Бычий форум
Во рту хрустела крошка сломанных зубов. Бритва сплюнула розовой пеной, тронула обломки языком и скривилась. Вот же зараза. Отличные были имплантаты, выглядели как настоящие. Управление поставило. А теперь ни имплантатов, ни регенерационной капсулы. Царапать губы...
— Хреново?
Она подняла взгляд. В шаге от нее стоял мужчина в рабочей спецовке. Такой же, как и сотни других номеров, которые работали на заводах Двадцатой: бледный, жилистый, с кругами под запавшими глазами. Вид голодный и злой. На голове платок цвета горчицы — такие носили жрецы Юпитера. Никаких имплантатов, никаких татуировок. Серый, неприметный, как асфальт; только на запястьях шрамы от трубок крио. Но Бритва узнала его сразу.
Эзоп во всей своей красе.
Он улыбался одними губами. В неверном свете улыбка эта выглядела жутковато. Хотелось свернуть ему шею, пока чего не выкинул.
Бритва так бы и поступила, не разделяй их силовое поле.
— Смотрю, разморозили тебя, — сказала. — Свеженько выглядишь.
— Спасибо. Лучше, чем «орлики» с орбиты. Жаль, ты не видела, красиво с борта улетели. Так, знаешь, раз, — Эзоп щелкнул пальцами, — и окуклились. И качаются, качаются на космических волнах...
Он качнул рукой в такт и усмехнулся. Бритва поджала губы. Бунт на Орбитальной, значит. Они гонялись за имманес и Аларихом, а настоящая дискотека развернулась на орбите. Наверняка подсуетились легионеры из нюхачей.
— Взломали защиту при помощи ключа из Пятнадцатой курии, — пояснил Эзоп. — Спасибо одному трибуну, разумный попался гражданин.
Вот уж точно, спасибо трибуну. И теперь Эзоп стоял перед Бритвой. Вдохновенно хвастался своим побегом и планом.
— Это наш мир, — сказал он. — Патрициям нужно привыкать. Пусть не думают о простом народе, а живут среди него.
Он хохотнул, отчего потянуло блевать. Эзоп любил красивые фразочки. Равенство, свобода — такой дешевый понт. Как будто он не станет таким же, как патриции, дорвавшись до власти.
Бритва усмехнулась. Ситуация, конечно, не из веселых, но к чему впадать в истерику, если та все равно не поможет?
— От меня-то чего надо? — Она щелкнула в Эзопа осколком зуба. Тот отскочил от невидимой преграды и упал на пол. — Я сделала все, чего просила твоя шестерка. Тормозила расследование, как могла, дала вам с девчонкой уйти в тоннелях.
— Все, да не все, — ощерился Эзоп.
Ах да... Бритва цыкнула, вспомнив свой отказ убить Луция Цецилия. На мокруху она не подписывалась. Пускай сами... Или пускай вообще его не трогают. При чем здесь Луций? Дался им какой-то декурион...
Хотя Бритва знала ответ. Конечно, знала.
— И не уговаривай, — бросила она. — Для тебя больше ничего делать не буду.
— Даже не собирался. — Эзоп присел на корточки. Склонился так, что его лицо, немного смазанное рябью силового поля, оказалось напротив лица Бритвы. — Ты мне больше не нужна.
— Тогда застрели. Чего ждешь-то?
Его запавшие глаза блеснули, поймав отсвет ламп.
— Увидишь. Тебе понравится.
Бритву даже передернуло. Видит Марс, сюрпризы Эзопа вряд ли придутся ей по душе.
***
Она знала Эзопа давно, вдоль и поперек. Каждую его присказку, значение каждого жеста. Поначалу он был кем-то вроде фаната. Не пропустил ни одного ее боя на Арене, все снимал на блокнот, а после пересматривал в убежище. Ставил любимые моменты на паузу и комментировал, что именно ему понравилось. Давал советы, как сделать бой эффектнее, чтобы зрители визжали. Блеклый и обычный на внешность, он преображался, когда раскрывал рот. Умел говорить так, что слушал любой амбал. Слушал и слушался.
Эзоп любил зрелища, а Бритва с удовольствием их устраивала. Его детская радость тешила самолюбие. У них как-то раз даже случился секс — случайный и не особо запоминающийся. Это она сделала зря, сразу поняла. И, слава богам, после отношения вернулись в прежнее дружеское русло.
По крайней мере, ей казалось, что русло было дружеским. Но, похоже, для Эзопа она стала особенной.
И ее предательство тоже.
Она потрогала щеку. Та распухла и отзывалась болью под пальцами. Сволочи, ногами били. Били до операции, когда выдрали некс и одор-имплант вместе с пластиной, после чего наспех и наживо зашили. Били перед тем, как запихнуть в грузовой шаттл — Бритва пыталась бежать, сломала одному уроду руку. И после того, как с полдня везли в абсолютной тьме и духоте, с мешком на голове, тоже били. При любой удобной возможности.
