Sick present: Lost Sister

Мягкая подушка была словно ватой для тяжёлой как камень головы. Она словно сжимала уставший мозг сотнями тисков и не давала силы сосредоточится. Кисть руки, которая подпирала собой шею, давно уже затекла под увесистой массой тела и немела с каждой секундой всё сильнее и сильнее.

Волосы на голове от чего-то были через чур влажными и неприятно липли к черепу и скулам. Одна прядь опустилась на небритую щеку и тут же была небрежно отброшена одним быстрым порывом воздуха из потресканых, с едва заметными бледными шрамами по всей длине, губ. Пальцы левой руки медленно сжались и разжались, в попытке убрать неприятные немеющие, колющие ощущения, переходящие с кисти рук на ладонь.

Веки нерешительно приоткрылись, но сразу же захлопнулись, уходя от резкого потока света в комнате. Со сцепленных губ непроизвольно вырвался тихий стон, что был полон упрямой боли, разливающейся по всему телу. Неподвластное тело с трудом перевернулось на спину, но глаза продолжали быть закрытыми. Веки бегло подрагивали, не прекращая пытаться оставаться в закрытом положении.

Преодолевая собственный страх нарушить кровотечение и вновь прочувствовать ту адскую смесь жжения на плоти, мужчина резко принял сидящее положение, хотя в собственной реальности всё ещё находился за сто миль от сюда. Как только он сделал это незамысловатое движение, его кожу пронзили сотни стрел с острыми наконечниками, в особенности на тех местах, где к нему подносили раскаленные добела угольки.

Грудь стремительно вздымались под натиском не самых приятных ощущений по всей плоти. Глаза медленно открылись, по уголкам которых скопились маленькие солёные капли. Мужчина осторожно приподнял немного и влажную дрожащую от нервов руку и провёл ею по прямым волосам. Капли воды всё ещё стекали по затылку и прядям, теряясь в них и непроизвольно исчезая.

Подрагивающая рука спустилась к лицу, на уровень глаз. Немного шершавые, но в то же время мягкие и эластичные бинты обматывали кожу, начиная от локтя и заканчивая мизинцем. Вторая конечность немного отличалась от левой. Пальцы были нетронутыми бинтами, а лишь обработанные чем-то. Поднеся её к лицу, мужчине стало очевидно, что на расцарапанные органическим металлом пальцы, вылили хорошую дозу спирта. Либо перекиси. Чаще всего их запах одинаковый, но это совершенно разные вещества. Разница лишь в том, что перекись водорода имеет два атома кислорода вместо одного. Этот дополнительный атом кислорода делает его сильным окислителем.

Свободные указательный и большой осторожно приподняли за край и откинули белый плед, пропахший медицинскими препаратами. Кривляясь и постанывая Бартон спустил свои уцелевшие ступни на холодный пол, чувствуя как боль медленно разъедает его. Когда нежная кожа столкнулась с ледяной поверхностью, мужчина вздрогнул и тихо взвыл, стискивая до боли перебинтованными руками плотную ткань.

- Сука... - Прошипел лучник.
Плед съехал с кровати на пол, проезжая по коленям и боку. Каждая живая клеточка тела давала о себе знать. Пару переломанных костей и вывихнутых рёбер будто замёрзли и перестали действовать. По-видимому, кто-то вколол ему обезболивающие, которые нихрена не помогали удержать адское пламя, текущее по проступающим на коже жилам.

Мужчина аккуратно развернул голову в разные стороны, разминая застывшую на одном месте серую массу в голове, вперемешку с кровью и водой, что крохотными каплями-бусинами потекли по зудящим вискам. Шум в ушах хоть и мешал сосредоточиться, но в том, что он заглушал посторонние звуки, доносившиеся с коридора за дверью, очевидно был плюс.

Надоедливые бинты начинали неприятно щекотать израненную кожу под ними и слишком сильно чесаться. Бартон раздражённо рыкнул и потянулся к одному из них на левой руке. Нерешительно ухватившись за его кончик, закреплённый липким пластырем, Клинт со всей силы дёрнул ткань вверх, за что сразу же поплатился. Подобные ощущения можно было описать лишь одним словом - грёбаная пытка. Бинт резанул по открывшимся ранкам на двух сигментах пальцев и больно сдавил левую руку. Зашипев, лучник ещё раз рванул ненужную тряпку и в конце концов избавился от неё, вращая вокруг руки и отдирая бинт от слившихся воедино глубоких порезах и тонких его нитей. Отложив ткань, мужчина с лёгким и холодным изумлением осмотрел отвратительную и изуродованную руку.

