Глава 15.
Вслед за Ведьмаком в подвал вошел Архар, встал под стеной, сложив руки на груди. Кажется, в коридоре остался кто-то еще – отсюда не разглядеть.
Пригоршня мысленным усилием пригасил буйство аномального свечения. Стало видно, что на Ведьмаке всё то же меховое пальто, из-под него выглядывали брюки с желтыми лампасами, заправленные в черные сапоги. Палка в руках – обычная трость вроде тех, с которыми ходят старички, только в «Т»-образную рукоять вставлен артефакт. Он смахивал на цилиндрик из раскаленного металла, с пылающе-белой сердцевиной.
Сильно подволакивая правую ногу, Ведьмак приблизился к решетке. Взгляд правого глаза жег огнем, широкая повязка перечеркивала морщинистое лицо косой белой полоской. Гипер зашипел, Ника Кауфман пробормотала что-то сквозь зубы. Ведьмак остановился возле клетки, навалившись руками на трость, но не касаясь артефакта.
– Ты из людей Титомира?
Его рокочущий голос заполнил подвал. Как будто в камнедробилку сыпались булыжники, трещали и грохотали....
Черты лица у хозяина вышки были очень крупные: большой нос, большой пухлый рот. Кожа серая, скулы широкие, необычно глубокие морщины, в которых залегли тени. Как трещины на мрачной роже истукана, вырубленного в скале. И глаз этот, не скрытый повязкой... Пригоршне захотелось отвернуться. Будто дыра, наполненная раскаленной лавой.
– Где прячется Роберт? – рокотнул Ведьмак.
Теперь Пригоршня четко различал три источника аномального свечения: глазница под повязкой, колено правой ноги и живот. Там, скорее всего, ремень с контейнером, в котором лежат арты, но колено и лицо... Ведьмак, что, внутрь себя артефакты вставил? Прямо киборг-аномал, мать его! Нормальный человек не будет вытворять подобное с собственным телом. И взгляд этот – ну, безумный же мужик! С таким вот монстром научники собирались иметь дело? Деньги ему несли, хотели выкупить «доминатор»? Вспомнилось, как на Станции кто-то из бандитов – Минус, что ли? – сказал, что Ведьмак очень изменился, и у остальных сделались тревожно-задумчивые лица. Уж не после того ли босс Аэродрома сбрендил, как к нему попал «доминатор»? Натурально – легендарный арт ему мозги вывернул наизнанку и узлом связал, и превратился он из нормального человека в этакое хромоногое чудовище!
– Отвечай! – трость стукнула по полу, и артефакт на рукояти мигнул. Опомнившись, Пригоршня заговорил:
– Ага, я сюда пришел с Титомиром и с Ковачем. Знакомы?
– Где они?
– А зачем мне это тебе рассказывать?
– Ты все равно скажешь, – Ведьмак показал на Кауфмана. – Или хочешь, как он?..
Пригоршня пожал плечами с деланным равнодушием:
– Пока будешь меня пытать, много времени пройдет. Майор из того места, где он сейчас, уже свалит.
– Пытать? Ну, нет... – концом трости Ведьмак постучал по прутьям, и артефакт замигал. – Кауфмана пришлось – на него не действует «блик». Тебя пытать незачем.
Это он о чем? Додумать Пригоршня не успел, в голове раздалось:
– Наверное... Ведьмак... раз за разом заряжает «блик»... от «доминатора»... «блики» очень редкие... но у него теперь многоразовый...
Лицо Ведьмака дрогнуло, он шагнул к решетке. Жар бьющей от него аномальной энергии опалил Пригоршню, пришлось даже немного отступить. Ведьмак почти прижался лицом к прутьям, заглядывая между ними.
– Шаман? – громыхнул он. – Ты – шаман?
– Как и ты, батя, – Пригоршня попытался насмешливо хмыкнуть, только у него не очень получилось, вышло неубедительное кряканье. Неужели хозяин вышки услышал слова Химика, прозвучавшие в голове? Нет, это уж слишком. Скорее другое: Ведьмак увидел аномальные пульсации «партнера», когда от Химика пошел сигнал. Ведь не всемогущий же он, просто более опытный и сильный шаман, чем Пригоршня.
– Как я? До меня тебе далеко, парень. Но ты – из моего племени. И еще на тебе артефакт. Там... – Ведьмак поднял руку, серым морщинистый пальцем ткнул в лицо пленника. – Там «клякса». Зачем она в твоем черепе?
– Не твое дело, – проворчал Пригоршня. – Хочешь нормально говорить, сначала выпусти из клетки.
