Эпилог
—Пожалуйста, прекрати, —попросила я, закрывая лицо руками.
Джин нарочно не послушался, прибавляя яркость на телефоне. Его карие глаза сияли янтарным светом.
—Ну же, Лин Сок, я специально для тебя проник на второй курс, чтобы заснять это видео. Имей совесть! Какое чудо, они до сих препарируют лягушек!—воскликнул друг.
Я скорчила гримасу, отворачиваясь. Но Джин прекрасно знал, что спустя полсекунды на моем лице появилась улыбка.
Он прекрасно знает, как заставить человека одновременно обожать его и всей душой желать выкрутить голову.
—Давай, Лин Сок, ты учишься уже пятый год, пора избавляться от отвращения, —парировал Чимин, присаживаясь за стол.
Прошло три года с тех пор, когда Сеульский медицинский университет был разрушен и отправлен на реконструкцию. Добрых два с половиной года ему придавали прежнюю форму, и лишь недавно мы перевелись обратно. Снова видеть эти коридоры, ощущать те эмоции, которые я испытывала здесь, впервые пройдясь по коридору.
Впервые пожав руку Чимину.
Впервые получив зачет по предмету, который до боли не любила.
Впервые сев за свой любимый столик в столовой, за которым мы просидели на протяжении двух лет. Но даже сейчас, когда Джин чуть не опрокинул стакан с соком, этот стол теперь не казался мне знакомым. Словно после ремонта в университете изменилось все.
Изменились мы.
Впервые столкнувшись с Чонгуком.
Каждый раз, когда я смотрю в окно, я ищу его. Ищу знакомое лицо в каждом прохожем. Думаю, как он там? Счастлив? Занимается тем, чем хочет? Помнит ли он что-нибудь от прежней жизни?
Я не знаю.
И это разбивает меня каждый день.
Глубоко запутавшись в себе, я смахнула слезинку с уголка глаз. Что ж, через год я окончу университет, а потом начнется аспирантура. Все студенческие годы я мечтала, когда ко мне будут обращаться «доктор Ким».
Но за прошедшие годы даже будущий доктор не в силе вылечить сам себя.
—Нуна!
Еще совсем малыш, мальчишка, чуть ли не падая, подбежал ко мне навстречу и вцепился за ногу, крепко обняв ее. Я расплылась в широкой улыбке и потрепала его по голове. Для своих почти трех лет он довольно быстро все схватывает.
Я подняла малыша на руки и заглянула в его глубокие голубые глаза цвета морской волны. Красавец уставился на меня, надув щеки.
—И где же твоя прекрасная мама?
—Там, —указал он в сторону.
Не без радости, я повернулась в нужном направлении. Со Джи пыталась управиться с коляской. Ее блестящие волосы уложены в элегантную французскую косу, обмотаны знакомой лентой.
—Тэхен!—крикнула она ребенку, подходя ближе. —Опять без меня убежал? Я не могу так быстро бегать, —упрекнула она его и, словно ребенок, надула губы.
Я засмеялась.
—Ты далеко припарковалась?
—Нет, —покачала головой она. —Здесь, рядом.
Год назад Со Джи сдала на права и впервые со смерти брата села в его машину. Все здесь напоминает о нем. Каждая деталь, каждый знакомый запах. По ночам, засыпая, она каждый раз сдерживала слезы, стараясь взять себя в руки. Со Джи знала, что брат не хотел бы видеть ее в таком состоянии.
Она часто вспоминает Чонгука, ведь тот, как и Юнги, был неразлучен с Тэхеном. В последний раз я видела Чонгука на выпускном Со Джи. Тогда мы не стали рассказывать ему, как погиб его лучший друг. Я помню его взгляд в тот день. Он взглянул на меня и лишь вежливо поклонился. Во мне боролись все чувства, хотелось закричать, сказать хоть что-то.
Но я промолчала.
Мы выехали из университета и мчались по шоссе. Со Джи то и дело поглядывала на маленького Тэ на заднем сидении через лобовое стекло. Мне не удалось увидеть Тэхена, когда он был еще ребенком, но я думаю, что именно так он и выглядел бы: заразительная улыбка, блестящие глаза, в которых таился огромный интерес ко всему живому.
Тэхен редко улыбался, но по рассказам Со Джи она говорит, что в детстве, когда они оба были еще совсем детьми, он смотрел на нее с восхищением и уголки его губ вздымались вверх, когда сестра заливалась звонким смехом.
