По лезвию
«Мне бы пару декурий», — с сожалением прикидывал Луций, ведя шаттл по глиссаде с орбиты. Двух десятков легионеров с распылителями широкого действия вполне хватило бы, чтобы зачистить местную Арену сверху донизу. Но теперь никто не поедет спасать номера и нюхача. Придется искать самому, без поддержки Управления.
Так он думал, когда летел в Пятнадцатую.
А по прибытии обнаружил, что его опередили.
Юлий Ветурий не стал ждать и часа; сообщил о взломанном чипе сразу же. Центурион передал координаты в Управление Пятнадцатой и, не получив подтверждения, выслал запрос в центральный командный пункт Первой курии. После чего в Пятнадцатую вылетела небольшая флотилия. Разведка, ковровая бомбардировка зарядами широкого действия — Луций сразу определил по выжженной земле, вместе с осколками зданий провалившейся уровнем ниже — и порядок был восстановлен. Оставшееся зачистили согласно Уставу — сперва выстрел, а уж после опознание и задержание.
Луция задержали прямо в космопорту. Обыскали, прогнали по базе, выписали пропуск и оружие. Местных легионеров видно не было — сплошь оттиски Первой курии на нагрудниках. Похоже, всю центурию Пятнадцатой отправили в предкрио. Или в Тартар, причем уже давно. По скупым данным, полученным от Тита Пуллия, при зачистке обнаружили массовое захоронение у местной Арены. На многих телах стояло клеймо легиона.
Зоны вылета и прилета были забиты до отказа. Раненые лежали на сиденьях и в проходе — ждали своей очереди в медпункт. Кто-то матерился, кто-то грозился жалобами в Сенат, но усталое большинство молчало. Берегли энергию. Худые лица, простые одежды. Патриции Пятнадцатой курии были небогаты. Может, потому спасательные шаттлы для эвакуации подавать не спешили?
Все это в голове не укладывалось. Полный бардак. И как они до такого докатились?
— Я ищу напарницу, — Луций доложил центуриону в пункте досмотра. — Ее похитили, держали где-то в тоннелях.
Он перечислил приметы. Наученный горьким опытом, про нюхача умолчал. Но центурион лишь качнул головой.
— Послушай, если она была там, то ее уже нет в живых.
Луций вспомнил выжженный провал, который видел при снижении. Между слоями бетонных плит выглядывала цветная начинка: обломки домов, машин, тела.
В груди мерзко заныло. Везде опоздал.
История его жизни.
— А записи видеонаблюдения? Они сохранились?
Центурион вытер пот тыльной стороной металлической перчатки, размазав по щеке грязь. Махнул в сторону магнитных рамок выхода. За ними тоже теснились люди.
— Что-то вроде осталось. Спроси у киберотдела в передовом командном.
Луций прошел через двойное кольцо ограждения — не слишком внушительное; должно быть, до зачистки, проникнуть за такое было парой пустяков. Быстро спустился по улице, чеканя шаг и едва не срываясь на бег. Держал распылитель наготове, пальцы сводило от напряжения. Жара давила на плечи, одежда мигом прилипла к телу. Дома скалились пробоинами и обломками колонн; на стенах мигали датчики движения. Когда Луций проходил мимо, их камеры активизировались и передавали изображение в штаб.
Может, потому его не застрелили сразу, как он вышел на площадь.
Командный пункт был в грузовом шаттле, усевшемся на площади старой части курии. Шлюзы открыты, рядом, за силовыми щитами, дежурили вооруженные легионеры. После очередной проверки Луций взбежал по трапу и погрузился в прохладу и сумрак салона. Хакеры сидели на втором уровне, бок о бок, в два ряда. Все что-то строчили на виртуальных клавиатурах. Шеи обмотаны шнурами, подключенными к нейропортам на затылках, в остекленевших глазах отражаются панели со строками данных. То еще зрелище.
Луций поежился. Сам он никогда бы не вживил нейропорт, хотя в работе тот сильно помогал. Один факт прямого подключения к сети напоминал ему заморозку в крио-капсулах — то же использование человеческого мозга для хранения и прочтения террабайт информации, в которых могла таиться любая зараза. Все равно что ходить босиком по медицинским отходам.
— Тут многое потерли, — объяснил молоденький легионер за панелью вывода данных. — Вот, — он отсоединил кабель от нейропорта и отъехал в кресле, давая Луцию дорогу. — Все, что осталось. Смотрите. Там же и наши записи.
В тоннелях похожего номера не задерживали. И не убивали — поиск по записям с камер экзокостюмов ничего не дал. Уличных записей почти не осталось.
— Вы все просмотрели?
