Глава 13
После полутёмной каюты глаза резал солнечный свет, и я жмурилась. От навернувшихся слёз отражённые лучи искажали действительность – палуба расплывалась, принимая причудливую форму. Я медленно шла вперёд, спотыкаясь и задевая предметы по пути. Казалось, лёгкие отказывались принимать кислород из-за тяжести внутри.
«Он прав... Он прав во всём! – я чувствовала, что сдаюсь, – Кто я? На что потратила драгоценное время?»
Так больно... Душа болит сильнее всего. Лучше бы он меня пытал – я бы стойко выдержала физическую боль, отстаивая свои принципы. Но Афат знал куда бить. Я остановилась, пытаясь вдохнуть, и согнулась не в состоянии этого сделать. Как рыба, выброшенная на сушу, я жадно глотала воздух, но спазм мешал ему проникнуть внутрь. Я задыхалась от собственной беспомощности. От злости на презирающих нас истинных. Нащупав в кармане телефон, поспешила набрать Сонин номер – связь отсутствовала. Мне необходимо было с кем-то поговорить!
Заметив краем глаза сопровождающего меня Ирики, я смогла сделать глубокий вдох, одновременно резким жестом останавливая его попытку подойти ближе. Безразличие на любимом лице я бы сейчас не выдержала. Он понял и настаивать не стал, так же молча развернулся и скрылся в кают-компании.
«Меня снова предоставили самой себе. Насколько же слабой Афат меня считает, если даже не собирается следить. Апе... Синоре Апе!»
Но ответа не услышала. Мне было плохо. Я рассыпалась на песчинки. Мне нужен был самый близкий друг, который выслушал бы и дал стимул жить дальше. Друг, который забрал бы часть этой боли, чтобы я не лишилась рассудка. Самый лучший друг, который всегда оказывается рядом и в горе, и в радости... И мне повезло что он сейчас лежал в кабинете Анарис на две палубы ниже. Да простит меня Лёня, но я эгоистично поставлю свои проблемы на первое место. Пусть готовит плечо!
Решительным шагом я направилась вниз. Если Анарис посмеет помешать нашему разговору, то я ещё помню, где оставила топорик!
Как прошла расстояние до медицинского блока я не заметила. Перед глазами всё ещё стоял Афат со своей противной усмешкой на лице. Абсолютно уверенный в своей победе. Хотела ли я противостоять ему? Могла ли? Или мне лучше спасти тех, кого могу? Вот уже несколько минут я стояла перед вотчиной Анарис держась за дверную ручку и собиралась с мыслями. Жалюзи опущены, значит она пока ещё не выходила. Я приоткрыла дверь и заглянула в полутёмное помещение. «Как только на этом корабле появился Афат, мрачность стала в приоритете» промелькнула мысль и быстро потерялась за грудой других проблем. Осторожно ступая, я перешагнула через порог оглядываясь по сторонам. Жалобный стон друга отвлёк моё внимание, и я поспешила пройти к операционной, быстро прикрывая за собой дверь и погружаясь снова в искусственные сумерки.
– Тебя ещё здесь не хватало... – тихий с надломом голос Анарис прозвучал слишком неожиданно.
Я окаменела не в силах кричать от испытанного ужаса, когда в полумраке то, что я приняла за какую-то груду тряпок, расправило плечи и преобразовалось в Анарис.
– Т-т-ты чего т-т-тут? – сердце так и норовило выпрыгнуть из грудной клетки.
– Тот же вопрос... – слишком уныло протянула Анарис и, щёлкнув по маленькому пульту, зажгла свет.
Растрёпанные волосы, покрасневшие глаза... Такой я никогда не видела истинную... Это она из-за Лёни? Судя по выражению её лица, я не единственная кого она сейчас с удовольствием прибила бы на месте, но оставалось загадкой за что?
– Мне нужно поговорить с Лёней, – я дёрнулась, услышав очередной стон, и краем глаза заметила, как Анарис закатила глаза.