Ощупав его взглядом, хозяин вышки громыхнул:
– Посмотри на меня! Внимательно посмотри!
– Да я и так смотрю.
– Не делай этого, Пригоршня! Он хочет... – голос Химика прорвался вспышкой звука и смолк.
– Погляди мне в лицо. – Серые морщинистые пальцы коснулись повязки. – Что видишь?
– Большую мрачную харю вижу, – Пригоршня никак не мог понять, что от него хочет этот чудик.
– Отвернись, закрой глаза! – возглас Ники донесся сзади.
Ведьмак поднял повязку – в глазнице под ней сиял артефакт, похожий на крупный овальный янтарь. Пригоршня уставился на него, одновременно испуганный и завороженный, не в силах отвести взгляд. Это и есть тот самый «блик»? И он у Ведьмака вставлен в глазницу?!
Артефакт сверкнул, и наступила тишина.
В застывшем мире свет «блика» свернулся в яркое кольцо, которое опустилось на голову Пригоршни. Сдавило, наливаясь огнем. Безумно захотелось скинуть с себя эту штуку, растоптать, но он не мог шевельнуться. Он видел себя, неподвижно стоящего перед решеткой, и светящийся обруч на своей голове. Тот налился сиянием, замерцал, погрузился в его череп и пропал, будто впитался.
В голове стало жарко, потом тепло, потом... потом, как обычно. Хотя обруч никуда не делся, он был там, внутри, он пульсировал теплом, которое каждую секунду могло превратиться в жар и превратить мозги в труху.
– НАЗЫВАЙ МЕНЯ ПРОСТО – ХОЗЯИН.
Каменное лицо надвинулось на него, огромное, как мир. Пригоршня у его подножия был маленький-маленький – крошечная фигурка, муравей у основания горы. Грохочущий голос заполнил вселенную. В такт словам янтарный обруч сжимался, посылая в мозг импульсы боли.
– ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ?
– Да... хозяин, – прошептал он.
Лицо, закрывшее все поле зрения, отодвинулось.
Пригоршня снова находился в подвале, держался за прутья побелевшими пальцами, ноги дрожали, а в голове было пусто. Совсем пусто и тихо. Мертво.
– Ты пришел на Аэродром вместе с майором и капитаном?
– Да, хозяин.
– Где они?
– В гостинице.
– То есть в самолете?
– Да, хозяин. В «Тушке».
– Что они там делают?
– Они ждут меня.
– Что должен был сделать ты?
– Я должен был выкрасть «доминатор» и вернуться в самолет. Но я не собирался этого делать. Я хотел забрать «доминатор» и спрятать, чтобы потом заполучить деньги майора.
Слова лились сами собой, он просто не мог не говорить. Это как дышать, есть, пить. Хозяин задает вопросы, и Пригоршня отвечает, потому что не может не ответить. Хозяин приказывает делать что-то – и он делает, иначе нельзя.
– Деньги майора? То есть пять миллионов долларов... Они сейчас не у него.
– Теперь я знаю. Она сказала, – Пригоршня показал на сжавшуюся под стеной девушку, про существование которой уже почти забыл, как и про того человека, что лежал на спине рядом с ней. Девушка – вроде ее звали Ника – затравленно смотрела на людей возле решетки.
– Ты знаешь, где сейчас находятся деньги? – прогрохотал хозяин.
– Нет.
– Кауфман спрятал их в аномалии «карман» за грязевой лужей на севере Аэродрома. Хитрый ход. «Карман» – слабый вариант «порта». Его не видно никому, кроме шаманов. Мне пришлось бы самому идти туда, но теперь у меня есть ты. Это удачно: ты и принесешь мне деньги. Как мне называть тебя?
– Называй меня Пригоршней, хозяин. Есть проблема.
– Какая?
Пригоршня помолчал, пытаясь в гулкой тишине своей головы сформулировать мысль.
– Татуха сильно избил меня. Все болит, плохо двигаюсь.
Ведьмак окинул его взглядом.
– Я дам тебе «эйфорийку». Поможет.
– Да, хозяин. Мне уже идти?
– Нет, жди приказа. Ты пойдешь за деньгами вместе с... – Ведьмак оглянулся на раскрытую дверь, под которой все в той же позе, сложив руки на груди, стоял Архар. – Пойдешь вместе с двумя моими людьми. Они хорошо знают этот район, но не увидят «карман», а ты увидишь. Достанешь из аномалии рюкзак с деньгами и принесешь мне. А я пока что отправлю бойцов в гостиницу за майором. Ты все понял?
– Я все понял, хозяин. Я достану деньги из аномалии и принесу тебе.
– Хорошо. Архар, открой клетку.