На той буквально не осталось живого места. Длинные порезы, медленно покрывающиеся тонкой коричневой шкуркой, растягивались по всей ладони. Один ноготь отсутствовал, оставляя после себя кровавую смесь непонятно чего. Вторая Вука выглядела под бинтом приблизительно так же. Только ногти были все на месте.

Расширенные от большой дозы препаратов, содержащие какие-никакие наркотические вещества, зрачки устроили беготню по комнате, проверяя наличие чужого человека. Знакомая паранойя. Лишь за один осмотр можно было понять, что он находится в Щите, и даже в своей комнате, где Бартон чаще всего залечивает незначительные ушибы после тяжёлых или, что редко, лёгких миссий. В эту комнату редко кто заходил, за исключением самого Клинта, которому казалось, что он здесь уже живёт.

Та же тумба рядом с кроватью, то же окно, те же самые полки комода и такой же старый шкаф с кучей ненужных безделушек. Ничего необычного, но всё равно что-то было не так, и Бартон это шкурой ощущал. Помимо него здесь кто-то был и есть. Вновь скользнув безразличным взглядом по полу, лучник посмотрел на тумбочку, которая чаще всего заменяла ему полку с разными медицинскими товарами, по типу спирта, зелёнки и пластырей. Иногда он ставил туда какую-то фотографию в рамке, которую потом забирал к себе домой, чтобы показать детям и Лоре. Лайла всегда была в восторге от такого. Или иногда Клинт до выхода на задания ставил туда чайник с кухни и чашку, так как был после миссий попросту не в состоянии дойти до определённой части его миниатюрной квартиры. Бартон всегда предпочитал горький чай без сахара или молока, чтобы помнить тот привкус, без которого там не подавали ничего. Такое же он любил и кофе. Без ничего. Просто черная гуща на дне чашки и кипяток с едва закипевшего чайника.

Сейчас же на ней не было ни-че-го. Ни лекарств, ни фотографий, ни того же банального чайника. Пустота. Так можно было подумать сразу, если только ты не рассматривал до этого, когда не мог пошевелиться от полученных увечий, тумбочку часами подряд. На этой "полке для лекарств" сейчас был недочёт. Казалось, что один-единственный кусок дерева будто отпиливали или отрывали, а потом вновь вставляли.

Проворные пальцы правой руки сразу же двинулись к данной детали нестыковки и заскользили по гладкой поверхности, в попытке найти нужную щель. Через пару секунд средний нащупал едва заметный бугорок среди прямолинейного дерева. Подцепив его, Клинт будто в замедленной съёмке смотрел, как отодвигается кусочек тумбы в пять сантиметров и являет миру маленькое отверстие.

С него выглядывал крохотный  уголок какой-то белой бумажки. Вытягивая её, Клинт в последний раз окинул взглядом комнату и вернулся к бумаге. Он достал за уголок её и развернул. Тонким витиеватым почерком была выведена лишь одна подчёркнутая запись.

Тихо в доме, все уснули,
В окна скалится луна.
Тени сети растянули.
Притаившись у окна.
Кто-то стонет и бормочет,
И техонько по стеклу
Когти острые он точит…
Это явно не к добру...
Слышу хриплое дыханье
В тёмном платяном шкафу.
Он ждёт тебя, дружище.
В своем собственном аду...

Бартон медленно поднял голову в надежде, что это всего лишь чья-то шутка. Галлюцинация. Он столько раз слышал этот стих или песню, которую он и так знал наизусть. Каждый раз, в каждую ночь перед сном, им, детям, зачитывали эти строчки, в надежде, что те тогда будут спокойно лежать и беспробудно спать. И дети лежали. У Бартона до сих пор перед глазами встаёт картинка, где каждый мускул тела был напряжён и твёрд на кровати. Где можно было прочувствовать тот страх, исходящий ото всех в попытках избавиться от фантазии о том монстре, про которого говорилось в стишке. Бартон сжал бумажку в своих руках и вновь пробежался глазами по немного размытым строчкам, написанным черной ручкой. Кто-то знает о нём всё. Даже о тех старых временах, проведенных в приюте.