Куда ее притащили, она пока не понимала. Помнила только перегрузку при снижении, удушающую жару и ветер, который сушил щеки. Тряску в багажнике и скудный паек на подносе в камере. Судя по продолжительности полета и климату, она оказалась в одной из дальних курий. И просидела в вонючей камере два на два шага кучу времени. Недели полторы, наверное, пока раны не затянулись и температура не спала.
Когда находишься в камере без окон, время течет по-другому.
«Ты мне больше не нужна», — сказал ей Эзоп. Как же, не нужна. Столько возни затеял, и ради чего? Чтобы вот так на нее посмотреть? Грязную, с синей рожей, в камере. Чтобы унизить.
Бритва сплюнула. Это он зря. Попробовал бы встретиться с ней лицом к лицу без силового поля. На Арене, например. Все садисты — трусливые чмошники. Становятся смелыми, лишь когда знают, что им точно не ответят.
Она почесала плечом корку на ухе. Мочки и половины раковины не было — удалили с нексом. Теперь правой стороной она почти не слышала. Шов на затылке тоже горел. Хорошо, ничего не загноилось, хотя могло. Видать, сработали уколы, которые ей пару раз всадили. Быстро затянулось.
Все легионерское вырезали и только одно оставили — клеймо с имперским орлом. Смерти ей хотели, сволочи. А ведь из-за кого она пошла в легион? Чего ради? Чтобы номеров вытаскивать. Но теперь всем плевать.
Бритва уставилась в пол. В складках бетона лежали дорожки красного песка.
Какая-то дурацкая надежда еще теплилась, что ее станут искать. Может, Тит Пуллий. Или декурион группы нюхачей. Или...
Или Луций Цецилий.
Сердце стукнуло больно, невпопад. И в горле ком. Будто откусила больше, чем смогла проглотить.
Бритва прикрыла глаза. Сползла на пол, растянуло гудящее тело по бетону. Стоило поспать. Отдохнуть, пока была такая возможность.
Ведь ей предстоял сюрприз Эзопа.
***
Ее разбудили, грубо перевернув на живот. Не успела она взбрыкнуть, как на запястьях сомкнулись холодные браслеты. Наручники! Вот же гады! Она извернулась, успела пнуть вошедшего в камеру под колено. Тот пошатнулся и врезал в ответ, кулаком по лицу.
Мир вспыхнул болью.
Бритва часто задышала в бетон. Проморгалась и лягнула снова, на этот раз мимо. Ее вздернули, поставили на ноги и вытащили в сумрачный тоннель. Какой-то полукруглый и каменный, будто выложенный кирпичом. Очень старый, в центральных куриях давно такого не осталось. Пол тоже каменный; в стенах другие камеры, какие-то закрытые силовыми полями, а какие-то — простой ширмой. С таким же слабым, прерывистым освещением, с одним-двумя жильцами в каждой. Кто-то спал, кто-то играл в блокноте, кто-то заметил ее взгляд и показал средний палец.
Держали двое; марсиане, как успела оценить Бритва через плечо. Больше разглядеть не успела — ее толкнули, заставив смотреть перед собой. Повели вверх по лестнице со сбитыми мелкими ступенями — как для карликов. Затем еще тоннель с дюжиной ответвлений, за которыми виднелись крепкие, убористо стоящие дома. Как металлические грибы, выросшие на камне и песке. Через щели в потолке слепил апельсиновый свет. Бритва задрала голову и зажмурилась. Солнце в канализации? Неужели она так близко к поверхности?
Мимо прокатила дикая конструкция — древняя машина на колесах, с единственной турбиной, торчащей сзади из-под днища. Откуда только выковыряли такое чудо? Ободранная, без стекол, дверей и крыши, ржавчину закрашивали ярко-алые полосы и песья морда на бампере. Колеса сдвоенные, широкие, на дисках острые шипы, которые при движении резали воздух. В кузове стояли парни с раскрашенными краской лицами и голыми торсами. Марсиане. Свой народ она узнала бы даже в кромешной тьме.
Завидев ее, они засвистели, заулюлюкали, что-то проорали на своем наречии. Кто-то выстрелил в потолок, отчего с него посыпалась крошка. Бритва плюнула в ответ. Жаль, больше сделать не могла. Им повезло, что они не встретились на Арене.
Машина промчалась мимо. Чем дальше вели Бритву, тем сильнее становилось дежавю. Она будто попала на Марс. Была там всего раз, в глубоком детстве, но кое-что запомнила. Красный песок, бескрайние малоэтажные города поверх обугленных руин, сильных людей и грубый язык, которого она до сих пор не знала. Эзоп вряд ли увез ее на родину — местный перелет от межпланетного она могла отличить. Значит, дальняя курия. Похоже, здесь марсиане чувствовали себя вольготно. Говорили, что здесь и патрициев-то не осталось. Одни номера-земляне и залетные с других планет.
Еще один тоннель, затем подъемник. Дребезжа, он потащил ее наверх, а за решеткой поползли бетонные плиты шахты. Содрогнувшись в последней конвульсии, он остановился. Раскрылся.
Перед Бритвой лежала арена. Поле рыжего песка, яркое под красноватым небом. То тут, то там чернели изрешеченные щиты укрытий. По краю арены гудело силовое поле, за ним высились битком набитые трибуны. Одни головы и руки, спрессованные, как мусор в мусоросборнике. Казалось, еще немного, и вниз посыплются.