Ведьмак отошел в сторону, и донеслись шаги ворга. Звякнул ключ, скрипнула решетчатая дверца. Нагнув голову, чтоб не удариться о верхние прутья, Пригоршня вышел наружу, повернулся к хозяину.
– «Клякса» в твоей голове, – произнес тот. – Для чего она?
– Это только часть «кляксы», хозяин. Она называется «партнером», второй находится в голове Химика.
– Химик? – в рокочущем голосе появилось удивление. – Где он сейчас? Значит, вы связаны... любопытно!
– Да, хозяин, – Пригоршня стоял ровно, опустив руки, и глядел прямо в каменное лицо. – Химик в Комплексе, и мы связаны с ним через «партнеров».
– Вы слышите друг друга?
– Слышим, а еще он раньше видел то, что вижу я. Наша связь усиливалась, он даже начал видеть аномальное излучение, будто шаман. Но сейчас... – Пригоршня медленно поднял руку, коснулся ладонью уха. – От него только шумы.
– Почему?
– Химик в коме, хозяин. Он умирает.
– Вот как! И что же с ним?
– У него сломана нога и сильный жар. К тому же его ранил измененный, вырвавшийся из лаборатории.
– Почему же ему не помогут?
– Больше в Комплексе никого нет, все погибли под выбросом. Он пробил защитные экраны, за Периметром хаос.
– Любопытные сведения, – кивнул Ведьмак. – Выходит, Химика не спасти?
Пригоршня задумался, припоминая. Было что-то, вчера или позавчера, Химик что-то говорил...
– Наверное, есть способ, хозяин, – проговорил он неуверенно.
– Что? Говори громче!
– Слушаюсь, хозяин. Как-то в разговоре Химик предположил, что через «партнеров» можно перекачать сознание. Залить на новый носитель.
Наступила тишина. Архар и Пригоршня неподвижно стояли возле решетки, а высокий лысый человек перед ними морщил лоб, навалившись руками на трость, и о чем-то размышлял.
Вдруг гипер, будто почувствовав что-то, вскинул голову. Вскочил, лязгнув цепями, оскалился на Ведьмака.
Тот тяжело развернулся к клетке, подняв трость, перехватил ее за нижний конец и сунул рукоятью между прутьями. Гипер пронзительно зашипел. Ведьмак подался вперед, рукоятка ткнулась в заросшую короткой шерстью грудь – и артефакт, громко затрещав, мигнул вспышкой. Она, будто удар кулака, отбросила гипера назад, тот врезался головой в стену и сполз по ней.
– Все это очень интересно! – камнедробилка снова включилась, и грохочущий голос заполнил подвал. – Архар, ты слышал? Канал между частями «кляксы»... У меня появилась идея, как использовать бестию, которую вы для меня поймали. Вы двое – вытащите гипера из клетки и отволоките в мою лабораторию. Мы достанем «кляксу» из черепа нашего нового друга и попробуем использовать ее иначе. Пригоршня, ты после этого пойдешь за деньгами. Выполнять!
* * *
Красный Ворон, стоя между кустов, увидел, как шесть силуэтов один за другим отделилось от забора, опоясывающего вышку. Взявшись за пистолет в кармане, он подался вперед. Кто это там? Они показались справа, быстро перебежали расчищенный участок и пропали из виду. Почему не через ворота, а сбоку? Ведь эти люди не пытались незаметно проникнуть на территории Ведьмака – наоборот, покинули ее. Ворон оглянулся. Посмотрел на ворота и снова в противоположную сторону. Метрах в двухстах от вышки над зарослями виднелась проржавевшая туша ТУ-134, который использовали как гостиницу. Ее все так и называли – «Тушка», это было старое народное название таких самолетов. Хозяйничал в «Тушке» толстяк по кличке Летчик. ТУ-134 стоял к вышке боком, все иллюминаторы его были темными...
Кроме одного. В третьем слева тускло мерцал огонек, словно внутри горел слабый фонарь.
Ворон вгляделся в заросли, куда нырнули шестеро, тайно выбравшиеся из-за ограды. По слабому шуршанию было понятно, что они движутся в сторону гостиницы. Он мог придумать только одну причину, которая заставила бы их действовать так: они считали, что за воротами следят. Но про то, что Красный Ворон здесь, в вышке знать не могут!
Он снова оглянулся на самолет-гостиницу, и в голове шевельнулось подозрение. А что, если...
Совсем рядом прозвучал негромкий голос, и Ворон присел, втянув голову в плечи.
– Боров, будешь шуметь – башку отвинчу, понял? Хозяин приказал сработать тихо.
– Да Летчик же разозлится, что мы к нему полезли, ругаться станет.