Чувство, что кто-то за ним следит только усилилось. Этот человек проследил за ним, когда он попал в лапы Маски и её дружка, который уже мёртв. Человек, который издевался над ним... Мёртв.

"Мёртв. Мёртв. Мёртв. Мёртв." - Сотни раз в голове скользили эти слова, не прекращаясь и не желая останавливаться.
Да-а... Сколько раз он представлял, как собственноручно убивает Жака. Как раздирает его глотку и протыкает его грудь сотней стрел, слушая предсмертные крики и мольбы о пощаде. Он знал, что, благодаря таким фантазиям, стает ничем не лучше тех, с кем он сражается. Но...
Он впервые почувствовал удовольствие от убийства. Он до сих пор слышал те хрипы в предсмертной агонии и видел стекающую по его пальцам кровь Фехтовальщика вперемешку с его. Адреналин бурлил под его кожей, от чего мужчина еле сдерживал улыбку, рвущую его каменную маску лица. Перед глазами раз за разом вспыхивал грёбаный видеоролик, где он протыкает глотку ненавистника острой и холодной, словно нож, стрелой, вслушиваясь и всматриваясь в тяжёлые хрипы и полную обречённость во взгляде.
Он смог воплотить то, о чём мечтал, но один вопрос всё же остался открытым. Даже несколько.

Парень выдохнул, не понимая, кто же так рискнул всем, чтобы попросту его вытащить. А главное, как? Вокруг здания стояло более сотни охраны из крупной породы людей со своими убийственными игрушками, натыканные по всем карманам и щелям. Простому человеку попросту не получится обойти такую охрану. Кроме Романофф. Ведь это не женщина, а просто "монстр" с прелестными навыками балерины, которая как раз таки и стёрла бы в пепел этих громил.

Ухмыльнувшись на такую мысль, Бартон медленно начал отрывать своё тело от кровати, ощущая как каждая косточка тела начинает напрягаться и отдавать большим жжением с отвратительными ощущениями. Клинт резко сел обратно, прикрывая глаза раскрытой мягкой ладонью. Царапины вперемешку с кровью впились в закрытые веки, заставляя сразу же убрать руку от верхней части лица. Пальцы впились в деревянную спинку кровати и вновь оттолкнули измученную тушу от мягкого матраса. Бартон настолько боялся сейчас попросту не удержать равновесие и упасть, что просто застыл, принимая вертикальное положение. Мужчина победно ухмыльнулся и облегчённо выдохнул. Он облизнул пересохшие губы и осмелился на первый шаг.

Мерещилось, что сейчас он рассыпется в прах от этой боли, от неожиданного шума, разъедающего кожу головы. Можно было подумать, что из ушей сейчас хлынет кровь, а изо рта - пена. Тот кошмар казалось не прекратится, но Бартон, зажмурившись, продолжал стоять и впитывать в себя это чувство. Босые ступни явно оставят за собой кровавые следы, как в тех рисунках, где дети подошвами своих маленьких ножек и ручек входят в краску, а потом оставляют такой красочный отпечаток на белой бумаге. Только тогда можно услышать детских смех и радость, льющуюся через самый край маленьких организмов. Но никак не стоны боли и тихие маты вперемешку с кашлем.

Время будто замерло в том месте, где лучник испытал всю ту боль, через которую он успел уже пройти в том подвале. Как сквозь туман, мужчина сделал новый шаг. А затем ещё один.
Как только его рука коснулась ледяного металла ручки двери, ведущей в ванную, мужчина испытал неимоверное облегчение. Пальцы плотным кольцом обхватили тяжёлую ручку и надавили на неё.

Ванная комната выглядела так же, как и всегда. Ничего лишнего. Маленькое зеркало в двух шагах от душевой кабины и ванны, стоящей рядом с ней. Стиральная машина, которая сейчас была забита огромной кучей не стиранной одеждой, находилась прямо перед душевой в правом углу. Маленькая мойка, в которой Клинт часто отмывал руки от той крови, что буквально въедалась в его кожу и мозг. Среднего размера шкафчик, находящийся прямо над унитазом в левом углу. Чистый вымытый пол сверкал сейчас своей голубизной, но через пару мгновений его быстрого осмотра, лучник заметил пару пятен крови на нём. Будто кто-то быстро относил и заносил старые тряпки с комнаты в ванную, стирал их, что подтверждали недавние капли воды на мойке и зеркале над ним, и заносил обратно, в попытках сдержать обильное кровотечение.