Что-то сунули в ладони — тонкую металлическую палочку, магнитный ключ от наручников, — и вытолкнули Бритву на песок.
Подъемник лязгнул, закрывшись.
Зрители взревели.
Знакомый звук. Мечты сбываются, верно? Она хотела на Арену — она ее получила.
Бритва судорожно выдохнула. Прокрутила в пальцах ключ, второй рукой потянулась к перемычке между запястьями, где, как она помнила, был паз разблокировки. Где-то посередине, с внешней стороны...
На другом конце арены взметнулась пыль. Непроницаемое облако белой взвеси, которое клубилось и росло, заполняя собой тот конец арены. Послышался рев турбин.
Бритва сощурилась.
В облаке что-то неслось. Прямо на нее.
Она заторопилась, ткнула ключом, но лишь оцарапала ладонь. Еще раз. Снова мимо. Вот же, Марс всех подери!
Облако приближалось, и из него выступили очертания машины. Той самой из тоннеля. С теми самыми марсианами.
Мечты сбывались одна за другой.
Бритва выругалась и побежала вдоль силового щита, ограждавшего арену. Ключ скользил в пальцах, никак не желал открывать наручники. Может, ей специально дали не тот ключ? Может, она зря пыталась?
Толпа на трибунах ревела. «Беги, сука, беги!» — этот марсианский Бритва могла разобрать.
Ладони вдруг опустели.
Похолодев, она остановилась и обернулась.
Ключ поблескивал на песке в паре шагов.
Машина развернулась с заносом. Чуть притормозила, когда из ее кузова выпрыгнула пара марсиан, и с ревом набрала скорость. Шипы на дисках крутились, рассекая воздух. Такие могут запросто порвать ногу в клочья.
Не отводя от марсиан взгляда, Бритва вернулась к ключу, неуклюже присела. Нащупала стальной цилиндр и сорвалась с места. Вовремя — место, где она только что стояла, раздавили четыре ряда колес.
Она бросилась к центру арены. Слишком поздно заметила марсианина слева. Пригнулась, и тонкая легионерская дубинка свистнула над головой. Перекатилась вбок. Побежала прочь под бешеное улюлюканье. Пока драться с ним она не могла, только не со скованными руками.
Ключ скользил по гладкой перемычке.
«Ну давай же. Давай...»
Бритва обернулась, вовремя увидела нацеленный на нее пистолет и подалась в укрытие. Щит был небольшим, шириной в два человека. Слава Марсу, металлический и не прозрачный — на аренах бывали всякие засады.
Ключ царапал кожу.
Бритва выглянула и тут же спряталась обратно. К ней шли двое. Машина пока кружила в отдалении. Сколько человек в ней было тогда, в тоннеле? Она не могла вспомнить. Шестеро или семеро.
Но убивать ее они не спешили. Хотели зрелищ.
Ключ наконец провалился в паз, наручники щелкнули, раскрывшись. Бритва сбросила их, растерла запястья; тряхнула руками, разминаясь.
Марсианин сунулся в ее укрытие. Старым легионерским Бритва выбила пистолет из его рук, прижала к его переносице и нажала на спуск. Полыхнуло, полголовы как не бывало. Кровь и куски черепа разлетелись по песку, забрызгали лицо.
Вой с трибун накатил волной, чувствовался кожей. Глухо, словно издалека. Стук сердца — и тот громче.
Бритва вжалась спиной в бугристый металл. Отдышалась. Быстро проверила оружие. «Пиллум»: скорострельность неважная, дальность большая, но заряд узконаправленный, область поражения небольшая. Батареи хватит еще на десяток выстрелов.
Пойдет.
Зигзагами она побежала к следующему укрытию. Три секунды, пока противник не опомнится и толком не прицелится.
Раз.
Один подбирался справа.
Два.
Песок за ботинками вскипел от выстрелов. Судя по всему, палили из такого же «пиллума». Значит, всех вооружили одинаково легко.
Три.
Упала за металлическую стенку, прочертила коленями в песке, спрятав голову.
Выстрелы зашипели на другой стороне укрытия.
«Тук, тук», — стучало сердце.
— Легионерская сучка! — орали с трибун.
Бритва повернулась к стенке левым боком, перехватила «пиллум». Справа было бы удобнее, но стреляя из такой позиции, она открыла бы всю голову и плечи.
Приподнялась над укрытием. Пальнула дважды с левого плеча, не давая противнику прицелиться. Оценила обстановку — с машины спрыгнул еще один, и теперь их было двое. Начала с правого, подсекла его двумя выстрелами, и он упал ничком. Второй успел уйти вбок, за укрытие. Похоже, был с окуляром — что-то блеснуло на лице.
Плохо, очень плохо.
Над головой что-то прожужжало. Тело сработало на автомате. Бритва отпрыгнула, упала ничком и накрыла голову руками. Открыла рот в беззвучном крике, когда пронеслась взрывная волна. Совсем как на Цезаре-19, совсем как тогда...
В руках снова было пусто.