– Летчик слова против не скажет, он Ведьмаку десять косарей должен. И охрана его не скажет, но работать надо без шума и пыли, потому что эти двое опытные и настороже. И не пререкаться мне тут!
Красный Ворон приготовился стрелять по бойцам Ведьмака, но они, не заметив его, прошли мимо. Он выпрямился. Идти за ними? В темноте, через шелестящие заросли... Придется двигаться очень осторожно.
Вскоре подозрение укрепилось: шестеро покинули вышку этим способом, чтобы их не засекли из иллюминаторов гостиницы. Хотя «Тушка» стоит не так уж близко, к тому же сейчас ночь, и чтобы увидеть кого-то, выходящего из ворот, нужно специально наблюдать за ними, причем в бинокль.
Так кто мог засесть в гостинице?
Красный Ворон подозревал, что знает ответ. Левая рука задрожала, когда он подумал о человеке, прячущемся за тускло освещенным иллюминатором. То есть о двух людях. Ворон предпочел бы лично убить обоих. Капитан Ковач не был главным объектом мести, но он вместе с бойцами держал извивающегося Ворона, вместе с ними опускал его в «прорву»...
К тому моменту, когда он вышел к расчищенному участку у гостиницы, бойцы Ведьмака уже скрылись внутри. Туда вела завешенная брезентом дыра возле хвоста самолета, к ней тянулся трап из досок. Снаружи его не охраняли, но внутри всегда дежурили один-два человека.
Из самолета не доносилось ни звука. Ворон свернул, двигаясь вдоль границы зарослей, дошел до крыла. С веревкой можно было бы забраться на него, достичь фюзеляжа и попробовать залезть внутрь через иллюминатор. А так крыло слишком высоко, не достать. Ему нужна доска, прислонить ее и...
Тихий шум долетел из самолета. И тут же в третьем с хвоста круглом окошке мигнули тусклые вспышки. Заныло раненое плечо, и Ворон бесшумно выпустил воздух сквозь зубы. Донесся возглас, звук удара, еще один. Снова вспышки, в иллюминаторе замелькали силуэты. Вдруг изнутри на него брызнуло темным – как будто прыснули чернилами, так показалось в темноте, но он понимал, что днем цвет был бы другим: красным. Опять вспышка. К иллюминатору кто-то прижался, начал сползать, показались очертания головы, и человек упал на пол, оставив на стекле широкий кроваво-черный развод.
Наступила тишина. Красный Ворон не дышал. Он будто воочию видел, как внутри майор Титомир лежит на полу с простеленной головой, рядом истекает кровью капитан Ковач... Не так Ворон представлял себе месть, совсем не так! Он должен был сделать это сам! Из самолета снова донесся едва слышный шум. И опять тишина. Он стоял неподвижно, только ноздри раздувались. Костяшки пальцев, сжимающих пистолетную рукоять, побелели.
Раздались шаги, и на трапе показались люди. Один, второй, третий – он спотыкался, на голове мешок – и последний. Четверо! Внутрь вошли шесть человек, вышли четверо, причем один – пленник. Кто это, капитан или майор? Получается, второй мертв, как и трое бойцов Ведьмака?
Когда они спустились по доскам, из самолета выглянул охранник.
– А с телами что делать? – возмущенно зашептал он вслед. – С кровью на полу? С рюкзаками?!
Ему не ответили. Охранник плюнул и убрался в самолет, а четверо людей направились обратно к вышке. Ворон видел, что тот, у которого на голове мешок, и руки стянуты за спиной, покачивается. Ковач это или Титомир?!
Отряд свернул к прорехе в зарослях. Ворон прищурился, вглядываясь до рези в глазах, – ведь если это майор, можно убить его прямо сейчас! От возбуждения левую руку затрясло так, что пришлось сунуть ее в карман и прижать к бедру. Он поднял «Глок», целясь... И опустил. Нет, нельзя стрелять. Бойцы ведут к вышке именно майора, теперь Ворон узнал его. Ковач более долговязый, так что это точно Титомир. Но в темноте, к тому же когда цель окружена конвоирами, риск промахнуться слишком велик. Вот если бы у него был «Галац»...
Он дождался, пока четверо людей исчезнут среди кустов, и медленно двинулся в обратном направлении параллельным с ними курсом.
Ворон снова увидел их, когда они появились на свободном от зарослей участке перед воротами. С тихим скрипом приоткрылась дверь, выглянувший наружу охранник с автоматом спросил:
– Как прошло?
