Гаввах

Я уже не такой,
каким был прежде.

Даже спустя несколько часов Марсель оставался в замешательстве. Едкий страх разоблачения отступил, вместо него поселился гнев. Мысли в голове лихорадочно прыгали.

Экономика не давалась от слова совсем. Марсель читал, но тут же забывал — приходилось возвращаться к одному абзацу два, а то и три раза. В конце концов он сдался и вышел из комнаты.

Он слышал, как на первом этаже родители гремят посудой. Значит, уже почти восемь вечера. Призрак не сообщил конкретно, как и когда они встретятся; Марсель планировал улизнуть из дома после полуночи. Но сейчас он как ни в чем не бывало спустился по мощной деревянной лестнице.

— Как дела в институте? — спросил отец, показавшись в поле зрения Марселя.

— Хорошо, — безучастно отозвался тот. — Получил тройку по экономике.

— Это к которой ты вчера готовился? — мать обернулась, отвлекаясь от кипящей на плите кастрюли. — Почему такая низкая оценка?

— Плохо подготовился, — отрезал Марсель. Говорить об институте отчаянно не хотелось, а мысли о том, чтобы нагрубить и выбежать из кухни, начали подозрительно нравиться.

Марсель открыл холодильник, несколько секунд изучил его скучающим взглядом. С обеда там ничего не прибавилось; вздохнув, юноша закрыл дверцу и сел за стол. Есть не хотелось, но осознание, что он сегодня только завтракал омлетом, заставляло задуматься об ужине. Однако одного взгляда на картошку хватило, чтобы к горлу подступила тошнота.

— Ты обедал? — спросила мать, садясь за стол с тарелкой супа.

— Да, — солгал Марсель. — Зашел в кафе с Егором.

Мать кивнула. Марсель сомневался, что она проверяла бы количество оставшихся в холодильнике продуктов, но природная подозрительность брала верх. Еще несколько лет назад родители строго следили за его диетой, запрещали сладкое, заставляли есть овощи и отвратительную овсянку на завтрак. А Марсель, как преданный любитель чикенбургеров и всех видов кофе, старательно нарушал все запреты. Зайти в кафе быстрого питания хотя бы раз в неделю стало делом принципа. И, разумеется, он безупречно это скрывал.

— Тебе нужно есть больше орехов, — сказал отец.

— Хорошо, — кивнул Марсель, прекрасно зная, что орехи отправятся на корм летающим в огороде птицам.

Над столом повисло молчание. Марсель мог думать лишь о предстоящей встрече. Она и пугала, и обнадеживала одновременно: наконец-то в жизни происходит хоть что-то, что можно назвать интересным. Однообразные серые будни до отвращения надоели, ровесники казались безнадежно глупыми. Учеба давалась слишком легко, чтобы наслаждаться победами; там, где одногруппникам требовалось три занятия, Марсель справлялся за одно. Когда они не понимали тему, а преподаватель пускался в подробные объяснения, хотелось выть от скуки.

Марсель не знал, что с ним не так. Он чувствовал себя лишним везде, даже в собственной семье: со временем тем для разговора с родными оставалось все меньше и меньше.

Поэтому сейчас он просто хотел дождаться, чтобы родители ушли спать. Они уставали за день, Марсель же, напротив, всегда чувствовал себя полным сил. Это в какой-то степени удручало: он не мог, подобно другим людям, сбежать в бездонно-черные сны.

После ужина отец отправился смотреть телевизор, мать осталась на кухне. Еще немного посидев в холодном молчании, Марсель ушел в свою комнату. Несмотря на предстоящий модуль по математике, он открыл «Тени в раю» Ремарка и попытался читать. Бегство от прошлой жизни было необычной, пусть и не новой темой; Марсель заинтересованно перелистывал страницы.

После одиннадцати вечера он начал прислушиваться к доносящимся снизу звукам. Мать только что ушла спать, но в ванной на первом этаже текла вода. Видимо, отец умывался. Когда он через несколько минут хлопнул дверью спальни, Марсель выдохнул. Он снова погрузился в чтение, чтобы скоротать время. Книга не вызывала ярких эмоций, но заставляла задуматься. После побега из опаленной пламенем родины герои будто бы оказались в раю: в Америке войны словно не было. Но Марсель сомневался, что у них получится начать все заново в этом новом мире. Война накладывала свой отпечаток на всех, по кому проходилась.

