Глава 4
Что минуло, то милее; что далеко — желаннее.
—Мне один с шоколадом и капучино, пожалуйста,— оплатив в кассу сумму за круассан и кофе, я направилась к свободному столику у панорамного окна в любимом кафе, которое находилось совсем неподалёку от дома. Оформление напоминала чем-то Baskin Robbins: яркое, доминирующее розовым цветом с разноцветными столами и стульями. На стенах весели картины с заумными цитатами великих людей двадцатого и девятнадцатого века, но музыка из плейлиста «топ 20 billboard», возвращала меня в реальность. Кем бы я была, родись сто лет назад?
Спустя нашей с Лесли встречи прошло ровно два дня. Двое суток я просидела в комнате, не желая общаться с мамой, Даной и прочими знакомыми. Это было бесполезно. Мое убитое состояние не смогли бы залечить даже фирменный какао мамы и долгая беседа с подругой. Не в этот раз.
Сегодняшний день не отличался ясностью. Светло голубое небо поменяло свой окрас на тусклый, серый цвет. Солнце решило взять перерыв, а тучи, покрывавшие небо, вот вот лопнут и на Лондон сойдет ливень в сопровождение грозы. Лениво взглянув в окно, я зевнула. Признаюсь честно, я так и не выспалась. Аспирин утихомирил головную боль, а вот рану на сердце не излечил. Жаль, что сердечную рану не залепишь пластырям, защищая от окружающего мира. Да и время особо не лечит, как всюду твердят. Все это полнейший бред.
—Ваш заказ.
Мужчина в поло цвета пудры поставил тарелку свежей выпечки и чашку ароматного кофе прямо передо мной, а потом спросил:
—Что-нибудь ещё?
Я усмехнулась его рассеянному виду. С его рук все валилось, а ручку с блокнотом он сжал до такой степени, что костяшки его побелели. Первый день, наверное. Я отрицательно махнула головой сопровождая его своим тяжелым взглядом. Он скрылся за белой дверью, спотыкаясь по дороге и в нем я увидела себя. Такая же неуклюжая и инфантильная, действительно верующая в детские мечты и в материальности мыслей. Первый год я даже медитировала, думая о нашей с Кингом первой встрече спустя пять лет. Но она оказалась совсем другой, не такой, какой я ее себе представляла.
Быть стервой, за которую меня принимают, было не выходом. Однако, я решила, что больше не буду смотреть на мир всевозможными яркими цветами и прощать людям все, делая вид, что память у меня двухдневная. Мне жутко хотелось взять тетрадку с ручкой и записать всех виновников моей мёртвой души, но я пыталась подавить это отрицательное чувство. Сделав глоток горячего капучино, я слизала белые усики, оставленные пышной пеной и уставилась в испорченый узор в чашке, который ранее был мишкой. Я нарочно сунула в жидкость ещё и ложку, начиная помешивать содержимое. Шоколад из круассана растёкся по всей тарелки и мне уже не хотелось кушать. Надув губы, я вновь уставилась в окно.
Через минуту, на мои глаза легли холодные руки, погружая меня в кромешный мрак. На секунду я замерла и положила ладони на руки неизвестного. Единственное, что мне удалось выяснить таким образом, что руки принадлежали женскому полу.
—Д...Дана?— спросила я, не веря в то, что она играется подобным.
Но уши заглушил звонкий и очень знакомый голос с нотками удивления и обиды.
—Какая ещё Дана, чертовка?!
Ладони медленно сползли с век и я подняла голову, надеясь на то, что я не сошла с ума. И правда, не сошла. Надо мной, с улыбкой до самых ушей, стояла Сандерсон. Я даже глаза потёрла, не веря им.
—Фейт?— с изумлением спросила я и блондинка кивнула. Отодвинув стул, стоящий рядом, она уселась на него и сделала глоток из моей чашки.
—Ты будто призрака увидела.
—Я все ещё не верю в это,— не солгав, сказала я.
—Пять лет прошло, конечно, не веришь. Я когда увидела тебя одну да этим огромным столом, тоже не поверила. Простояла минуту на одном месте, пока кассирша не толкнула в плечо,— протараторила девушка на одном дыхание, а потом, глотнув воздуха побольше продолжила:— я думала ты давно улетала в Нью-Йорк с мамой.
Лучше бы улетела и никогда не жила пустыми надеждами.
—Нет, я все это время была тут.
Я заметила, что она немного вытянулась и краситься стало по-другому.
—Все равно, я очень рада, что наткнулась на тебя. Ты и представить себе не можешь, что я переживала узнав, что произошло в тот день. Я звонила тебе, но ты, видимо, сменила номер, а Кастиель не разрешал мне появляться в городе первый год. Это было опасно для парней, все знают, что Лесли работал в команде.
Я вспомнила, как злилась на ребят первое время. Я не могла поверить в тот факт, что они оставили его одного там, на поле боя. Только со временем я осознала, что поймав их всех, дали бы групповое и умышленное убийство, осудив на пожизненно.
—Митчел до сих пор очень скучает. Бегает по двору наушниками в ушах убитый горем. Эрвин тоже был не в себе первый год. Да и Кастиель частенько выпивал за удачу Кинга. Вся команда просто потеряла смысл с вашим исчезновением. Потерять двоих друзей было слишком тяжёлым грузом для ребят.