– А ты не видишь?! Зашибись! – зло хрипнул тот человек, который по пути к самолету приказывал Борову не шуметь. Он врезал пленнику кулаком между лопаток, майор упал на колени, но не издал ни звука. – Эти звери армейские троих завалили! Борову майор нож в глаз воткнул! Тварь в погонах, мутант кровожадный!
Он еще раз ударил Титомира, и тот повалился лицом на землю – все так же молча.
– Поднять его!
Двое других схватили пленного, поставили на ноги.
– Там же еще капитан был? – уточнил охранник.
– Капитан три пули словил. И двигался после того, прикинь? Чалому в лоб маслину заслал. У них с майором пистолеты с глушаками были, как и у нас... Я капитана добил, больше нет его. А ты шагай, тебя там очень ждут!
Он снова ударил пленника, и отряд вошел во двор. Дверь закрылась, донеслись голоса, удаляющиеся шаги. Стукнула вторая дверь, и стало тихо.
Красный Ворон запахнулся в плащ, сунув руки в карманы, уставился на вышку. Вверху за скошенным окном пентхауса мерцало пятно розоватого света – там горел «светляк», как у воргов.
Титомир внутри. Ведьмак внутри. «Доминатор» тоже внутри, хотя на него Красному Ворону, в общем, наплевать. Интересно, что Ведьмак собирается делать с майором?
Ворон зевнул. Нельзя все время поддерживать силы огневкой, а полтора часа сна за сутки, с учетом того, сколько ему пришлось двигаться, это слишком мало. Он по-настоящему устал, но нечего и думать о том, чтобы уйти отсюда. Надо оставаться и наблюдать – до рассвета несколько часов, и за это время много чего может произойти. Непослушными пальцами левой руки он нащупал оставшиеся на дне кармана орешки и несколько сушеных ягод. Достал, бросил в рот и принялся медленно, задумчиво жевать. Под утро часовые на постах засыпают чаще – можно все же попробовать пробраться в вышку и убить майора, а дальше будь, что будет. Он ждал целый год. Подготовил засаду на Станции, все спланировал... Теперь Ворон был готов умереть, чтобы довести дело до конца.
Он снова зевнул – широко, натужно. Скрипнула дверь возле ворот, и за ограду вышли трое. Один споткнулся, второй толкнул его, раздраженно проворчал. «Шагай, придурок!» – донеслось до Ворона. Он прищурился, сообразив, что знает всех троих: бандит по прозвищу Минус, с которым столкнулись на Станции, Татуха – один из подручных хозяина вышки, – и боец из Комплекса, Пригоршня. Этот что тут делает?
Оглядевшись, троица быстро направилась в северном направлении.
Красный Ворон разжал пальцы, выронив на землю оставшиеся орешки. Спать больше не хотелось. Ему вдруг стало очень, очень интересно, что будет дальше.
* * *
Пригоршня осознавал, что зомбирован. Понимание пришло почти сразу после того, как в лаборатории Ведьмак вытащил из его черепа «партнера». Как он это сделал, что за приспособу использовал – черт его знает, Пригоршня не видел.
Тогда они с Архаром втащили в лабораторию гипера, бросили на пол, и потом хозяин приказал лечь вниз лицом на медицинскую койку. Пригоршня повиновался. Вверху зажужжало, что-то придвинулось к затылку, он ощутил над собой дыхание Ведьмака... Башку дернуло – вроде из нее вытащили гвоздь. Закружилась голова, зрение само собой расфокусировалось. Мир распался на пиксели. В ушах зашумели голоса, их заглушил свистящий шелест. Завоняло жженой резиной, потом запахло сиренью. Хоровод красок, всполохи огней, тысячи лиц, стремительно сменяющие друг друга... Темнота.
– Встань, – велел Ведьмак.
Он раскрыл глаза и выпрямился, ощущая пустоту в голове. Хозяин пинцетом держал «партнера». Теперь из черного шевелящегося комочка торчали не короткие жала, а пара волосков – длинных и расходящихся на отростки потоньше. Их покрывали крошечные слизистые капли.
– Сейчас я дам тебе «эйфорийку», – сказал Ведьмак, в то время как Архар затаскивал на койку гипера. Тот дернулся, приходя в себя. – Это небольшой артефакт, его надо проглотить как таблетку. Будет действовать два часа. Внизу ждут Минус и Татуха, они знают, куда идти. Слушайся Минуса. Рюкзак с деньгами не выпускай из рук, защищай ценой своей жизни. Ты должен отдать его только мне.
– Да, хозяин, – ответил Пригоршня.
Когда он спускался по лестнице, в пустоте его сознания появилась странная мысль: а зачем он, собственно, старается? Ради чего? То есть, это она сначала показалась ему странной, но быстро превратилась в нормальную, логичную мысль.