Бартон, держась за углы стен и остальные предметы, медленно переместился к раковине, по пути не специально смахнув пару-тройку своих вещей. Мойка закрывала половину стиральной машины своим видом, благодаря чему разглядеть что-либо на машинке, как и саму машинку, не представлялось возможным. Мужчина поднял голову и уставился на десятки бутылочек, баночек, ватных тампонов и салфеток, что спокойно покоились на горизонтальной поверхности стиралки. Йод был завёрнут в прозрачный пакетик, пачкая того изнутри также, как и зелёнка, которую Бартон терпеть не мог. Можно было заметить антисептик и спирт, перекись рядом с окровавленной ватой и бинтами. Банку с водой, набранной с-под крана и пачку как влажных так и сухих салфеток.

Клинт медленно развернул голову и уставился на подрагивающие руки, лежащие на краю раковины и сжавшие её до побелевших костяшек вместе с выступившими капельками крови на длинных полосках шрамов.
Оторвав одну из них, Бартон потянулся к плоской ручке крана, чтобы включить воду и вдруг вспомнил брошенную фразу в том помещении. Слова, брошенные будто невзначай, от Фехтовальщика.

"Ты посмотри. За два дня тёмная краска уже начала сходить... Быстро же."

Пальцы замерли на ручке, не включая воду. Мужчина встряхнул головой и резко убрал руку с крана. Он поднял голову и наткнулся на собственное изображение в зеркале. Только оно было не его. На Клинта смотрел совершенно другой человек. Бледные пряди перемешались с тёмными, спадая на скулы и лоб, пытаясь прикрыть те страшные увечья, которые были ему нанесены. По губам в вертикальном направлении было шесть тонких почти прозрачных линий, что были не сильно заметны напротив всех других. Но Бартон не смотрел на своё лицо, другие раны и рубцы, что были нанесены совершенно разными предметами, начиная от ножа и заканчивая едва затушенной сигаретой. Он видел только одно: эти старые, покрытые пеленой времени и электронной маской, шрамы. Это они являлись причиной той ненависти к себе, которую Клинт испытывал каждый день, рассматривая своё отражение, которое видели все вокруг. Кроме него одного.

Бартон поморщился и скривился, ощущая как на него накатывают волны прошлого. Мужчина оторвал тяжёлый взгляд от зеркала и открыл ручку. Струя воды вырвалась из крана быстрым шумным потоком, орошая всё вокруг маленькими каплями. Руки медленно сместились с прохладного металла и остановились перед тем местом, куда уже долетали брызги. Только сейчас зоркий взгляд Клинта заметил лёгкий пар, исходящий от воды с через чур повышенной температурой. Бартон выдохнул, благодаря всё и вся за то, что не подставил руки под такую пытку. Выкрутив ручку в сторону холодной воды до упора, лучник расслабленно выдохнул и опустил руки под поток с крана. Просто холодная вода вскоре заменилась ледяной, отчего Бартона на секунду перекосило. Но руки он не убрал. От такой температуры следовало короткое забытьё и наслаждение, испытываемое во время того, как кожа, слишком нагретая на солнце, касается холодной поверхности моря. Клинт закрыл от наслаждения глаза, почти не чувствуя той боли, которую нельзя было не чувствовать тогда на кровати. Набрав в сложенные лодочкой руки кромку воды, мужчина резко плеснул её себе в лицо. Жмурясь и фыркая, лучник встряхнул головой, рассыпая капли воды по ближайшим предметам и полу. Раны на мгновение неприятно начали печь, но быстро угомонились, за что Бартон был им благодарен. Уголки губ растянулись в неловкой и короткой улыбке, а руки вновь упёрлись и впились мертвой хваткой в раковину. Он поднял голову и вновь наткнулся на белые пряди, растущие с черепа, в отражении. Давая себе зарок перекраситься в старый оттенок сегодня же, лучник повернул голову на градусов двадцать и натолкнулся на льдисто-голубые бусины, изучающие его с ног до головы.