Марсель вздохнул. Время перевалило за час ночи, и можно было не переживать, что родители заметят его отсутствие. На всякий случай он разобрал кровать и положил на нее плотный плед, накрыл сверху одеялом: в темноте вряд ли кто-то отличил бы эту конструкцию от спящего юноши.

После этого Марсель быстро оделся и выскользнул из комнаты. Ботинки и куртку он взял с собой, чтобы не шуметь; тихо закрыв входную дверь, вышел на террасу и расслабленно вздохнул. Потом обулся, надел куртку и натянул на голову капюшон. Несмотря на свою любовь к классическому стилю, для тщательной конспирации приходилось носить бесформенную черную толстовку.

— Посмотрел «Спокойной ночи, малыши»? — вместо приветствия спросил сидящий на качелях Призрак. — Ладно, пойдем. Прогуляемся в парке.

Марсель не ответил, лишь кивнул. Голос Призрака был низким, но каким-то искусственным, словно его старательно пытались подделать.

Призрак тем временем спрыгнул на землю и, пройдя прямо возле носа спящего Кима, растворился в темноте.

— Хочу задать вопрос, — Марсель замедлился. — Ты парень или девушка?

— Раздень меня и узнаешь, — прошипел Призрак.

Марсель лишь закатил глаза. Язвительность собеседника начинала выводить его из себя, однако вместе с этим он обнаружил, что дальнейшее развитие событий он ждал с нетерпением. Марсель знал, что ради прогулки с одногруппниками он бы не стал в час ночи сбегать из дома. Но этот незнакомец — или незнакомка — смог его заинтересовать.

Они прошли через широкие улицы района, вдоль идеально ровной линии деревьев. Только когда дом Марселя остался далеко позади, Признак свернул в сторону парка. Небольшая, слегка ржавая надпись «Сад» чуть качалась на ветру.

— Как мне к тебе обращаться? — любопытство Марселя нарастало, и он не понимал, почему Призрак отказывался отвечать на этот вопрос.

— Меня зовут Призрак, — как и вчера, Марсель был уверен: незнакомец под маской раздраженно скривился.

Решив больше не допытываться, он просто выдохнул, рассматривая деревья. Это занятие успокаивало.

— Я хочу рассказать тебе кое о чем.

Марсель повернулся к своему спутнику и с удивлением заметил, что тот ниже его почти на полголовы.

— Только сначала покажу, — Призрак отступил на пару шагов. — Смотри внимательно, хорошо?

Марсель остановился, не совсем понимая, чего ему следует ожидать. Вообще он поставил себя в довольно странную ситуацию: час ночи, старый и практически заброшенный парк, напротив — незнакомец в маске. Марсель не задумывался о своих действиях до этого момента.

Однако он кивнул и вперил взгляд в стоящую впереди темную фигуру. Мгновение — и она исчезла, будто растворившись в тишине. Зато тут же появилась на нижней ветви огромного сухого дуба. Та с пугающим хрустом решительно полетела вниз, а фигура, вновь исчезнув, материализовалась в небольшой луже чистейшего мрака посреди дорожки.

Марсель смог лишь изумленно открыть рот. Он с рождения был реалистом, не верил ни в Бога, ни в «что-там-еще-есть». Он так настойчиво отвергал все, что выходило за грань его понимания и логического осмысления, что теперь просто не знал, что и думать.

Мысли разом вылетели из головы, оставив после себя глухую пустоту. Сердце билось далеко, словно на другой планете; необузданный животный страх, ужас перед неизвестным, паническое желание сбежать — все это окатило Марселя с головы до ног, не давая возможности пошевелиться.

— Что... Это было? — срывающимся шепотом спросил Марсель, с трудом подобрав подходящие слова.

— Земля — не единственный из населенных миров, есть еще очень много других, — Призрак остался стоять в темноте. — Но каналы между ними найти слишком сложно, а людям и вовсе почти невозможно. Поэтому мы сами сюда приходим.

— Это невозможно...

— Мир, в котором я живу, называется Анранир. Он бесконечно огромен и прекрасен. Ты бы хотел на него взглянуть?

