Конец
Мир, завоёванный кровью и болью, наконец стал тише. Деревни жили в относительном спокойствии, дети росли не зная, что такое война, а шиноби могли, наконец, выбирать быть родителями, а не солдатами.
Сквозь тёплый солнечный свет, пробивающийся через окна здания Казекаге, в кабинет ворвалась Амо. На ней было лёгкое кимоно, по цвету напоминающее барханный песок, живот округлился — срок был уже на последних неделях.
Она распахнула двери с привычной для неё энергией, от которой слуги чуть не выронили бумаги.
— Гаара! Я пришла! Чем помочь? — воскликнула она. — Мне скучно дома сидеть! — добавила она, надув губы и сделав шаг внутрь, придерживая живот.
Гаара, сидящий за столом, переглянулся с Канкуро, который только что что-то объяснял на карте. Тот сдержал смешок.
— Амо… — начал Гаара с мягкой улыбкой, поднимаясь. — Я просил тебя отдыхать. Ты скоро станешь мамой… снова…
— Ну вот именно! Скоро, а не прямо сейчас! Я не стеклянная! — отрезала она и подошла к нему. — Кстати… мне Наруто прислал весточку — у него сын родился! У него теперь есть Боруто! Представляешь?!
Гаара кивнул, сдерживая чуть более заметную улыбку. Он смотрел на неё — такую живую, такую сильную, с огнём в глазах и ещё одним сердцем, бьющимся под её.
— Хочешь пойти со мной на собрание совета деревни? — предложил он.
— А вот теперь говоришь по делу, — довольно прищурилась Амо, — я как раз хотела устроить допрос тем, кто разрешил эту дурацкую реформу про запрет на острые специи в школьной столовой.
Гаара тихо засмеялся, отойдя к ней и осторожно приобняв за плечи, уложив ладонь на её живот.
— Тогда пойдём, моя Казекаге-жена, гроза бюрократии.
— Да-да, пошли, пока я не уснула от скуки. Только знай — если ребёнок родится прямо на собрании, ты будешь первым, кто поймает его.
— Я поймаю. Я тебя всегда ловил.
И они пошли — вместе. Как всегда. Как сражались. Как жили. Как любили.
Прошла неделя.
Дом клана Сабакуно был сегодня особенно шумным. Все слуги ходили на цыпочках, медики сновали взад-вперёд, двери были плотно закрыты. За ними, в особой комнате, шли роды.
Амо была внутри, окружённая лучшими медиками Суны. Её лицо покрывал пот, волосы прилипали ко лбу, дыхание сбивалось, а руки сжимали простынь так, что казалось — ткань вот-вот порвётся.
— ЕСЛИ ЭТО БУДЕТ ДОЛЬШЕ ЕЩЁ ХОТЯ БЫ НА ПОЛМИНУТЫ — КТО-ТО ЛИШИТСЯ ГОЛОВЫ! — орала Амо, а медики переглядывались и с тревогой ускоряли процесс.
Тем временем за дверью, в коридоре, стоял Гаара. Он был бледнее обычного. Даже на поле боя, когда перед ним стоял Мадара, он не выглядел таким растерянным.
Канкуро стоял рядом, скрестив руки.
— Успокойся, Гаара, всё будет хорошо. — Он старался выглядеть уверенно, но нервничал не меньше.
— Она кричит... — прошептал Гаара, закрыв глаза. — Она страдает… А я просто стою.
— Это нормально. Женщины сильнее нас, — усмехнулся Канкуро. — Она справится. Она же Амо.
Из комнаты донеслось:
— ГААРА, ЕСЛИ Я ВЫЖИВУ — ТЫ У МЕНЯ МЕСЯЦЫ БУДЕШЬ СПАТЬ НА ДИВАНЕ! — за этим последовал звериный рев, от которого стены чуть не задрожали.
Канкуро отшатнулся, округлив глаза.
— Оу… Да, это точно Амо…
Гаара сглотнул, положив ладонь на стену, как будто пытался быть ближе к ней через дерево и штукатурку. Он впервые за всю жизнь чувствовал себя по-настоящему беспомощным.
И вдруг — тишина. Странная, оглушающая.
Сердце Гаары застучало быстрее. Он сделал шаг к двери, но та распахнулась прежде, чем он успел.
Из комнаты вышла уставшая, но счастливая старшая медичка. Она улыбнулась и сказала:
— Поздравляю, Казекаге-сама. У вас дочь.
Гаара замер. Он будто не поверил. Но когда из комнаты донесся слабенький, тонкий крик — он сорвался с места и ворвался внутрь.
Амо лежала, уставшая, но сияющая. В её руках — крошечный свёрток. Гаара подошёл, встал на колени рядом с кроватью. Амо посмотрела на него и прошептала:
— Видишь?.. Она настоящая... Это не сон...
