Глава 7.
В ту ночь Лисс так и не уснула, погрузившись в воспоминания, некоторые из которых были горькими.
Её мысли возвращались к ореховым глазам Миры — жены дяди Демьяна, тёплым объятиям дяди, поддержке Шина и безоговорочной вере Романа в Алиссию. В детстве, когда Лисс с матерью и братом приезжали в Россию, Мира всегда пекла лимонные пироги, которые так полюбились Алиссии. Поддержка и любовь, которые чета Агронов оказывала после того, как не стало Лиама и Катерины, были поистине важны и незаменимы.
Демьян Агрон, не имея собственных детей, был единственным сыном покойного Евсея Агрона. Во время нападений албанских группировок его беременную жену похитили с намерением избавиться от ребёнка и насильно выдать её замуж за Главу. Ей ввели препараты для аборта, пока она была без сознания после избиений. Узнав о смерти ребёнка, Мира не сломалась, а озверела. Сделав вид, что влюбилась в похитителя, она добыла важные документы, которые раскрывали преступления Албанского Главы, включая его манипуляции с союзниками в поставках оружия.
Мира оказалась умнее, чем они ожидали — незаметно переслала файлы младшей сестре, при это уничтожив все улики, зная, что та не подведёт. Это случилось до того, как её муж отыскал место её заточения. Русская Донья отомстила за своего убитого ребёнка, за пытки, за каждый поцелуй и прикосновение этого албанского ублюдка. Она убила его на глазах всех — своего мужа, его людей и людей самого албанца.
После всего пережитого Мира не могла иметь детей, а Демьян, кроме неё, никого не хотел. Он всё ещё надеялся, что Алиссия согласится принять роль наследницы Русской мафии.
Не выдержав замкнутого пространства комнаты, которую дядя выделил ей ещё в детстве, она вышла на балкон, соединявший её покои с соседними. В той комнате жил Шин — по просьбе самой девушки, а дядя был готов на всё ради своей кровиночки.
Прохладный ветер играл с волосами голубоглазой девушки. Она смотрела на чистое звёздное небо, наслаждаясь такой приятной тишиной. Она тихо ступила на балкон, босиком, ощущая прохладу весенней ночи под ногами. Воздух был наполнен ароматом цветущих деревьев и лёгкой сыростью от недавнего дождя. Луна висела низко, заливая двор серебристым светом, а где-то вдали перекликались ночные птицы. Девушка обняла себя за плечи, вздрогнув от ветра, но не ушла — её манила тишина, звёзды и это редкое ощущение полной, ускользающей тишины, когда весь мир будто замирает в ожидании чего-то волшебного.
Услышав шорох сбоку, Лисс повернулась на звук и увидела Романа и Шина, державших маленький вишнёвый торт со свечкой. Они тихо напевали поздравительную песню.
— С днём рождения, Nakama*, — улыбнулся Шин.
Лисс не любила устраивать пиры в свой день рождения — в память о своих потерях. Но Шин не позволял ей полностью игнорировать этот день, и за это она была ему безумно благодарна.
Она подошла, посмотрела в глаза двум самым близким людям и, закрыв глаза, загадала желание — не потерять свою обретённую семью.
Шин, передав торт Роману, обнял девушку, приподнял над землёй и стал шептать пожелания. Все знали об особом отношении Шина к Главе Камморы, она ему была, как сестра, важнее дочери Мими, и Алиссии у Шина не было никого, поэтому он так ценил и оберегал их, хотя иногда и перебарщивал.
Ром, наблюдая за ними с нежной улыбкой, покачал головой:
— Уступи место младшим, дядя Шин.
Японец цокнул, недовольно поставил её на пол, но выражение раздражения мигом сменилось, когда он увидел, как бережно Ром обнял Лисс.
Они не были кровными родственниками, но были ближе, чем любая семья.
— Мы любим тебя, Лисс, — тихо произнёс Роман, отходя, чтобы вручить подарок.
Лисс с улыбкой раскрыла конверт и застыла.
— Тату-сеанс?
— Он на двоих, Лисс. Для нас. Ты — моя семья. В сердце, в мыслях, в воспоминаниях. А теперь будешь ещё и под кожей.
— А ты спросил разрешение на татуировку? — рассмеялась девушка.