Бритва подняла голову — «пиллум» откатился прочь, не дотянуться. Вскочила, но схватить не успела — получила в челюсть. Перед глазами помутилось, но она вслепую отпрыгнула назад.
Стоять на месте нельзя. И сокращать дистанцию нельзя, только не с этими мордоворотами.
Кое-как проморгавшись, Бритва ушла от прямого удара — этот отключил бы надолго. Увернулась, поставила не очень удачный блок, и руку свело. Пошла вокруг противника, не подпуская его к себе. Машина перестала наворачивать круги и ехала в ее сторону. Видать, забава наскучила.
Противник был большой, больше ее раза в полтора. Потел, скалился, тряс черным ирокезом. С голым торсом, весь в песьих татуировках и шрамах, с окуляром вместо глаза. К поясу штанов крепились три гранаты.
Вот же самоубийца.
Бритва ухмыльнулась, сплюнула кровью. Шагнула навстречу и ударила ногой под колено. Марсианин покачнулся. Бритва ухватила его за ирокез, дернула вниз и ударила кулаком наотмашь, снизу вверх. Хлопнула по поясу, так, что сразу три индикатора сменили зеленый на красный, и побежала прочь что было сил.
Должно быть, «пес» пытался сорвать гранаты с себя. Бритва не видела. Не оборачивалась. Перед глазами качались трибуны, силовое поле, машина в отдалении... Быстрее... Еще быстрее...
Жаркая волна ударила в спину. Бритва упала, перед лицом мелькнул песок.
Ее ухватили за волосы и потащили. Бритва ухватилась за держащую ее руку. Подтянулась, ударила всем корпусом по ногам противника. По коленям. Затем между ног. Тот согнулся, ослабил хватку — получил горсть песка в лицо.
Парой ударов сверху Бритва отправила его в нокаут. Схватив «пиллум», перекатилась. Песок снова кипел от выстрелов, пока далеких и неточных. Встала на одно колено и прицельно снесла марсианина из машины. Тот взмахнул руками, вывалился из кузова.
Бритва побежала. Ноги заплетались в песке. Солнце жарило макушку, слепило глаза.
Ровно дышать. Ровно.
Тук, тук.
Кроши ее!
Легионерская сучка!
Машина приближалась. В ней остался один, за рулем машины? Бритва присмотрелась. Нет, двое.
Выстрелами она заставила бойца в кузове присесть. Что-то мелькнуло в пыли — он спрыгнул, бросился к укреплению. Бритва подбежала к машине, запрыгнула на пассажирское сиденье. Ухватилась за руль и потянула его на себя. Водитель лягнул ее ногой.
Заряд «пиллума» прожег ему лоб.
Бритва вытолкнула тело из машины, села на его место. Втопила газу, так, что турбина под днищем взвыла, и развернулась. Машина виляла, непривычно подпрыгивала на колесах. В пыли маячила черная макушка оставшегося «пса» — тот перебегал к другому укрытию. На раме зашипел заряд.
Бритва пригнулась, выжала газ до упора. Выкрутила руль и наехала на пластину укрытия, разбив капот. Прижала ее к песку, раздавив укрывшегося бойца.
Он даже не успел крикнуть.
Клубы едкого дыма вырывались из-под капота, турбина тоненько свистела. Бритва выбралась из машины. Рассеянным взглядом пересчитала тела на арене. Только сейчас почувствовала, как жарит песок через подошвы ботинок. Как болит тело. Пот щипал глаза. Все вокруг кружилось, сливалось в пеструю ленту. Наверное, зрители на трибунах ликовали, как делали всегда, но она не слышала ничего. Тихо, будто оглохла.
В ложе за силовым полем кто-то поднялся: в белой тоге, пронзительно-яркой в солнечном свете. Толпа заорала, трибуны затряслись.
Бритва сощурилась. Рассмотрела тонкие губы с изломом, близко посаженные глаза, серое лицо. Жидкие светлые волосы, которые выбивались из-под платка цвета горчицы.
Эзоп.
Бритва даже оружие выронила. Они что, серьезно? Решали ее судьбу одним жестом? Слушались этого... дохляка? Да он даже не с Марса!
Эзоп выдержал паузу, наслаждаясь ревом толпы. Посмотрел на Бритву — смотрел прямо на нее, сукин сын! Сейчас он вытянет руку и решит ее судьбу в лучших традициях древней Арены. Оттопыренный большой палец — ей хана. Спрятанный — можно жить.
Эзоп вытянул кулак со спрятанным большим пальцем. Меч в ножнах.
Ноги сами подогнулись, словно у тела отключили питание. Бритва упала на колени. Пальцы зарылись в горячий песок, рядом впитались ягодные капли крови. Неужто ее?
Победа.
Победа.
Нужно выбираться. Второго такого раза она не выдержит.
***
— Руки, — сказал один. — Руки давай сюда.
Второй не сводил с нее дула пистолета.
Бритва оценила обоих. Крепкие, без имплантатов, с татуировками псов на шеях. Ребята Эзопа. Они теснились в предбаннике за ареной — каморке полтора на полтора, меньше, чем клоповник в общаге Четвертой курии. Позади гудело силовое поле, на арене кто-то стрелял и исходил кровью.