—Как ты сдала экзамены? —поинтересовалась я. Тэ позади издал странные нечленораздельные звуки, напевая что-то под нос и хлопая руками.
—Отлично!—почти что выкрикнула девушка, а потом залилась краской. —Извини, онни, а как у тебя дела?
—Как обычно, —ответила я, смотря в окно. —Дом, университет, потом работа — замкнутый круг.
Когда мы доехали до кладбища, стрелка часов миновала пять. Сегодня третья годовщина смерти Тэхена.
Я несла в руках цветы—самые обычные, в которых вместилось столько тоски и любви. Со Джи держала сына за руку.
Я до сих пор помню тот вечер, когда Тэхен попросил меня позаботиться о младшей сестре. Помню его мольбу в глазах.
Я положила цветы на могилу, на которой уже лежал свежий букет. Видимо, здесь кто-то недавно побывал, может быть Юнги. Я не видела его уже долгое время. Он открыл свою фирму в Корее, которая получила широкую популярность заграницей, но мы часто созванивались.
—Мы пришли, —промолвила Со Джи. Время летит так быстро. Но три года без брата, без своего спасителя и наставника, показались ей настоящим испытанием. —Тебе спокойно, оппа?
Со Джи посадила сына на руки и, закрыв глаза, положила ладонь на надгробье.
Каждый раз этот момент кажется мне слишком интимным для чужих глаз. Я отошла подальше и встала под вишней, раскинувшим свою листву. Оглядела кладбище. Многие в этот день, три года назад, потеряли своих близких. Много людей погибло страшной смертью. Спустя два месяца люди прозвали это событие Черный Пожар. Название говорит само за себя, но при любом упоминании мне становится невыносимо больно.
Послышался шорох—кто-то брел по опавшим цветам вишни. Я вскинула голову и замерла.
—Я знал, что не один сегодня буду здесь, —сказал Чонгук.
Ветер невидимой рукой сотряс дерево. Лепестки рассыпались в воздухе, закружились в танце. Чонгук взъерошил волосы—такой до боли знакомый жест и как после него сжимается сердце—и прикоснулся к моим волосам. Он медленно провел по ним, а позже разомкнул пальцы—на ладони лежал белый лепесток.
—Как ты жила Лин Сок? Смогла ли доучиться? Я помню того неотесанного профессора Кима, он до сих пор преподает у вашей группы?
Из меня будто ушли силы. Внутри все скрутилось, снова рассыпалось в прах.
—Как ты?...Что?...
Его глаза, ласковые и пропитанные печалью, устремились прямо на меня. Его нежные руки коснулись моего лица, стараясь запомнить каждый миллиметр. Я затаила дыхание.
—Я все помню, Лин Сок.
—Не может быть...—ахнула я, отшатываясь, словно во сне. —Но доктор сказал и остальные...Они все знали? Для чего? Я не понимаю...Я...
Чувства взяли вверх. Я понимала, что еще немного и я упаду в обморок. Чонгук казался нереальным, выдуманным. Может быть я его придумала?
Нет.
Он здесь со мной. Прямо сейчас.
Прядь волос упала на лоб. Чонгук горестно вздохнул.
—Ты бы не смогла продолжить жить заново со мной. Из-за меня ты знала лишь горе и кровь.
Я возмутилась.
—Как ты мог за меня решать?! Кто еще об этом знал?
Чонгук нахмурился.
—Юнги и Со Джи.
Теперь нахмурилась я.
—Каждый день я ждала тебя. Думала, столкнусь снова в университете. Но просыпаясь день ото дня в поту, не могла представить, что ты не помнишь меня.
Он остановил меня, не позволив закончить. Чонгук схватил мое лицо в ладони, поглаживая большим пальцем. Я чувствовала его дыхание на своей коже.
Эйфория.
—Я так влюблен в тебя, Лин Сок. Я хотел, чтобы ты была счастлива. Чтобы у тебя была обыкновенная жизнь. Хотел, чтобы ты радовалась каждому дню, чтобы ходила на вечеринки и проводила выходные с друзьями. Но лишь спустя столько лет я осознал, как мы можем начать все сначала, —улыбнулся он.
Я вскинула бровь.
—О чем ты?
На лице Чонгука появились ямочки. Он взглянул мне в глаза, задорная ухмылка плясала на лице. Чонгук произнес:
—Мое имя Чонгук. Позаботься обо мне.