Он прикоснулся к её щеке, потом к голове младенца. Его голос дрогнул:
— Спасибо... За неё… и за всё.
Амо улыбнулась сквозь слёзы:
— Ну вот… теперь ты не просто Казекаге… Ты ещё и папа.
Гаара склонился и поцеловал её в лоб. А потом — в лоб своей дочери.
И в этот момент, впервые за долгое время, в его глазах блеснули слёзы. Но на этот раз — от счастья.
Комната наполнилась мягким светом заката. Медики вышли, оставив их наедине. Амо прижала дочь к груди, пока Гаара сидел рядом, облокотившись на край кровати, не отводя взгляда от крошечного личика.
— Она... такая крошечная, — прошептал он. — Но в ней уже столько тепла...
Амо слабо усмехнулась:
— Конечно, у неё моя кровь. И твоя тоже. Она родилась в бурю, но принесла с собой покой...
— Нам нужно дать ей имя, — тихо произнёс Гаара, отводя взгляд на крошечную ладонь дочери.
Амо задумалась.
— Хм… Я думала над именем ещё до родов... Но теперь — ничего не кажется подходящим.
— Хината прислала список имён, — заметил Гаара. — Там были… «Юи», «Мисора», «Рин»...
— Рин? — фыркнула Амо. — Звучит мило, но как для плюшевой игрушки, а не для нашей дочери. Она будет сильной.
Они оба рассмеялись. Гаара наклонился, коснулся пальцем маленькой ручки.
— Может... «Аой»?
Амо моргнула.
— Аой?..
— Да. Это имя означает «синева». Цвет неба… и спокойствия. У тебя были такие глаза, когда мы встретились впервые в Конохе. Я запомнил их.
Амо молчала. Смотрела на него. Потом перевела взгляд на малышку. Та зашевелилась, уткнулась личиком в грудь, тихо пикнула.
— Аой… — повторила Амо. — Да. Оно ей подходит.
Гаара положил руку на плечо Амо, наклоняясь ближе.
— Тогда… добро пожаловать в этот мир, Аой Сабакуно.
Амо улыбнулась и прошептала:
— Наш маленький луч солнца посреди песчаной бури.
Прошло пять лет.
Дом Сабакуно был наполнен светом и смехом. Внутри одной из комнат Амо сидела на мягком ковре, рядом с ней — маленькая Аой, пятилетняя копия своей матери, с пышными каштановыми волосами и серьёзным взглядом. Девочка с важностью показывала рисунки: на них были изображены папа с красными волосами, мама в боевой броне, и она сама с раскинутыми руками и короной на голове.
— Это ты, Аой? — с улыбкой спросила Амо, наклоняясь ближе.
— Да! А вот тут я дерусь с песчаным монстром, как папа! — гордо произнесла девочка, указывая на размытые вихри, которые с трудом напоминали Сунаши no Сабааку.
И вдруг, с лёгким скрипом, открылась входная дверь.
— Папа пришёл! — обрадованно вскрикнула Аой и побежала в коридор.
Амо поднялась, вытирая руки от карандашей. Но, выйдя в прихожую, она застыла. Рядом с Гаарой стоял мальчик лет пяти. Тонкое лицо, тёмные волосы, скрытый взгляд из-под густой чёлки. Он держался сдержанно, будто уже знал, что значит быть одиноким.
Амо посмотрела на Гаару вопросительно:
— Кто это?
Гаара ненадолго отвёл взгляд, потом посмотрел ей в глаза:
— Это Шинки… Он был один. Я… Я увидел в нём того, кем сам когда-то был. Амо… Если ты не против… Может, он станет нашим сыном?
Амо долго смотрела на мальчика. Медленно подошла и опустилась на корточки перед ним. Шинки чуть напрягся, словно готовясь к отвержению. Но Амо мягко улыбнулась и протянула ему руку:
— Добро пожаловать в семью, Шинки. С этого дня я буду твоей мамой. А вот она — твоя младшая сестрёнка.
Аой, обняв отца за ногу, смотрела на Шинки с интересом. Затем, прищурившись, высунула язык:
— Я старше! Ты теперь мой младший брат! Понял?
Шинки застыл на мгновение. А потом — впервые — уголки его губ дрогнули. Совсем чуть-чуть.
Амо провела рукой по его голове, обняв, и сказала:
— Теперь ты не один.
_______________________________________
Автор: Вот и сказочке конец! А кто слушал молодец! Хихи☺
Амо: Ты чё несешь автор? 🤨
Гаара: Кажется автору пора в отпуск... 😐
Автор: Так Кыш! Я не договорила!😑 И так... Мои любимые читатели! Благодарю что читали мой фф! И простите что долго не было меня! Был кризис, я не знала что написать и как написать, что придумать и тд. Но думаю теперь идей уйма! Так что всем спасибо и до новых встречь! ☺
Вот вам подарок