— Руки, — повторил первый.
Обратно в камеру? Из нее не выбраться никак, Бритва пробовала.
Она вытянула руки перед собой. Двинулась к «псу», загребая ногами. Медленно, еще медленнее. Так, будто готовилась хлопнуться в обморок.
Желай Эзоп ее убить, он бы давно это сделал, верно? И дал бы ребятам не "пиллум", а распылитель. Думают, она не попытается бежать? Не уйдет дальше первого тоннеля? Ее явно недооценивают.
Бритва остановилась, затем резко ударила «пса» по голени. Выбила из руки второго пистолет, кинулась вперед и зхватила шею первого «пса» сгибом локтя. Загородилась им, как щитом. Грохнул выстрел, затем еще один. Тело «пса» в захвате дрогнуло и обмякло.
Бритва толкнула его на товарища. Прямой удар в лицо, выстрел туда же — и все.
Свобода.
Голова вдруг закружилась. Рука онемела от боли. Бритва глянула на плечо и выругалась. Попали. Она сжала зубы, едва не взвыла при попытке отлепить спецкостюм от раны. Ткань приварилась к коже, рана пузырилась, пахло паленым.
Не страшно. Еще не страшно.
Хорошо, не кислотой из «гидры». Крови нет, зарядом прижгло.
Порядок.
Она забрала пистолет, сунула его за пояс. Рванула с одного из убитых майку, наскоро перетянула плечо. Стащила жилетку и накинула ее на себя. Жилетка была велика, черная кожа вытерлась до серого цвета, но она хотя бы прикрывала повязку на плече.
Путь наверх занял четверть часа. Самую долгую четверть часа на памяти Бритвы, учитывая встревоженных «псов», которые гоняли по тоннелям на аэроциклах, и местных, которые пристально смотрели вслед. Может, понимали, что она здесь чужая. А, может, видели всего лишь побитую марсианку, каких было много. Белокожему холеному патрицию здесь бы очень не повезло.
Хорошо, что канализация этой курии залегала у самой поверхности. В некоторых местах тоннели даже выходили наружу. Несколько сотен метров тянулись в апельсиновой духоте, в окружении гудящих энерготрасс — их черные змеи тянулись вдоль пологих бетонных стен, над которыми слепило чистое небо. Откуда-то сверху ветер приносил песок, сыпал им в глаза. На ступенях у боксов курили номера. Кто-то с зубодробительным визгом точил деталь на станке. Искры летели во все стороны, смуглая спина лоснилась на солнце.
Бритва шла мимо, пряча раненую руку в карман, а клеймо легиона на ключице — под воротом жилетки.
Конечно, можно было пойти в нижние тоннели и найти Эзопа. Хотелось отделать его так, чтобы никакая медкапсула не помогла. Чтобы до конца жизни через трубочку ел.
Но не сейчас. Бритва умела оценивать свои шансы.
Незаметно для себя она оказалась на поверхности. Тоннель просто завершился каменной аркой, за которой летали машины и гомонило какое-то сборище на площади в отдалении. «Бесплатные имплантаты населению. Замена старых запчастей на новые», — алело большими буквами на подрагивающей голограмме-транспаранте. Ниже мигала приписка: «Фонд "Канис"». Номера в очереди орали и толкались, размахивали пластиковыми талонами.
Эзоп как-то говорил о доверии населения. Что-то вроде: «Сперва мы должны завоевать их сердца, а уже после просить о поддержке». Очередные пафосные слова. Но, похоже, это действовало. Вон, сколько народа собралось.
Заметив знакомую синюю униформу, Бритва подалась за угол. Присела, оперлась на стену и опустила голову, так, что спутанные волосы закрыли лицо. Местным орлам она тоже не доверяла. И вообще, было ощущение, что легионерскую форму здесь носили не легионеры. Еще ни в одной курии она не видела, чтобы у декурионы был на башке ирокез.
Легионеры прошли мимо — гулкие шаги отозвались в проулке и стихли. Грязная кликерша-марсианка их не заинтересовала.
Может, буча «псов» в центральных округах тоже была лишь для отвода глаз? Может, настоящая подготовка шла здесь, в богами забытой и никому не нужной курии. Бритва бы не удивилась.
«Нужно связаться с Цецилием», — подумала она, заметив будку коммуникатора в звенящей тени за забегаловкой. Ступила на пластиковую продавленную платформу, заменявшую будке пол, сняла трубку и сунула запястье в оконце сканера.
Нужно позвонить и сообщить свои координаты. Признаться во всем. Бритва закусила губу. Черт, она и подумать не могла, что все зайдет так далеко! Что Эзоп окажется таким психом. Нет, он и раньше нормальным не был, но хотя бы занимался делом. Вербовал «псов», искал финансирование. А не устраивал бои из мести.
Луций поймет. Должен понять.