Парни могли поклясться, что не слышали ничего прекраснее этого смеха. Она так редко смеялась искренне и нежно, что хотелось записать этот звук и слушать его в плохие дни.
— Ох, какая строгая! Мамочка, а можно мне тату? Такую маленькую, незаметную, как феникс на твоей спине? — писклявым голосом протянул Роман.
— Спасибо, Ром. Мы обязательно набьём что-то вместе.
— «Семейка психов»? — ухмыльнулся Шин и тут же получил локтем в бок от Лисс.
— Молчу, молчу... — буркнул он, но тут же снова ухмыльнулся. — Мой подарок надёжен, как швейцарские часы. Новый McLaren ждёт тебя в гараже.
— Банально, дядя, — покачал головой Роман.
— Да ну вас! Пару миллионов — и банально? — возмущённо пыхтел Шин.
Алиссия лишь молча обняла обоих за шеи и прошептала:
— Спасибо... Вы подняли мне настроение.
Они в шутку «окольцевали» её в объятиях, но вскоре отпустили, позволив пойти спать.
⸻
На утро, поговорив с Боччели, что с криками и сильными эмоциями поздравляли Лисс, отбирая друг у друга телефон. Именно их девушка оставила за главных. Лисс узнала, что возле её дома собрался целый цветочный магазин — от одного-единственного поклонника, который уже шесть лет подряд задаривал её цветами в день рождения.
В целях безопасности каждый цветок проверяли на наличие камер и следящих устройств. Не найдя ничего подозрительного, люди ставили их в вазы, и особняк Лисс выглядел потрясающе.
Рыжая никогда бы не призналась, но она по сто раз в день подходила к цветам, наслаждаясь их ароматом.
Расспросив о делах клана, Лисс сбросила трубку и вышла из комнаты. На первом этаже её встретил дядя. Увидев племянницу, он подскочил к ней, закружил в объятиях и воскликнул:
— Моя красивая девочка, с днём рождения! Господи, как же летит время... Уже взрослая, копия моей Катерины... Прости, родная... Прости, прости, прости... Не должен был напоминать, прости старого дурака...
Его прервала Мира, появившаяся в дверном проёме:
— Отпусти ребёнка, Дем.- наказав мужу, она подскочила к Лисс, что считала своей девочкой и сжала в объятиях,- С днём рождения, Лисс, — она ласково погладила девушку по щеке. — Дикарь у тебя дядька, моя хорошая.
— Цыц, женщина! Я строгий и деловой мужчина!
— Да? Именно поэтому только что тискал взрослую девушку, словно годовалого ребёнка? Иди за стол, там уже накрыли.
Под звуки их милой перепалки Алиссия выскользнула на задний двор, где провела лучшие дни детства. Она сидела на крыльце, склонив голову к коленям, и смотрела на знакомый до боли двор. Всё здесь дышало прошлым. Завтра она уедет, и сердце сжималось от этого слишком известного чувства — тоски по тому, что уже не вернуть. Дом словно прощался с ней молча, принимая в последний раз, как давно потерянную дочь. Уходить было больно. Как будто оставить здесь часть себя. Но оставаться — невозможно.
Жаль, что уже завтра ей придётся покинуть это спокойное место и вернуться в прежнюю рутину.
До банкета Пяти Кланов оставалось совсем немного времени. Вся Коммора готовилась, а Лисс тем временем распорядилась подготовить комнаты для Виолы и Аррена, пообещав им комфорт и безопасность. Она могла поселить их в одном из своих отелей, но после двух часов уговоров Романа согласилась разместить их в поместье.
Крики и пререкания пары Агрон заставили Лисс вернуться обратно. Но зайдя внутрь, она замерла и уставилась на гостей, что видимо пришли без приглашения:
— Господин Аморе, Господин Дюрант, приветствую вас, - она медленно подошла к ним и пожала руки.
— Поздравляю с Вашим днем, Мисс Родригез, желаю Вам всех благ и счастья. - сказал Аморе крепко пожав руку.
Дюрант протянул руку Алиссии, поцеловав тыльную сторону её ладони, и сильно притянул её в свои объятия. Мгновенно отреагировал Шин, потянувшись к ножу, Аррен достал Глок, а Лисс в ту же секунду вытащила спрятанный нож из рукава и приставила его к шее. Когда она попыталась вырваться из его объятий, он не отпустил её.