– Ему сейчас особо разговаривать не стоит, – истинная, словно опомнившись, встала, пригладила волосы и вернула свой невозмутимый вид, – Если тебе новая подпитка понадобилась, то придётся подождать. Он ещё не восстановился.
– Я ему не угроза, – ответ получился не столь уверенным, как я хотела.
Анарис спорить не стала, а молча повела меня к другу, который застонал громче, как только она открыла дверь.
– Я не чувствую рук, – слишком театрально хриплым голосом протянул Лёня, – А так хочется пить... Ты не могла бы подать стакан, дорогая?
Анарис аж передёрнуло, но она так же молча взяла бокал с водой, находившийся в десяти сантиметрах от моего друга, и послушно стала поить его, поддерживая голову одной рукой.
– Спасибо, – Лёня жалобно растянул губы в улыбке, – Я знал, что у тебя доброе сердце.
Анарис убрала стакан и зарычала, снова выбегая за дверь.
– Ты что творишь? – только спросила я.
Леонид хитро подмигнул и чуть приподнялся на локте. Всё такой же бледный, с синяками под глазами, но с неизменной улыбкой.
– Дрессирую. Представляешь, – он махнул мне подойти ближе и продолжил громким шепотом, – Что я только для неё не делал, какие только подарки не дарил, песни пел, на коленях стоял, в драку с Авророй полез, а она ноль внимания на меня. Но стоило попасть на больничную койку, как она сдалась!
– Кому сдалась? – оторопело пробормотала я, не совсем понимая о чём он.
– Любви! – Леонид сиял как лампочка.
– Лёнь, ты сбрендил? Она прибьёт тебя и не заметит, – Вообще не понимала такого воодушевления, даже про свои беды забыла, – Какие чувства? Глаза её видел? Ты её достал!
– Именно! – Лёня махнул рукой, но не рассчитал потраченные на это силы и побледнев ещё больше завалился назад.
Я хотела помочь, но мой друг дёрнулся в сторону, когда я протянула руку. Я поняла его без слов – после того что он испытал, я бы тоже себя боялась.
– Прости, – прошептал он, понимая мои чувства, – Это случайно. Инстинкт самосохранения, мать его.
С виноватой улыбкой на отдающих синевой губах, Лёня протянул руку ожидая ответного действия. Этот жест значил для меня очень многое. Пусть нас считают кормушкой, копией или чем там ещё, но я вижу перед собой настоящего истинного... Истинного друга... Какое я имела право расклеиваться?
– Лёнька, я тебя очень люблю... – впервые это слово для меня не несло никакого интимного значения.
– И я тебя тоже, – с лёгкостью произнёс Лёня.
Я аккуратно вложила свою ладонь в его, опасаясь навредить и с облегчением выдохнула, не почувствовав его энергии. Нас было двое против сотни истинных. И нет, наша любовь к парочке из них не прошла, просто это была иная любовь.
– Лёнь, что нам делать? – спросила я, пересказав суть беседы с Афатом.
– Бороться. До последнего. Слабак тот, кто сдаётся на пол пути. Пока бьётся сердце, всегда остаётся шанс на победу.
– А если проиграем?
Повисла пауза. Лёня стал серьёзен, сильнее сжал мои пальцы, а затем с пылающим взглядом произнёс:
– Душа бессмертна, хрен они её победят! И потом, я кое-что понял про них... Мнят себя совершенством, отсутствие эмоций считают благом, но правда в том, что у каждого истинного есть своё слабое место, так же, как и у имиата. Мы носители их кода. Кто как ни мы способны это место найти?
– Надо начинать с Афата, – рука моя задрожала, – Я боюсь его Лёнь. Мои слабые места он видит насквозь. Я ведь чуть не убила тебя там на палубе – не смогла остановиться... А если я так со всеми?
– Глупая, – Лёня разжал пальцы, опускаясь на медицинский валик вместо подушки, – Ты то как раз смогла остановится, иначе меня бы здесь уже не было.
– Я?
