Глава 10
АВТОР
В просторной комнате, больше похожей на зал, в особняке одного из престижных районов Бел-Эйр был полумрак. За роялем сидел мужчина, его длинные палицы легко скользили по клавишам, наполняя помещение приятной и нежной мелодией. Человек был погружен в свои мысли, при этом, не отрываясь, смотрел на фотографию, стоящую перед ним вместо нот.
На ней была изображена улыбающаяся девушка с русыми волосами и зелеными глазами.
— Моя Зефирка, а я ведь скучаю по тебе. Столько лет прошло, ты стала еще краше, такая уверенная, смелая, чертовски сексуальная... Ты всегда будешь моей и только моей, и никто мне не помешает. Я получаю то, что хочу, — произнес мужчина, продолжая играть. — А тебя я хочу больше жизни.
УБИЙЦА
Впервые Мари увидел в школе, я ее старше на два года, и, как говорится, влюбился с первого взгляда. Она была похода на Ангелочка: невысокого роста, пухленькая, с зелеными глазками, которые часто чему-то удивлялись, золотистой копной волос, которые были или распущены, или заплетены в косу, спокойная, воспитанная, временами хохотушка с острым язычком, которая словесно никогда не давала себя в обиду.
У нее был друг — афроамериканец Джим Паркер, с которым они знакомы с раннего детства. Он практически всегда был рядом с этой девочкой, называл ее ласково Зефиркой.
Они прекрасно ладили, напоминая брата и сестру: вместе занимались, гуляли, делали уроки, он ей помогал с математикой, а она его «гоняла» по литературе, они забавно дурачились, и что бы ни произошло, друг за друга стояли горой, при этом Джим, как старший Мари на три года, всегда потакал ее шалостям, никогда не давал в обиду, даже дрался с теми, кто ее задевал.
Меня, если честно, Джим из-за его дружбы с Мари злил, хотя пока она не появилась в школе, отношения были нейтральные.
Она мне нравилась, а на меня эта девочка не обращала внимания, оно все принадлежало Паркеру. Я приходил в ярость от мысли, что черному парню досталась такая красивая девочка. И мне было все равно, что между ними только дружба.
Все мои попытки привлечь к себе внимание зеленоглазой терпели крах. Сначала я пытался, делая комплименты, подарки, милыми шутками (насколько это мог сделать подросток) обратить ее взор на себя. Но она никак не реагировала, просто смотрела мне в глаза с искренним непониманием, а иногда осуждением, подарки, цветы не принимала.
Потом настал период моих словесных нападок на нее, но они заканчивались драками с Джимом, который, как черный волк, защищал свою Зефирку.
Так продолжалось все время нашей совместной учебы в школе. Мои надежды на то, что Мари и Джим перерастут свою дружбу и расстанутся, как большинство подростков, разбились о стену их любви, в которую переросла невинная дружба детства.
Моя ненависть к Паркеру только усиливалась, а любовь и страсть к Мари возрастали. Несмотря на то, что он на три года старше Мари, выпустились из школы они вместе. Она в 15 лет экстерном ее закончила, потом экстерном закончила бакалавриат и поступила в медицинский университет, а Джим в университет, но на факультет компьютерной инженерии. Мари даже в университете ни на кого из студентов не обращала внимания. Просто невероятно, как люди могут так сильно, без остатка, раствориться друг в друге.
Идти на открытый конфликт с Джимом я не хотел, он был профессиональным бойцом, спортивным и очень сильным парнем. Я знал, что один на один его победить не смогу, несмотря на то что тоже много занимаюсь спортом.
Но мне так хотелось, чтобы Мари была моей девушкой! Она же в любую свободную минуту была рядом с Паркером: часто приходила на его тренировки по баскетболу, на соревнования, в том числе на бои, радуясь его победам, прыгала ему на руки, обнимала и так искренне целовала!
Было видно, что Джим благодаря этой девушке самый счастливый мужчина в мире. Я же всегда сжимал кулаки от таких картин. Ведь ни он, а я должен быть с Мари! Только я могу дать ей все в этом мире, потому что люблю сильнее всех!
Меня мучил вопрос: «Почему она выбрала африканца, я же лучше, богаче, перспективнее? Почему рыжеволосое счастье не мое?» И в голове стал возникать план как получить то, чего так долго хочется.
Как-то решил открыто поговорить с Мари о своих чувствах, приехал к ней в университет, увидел выходящей из учебного корпуса, проследил и на студенческом стадионе остановил, окликнув.
Она повернулась ко мне и удивленно спросила:
— Привет, Альберт. Ты какими судьбами? — и пристально посмотрела своими глазами в мои, а мне в этот момент захотелось обнять ее и поцеловать.