— Советую отойти от моей Главы, Дюрант, — проговорил Шин, в то время как Аморе грубо оторвал руки Дюранта и нежно притянул девушку к себе, спрятав её за спиной. В глазах вспыхнула серьёзность, челюсть сжалась — в этот момент он был не просто рядом, он стал щитом. Он не сказал ни слова, но в этом молчании было больше, чем можно выразить речью: «Я здесь. Я не дам тебя в обиду.»
Она чувствовала его спину перед собой — тёплую, крепкую, надёжную. И в этот краткий, напряжённый миг весь мир сузился до этой одной фигуры, стоящей между ней и опасностью.
— Шин, всё нормально, подойди ко мне, — сказала Лисс на японском. Шин взглянул на неё, оттолкнул француза и, подойдя к Аррену, благодарно кивнул, встал рядом со своей Доньей.
— Дюрант, сколько раз тебе надо повторять, что Алиссия — Глава Испании, и ты должен относиться к ней с таким же уважением, как и ко мне, или же иди целуй и мою руку, — насмехаясь, сказал Демьян и добавил, — О, и не забудь поцеловать руку Аррена. Если ещё раз попробуешь сделать что-то подобное, я тебе губы бритвой срежу, понял?
— Ох, Мисс Родригез, я ни в коем случае не хотел Вас оскорбить, не сочтите за грубость. Я просто так давно Вас не видел, тем более в такой день. Чем я могу загладить свою вину, ma tristesse*? - моментально поняв, что никого нет на его стороне, Дюрант стушевался.
— Не стоит, Господин Дюрант. Просто в следующий раз не смейте так поступать. В Камморе за неуважение к женщине руки отрезают, а уж за неуважение Доньи... — сказала рыжая, оскалившись, взяла Шина под руку и увела его в столовую.
Демьян провел Глав в свой кабинет, в то время как Мира холодным взглядом проводила их и пошла за Шином и Лисс.
— Мир, ты не в курсе, почему они здесь? — сказала Лисс, потянувшись за салатом. Ничто не могло помешать Лисс поесть.
— Я знаю, зачем Аморе тут, но вот зачем Дюрант пришёл, мне неизвестно, — так же как и Лисс, перешла на русский Мира.
В это время Шин продолжал ругаться себе под нос на японском.
— Шинни, прекрати, он бы ничего мне не сделал, не посмел бы...
— Ещё бы он посмел, да я ему... — перебив Лисс, сказал он, на что получил от неё угрожающий взгляд. — Не оправдывай его, не в первый раз он пытается тебя «привлечь».
— И что? Каждого моего поклонника хочешь на мясо пустить? Так я не против, только делай это на моей территории, — сказала она, переходя к Мире. — Цезарь как всегда чудесен. Но я бы хотела сходить на конюшню с Анубисом, увидеться. Можно было бы даже устроить скачки, что скажешь?
— Это отличная идея, моя хорошая, — сказал только что вошедший дядя в сопровождении своего Консильери Симона и двух Капо. — Поскольку нашим гостям придётся задержаться как минимум до вечера, предлагаю устроить состязание между Кланами. Что скажете?
— Я с детства любил конный спорт, Господин Агрон, и буду рад, если Вы и Мисс Родригез предоставите мне лошадь и возможность участвовать, — сказал Аррен, широко улыбнувшись девушкам. Итальянцу вспомнились времена, когда в Чикаго, в поместье отца Лисс, они, будучи детьми, кормили лошадку Сильви.
— Помнишь, как она всегда тянулась к морковке, а ты прятала её за спиной? — с усмешкой сказал Аррен
Девочка — теперь уже почти взрослая — улыбнулась, покачала головой.
— Она всё равно каждый раз находила. Даже если я прятала в кармане.
Они рассмеялись, и смех их был тихим, тёплым — как лето, в которое они возвращались мысленно. В тех днях было солнце, запах сена и щекочущие уши Сильви, когда она прижималась к ним за угощением.
Теперь её уже не было, но память жила — живая, тёплая, как дыхание лошадки на ладонях.