Марселю понадобились все силы, чтобы услышать и понять вопрос. Другие миры? Земля — не единственная населенная планета? Существуют проходы между мирами, и необязательно сотни лет лететь в черном космосе? Он медленно покачал головой, возвращая мысли в порядок.

— Зачем тебе я?

— Приглашаю тебя посетить Анранир.

— Зачем? — повторил Марсель. Сейчас ему отчаянно хотелось сбежать, но он оставался на месте.

— Там всегда рады новым людям. Мы приглашаем туда только тех, кто точно не станет трепаться об Анранире всем подряд, — Призрак сделал шаг вперед, в более светлую тень. — А это обычно те, на кого у нас есть компромат.

Будь Марсель зайцем, уже услышал бы щелчок закрывающегося капкана. Все упиралось в компромат — разумеется, Марсель пойдет на все, чтобы скрыть тот неприятный факт. Однако... Он мог рассказать все родителям, сделать грустное лицо или, какое унижение, даже поплакать. Они наверняка осудят его, но ничего более. Стоит ли эта тайна несвободы? Ведь Призрак фактически может приказать Марселю что угодно, умело манипулируя его страхами. Так не разумнее ли первым выйти из игры? Марсель проиграет ставку, но сохранит банк.

— Зачем. Я. Тебе. Нужен? — с плохо скрытым гневом в голосе снова спросил Марсель.

Призрак молчал. Он склонил голову к плечу, подпер рукой подбородок, будто о чем-то сильно задумался.

— Я не могу заставить тебя пойти со мной, — наконец сказал он. — И не хочу угрожать. Я говорю лишь правду, сейчас и всегда. Показать тебе Анранир — мой долг тому, кто был для меня очень важен, и этот долг нужно отдать.

Марсель усмехнулся. Ситуация действительно выходила комичной. Зачем кому-то в счет оплаты долга просить Призрака показать Анранир какому-то незнакомому парню? Глупость, глупость... Марсель не понимал, что происходит, и это пугало его даже больше открывшихся перспектив.

— Мой мир — мир силы и власти. Мир неограниченных возможностей. Мир, где можно быть собой, — Призрак медленно приближался к Марселю. — Это место наполнено свободой и бесконечным могуществом. Земные горы — камешки на фоне Анранирских. Океаны — лужи, пустыни — детские песочницы. Там живут силачи, которые одной рукой ломают вековые деревья. Волшебники, что лишь желанием взращивают во льдах лес. Воины, в одиночку побеждающие целые армии. Там живут звери, чуднéе которых ты никогда еще не видел.

Марсель, хотя и старался не верить незнакомцу, все равно рисовал в воображении эти картины. Он действительно всегда мечтал о такой интересной жизни. А Земля всегда казалась слишком тесной.

— Как я могу тебе доверять? — спросил Марсель, вновь качая головой. — Разве я могу?

— Если бы моей целью было причинить тебе зло, тебя бы здесь давно уже не было, — почти ласково прошептал Призрак.

Марсель отступал, не зная, что выбрать. Он мог довериться этому человеку, ведь тот доказал существование каких-то неясных сил. Но, с другой стороны, это мог быть очередной трюк. Вдруг враги отца нашли его даже здесь и таким образом хотят заманить в ловушку? Внутренний голос умолял поверить. Марсель умирал в этих серых днях, ему было отчаянно скучно. Может, стоит рискнуть? Стоит ли игра свеч?

— Покажи эти свои фокусы еще раз, — потребовал он.

Призрак кивнул и шагнул назад в глубокую тень, а Марсель внимательно рассматривал каждое его движение. Вот незнакомец в маске исчезает, будто за миг теряет плотность, вот выныривает уже в другом месте. Сомнений быть не может — он и вправду каким-то образом телепортировался.

Вздохнув, Марсель все же решил прислушаться к себе.

— Ладно, пойдем в этот твой... Анранир, верно?

Призрак кивнул. Если бы не маска, возможно, на его лице можно было бы различить победную улыбку.

Незнакомец протянул руку в тонкой черной перчатке и, понизив голос до едва слышного, произнес:

— Vade mecum, мой друг, и я покажу тебе этот прекрасный мир.

__________
Vade mecum* — лат. Иди со мной.