Очнись, Пригоршня! Эй! Ты – солдат, охранник из Комплекса, пусть и беглый, влезший в разборки местных бандитов и сталкеров... но это не значит, что ты должен слушаться хозяина. Да и какой он хозяин! Доморощенный исследователь артов, никакой он тебе не командир, а человек, зомбировавший тебя!
Наверное, Ведьмак раньше ни разу не проделывал это с другими шаманами, пусть даже малоопытными. Он морочил «бликом» мозги обычным людям, и у него всегда получалось, поэтому он не допускает мысли, что шаман способен справиться с его внушением...
Едва Пригоршня четко осознал, что может не подчиняться, обруч треснул. Это сопровождалось вспышкой боли. Они с Минусом и Татухой в тот момент выходили за ворота, и Пригоршня споткнулся. Осколки обруча впились в мозг, он тихо застонал. Будто пилой кромсают! Татуха пихнул его в спину:
– Шагай, придурок!
Боль постепенно стихала, янтарные осколки растворялись, как ледышки в горячей воде. Пригоршня оглянулся на Татуху – и понял вдруг, что и тот зомбирован.
Стемнело. За воротами Минус сразу повернул на север. Аэродром не спал: горели костры, звучали голоса, где-то подвывал то ли сидящий на цепи волк, то ли измененный человек. Они быстро шагали через заросли, обходя самолеты, небольшие стоянки и костры. У Минуса с Татухой были АК и пистолеты, у Пригоршни – только пистолет, «Стриж», который ему дали в вышке вместе с фонариком.
На рынке шумели, звенели, стучали кружками, свистели, горланили и пели. Минус обогнул его, стараясь оставаться в темноте.
Все трое молчали, Татуха громко сопел – давал о себе знать сломанный нос. А Пригоршня все пытался сообразить: если янтарный обруч исчез, он точно свободен? Сами мысли о неповиновении означают, что да?
Сейчас он действует в русле приказа, идет за деньгами... Но что будет, если начнет делать то, что хочет сам? Да вот хотя бы прямо сейчас повернет в другую сторону! Его что, паралич хватит? Или застынет, не в силах шагу ступить, как робот, которому отключили питание? Ерунда же! Задумавшись, он едва сдержался, чтобы на ходу не упереть в лоб пятерню, как любил делать в моменты напряженного мыслительного процесса. Размышлять о таких сложных вещах было трудновато... но вот как бы это объяснил Химик? Скорее всего, задвинул бы речугу примерно с таким смыслом: под внушением человек выполняет приказы, не осознавая, что при этом повинуется чужой воле. Подобное возможно, только если сам факт зомбирования стерт из сознания. Как-то так, а? Вот и разобрались! Один мозг хорошо, а два – лучше, пусть даже Химика он себе сейчас только вообразил. Получается что? Пригоршня понимает, что его зомбировали, все помнит... и, значит, может ослушаться. Но пока деньги не в его руках, надо выждать, постараться, чтобы Минус с Татухой не раскрыли игру.
Заросли поредели, почва стала мягче – впереди была большая грязевая лужа. Минус шагнул на брошенные поверх нее доски. Пригоршня двигался за ним, разглядывая редкие деревья на другом берегу. Ведьмак сказал, что «карман» сразу за лужей – значит, отсюда его можно заметить? Пока что ничего не видно, темно между деревьями.
Он успел сделать несколько шагов, когда Татуха сзади подцепил его ногу. Этот гад зомбированный снова решил отыграться за сломанный нос, он явно дожидался подходящего момента, готовился, предвкушал, сволочь! Не просто сделал подножку – еще и прикладом «калаша» ткнул сбоку по больным ребрам, добавив ускорения.
Доска под ногой поехала, и Пригоршня рухнул в грязь, аж волны пошли. Булькнуло, хлюпнуло, глухо чавкнуло. Хорошо, лужа неглубокая, а то с перепугу и утонуть можно. Упершись в дно, он встал на четвереньки, потом – на колени. Грязюка набилась в уши, ноздри, залепила лицо, даже в рот попала. Выковыривая ее, он слушал, как Минус матерится на Татуху, а тот бормочет что-то в стиле «А я тут при чем?».
Очистив лицо, Пригоршня вскочил, схватился за пистолет... и опустил руку, когда Минус крикнул:
– Замереть! Замерли оба, бараны!
Ведьмак приказал ему слушаться Минуса. И Татухе наверняка тоже. Минус – единственный из троицы не под внушением, которое, что ни говори, притупляет соображалку, поэтому Ведьмак назначил командиром свободного человека.