Бартон замер. Он видел точно такие же в отражении зеркального лезвия шпаги. Уголки разом опустились, придавая лицу напряжённое выражение и даже злость. Рядом с его отражением выросло женское. Его сверлили два глаза, один из которых был покрыт пленкой тумана и одним шрамом по нему. Чёрная куртка свисала с плеч и практически касалась пола, в то время как рука была в подвешенном состоянии и обмотана какой-то тряпкой. Пряди небрежно свисали с плеч, будучи откинутыми собственной хозяйкой.

- Ронин, Ронин... - Послышалось глухое бормотание.

Бартон протянул руку к крану и выключил воду, чувствуя лёгкую боль в кончиках пальцев от этого действия. Мужчина медленно развернулся на пятках к раковине спиной и впился раздраженным взглядом в ухмыляющуюся девчонку.

- Я не Ронин.

Девушка тихо рассмеялась, опустив голову, и махнула свободной рукой рядом с его лицом.
Клинт медленно потянулся к едва заметному шкафчику под раковиной и обхватил пальцами длинную полоску пластика, которая выдвигала это отверстие и была неким хранилищем Клинта.

Гостя вдруг оторвала взгляд от пола и сделала один шаг по направлению к тому месту, куда тянулся Бартон.

- Не стоит. - Бросила она.

В глазах загорелся дикий огонёк, заполненный яркой синевой. Зрачок медленно начал расширяться.
Пальцы едва заметно вздрогнули и быстро переместились на ручку, за которой находился его верный Глок.

Резкий толчок заставил Бартона зашипеть от накатившей на него волной боли и быстро отстраниться от раковины. Повернув голову в сторону стоявшей в двух метрах от него девушки, Клинт обомлел. Там было пусто. Гостя стояла у двери, положив тонкие пальцы на металлическое кольцо, и обхватив подвешенной рукой Глок-17. Лучник замер и в шоке уставился на неё. Девчонка только что была в мизерном расстоянии от него как тут, за две секунды, выхватила его оружие из закрытой полки и оказалась у двери.

- Как ты... - Бартон не сводил оцепеневшего взгляда со своей гости. - Ты же... Ты была здесь и...

Девушка обернулась, вмиг меняя лицо с дружелюбного на озлобленное.

- Ты издеваешься, верно? - Прошипела она и развернулась к нему всем телом. - Я, чёрт побери, тебя спасла, а ты хотел меня пристрелить! Ты серьезно, да?

Лучник приподнял брови в изумлении и быстро переварил едва прозвучавшие в его направлении слова.

- Погоди. Это была ты? - Пытаясь держать себя в руках, вопросил Бартон. - Ты меня спасла тогда? Пустив стрелу?

- Возможно. - Девушка пожала плечами. - Но ты, в чём я не удивлюсь, считал меня своим врагом.

Это был не вопрос, а утверждение, направленное на то, что бы лёгкий укол совести всё же посетил Клинта Бартона. Лучник, забыв про исцарапанные руки, медленно направил их в карманы, от чего гостя невольно провела это действие взглядом.

- Я бы не советовала это делать. Может навредить. - Девушка невольно подала плечами и продолжила изучать Клинта. Отвернувшись от него, она вышла из ванной и подошла к мусорному ведру, стоящему рядом с окном. Сквозь стекло пробивались ранние лучи солнца, хотя оно уже давно не грело, а скорее просто раздражало.

Держа Глок за спусковую скобу, девушка просто кинула его в мусорку, где, по её мнению, и было ему место.

Бартон вышел вслед за ней. Лицо он даже не просушил полотенцем, ведь потом отстирывать большие пятна крови ему не хотелось. Руки тоже были влажными и, постоянно неловко приглаживая белые пряди, они легко задевали саднящие шрамы. Больше руки в карманы он сунуть не пытался.

- Ну что ж. - Спокойно начала агент и повернулась к Бартону лицом. - Прежде чем на меня посыпятся вопросы, которые я не очень люблю, отвечу сразу : Я не из Маски, и даже не пытайся меня туда зачислить. Я не наврежу тебе, и я не являюсь каким-то там двойным агентом, подосланным другим агентством в Щит. Мне это совершенно не льстит.

Девушка перевела дыхание и скорчила невинную рожицу, смотря Бартону прямо в глаза.