Аррен знал Лисс буквально с рождения, разница в семь лет не мешала их общению, но с властью кланов они отдалились, и это расстраивало обоих. Предложение о скачках было очень привлекательным.
— Дорогие мои, я только за эту идею, — сказал Дюрант.
Конюшня была не слишком далеко, но огромная. Скачки решили провести в лесу, который не был сильно густым, но создавал препятствия.
— Кто первым доберется до конца леса и обратно — тот победитель, — объявил Демьян.
— Каков приз, Дядя? — спросила рыжая, поправляя одежду, к ней подошла Мира с шлемом и помогла надеть, пожелав удачи.
— Для них — хороший алкоголь, для тебя — всё, что захочешь, золотко.
Алиссии понравился такой расклад, и она вывела своего Анубиса. Это была породистая чёрная лошадь с выразительными глазами. Удивительно, но Анубис никому, кроме Лисс, не поддавался и не слушался. Поэтому когда Лисс была не в России, Анубис тосковал и скучал.
Аррену предоставили не менее породистую лошадь такого же окраса, но чуть постарше, чем был Анубис. А Дюранту достался коричневый конь со светлой гривой.
Все надели свои шлемы, больше напоминающие шлемы мотоциклистов, и проверили рации. На территории России Дюранту и Аморе не разрешалось носить много оружия, в отличие от Лисс, которая была вооружена до зубов. Лисс села в седло, к ней подошёл Шин, проверил безопасность, пожелал удачи и отошёл.
— Все участники готовы? — спросил Агрон, стоя рядом с женой, Шином и Романом, который тоже решил присоединиться. Получив утвердительные ответы, он крикнул: — Раз, два, три!
Услышав команду «три», Лисс мгновенно сорвалась с места, поднимая за собой пыль.
Рослая чёрная лошадь мчится сквозь негустой лес, её копыта с глухим стуком ударяют по влажной земле, поднимая клочья листвы. Густая грива развевается на ветру, блестя в скудном свете, пробивающемся сквозь редкие кроны деревьев. Всадница, наклонившись вперёд, ловко ведет животное между стволами, чувствуя его силу и порывистое дыхание. Лес расступается перед стремительным бегом, ветки лишь едва задевают плечи, а воздух наполнен запахом сырой древесины и прелой хвои. В этом стремительном движении — свобода, мощь и единение с природой.
Внезапно глухой хлопок разрывает тишину. Пуля со свистом вонзается в бедро животного. Лошадь резко всхрапывает, её тело дергается в судорожном скачке. Передние ноги подламываются, копыта вздымают комья земли.
Всадница не успевает среагировать — инстинктивно сжимает поводья, но болезненный рывок зверя вышвыривает ее из седла. Она летит в воздухе, сталкивается с жесткими ветками и с глухим стуком падает на влажную землю. В груди перехватывает дыхание, перед глазами пляшут черные точки. Лошадь ржет от боли, бьется на месте, оставляя тёмные пятна на опавшей листве, убегая вглубь леса.
А где-то в темноте, среди деревьев, кто-то затаился, наблюдая за сценой.
— Алиссия! — раздался крик Аррена, который на всех порах спешил к девушке. Алиссия поворачивается в сторону, откуда прилетела пуля, и видит только удаляющуюся тень. Она быстро встает и бежит навстречу итальянцу. Он останавливает лошадь, Алиссия запрыгивает на неё, садится впереди Аморе и достаёт пистолет:
— За ним, быстро! — приказала Алиссия, ища глазами ублюдка, что заставил бедное животное страдать.
Аррен быстро реагирует, берёт управление лошадью на себя и мчится в сторону удаляющегося мотоцикла. В это время Лисс достала второй Глок и передала его Аррену, который спрятал его в штанах.
— Я этих британских ублюдков в пепел превращу, — ругалась девушка на русском и, увидев, что ей не хватает видимости, прицелилась и выстрелила, попав в плечо. Парень с мотоцикла упал, но быстро встал и побежал. Знал ведь, что если попадется ей — смерть будет считаться милосердием.
Мужчина скрылся в узкой части леса, где лошадь не могла бы проскочить. Поэтому Лисс и Аморе спрыгнули с лошади и побежали за ублюдком:
— В лесу чужой человек, повторяю, в лесу вооружённый чужой, — сказала Лисс на русском в рацию.
