчас вырисовывается тот выбор, про который усердно заливал Роллинс. Какого быть таким умным? Стоит потом спросить, но переформулировать по-обиднее, чтобы не начал умничать, а надулся. Бесит, когда он прав...

Выстрел. Вернее два. Парень из офиса лежит мёртвый, во лбу дыра, откуда сочится кровь. Выглядит, как символ неправильных решений, грехов и проблемы мозгов лейтенанта.

Шоу прижимается спиной к стене. Из дула его ругера струится дымок. Он видел того, в рубашечке. Его глаза изучают, скрывая потаённое удивление за раздражением.

— Испугался? — на зло хмыкает Брок, убирая оружие обратно в кобуру и демонстрируя этим свою смелость.

Соперник молча следует примеру Рамлоу. Ситуация выходит странная.

— Ага, впервые увидел твою фотографию, — с намёком на бумажки в руках неохотно поддерживает разговор.

— Пришить меня руки не доходят? Или блядская жалость?

—...Времени не хватило, — лениво пожимает плечами, находя отговорки.

— Фотку оставь, будет на что вздрочнуть, а вот остальное верни, — складывает руки на груди Брок, стараясь игнорировать головную боль и то, как ломит челюсть.

— Видимо, совсем тебе башку отбил, — фыркает Деккард на пошлость. — Ещё не просёк, что мне всё равно на тебя. Я задания не проваливаю.

Теперь всё становится на свои места, если не раньше. Тогда... на полу возле лифта... Ранее ошеломление в глазах больше являлось временным замешательством. Проверка, того как далеко всё может зайти. Она было бы незаметно вовсе, если бы не поглядывание в сторону, на часы, свидетельствующие о слежке за временем, если бы не приглушённые эмоции, будь взаправду, то давно бы встал на дыбы с грубых слов.

— Слышь.. Раньше я и не думал о тебе в таком ключе. — Делится Шоу, убирая фотку Рамлоу в кармашек формы.

— В каком? — подходит на шаг ближе лейтенант, угрожающе наклоняя голову в сторону.

— Ты понял о чём я, — переводит глаза на Брока, протягивая листки.

Весьма странно. «Я задания не проваливаю». Это даже не провал, а полнейший проёб.

Своего рода пытка. Британское бла-бла послушать приятно, но не то, что он собирается сказать.

Рамлоу намеренно выхватывает бумаги резким движением. С одной стороны любопытно узнать, что происходит в черепной коробке Шоу. С другой — избавьте, ради бога.

—...Взаимовыгода. Вот, чем я это считал. — С хрипотцой говорит Шоу, плавно донимая. — А дальше...таскаешь везде с собой, поддаёшься в драке, эти твои «шуточки», но это отнюдь не самое главное, — качает головой, прожигая взглядом Брока. —  Тебе сносит крышу от ревности, убиваешь паренька, кидаешься на меня, а теперь валишь своего.

— Высказался? А теперь завали ебало, — разводит руки в стороны Рамлоу, которого вымораживает подобное отношение к себе. — Я в душе не ебу зачем тебе понадобились эти бумаги, кто заказчик и прочее. Знаю лишь то, что отдал по простецки. Значит, уже что-то нахуевертил. Мне похуй что именно. Убирайся.

— Не напрягайся. Просто ты меня заинтересовал. Думаю, кто же ты нахрен такой? Теперь мне известно. — Декард салютует от виска и убирает руки по карманам, заворачивая за угол и уходя.

Рамлоу повторяет жест на прощание, оставаясь один. Вопросов стало ещё больше. Ебануться.

Заинтересовал? Да он отбитый. Столько усилий ради того, что мог спросить по обычному телефонному звонку? Уж про Гидру лейтенант в жизни не разболтал, но маленько бы про себя сообщил. Хотя...про любимый фильм в личном деле не смотрят.

В течение некоторое время в теле разруха, полная рассредоточенность, глаза так и бегают по полу. Беспардонно ворваться в главный штаб суперов, навести суеты и свалить, неплохо. Про это говорит Роллинс? Лейтенанту по-хорошему бы изрешетить мерзавца. Сказать, что возможности не представилось — конкретное наебалово. 

Пристрелить его надо было в лифте. Вот же размазня.

Рамлоу смотрит на выставленную перед собой руку с часами на запястье и убирает её в карман. Уже представляет, как за чашечкой кофе, крепкого, свежесваренного, Шоу любуется лейтенантом на той мелкой фотокарточке. До нелепого смешно. Всё это, разумеется, фантазии. Однако приятные же. Ладонь потирает грудь, пока сам Брок разминает плечи, чтобы ободриться.

Из положительного или, наоборот, хренового, Рамлоу удаётся, помниться, осознать и дать оценку своим эмоциям. Уже не канает называть просто «слабостью», то как тебя начинает трясти от адреналина при каждой встречи, то как отчаянно путаются мысли при виде, переходя из одной крайности в другую, то как готов закрыть спиной и получить за это же лезвие между рёбер, ведь необходимости спасать нет, то как бьётся сердце, не находя себе покоя. К сожалению, привязанность к Шоу окрепла без понятных тому причин, стала невыносимой и ноющей. Сложно назвать нечто столь глубокое и пагубное симпатий-то, но и той же любовью не обозначишь. Любящий человек не свернёт шею предмету своей любви, не сделает больно. Если брать в расчёт, что чувства не должны быть в рамках адекватности, то всё сходится.

Бр. Размышлений на сегодня хватит. Надо закругляться. Пойти что ли въебать ребяткам? Тренировку никто не отменял. А этих пидоров не было видно всё время, как к нам проник самозванец херов.

Это была последняя их встреча, когда Брок был на должности. Грядущие после события всем известны: Гидра выдала себя, Кэп и Зимний солдат устроили схлёстку, а на Брока обрушилось здание, изуродовав шрамами рожу.

Неплохой бы был конец, однако нихера подобного. Мучениям не свойственно так быстро заканчиваться.