— Секунду, — отрезал Луций, не отрываясь от панели. Немного подумав, он отыскал в базе приметы Эзопа и перенес их вручную. Уменьшил коэффициент совпадения.
В строке поиска выскочила пара отрывков. На одном не оказалось ничего содержательного — похожий мертвец у стены взорванного здания. Вторая была записью экзокостюма. «Легионер Гай Постумий, дек. 1-3» — в углу экрана серым шрифтом; далее следовал номер. Изображение прыгало — легионер шел. Перед объективом мелькнул ствол распылителя (не так держал, кто только учил этого парня и допустил к операции?). В кадре мелькнула крыша космопорта, сетка заграждения с отключенным силовым полем. Больше никого, только космопорт, сетка и выжженная белая земля.
Нет, снова не то.
Луций фыркнул, выпрямился и вытер лоб. Неужели и правда?.. Нет, он отказывался об этом думать.
— А тела... — Голос вдруг сорвался, и Луций откашлялся. — Тела, которые нашли у Арены. Вы сверили все чипы?
Хакер качнул головой.
— Пока не занимались. Приказ оставить до конца операции.
Ясно.
Луций свернул клавиатуру и направился к выходу. Больше здесь ловить было нечего.
— Подождите, — нагнал крик.
Луций остановился и обернулся.
Хакер махнул рукой, подзывая обратно. На экране за его плечом замерло изображение лица, нечеткое за тонированным пластеклом шлема. Легионер смотрел прямо в камеру на своем рукаве.
— Вы не его искали?
Он, точно он. Эзоп в костюме легионера.
Луций нажал воспроизведение. В камеру тут же что-то ударилось, и изображение свернулось.
— Он не знал, что камера работает, — пробормотал Луций и повернулся к хакеру. — Проверьте вылеты.
— Я постараюсь. Но еще не все данные обработаны.
Хакер воткнул коннектор обратно в разъем на затылке и принялся строчить на клавиатуре.
— Из какой вы курии, говорите?
— Четвертая, — отозвался Луций. Встал у хакера за спиной, чтобы не мешать. По прозрачным слоям над панелью ползли данные. Сменялись папки, мелькали окна доступа в закрытую часть базы.
— Сегодня было десять вылетов. Три несанкционированных, перед зачисткой.
Хакер обернулся. Его глаза казались черными в сумраке салона.
— Одна марсианка, без чипов, удостоверяющих личность. Сейчас ее конвоируют в больницу.
— В какую?
— Данных в системе пока нет.
Луций почти не говорил, просто губы шевелились.
— Когда приземлилась?
— Час назад.
Луций открыл рот и молча его захлопнул.
Обратно в Четвертую? Да она издевается.
***
На орбите было оживленно — как всегда. Проносились челноки-экспрессы и личные шаттлы, грузовые фуры цепляли кузовами алые точки буйков. Сверху по одной трассе, снизу — по другой и в другом направлении. Сбоку — по третьей. В промежутке переваливался оранжевый уборщик; цеплял плавающий мусор клешней и голодно заталкивал себе в брюхо между линиями спецогней.
Теснее всего было на отрезке 5-4. На снижении к космопорту Четвертой скопилась настоящая пробка. Корабли притиснулись друг к другу и безмолвно покачивались в такт, как на морской волне.
Луций закинул ноги на приборную панель и куснул сандвич. Проследил взглядом за уборщиком. Он как-то вел дело о серийном убийце на нижних уровнях. Выслеживал месяц, никак не мог понять, каким образом тела оказывались в открытом космосе у станции «Вейи». И только потом заметил дежуривший в том квадрате мусороуборщик...
А «Псы» утверждали, что легионерам было плевать. Главный аргумент их пропаганды. Да легион только и занимался номерами. Искал, спасал, сажал, вытаскивал полуживых из-под эстакад. Хуже всего было привезти одного такого в больницу и уже на парковке — что там, еще в пути, — знать, что тебе откажут. Что придется тащить его обратно в машину и оставить у ближайшего спуска в канализацию.
Может, за это Луций и не любил номеров. За бессилие, которое испытывал, когда их видел. Бессмысленность своих стараний, невозможность что-либо изменить.
Какой-то «фалько» попытался пролезть уровнем выше, и Луций потянул рукоять на себя. Его челнок резко задрал нос, мигнул проблесковым маячком. «Фалько» отступил и вернулся на свое место в полосе.
Луций затолкал в рот последний кусок сандвича и слизнул с пальца сладкий горчичный соус. Сложил обертку в аккуратный квадратик, сунул в щель мусоросборника на двери. Снова покосился на изображение с камер заднего вида. Теперь сзади все вели себя смирно, выстроились хромированной полосой.