— В какой части леса вы находитесь? — услышали они голос обеспокоенного Шина.
— В западной.
Сказав это, она отложила рацию и вновь прицелилась, ведь увидела, как ублюдок собирался выстрелить. Хлопок выстрела оглушил, острая боль пронзила плечо Аморе, но Алиссия попала в живот жертве. Мужчина упал и пытался уползти, но его догнала Алиссия и вырубила точным ударом по виску, так и оставив лежать в грязи.
Быстро справившись с ним, она побежала к Аррену и помогла ему присесть:
— Позволь, посмотрю, — получив утвердительный кивок, Лисс бережно разорвала рукав кофты. Рана кровоточила, пуля всё ещё оставалась в плече .
— Чёрт! — взяв рацию, она объявила: — Шин, ты срочно нужен, у Аррена огнестрельное ранение в плечо.
— Будем через две минуты, Лисс.
Алиссия ограничила движение руки Аррена, кровь шла, и она сделала жгут из разорванной кофты.
— Всё будет хорошо, — увидев дрожащие руки девушки, Аррен сжал их.
— Мне не больно, Лисс, я уже привык, раны и похуже бывали, это царапина, прошу не волнуйся.
— Чёрт, ненавижу этих мразей, когда же все эти гниды перемрут?
— Не злись. В один день мы уничтожим всех наших врагов...
Их привлекли звуки моторов, и в следующую секунду появились два мотоцикла и внедорожник, из которого выскочили Демьян и Шин. Они помогли перенести Аррена в машину. В это время в ужасе Роман подошёл к Лисс:
— Я мог тебя потерять сегодня... — он обнял её и сжал.
— Я в порядке. Переносите тело этой твари в подвал и найдите Анубиса, он ранен, — обратилась она к Консильери дяди. Она села в машину, прижав руку к ране итальянца, чтобы хоть как-то остановить кровотечение. Шин ехал очень быстро, и благодаря первой помощи Лисс, рука не пострадала сильно.
Уже лежа в одной из гостевых комнат, Аррен говорил по телефону со своим кланом, когда зашла Лисс:
— Я принесла Ваш любимый ультра-мега-экстра сладкий кофе, — сказала девушка, скривив губы.
— Лисс, мы знакомы с детства, а ты продолжаешь обращаться ко мне на «вы». Мы ведь одни, можно и без формальностей. И спасибо за кофе.
— Хорошо, хорошо. Прости, что ты пострадал из-за меня. Мы выяснили, что его целью была я. Видимо, этот придурок не смог отличить меня от тебя на расстоянии.
— Как твое плечо? Ты так сильно упала с Анубиса.
— Шин перемотал и наказал: в ближайшую неделю не падать с лошади, — пошутила она.
— С Анубисом все будет хорошо?
— Конечно. Ладно, не буду тебе мешать, завтра я улетаю. Буду ждать тебя и Ви через неделю.
— Стой, подай мне мой пиджак, пожалуйста.
Девушка отдала пиджак, и Аррен достал из кармана маленькую коробочку.
— Не мог прийти без подарка.
В коробочке оказалось колье с бриллиантами и изумрудами.
— Бог ты мой, Аррен, я не смогу принять такое...
— И слушать не хочу. Это подарок от чистого сердца.
— Помоги надеть.
Он открыл коробочку, в которой лежало изысканное колье с тонкой и переливающейся цепочкой. Она смотрела на него с удивлением и легким волнением. Он медленно, с едва заметной дрожью в руках, взял колье и, слегка наклонившись, осторожно обвил его вокруг ее шеи. Его пальцы касались ее кожи, и в этот момент время как бы остановилось. Он ощущал, как ее дыхание стало немного быстрее, а взгляд полон благодарности и растерянности.
Когда колье оказалось на месте, он на мгновение задержал взгляд, глядя на то, как оно идеально подошло ей, подчеркивая изящество ее шеи. Ее глаза встретились с его глазами, и в этом взгляде было столько безмолвных слов. Она слегка улыбнулась, ощущая, как его руки оставляют на ее коже едва уловимый след тепла.
— Спасибо...
Nakama (яп. 仲間) - близкий друг,
человек, который считается членом семьи, даже если он не родственник.
Ma tristesse - с фр. означает «моя печаль».