Я подошел к ней очень близко, она чуть отклонилась и подняла свою голову вверх, чтобы видеть мое лицо.
— Мари, я люблю тебя и уже очень давно. Не могу больше скрывать свои чувства, мне без тебя тяжело. Давай будем вместе. Я сделаю тебя самой счастливой, — вот так открыто, серьезно выдал девушке все, что было на сердце.
Она, видимо, не ожидая всего этого, побледнела, пару секунд молчала, а потом ответила:
— Прости, Альберт, если дала тебе повод влюбиться, но у меня есть любимый человек, с ним я счастлива и не могу принять твои чувства.
Хоть ответ и был предсказуем, в сердце как будто воткнули острый предмет. Она попрощалась и ушла. Я же стал просто одержим ею. Понимаю, что Мари не давала мне никаких надежд, но что со мной? Неужели первая в жизни любовь оказалась безответной и такой жестокой?
Да, я стал именно жесток не только в мыслях, но и в действиях. Я следил за Джимом и Мари, завидовал, бесился и принял для себя решение разлучить этих двоих.
— Раз так, — думал я, — тогда Мари не должна достаться никому!
В тот день у нее было 18-летие. Паркер должен был участвовать в бое и, как всегда, свою победу, в которой никто не сомневался, посвятить своей Зефирке.
Я взял шестерых парней одной из банд, вместе с которыми, надев маски, вооружившись, поджидали Мари и Джима на улице, по которой они должны были возвращаться из клуба после выступления.
Когда увидел, что счастливая Мари выскочила на ринг после победы Джима, запрыгнула в его распростертые объятия и поцеловала, а потом шла по улице, держа его за руку, а Джим просто сиял, глядя на Зефирку, которая на его фоне казалась такой кукольной, у меня просто «сорвало крышу».
Мы напали на этих двоих и еще нескольких человек, которые были с ними. Пока Джим и остальные дрались, я попытался схватить Мари, но она кусалась, вырывалась, пыталась вцепиться мне в лицо, и в итоге выскользнула из моей хватки. Но руками я почувствовал тепло ее тела и такой вкусный аромат ее волос!
Мари вырвалась, секунда и она закрыла собой Джима, видя, что я собираюсь в него выстрелить, но Паркер резко развернулся и закрыл собой девушку. Я сделал несколько выстрелов не только в Джима, но и в Мари. Раз так любят друг друга, пусть умрут здесь и сейчас!
Меня не было в стране 8 лет, уехал специально, так как одна из крупных афроамериканских банд после случившейся трагедии решила устранить тех, кто напал на Джима и его девушку. Убиты были все, кто был в тот день со мной.
Находясь в Европе, я занимался бизнесом и не только им, там же узнал, что Мари удалось спасти, а Джим в тот день умер, но Зефирка продолжает его любить и хранить ему верность. И я принял решение вернуться в Лос-Анджелес за своей Мари, а также чтобы отомстить афроамериканскому сообществу за устранение моих сообщников.
Я наблюдал за ней со стороны практически ежедневно. Единственное, никогда не появлялся в афроамериканском районе, куда она приезжает достаточно часто, что меня просто бесит.
Став завсегдатаем клубов, где она участвует в боях, смаковал каждый ее удар, каждое движение, взгляд, а один раз даже специально оказался рядом, чтоб окликнуть ее Зефиркой и слегка к ней прикоснуться. Она услышала мои слова, но моего лица не видела.
Поскольку я входил и вхожу по сей день в группировку «Огненные Львы», активно ее финансирую, и мы терпеть не можем спортивный клуб, где тренировался Джим, а сейчас Мари, то с удовольствием забили «стрелку» этим спортсменам. Хотелось «прощупать» этих людей.
Не ожидал, что Зефирка тоже будет так рьяно сражаться с нами. Сильной стала моя девочка. С удовольствием с ней дрался, удары у нее, как у мужика, и в глазках такая ярость, от которой в моих венах начала бурлить кровь. Это выглядит сексуально. Правда, она как сканером пронизывала в бою меня взглядом. Хотя не думаю, что меня вспомнила по одним только глазам, а внешность я изменил еще в Европе, сделав пластическую операцию, так было надо, так что по лицу она никогда меня не узнает.
— Моя девочка стала другой, и она мне нравится еще больше! Зефирка, скоро ты споешь и для меня своим ангельским голосом, и мы станцуем танго, — сказал мужчина и улыбнулся, закрыв глаза. Он последний раз коснулся пальцами клавиш. Потом встал, взял фотографию, прикоснулся губами к изображению и вышел из комнаты.