В боковых камерах тоже было чисто. Радар почему-то сбоил: изображение на экране панели не пропадало, но точки кораблей то и дело исчезали. Словно над ними проводили большой ладонью. И снова. И еще раз.
Что за черт?
Луций попробовал перезагрузить, но это не помогло. Не везло ему с шаттлами, вечно доставались старые посудины. Лишь бы система не отключилась при посадке.
Он проплыл мимо модуля орбитальной станции «Сол» — экраны боковых камер показали край пустого стыковочного узла. Чтобы разглядеть станцию целиком, требовалось отлететь от Земли на приличное расстояние. Луций помнил, как она выглядела со стороны: три кольца со шлюзами на внешних сторонах, соединенные жилой осью. На «Соле» останавливались инопланетные, не приученные к земной гравитации. Летучая помойка на орбите, хуже нижних уровней Четвертой курии.
Под станцией зиял космос. Мигали звезды, другие станции и корабли. Яркие точки, будто черную простыню иглой прокололи. Ближе к сектору Первой курии кораблей было больше, целая флотилия. Странное скопление — матово-черные челноки лепились друг к другу без габаритных огней. Просто висели на коррекционных двигателях, видимо, ожидая разрешения на посадку. Должно быть, не имперцы — в Империи Луций таких машин не видел. Может, делегация откуда-нибудь.
Он зевнул, почесал отросшую щетину.
«24-780, подтвердите готовность к посадке», — прошуршало из динамиков над лобовым стеклом, когда корабль подошел к зоне ускорения.
Луций глянул на автопилот. Тот был в норме.
— Подтверждаю.
«Начинайте снижение».
Луций развернул шлем, отдал команду, и корабль нырнул с трассы. Когда он вошел в жиденькую оставшуюся атмосферу Земли, Луций закрыл глаза. Яркий свет выбелил веки, климат-контроль задул сильнее, вытесняя жар. Беззвучный хлопок, перепад давления, будто корабль пробкой выскочил из бутылки. Включился режим торможения, и ночная курия перестала лететь навстречу с угрожающей скоростью. Нос прицелился на впереди идущий челнок.
В голове крутились уже надоевшие мысли, варианты того, что делать дальше. Что сказать Бритве при встрече. Как заставить ее говорить, расколоть насчет Эзопа. Довериться ему. Ее показания нужны всему Управлению, особенно после событий недельной давности.
Конечно, с этими показаниями она тоже отправится в крио. Но, может, есть способ обойти заморозку? Луций уставился на ночные огни курии, снова и снова перебирая Устав и уголовный кодекс Римской Империи. Должно же быть хоть что-то: поблажка за выслугу лет, за сотрудничество, за особо ценную помощь в важном расследовании...
Его оглушил дикий скрип. Некс взвыл высокими частотами, голову как дрелью просверлили. Луций заорал и принялся давить кнопки на ухе, все подряд. Голову наполнил жуткий треск, в ухе что-то хлопнуло, и по шее потекла теплая струйка крови. Луций поймал ускользающее сознание, заставил себя собраться. Не время падать в обмороки, не время.
Системы челнока чихнули и отключились. Панели просто мигнули и умерли; в салоне потемнело. И все стихло — двигатели, писк датчиков, шум кондиционера.
Осталась тишина.
И быстро приближающаяся земля.
Мир за лобовым стеклом крутился, слился в желто-бурое пятно. Луций ударил по панели, провел ключ-картой по считывателю.
Глухо.
Исправная система посоветовала бы ему катапультироваться. Но она не была исправна. Она мертво молчала.
Земля приближалась. Уже стали видны верхушки небоскребов — светлые квадраты в шахматном порядке.
Луций затянул дополнительные ремни, наспех проверил, застегнут ли костюм. Дернул рычаги эвакуации по обе стороны от себя. Купол кабины стрельнул в сторону, навалились шум и ветер. Еще миг — и Луция выдернуло вместе с креслом. Ускорение размазало по сиденью. Казалось, тело согнули в дугу, кожа на щеках лопнула от перепада давления.
Еще толчок.
Кресло подбросило Луция в воздух, отцепившись. Раскрылся парашют — Луций не слышал хлопка, оглох еще в кабине. Стропы впились в плечи. Двигатели-доводчики не работали, и пришлось планировать на ветру.
Мимо стальным дождем неслись другие корабли. Внизу, где они приземлялись, расцветали взрывы. Один осколок зацепил плечо, и Луций задохнулся от боли. Мир кружился, полосы на парашюте кружились, кружилась голова...
И всестихло.