Хотя, может, он уже забыл о ней и о том, что между ними произошло. Закон превыше всего, верно? Так он говорил. Честь легионера. А тут она со своей работой на «Псов Свободы». Сливала им информацию. Затянула операцию в тоннелях Четвертой, дала Алариху ускользнуть. Едва не сорвала дело из-за страха, что жирдяй сдаст ее и других нюхачей на первом же допросе. Хотела прикончить его сама. Сплошные личные мотивы, плюс...
Плюс она стояла уже добрых полминуты, а коммуникатор никак не считывал данные. Бритва глянула на запястье под лучом сканера.
Точно, теперь у нее не было чипа. Вместо него кровила сорванная во время боя болячка.
Она качнула головой, вышла из будки и зашагала вверх по уровню, мимо малоэтажных домишек с зарешеченными узкими окнами. Боль в плече оглушала, но местным врачам доверия не было. И сил не осталось.
Аптечка поможет. Всего-то дотянуть до Четвертой.
Бритва свернула в проулок. Выбрала колымагу с ручной блокировкой, разбила стекло камнем, просунула руку в салон, дернула за ручку — и дверца щелкнула. Хвала урокам брата! Может, Теленок и был неудачником, но вскрывать тачки умел.
Она сняла машину с шасси, вырулила на улицу и втопила газу, пока пропажу не заметили. Прочь, прочь отсюда. К бетонным пикам небоскребов вдали. Туда, где находился космопорт, и осы шаттлов взмывали по дуге, оставляя белый след.
Нужно было увидеть центуриона Тита Пуллия. Лично.
***
Тело будто водой наполнили. Так, что кожа трещала от натуги. Голова кружилась, и мысли плыли, как ленивые рыбы. Было жарко. Очень жарко.
В отличие от головы, автопилот работал хорошо. Тихо пощелкивал, как встроенный в экзокостюм дозиметр. За прозрачным куполом кабины ползли континенты Старой Земли. Складки гор, пустоты высохших морей, котлованы уничтоженных городов, Ливийский разлом, оставшийся после Десятой нейтронной. Всё рыжее, с перьями облаков. В поле зрения медленно вплыл атмосферный купол — как мутная капля на песке. Самой курии видно не было, все заволокли облака.
Тупые патриции. Атмосферный купол они придумали, а сделать в нем хорошую погоду не догадались.
Бритва со стоном отстегнула ремни безопасности, откинула спинку в горизонтальное положение и растеклась по креслу.
Угнать челнок оказалось до безобразия просто. Особенно удивляло, что он был легионерский. В Четвертой зона легиона отделялась от общей посадочной и грузовой тремя силовыми полями. Охранялась, как предкрио, — так, словно с минуты на минуту на территорию ворвется вооруженная бригада «псов».
В Пятнадцатой курии шаттлы стояли в дальнем ангаре, разоруженные и под брезентом. За проволочной сеткой. Смех, да и только. Конечно, ангар был опечатан, и пришлось немного повозиться, чтобы отыскать нужного сотрудника и отобрать у него ключ-карту. Но с этим у Бритвы проблем не возникло — успела размяться, пока отключала охранника и напряжение на сетке. Ловкость рук и давний опыт.
Она выбрала «фалько» — легкий и быстроходный корабль для коротких перелетов до орбитальных станций. Он был заправлен, все показатели на панели управления в норме. Оставалось только включить поиск безопасного коридора для взлета, вбить межзвездный код космопорта в автопилот и молиться, чтобы взлетную полосу не перекрыли. Или не подстрелили с земли. Там уже объяснять ситуацию будет поздно.
Но взлет прошел нормально. Правда, когда набрала высоту, на панели высветилась целая флотилия шаттлов-истребителей. Они пронеслись мимо уровнем выше, и пару секунд спустя на другом конце курии грохнул выстрел. «Фалько» качнулся на воздушной волне. Неужто зачистка? Все это было очень интересно, но Бритва никак не могла остаться на такое представление.
Теперь она пролетала где-то над Десятой курией. Там-то все и началось. Если бы не поездка в Десятую, если бы не приказ Тита Пуллия. Если бы пятнадцать лет назад дуру-имманес оставили подыхать. Не доставали из капсулы, не выдавали за человека, не присвоили номер.
Одно сплошное если.
За стеклом беззвучно проплыла заброшенная станция. Груда металла, плавучий лабиринт с дырами в стенах. За ними темно, пусто. Провалы...
Стало тяжело дышать, воздух плавился. Вытекал из салона, что ли?
Щелкал дозиметр. Или автопилот.
Щелк-щелк.
Щелк-щелк.
Щелкщелкщелк...
Перед глазами вдруг поплыло.
Бритва хлопнула по аварийной панели. Вдруг повалилась набок — перед глазами мелькнули приборная доска, ножка кресла, прорезиненный коврик. Тело не слушалось, в горле клокотала желчь.
Хорошо, что упала набок. Не захлебнется.
Все хорошо. Все отлично.
Лишь бы сигнал бедствия включился.
Лишь бы его засекли.
Лишь бы...
***
— Вы в порядке?
Голос донесся издалека. Бритва хотела спросить, в каком месте у говорившего были глаза. Неужто обморок, жар и обугленная дырка в плече походили на «порядок»? Но не могла выдавить и слова.
Похоже, у нее даже рот не шевелился.