- А теперь задавай.

Лучник на секунду растерялся и свёл две брови вместе, отчего сразу же почувствовал лёгкое, будто предупреждающее жжение на лбу.

- Я... - Бартон запустил одну из рук в копну волос и задал самый интересующий его вопрос. - Почему ты спасла меня?

- Я присутствовала при диалоге Фьюри и Марии. - Быстро ответила Джейд, не видя смысла врать. - В котором Фьюри рассказал о твоей пропаже. Я и догадалась, что больше всего на свете на тебя точила всё это время зуб Маска. Я знаю все базы Гидры, чем очень полезна Нику и Щиту. А также я знала расположение баз Маски, ведь они являлись и являются самыми сильными сраными сторонниками Гидры.

Клинт прямо чувствовал, как маленькой чайной ложкой ему выковыривают остатки спокойствия. Но вместо этой ложечки он почувствовал лишь торопливое прикосновение мягких лучей, скользнувших по его затылку.

- Кто ты?

Бартон нахмурился и неторопливо шагнул вперёд, пытаясь тем самым заставить сказать Родригес правду. Агент растерянно отвернула голову в сторону окна, на подоконнике которого примостился маленький, с листик берёзы, воробей и настойчиво выстукивал клювом по какой-то деревяшке, прикреплённой к подоконнику. Девушка свела брови на переносице и, крадучись, чтобы не спугнуть птицу, обошла напряжённого Бартона. Воробей сидел не на подоконнике, а на углублённой доске, которая была засыпана огромным количеством зерна. Чего-чего, а этого Джейд совершенно не ожидала. Девушка развернулась к лучнику, пытаясь скрыть удивление, накопившееся волнение, которое настигло её в попытке не спугнуть воробья, и совершенно детскую радость вместе с облегчением. Вернув взгляд на лицо Бартона, она заметила, насколько смягчилось выражение его лица.

- Он, - мужчина указал пальцем на окно, за которым воробей с заметным аппетитом выедал крошки хлеба вперемешку с зерном. - Постоянно прилетал сюда. Я его подкармливал, даже когда не было этой доски, а потом задумался её установить. Я даже кличку ему дал.

Клинт выглядел очень довольным собой, что само по себе объяснялось.

- И как же? - С лёгким смешком спросила Родригес.

- Рико. - Клинт опустил голову вниз и всё же засунул подрагивающие руки в карманы, после чего резко зашипел и вытянул их оттуда. - Я ответил. А ты? Ты собираешься ответить на мой вопрос?

- Да.

Джейд отошла от окна и вжалась телом в угол.
- Раньше Я была в Гидре. Подопытной. - Девушка поймала на себе озадаченный и полный тревоги взгляд мужчины. - Меня похитили ещё ребенком и работали надо мной. Также, как и я работала на них. У меня не было выбора. Меня прозвали Атирадором.

Бартон поперхнулся. Ему была  известна эта кличка не в лучшем свете. Даже в страшном сне он не мог предполагать, что эта женщина - это убийца с огромным стажем.

- Я убивала. - Продолжила она. - Работала на своих боссов, но однажды... Мне приказали убить одного паренька, который сумел сбежать с одной ветки Гидры. И, бляха, сбежать безнаказанно. Говорили, что ему всего пятнадцать.

Девушка замерла, пытаясь прийти в себя. Она чувствовала, как паника начинает охватывать её с ног до головы, но, продолжая себя уверять в том, что это всё закончится, Джейд понемногу успокаивалась.

- Я направилась в то место, где должна была убить его. Даже ствол направила на его удаляющийся затылок, ведь он... Он каким-то чудом узнал о том, что сегодня его убьют. Парень бежал, пытаясь оторваться и обмануть саму Смерть, что была в моих руках. Что направила оружие на беззащитного ребенка с приюта, которого шантажом и манипуляцией заставили присоединиться к Гидре в возрасте девяти лет.

Клинт чувствовал, как подрагивали его плечи. Ему было не впервой будто издалека ощущать далёкий и почти забытый привкус крови во рту и на руках. Как же ему хотелось просто не слушать. Просто закричать и заткнуть уши, забираясь в самый темный уголок помещения и прячась ото всех. Совершенно как ребенок.