С этой точки я не смотрела на свой поступок. Меня никто не останавливал. Я сама смогла разорвать контакт. Почему я всё время сомневаюсь? В том как живу, в своих поступках, в Ирики, в себе... Вера... Вот то слабое место, про которое Афат сам мне рассказал, но я была слишком занята самоедством и не услышала его.
– Вера разрушает воздействие истинных на имиатов... – то ли спрашивала, то ли утверждала я.
– Вера, надежда, любовь... – Лёня поднял вверх большой палец закрывая глаза от слабости, – Бог любит троицу... Анарис, милая, мне нужна твоя помощь!
Лёня так резко перешёл на жалобный тон, что даже я чуть слезу не пустила.
– Ты не переусердствуй, – предупредила друга, – А то женская месть она тоже ещё та стихия.
– Не боись! Я постараюсь прозондировать почву на счёт того, что нас ждёт и что мы можем с этим сделать. До завтра что-нибудь придумаем.
– А я попытаюсь поговорить с синоре Апе, кроме нас он единственный кому я доверяю. Ты осторожнее с Анарис...
За спиной скрипнула дверь. Я развернулась чтобы уйти и встретилась глазами с той, о ком предупреждала друга. И судя по сверкающим глазам, Анарис прекрасно слышала последнюю фразу.
– Тебе пора вернуться в каюту, – злобной кошкой прошипела она, вклиниваясь между мной и Лёней, – Не втягивай его куда не знаешь!
– Дорогая, – Лёня удержал Анарис за руку от агрессивного выпада, – найди мой телефон.
– Я тебе не дорогая! – всю свою злость и обиду наша блондинка вылила на парня, отбросив его руку.
– Хорошо, – Лёня не менял писклявой тональности, – милая!
– И не милая! – Анарис закипала от внезапного приступа гнева.
– Красивая? – ещё жалобнее пропищал Лёня.
– И некрасива...
Анарис запнулась, не договорив слово до конца. Губы сжались, не желая выговаривать последнюю букву. Казалось, она, сделав вдох, забыла, как выдохнуть. Я думала она сейчас схватит скальпель или что похуже и ткнёт им в Леонида, мило улыбающегося ей в ответ. И жалобные «щенячьи глазки» вряд ли его спасли бы. Я в напряжении ждала взрыва, на всякий случай выглядывая по сторонам свой брошенный топорик. Секунды слились со стуком сердца, замедляя для меня время.
– Вот с этим я буду спорить всегда, – тихо прошептал Лёня, не отрывая взгляда от побагровевшей от злости истинной.
– Бесишь! – выплеснула она весь свой гнев через крик и прошла к вещам за телефоном, больно задев меня плечом.
Это что, проявление ревности? Или она просто меня не выносит?
– Увидимся позже, – кивнула я другу перед уходом, – поправляйся. Провожать не надо!
Ещё полчаса назад, я задумывалась о смысле жизни. Была разбита и подавлена. И вот уже выхожу из полумрака лаборатории на палубу тихо надсмехаясь над Анарис и радуясь жизни. Вот что друг «животворящий» делает!
В голове созрел план. Леонид прав – мы должны бороться пока можем дышать. Если кто-то и мог вместе с нами противостоять Афату, так это Апе. Не зря же его заперли. Как я не пыталась звать синоре, видимо он сильно ослаб и не мог слышать меня на таком расстоянии. Нужно каким-то образом незаметно подняться и подойти к кубу. Я оглянулась по сторонам. За мной никто не следил или делал это слишком качественно. Нужно вести себя естественно, чтобы не привлекать внимание. Плохо, что все, кто присутствовал на построении, знали меня в лицо. Что ж, кто сказал, что я в душе не блондинка? Дуракам везёт... Вот и буду играть дурочку: гуляла, не знала...
Не спеша прогулочным шагом я поднялась наверх, опасаясь только одного – вновь столкнуться с Афатом. Этот высший хорошо умел опускать меня с небес на землю. Причём в самую грязь. Нельзя позволить ему снова выбить у меня почву из-под ног.