— Вы меня слышите?
Веко оттянули, посветили фонариком.
— Реакция есть. Давайте RG-1.
Что-то кольнуло предплечье, и по руке растеклось тепло.
Будь у нее силы, Бритва бы улыбнулась. Препараты для регенерации колют только патрициям. Похоже, ей помогло легионерское клеймо на ключице. Дало кое-какие бонусы.
— Пульс в норме. Первая фаза прошла нормально.
— Готовьте RG-2.
Всего фаз было четыре. После ее сунули в капсулу регенерации, накрыли крышкой и оставили. Сколько времени прошло — Бритва не знала, но казалось, что вечность. Пару раз ее бросало в жар. Казалось, тело горит, и Бритва орала, умоляя выпустить. Особенно полыхало плечо, будто по нему растекся заряд «гидры», который нельзя потушить водой или порошком из огнетушителя.
Затем бросило в холод. Бритва тряслась так, что пятки барабанили по стальному днищу. Потом крышка окрасилась зеленым, и Бритва беседовала с умершими родителями. Они вроде как были недовольны. Сказали, что Бритва с Теленком забыли про шкаф, тот самый, под фальшпанелью на стене тоннеля за бараками. Бритва хотела ответить, что того шкафа и тоннеля давно нет — их замуровали и засыпали ремонтные службы, но не могла выдавить и слова. А родители продолжали гудеть. Настоящий звон москитов.
Нормально. С регенерацией всегда было так. К ней нельзя подготовиться заранее, гадкая штука. Хорошо, если волосы не выпадут. Потом отрастут, конечно, но все равно неприятно.
Жаль, выбитые зубы не отрастали, придется вживлять новые импланты.
Кажется, на этой мысли она отключилась. Когда пришла в себя, над ней склонился мужчина в тонком спецкостюме, закрывавшем все, кроме глаз. Они были голубыми, светлее, чем у Луция. Врач разглядывал ее пристально, как новую болезнь в микроскоп.
— Можете сесть?
Бритва ухватилась за борта капсулы и села. Глаза резало от света ламп под потолком. Процедурная тоже слепила — белизной стен, пола и шторок по контуру капсулы. Глянула на плечо. На месте раны остался бледно-розовый шрам. Блестящее пятно, как медуза.
— Вы легионер?
Бритва кивнула. Врач пожелал узнать отдел и декурию. Бритва назвала — пробубнила молитвой. Ей выдали одноразовую пижаму и велели перебраться на скамью у стены. Дойти она смогла сама; ноги не дрожали, голова не кружилась. Бритва чувствовала себя на все сто, будто неделю высыпалась. Да здравствуют чудодейственные препараты РГ.
Может, у них и «гелиос» имелся? Она, конечно, пообещала Цецилию, что завяжет, но где сейчас Цецилий, и где она?
Врач сделал пометку в блокноте и куда-то испарился, оставив ее за задернутыми шторками. Из коридора доносились приглушенные шаги, голоса, звяканье автоматов и ровная болтовня больничного оповещения. Лампы низко гудели. Чем-то пахло — а, может, ничем не пахло. Обоняние совсем сбилось после удаления одор-импланта.
Дверь процедурной открылась. Шторки всколыхнулись белым пузырем.
— Когда выпишете? — крикнула Бритва. — Мне сегодня нужно. И позвонить, это срочно.
Молчание в ответ. Быстрые шаги пересекли комнату, и Бритва спрыгнула с койки — как почуяла неладное. Занавеска с треском сорвалась с крючков, отлетела в сторону, и перед Бритвой возник Эзоп. Стоял меж белых полотнищ грязным пятном. Лицо перекошено, волосы всклокочены, кожа лоснится от пота, а спецкостюм для перелетов — от грязи.
Прилетел за ней? Бритва опустила взгляд. И как-то протащил спицу через рамки досмотра.
Боги, да он и правда двинутый на всю голову.
Бритва кинулась к диагностической панели и сорвала какую-то металлическую насадку на гибком шнуре. Вовремя — воздух рассекла лазерная полоса спицы. Бритва отбила удар насадкой. Металл зашипел и раскалился; Бритва швырнула им в нападавшего.
Эзоп отмахнулся от гнутой железки, как от мухи. Сделал выпад, махнул спицей снова, снизу вверх. Зашипел рассеченный воздух. Бритва ушла вбок, толкнула в него треногу с капельницей. Эзоп увернулся.
Слишком медленно — Бритва успела ударить его в челюсть с другой стороны. И еще разок, с наслаждением сминая ненавистное лицо. Драки — не конек Эзопа. Его сильной стороной всегда был ум, а не кулаки. И, похоже, ум отказал, раз он полез на лучшего бойца Арены.
Из коридора послышались крики, вой сигнализации. Кто-то вбежал в процедурную — не видно за хлопающими шторками. Эзоп отвлекся и получил за это снова. Сперва по руке, так, что спица выпала, затем по носу — Бритва двинула лбом, до характерного хруста. До кровавых пузырей.