- Тогда что-то щёлкнуло во мне. Переключилось. Я не теряла парня из виду, или что-то на подобии того. Я просто поднесла пальцы к уху и сообщила, что мальчишка сбежал дважды подстреленным, хотя курок Я не спускала. Все считали его мёртвым. Все знали, что я справлюсь, но я... Я просто ушла от туда и отпустила мальчика. В нём я видела себя и это было больнее всего на свете.

Джейд раздражённо потёрла переносицу, пытаясь взять себя в руки и продолжить безэмоциональным голосом. Но ей сейчас было это не под силу.

- Это был ты. Ты думал, что сбежал, но поверь... Никто никогда не мог уйти от меня или попросту... Даже ранить. У меня не было семьи, как у тебя сейчас. Но я, что очень странно, совершенно недавно её обрела в Щите. Я не хочу, чтобы её у меня отобрали, Клинт, поэтому обо мне, кроме некоторых лиц, о настоящей мне никто не знает.

Бартон закусил свою губу. Ему становилось плохо от услышанного. Он должен ей. Он должен самому Атирадору, о которой ходили и ходят легенды в разведке и в разных агентствах. То, что она не выстрелила и спасла его... Дважды... В голове не укладывалось.

- Кто ещё знает?

Если девушку и удивил этот вопрос, то она этого не показала.

- Да.  - Невпопад ответила Джейд, неправильно расслышав вопрос. - Ник Фьюри и Пек Гамбоу. Знаком?

Она не собиралась взваливать весь груз правды на такого человека, который даже птиц подкармливает и спасает планету. Является всемирно известным героем. Она выдала всего-лишь полуправду, чем была относительно довольна.

- Знаком. Виделись как-то раз. Или два. Славный парень и хороший хакер. - Произнёс Бартон. - Но... Ты пришла сюда не просто так, Я прав?

Родригес улыбнулась. Она знала, что Клинт достаточно сообразителен. Её рука молниеносно метнулась к карману и нащупала сквозь ткань потёртой кофты длинный предмет округлой формы.
Девушка быстро просунула пальцы в карман, что был похож на дизайнерское украшение, чем на карман, и наконец-то вытянула то, что искала.

Это оказался продолговатый браслет с белым, почти прозрачным кругом, радиусом в пять миллиметров. Сам браслет был бежевого цвета, благодаря чему совершенно не выделялся на фоне кожи, и крепился за хороший и крепкий магнит на кисти. Джейд протянула его Клинту.

- Каждый раз, запомни Бартон, каждый раз, как только этот круг загорится красным... - Девушка указала на кружок браслета, который перехватил и сейчас разглядывал Бартон. А после указала на свой браслет. - Ты должен искать по показанным тебе координатам. Это будет как сигнал тревоги и просьбы о помощи в битве, драке, неважно.

Родригес наклонила голову и указательным пальцем прошлась по длине своего ремешка. Она замешкалась и вновь уставилась на окно, с подоконника которого воробей уже упорхнул.

- У меня точно такой-же. - Агент вдруг нажала на прозрачный круг и с него вылетела маленькая голограмма в виде овала. Она провела указательным пальцем по голограмме и нарисовала цифру один. Кружок Клинта загорелся красным и, когда тот коснулся светящегося браслета, выпорхнула такая же голограмма. На ней четко посередине была нарисовано то число, которое до этого нарисовала Джейд на своей. - Понятно как он работает?

- Да. - Незадумываясь ответил Бартон. - То есть... Это будет моя отплата за собственную жизнь? Это всё?

- Это всё. - Подтвердила Джин. - И я буду очень тебе благодарна за это, ведь это то, чем ты действительно сможешь мне помочь. О нём никому ни слова.

- Есть, командир! - Со смешком ответил Клинт и отдал честь двумя пальцами, приставив те к виску, отчего сразу же поморщился, понимая, что зацепил свою рану на отсутствующим ногте. - Кто-то знает о том, что именно ты меня вытащила из того пекла?

- Нет. И надеюсь, что никто и не узнает. - Девушка улыбнулась и развернулась к выходу из комнаты. - До встречи, Соколиный глаз не-Ронин.

Родригес захлопнула за собой дверь, оставляя раздумывающего над чем-то Клинта Бартона на едине с самим собой.

- Спасибо... - Прошептал мужчина.