Если внизу меня не замечали, то чем ближе я приближалась к месту, где стоял куб, тем подозрительнее смотрели в мою сторону попадавшиеся по пути истинные.
«Синоре Апе. Вы слышите меня?» постоянно повторяла я пока шла к краю кормы.
«Слышу» ответил он когда оставалось пройти не больше десяти шагов.
«Что происходит?»
«Зачем спрашивать, если уже понимаешь суть проблемы. Не трать время. Я ведь просил, просто будь как можно дальше отсюда»
«Поздно мне придерживаться ваших прошлых советов, не находите?»
«Ты можешь уйти, – ошарашил меня Апе, – Ты можешь...»
«Как? Я ...» мне нужно было ещё столько спросить, но кто-то бесцеремонно поднял меня в воздух и закинул на плечо.
Я бы закричала, вцепилась бы зубами в мужскую спину, если бы не боялась потерять драгоценные секунды на общение с Апе. Посмевший тронуть меня негодяй быстро удалялся от куба.
«Чем я могу помочь?» только успела спросить я и услышала странный для Апе ответ:
«Обратись к создателю...»
Голос Апе утих и вот тут я уже спустила всю злость на спину врага – вложив гнев в удар локтем. Мужчина на мгновение остановился, даже не согнувшись, и продолжил свой путь, чуть поправив меня на плече. Я вцепилась в его рёбра когтями, понимая, что сквозь плотную ткань куртки скорее переломаю их, чем доставлю неудобство.
– Не надо так ёрзать, – раздался знакомый голос, – Ты не такая лёгкая, как, возможно, думаешь. Уроню – сама виновата.
– Ирики! – не удержалась я от крика, – Немедленно отпусти!
– Отпущу... В каюте... – строго проговорил он не сбавляя темп, – Мне больше делать нечего, как только выискивать тебя по всему кораблю?
– Мне никто не запрещал по нему ходить! – висеть головой вниз было неприятно, начало подташнивать.
– Но и разрешения никто у капитана не спрашивал. Ты не дала положительный ответ, а значит пока в статусе пленницы, а не гостя. Или мне передать Афату, что ты определилась и согласна встать с ним по левую руку?
– Не решила ещё! – Хотелось бы мне выкрикнуть это со злостью, но тёплые, родные руки, придерживающие меня за ноги и пятую точку, рождали совсем другие мысли, за которые я на себя злилась даже больше, чем на Ирики.
– Вот как определишься, тогда и права качать будешь. Не ёрзай говорю!
Тяжёлая ладонь опустилась на мою многострадальную пятую точку с неприятным хлопком. Слёзы накатили мгновенно не то от боли, не то больше от обиды. Да кто он такой? Я что маленькая так со мной обращаться? Да если я захочу... Мысленно я рисовала картинки как прикладываю его коленом. По факту мои действия напоминали барахтанье муравья. Несколько раз за время пути Ирики подбрасывал меня как мешок устраивая поудобнее на плече и продвигая то немногое, что ещё было в желудке, к выходу наружу. Поэтому, когда мои ноги вновь коснулись пола в каюте ставшей мне камерой, я, не обращая внимание на слова Ирики, бросилась в туалет. Гад! Какой же он гад! Не знаю от кого меня сейчас тошнило больше от Афата с его изощрённым давлением или от Ирики с его бешенным спокойствием, но судя по ледяному взгляду, любимый в прошлой жизни истинный принял это на свой счёт.
– Если нужна помощь врача, скажи и он сам придёт. У меня нет времени отлавливать тебя по всему кораблю.
– Ловец нашёлся! Уходи, думать мешаешь!
– Прошу прощения, делать что-то впервые действительно большой труд.
Ирики резко развернулся и вышел, закрыв за собой дверь и не давая шанса что-либо крикнуть ему в след. Вот говорю же – гад! Вся накопленная желчь осталась со мной не находя иного выхода, как вызвав новый тошнотворный позыв. Когда я второй раз покинула туалет предварительно обмыв лицо прохладной водой, на столе стояла кружка горячего кофе с большим ломтиком лимона и шоколадка...