Пришлось убрать руку с пистолета и замереть по стойке «смирно» прямо в грязи.
Татуха тоже замер – лицо разгладилось, руки повисли вдоль тела. Минус шагнул к нему и навернул кулаком по уху. Не очень сильно, Татуха только покачнулся, и все. На бандитской роже с выпяченной челюстью возникло злобное выражение... и пропало, снова появилась безмятежность. Ну, почти – глаза все-таки поблескивали недобро. Минус на каблуках развернулся к Пригоршне. Тот стоял неподвижно: рот приоткрыт, взгляд, как у коровы. Минус пожевал губами, сплюнул и приказал:
– Пригоршня – почиститься, быстро. Идешь дальше первым. «Карман» должен быть между деревьями, смотри внимательно. К Татухе не прикасаться. Понял?
– Понял, – равнодушно ответил он.
– Тогда пошел!
Пока Пригоршня выбирался на мосток и счищал с себя грязь, Минус отдавал указания Татухе:
– Пригоршню не трогать! Идешь за мной, контролируешь окрестности! Ты понял?
– Понял, – буркнул тот.
– Выполнять, оба!
Доски заскрипели под ногами, покачиваясь на густой жиже. Минус теперь шел вторым, Татуха замыкал.
На заросшем травой плоском берегу Пригоршня огляделся. Деревья у границы Аэродрома росли редко, дальше в полутьме горбились невысокие холмы, кажущиеся мохнатыми из-за густого кустарника. На склонах он рассмотрел несколько цветовых пятен – аномалии, а потом и ближе, метрах в двадцати от лужи, увидел между деревьями вертикальную светлую полосу. Это и есть карман? Других источников аномального свечения поблизости не наблюдалось.
Сердце часто заколотилось: цель близка! Сдерживая шаг, чтоб не выдать себя, он направился прямиком к свечению.
– Ты что-то видишь? – спросил сзади Минус.
– Вижу «карман», иду к нему, – мертвым голосом ответил Пригоршня.
Ладони вспотели – ответственный момент приближался. Не поворачивая головы, он скосил глаза влево, вправо. Минус шагал точно за ним, судя по шелесту сухой травы и мягкому стуку подошв, потом – Татуха. У них автоматы, и они настороже, хотя от Пригоршни подвоха не ждут. Как быть? Надо очень быстро все продумать. Тусклая, едва заметная светящаяся полоса заканчивалась на высоте поясницы и напоминала узкую щель... Вот она, жопа континуума, в своем натуральном виде! Но для взгляда Минуса и Татухи там ничего нет, пустой воздух, да? И как действовать? Подойти, встать спиной к ним и дальше...
Времени на раздумья не осталось – он был уже возле аномалии, за ней рос кривой дуб с раскидистыми ветвями. Пригоршня остановился. Нагнулся. Призрачное свечение висело прямо перед ним. Помедлив, он сунул в него руки.
Сначала исчезли пальцы, потом кисти. Он медленно погружал запястья в аномалию. Никакого сопротивления, да и вообще никаких ощущений.
Пальцы нащупали знакомое... ага, ткань рюкзака. Пригоршня провел по нему ладонями: вот ремешок, вот пряжка, вот клапан бокового кармана. Ух, и странно же, когда руки что-то держат, а глаза не видят. Кстати, надо бы проверить...
Он уже раз ошибся, решив, что деньги близко. Ему тогда очень хотелось, чтобы доллары были у Титомира, вот и поверил, как болван, но теперь надо поостеречься, чтоб снова не сплоховать. Кауфман ведь мог обмануть Ведьмака, спрятать пять миллионов в другом месте, а сюда сунуть рюкзак со всяким барахлом.
Шаря в «кармане», Пригоршня старался контролировать ситуацию. Судя по сопению, Татуха стоит прямо за спиной. А Минус где? Вроде, левее. Если б он что-то сказал, получилось бы определить точно.
Пальцы нащупали «молнию», расстегнули... Есть! Оно! Купюры в своих руках ни с чем не перепутаешь, теплое такое чувство, живительное. Стянутые в аккуратные кирпичики прямоугольные бумажки, рюкзак так туго набит ими, что душа поет и рвется к небу на крыльях любви. Любви к деньгам. А вернее, деньги-то сами по себе – бессмысленная штука, но зато какие блага за них можно купить! Синее море, соленые брызги, жаркое солнце, белый парус...
Теперь надо рюкзак аккуратно застегнуть. Потихоньку, не спеши, брат Пригоршня, ты у цели, ты вплотную к ней, ты уже держишь ее за вымя – но все равно между тобой и ней стоят два человека, с которыми нужно разобраться прямо сейчас, на месте. Решительно и жестко. Закрыть вопрос. Иначе они его закроют. То есть разберутся с тобой.