Эзоп выгнулся и вцепился зубами в ее ухо — то самое, со швами. Бритва взвыла, бросилась вместе с Эзопом к стене. Приложила его раз, другой. Хотела третий, но чьи-то сильные руки оттащили ее в сторону. Бритва рванулась, но держали крепко.
На предплечьях сжались пальцы металлической перчатки. Экзокостюм.
Часто дыша, Бритва обернулась.
На нее смотрела защитная маска легионера.
Спустя двадцать минут она снова сидела на койке, уже в наручниках. Разглядывала нависшего над ней легионера с тремя красными полосами на наплечниках экзокостюма. Декурион. Шея в точках седой щетины, лицо квадратное, образцовое патрицианское. На другом конце смотровой цвел синим цветом Эзоп, рядом ходил легионер помоложе. За блокированной дверью встревоженно шумел персонал и посетители больницы.
— Ваш номер.
— Три-два-шесть-четыре. Я из легиона, — Бритва подняла сцепленные браслетами руки и оттянула ворот пижамы, обнажив ключицу с орлом. — Служба контроля и слежения.
— Нюхач?
Бритва кивнула. Назвала легионерский код.
— Чип для сверки, — декурион протянул сканер.
А вот это плохо.
Она показала болячку на запястье. Она столько раз сдирала ее во время драки, что место имплантации стало похоже на месиво — будто собаки зубами рвали.
— Чипа нет.
— Как так?
— Удалили, после того как похитили. Чтобы не отследили из легиона. Потом увезли в Пятнадцатую.
Она внимательно посмотрела на Эзопа, но тому, казалось, было крайне весело. И ни капли не страшно.
— Думаешь, тебе поверят? — Он подался вперед, повис на прикованных руках. Впалые глаза лихорадочно блестели. — Ты же сама его вырезала.
— Это правда? — спросил декурион.
Бритва только пожала плечами. Что-то доказывать не хотелось. Здесь и сейчас ее слова — лишь пустой звук.
— Я мог бы многое рассказать о связях этого номера с «Псами Свободы», — снова встрял Эзоп. — Но не буду портить сюрприз.
— Вот и заткнись тогда, — не выдержал второй легионер. Он давно поглядывал на Эзопа. Похоже, с самого ареста мечтал двинуть ему в челюсть.
Бритва его понимала.
Эзоп обернулся — все с той же мерзкой улыбочкой. Так бы и выбить его кривые зубищи...
— Вы, наверное, не поняли...
— Да все мы поняли.
— Вот как патриции позволяют себе разговаривать с номерами, — Эзоп завелся, Бритва это чуяла. — Никакого уважения. Никаких прав. У номеров ведь нет прав, верно? Но они поставили вас на место неделю назад. Отлично поставили.
Молодой легионер подался ближе, навис над ним.
— Твои ублюдки убили моего напарника.
— Туда ему и дорога. Вы даже не представляете, что вам всех ждет. Скоро, очень скоро!..
Сверкнул шокер, Эзоп конвульсивно дернулся, запрокинул голову и с глухим стуком повалился на пол вместе со стулом. Бритва от души расхохоталась. Сама не поняла, что веселило ее больше: падение Эзопа или безысходность, в которую она погружалась все глубже.
Молодой легионер дернулся, глянул на нее. Шокер потрескивал в руке.
— Тоже уложить отдохнуть?
Декурион щелкнул пальцами, привлекая его внимание. Качнул головой на дверь.
— Марк.
Марк как-то сразу съежился. Выключил шокер, сунул его за пояс и вышел. Седой декурион присел на край врачебного стола. Снова что-то набирал в блокноте.
— И как вы добрались до Четвертой курии? — спросил устало.
— Угнала челнок.
Он оторвался от записей. Пару мгновений они с Бритвой мерились взглядами.
— Челнок Управления Пятнадцатой курии? Тот, с которого вас доставили в больницу?
— Так точно.
Должно быть, нашедший ее капитан сообщил. Нечасто легионеры дрейфуют по орбите без сознания.
— Почему не обратились в Управление Пятнадцатой за помощью?
— Сочла, что не могу им доверять, декурион.
— То есть, вы утверждаете, что легионеры Пятнадцатой связаны с «Псами Свободы»?
— Я предполагаю, декурион.
Он свернул блокнот в трубочку, сунул в нагрудный отсек экзокостюма. Нажал кнопку у ворота. Шлем раскрылся, закрыв голову тонированной скорлупой. Бритва поднялась с места.
— Вынужден заключить вас под стражу до выяснения обстоятельств, — декурион пристегнул ее наручники к шлевке на бедре своего костюма. — У нас приказ задерживать всех не-граждан из Управления.
Номерам и нюхачам больше нет доверия, вот что это значило. Логично. Бритва и сама бы не поверила.
— Сообщите центуриону Титу Пуллию из Четвертого, — попросила, когда ее повели к выходу из смотровой, но декурион ничего не ответил. Даже не посмотрел в ее сторону.
«Не разговаривать с задержанными после вынесения вердикта о задержании и до доставки в пункт допроса ближайшего Управления», п. 8, ст. 12 Устава Легиона Римской Империи.
Бритва усмехнулась.
Луций все-таки ошибался. В легионе еще остались принципиальные люди.