Руки были глубоко засунуты в «карман», белесое свечение полоскалось, омывая их. А рюкзак, насколько Пригоршня понимал, лежит... то есть висит где-то в метре над землей. Ох, и дивные тут штуки творятся, в Зоне, все эти местные выверты пространства с преподвывертами, «порты», «дымовухи», «заглоты» и прочая чертовщина...
– Чего ты копаешься? – недовольно спросил Минус. Голос прозвучал за левым плечом.
– Достаю рюкзак, – ответил Пригоршня. Татуха по-прежнему сопел у него над затылком.
– Ты его нащупал?
– Да.
– Так вытаскивай!
– Он за что-то зацепился.
Чтобы ухватиться покрепче, Пригоршня опустился на корточки.
– Чего? Ты бредишь, не за что ему в «кармане» цепля...
Выдернув рюкзак из аномалии, Пригоршня крутанулся на одной ноге и сильно ткнул им в лицо Татухи. При этом другой ногой врезал Минусу по щиколоткам, опрокинув его на землю. Татуха отшатнулся, схватив прижатый к лицу рюкзак. Пригоршня вырвал из кобуры пистолет, сдвинул предохранитель, но не успел выстрелить – получил рюкзаком сверху по кистям. Вышло неудачно, пряжка сильно ударила по пальцам, и «Стриж» вылетел из руки.
Минус сел. Пригоршня выпрямился и вцепился в автомата Татухи, выставленный вперед. Рванул на себя, шагнув вбок.
Ремень натянулся, Татуха покачнулся, теряя равновесие, и головой влетел в аномалию. Белесое свечение мигнуло, а дальше Пригоршня не смотрел: сделав шаг к Минусу, он оказался к аномалии спиной. И лицом – к стволу нацеленного на него «калаша». Минус, не вставая, успел поднять автомат и прицелиться в Пригоршню.
– Конец тебе, баран! – прохрипел он.
Пятнистая красно-черная фигура ринулась к нему от дуба, выставив вперед руку. Шелестнул плащ.
Минус тонко взвизгнул, когда ладонь Красного Ворона ткнулась в его ухо. Пригоршня так и подскочил. Он совсем не ждал, что за деревом кто-то прячется!
– Ворон, ты откуда взялся?!
Наемник распрямился, убирая руку от головы Минуса. За пальцами потянулась полоска, с которой капало что-то темное... Заточка. Этот малый бандиту вогнал заточку в ушную раковину! По самую рукоять!
Минус молча повалился на бок. Как сидел с вытянутыми ногами, так и упал.
– Второй жив? – спросил Ворон, вытирая заточку о плащ.
Только теперь Пригоршня услышал, что сзади доносятся утробные звуки. Схватив с земли автомат, повернулся к аномалии. Белесая полоса висела себе в воздухе и мерцала, а Татуха исчез – провалился в «карман». Целиком. Аномалия, судя по тому, что Пригоршня ощутил, когда щупал рюкзак, не очень большая, с крупный мешок. Парит этот мешок с узкой горловиной в воздухе, а ты в нем дергаешься, колотишься, пытаешься вылезти, паникуешь... Интересно, изнутри видно, что снаружи, или нет?
Татуха истерично заорал, начал стучать и биться. Прямо в воздухе мелькнул ботинок. Раздался глухой выстрел. Пригоршня, недолго думая, вставил ствол «калаша» в горловину аномалии и дал очередь.
Выстрелы доносились, как из другого мира: приглушенные, далекие. Выпустив все пули, он шагнул назад. Пару секунд ничего не происходило, стояла звенящая тишина, а потом из воздуха потекла кровь. Тонкая струйка пролилась на землю, истончилась, превращаясь в частые капли.
Пригоршня, опустив автомат, попятился, заворожено глядя на капли, падающие из пустого пространства. Вот черт! Он даже пожалел Татуху, хотя тот был жлобом и убийцей. Но молодой ведь парень еще. Лежит там сейчас, в «кармане»... Нет, это уже не Татуха лежит – только его тело. Мертвец, груда мяса и костей. Наплевать, забыть, своих проблем хватает!
Он повернулся. И вот она, первая проблема, пожалуйте. Нешуточная, большая проблема. То есть мелкая, на самом-то деле; казалось бы – пальцем можно раздавить, но нет, вопрос реально серьезный.
Красный Ворон, присев над раскрытым рюкзаком, перебирал пачки купюр. Ощутив взгляд, он поднял голову и внимательно посмотрел на Пригоршню.