На меня сошла ностальгия по тем дням, когда я жила в доме ЛЭМК. Тогда все было иначе. Казалось, что опасность никогда не настигнет нас, но я зря так считала.
—А как ты?— спросила блондинку я, пытаясь проглотить большущий ком в горле.
—Теперь я чувствую себя прекрасно. Я действительно очень по тебе скучала, Эстер.
Фейт бросилась обнимать меня и я, не сдержав слез от радости, ответила взаимностью. Окружающие нас посетители кафе покосились на нас, но Сандерсон только рассмеялась такой реакции.
Спустя час нашего разглагольствования, мы вышли из кафетерии и двинулись в сторону моего дома. Она рассказала о том, как вырос Лаки и что все это время за ним следили парни, что Эрвин чуть не попался полиции, пытаясь украсть из архива все данные о семье Хьюстон. В час болтовни, голубоглазая пыталась впихнуть всю жизнь после моей пропажи, сокращая все до невозможности.
—А кто такая Дана?— резко спросила она и мне показалось это легкой ревностью. Я рассмеялась.
—Моя подруга по работе.
—Пусть ни на что не претендует, ясно?— сделав свой голос грубее, дерзко высказалась подруга, когда мы дошли до моего дома.
—Только, прошу, ни слова о ЛЭМК,— прошептала я, слегка постучав в дверь.
—Конечно, я же не глупая.
Мама сразу же открыла дверь, появившись на пороге с широко распахнутыми глазами и разинутым ртом. Фейт поприветствовала ее, осмелившись обнять, а я, все еще обижаясь, прошла мимо.
—Я так рада тебя видеть, родная,— всхлипнув и не ответив на вопрос Фейт о здоровье, сказала мама. Она встретила подругу самым тёплым образом, действительно интересуясь ею. Фейти ответила, что тоже рада ее видеть и соврала, что все это время обучалась во Флориде у тети.
Поставив чайник, мама рассказала о нашей пекарне, точнее ее собственной, я занималась совершенно другим делом, и о том, что мы продали дом в Нью-Йорке. Похвасталась моими достижениями и не упустила шанса предложить Фейт остаться у нас. Та согласилась. Я была невероятно рада тому, что подруга вернулась в мою жизнь снова. Я скучала по ней не меньше, чем по Лесли.
—На самом деле, я думаю, что нам с Эстер стоит съездить в горы на пару дней,— вдруг выпалила блондинка и я поперхнулась. Вода в чайнике уже закипела и сама поспешила залить заварку.— Рутина жутко выматывает, тетя Агнес, а у меня тетя работает в этом лагере более десяти лет. Мы снимем свой домик у озера и будем звонить вам каждый час, обещаю.
Мама задумалась.
—Вам уже по двадцать пять лет, девочки. Делайте, как считаете нужным.
Но Фейт не знала, что эти слова были напоминанием о том дне, когда я перешла границы дозволенного. Мне, как дочке, которая обязана уважать мать, не стоило говорить столь неосмысленные слова.
—Спасибо,— уставившись в стену, сказала я.
Закончив чаепитие, мы с Фейт поднялись в мою комнату. Я постелила ей на диванчике у окна, а сама легла на своей кровати. Выключив свет, я пожелала ей спокойной ночи.
—Ты спишь?— спустя время спросила Фейт. Затем, я услышала шорох и почувствовала на себе пристальный взгляд. Открыв глаза, я встретилась с голубыми, которые ярко светили в ночи. Сначала я даже слегка испугалась, но потом, привстав на локтях, я дала отрицательный ответ и тоже уставилась на неё.
—Тогда вставай, нам нужно кое куда.
Я совсем сбилась с толку.
—Куда ?
—Эс, это сюрприз.
—Но я не хочу никаких сюрпризов в два часа ночи,— уперлась я.
—Ты не доверяешь мне?— недоверчиво буркнула Фейт.
—Конечно, доверяю. Просто я жутко устала и хочу спать.
На самом деле сон давно отказывался стучать в дверь моей спальной комнаты. Засыпать удавалось лишь с действием снотворных, купленных по подделанному рецепту врача.
—Да хватит ныть, пошли скорее.
Стянув мое одеяло, Фейт схватила меня за руку, впиваясь своими искусственными ногтями в кожу. Кожа вокруг царапины слегка припухла и покраснела.
—Хорошо, только дай одеться.
Сдавшись, я встала с кровати и подошла к шкафу. Одев обычную джинсовую куртку поверх шелковой майки и чёрные джинсы, я оповестила подругу, что полностью готова.
—Осталось незаметно выйти из дома.
И мы вышли. Сначала из комнаты, а потом из дома, закрыв дверь на ключ, чтобы никто чужой не попал внутрь.
Завернув за угол, я встретилась с яркими фарами знакомой чёрной машины из который вышли знакомые силуэты.
—Малышка Эстер!— тепло растеклось по жилам, заставляя искренне улыбаться, когда ко мне двинулся парень с ярко красными волосами. Стиснув меня в объятиях, он добавил:— чертовски скучал.
Митчел действительно изменился— стал более мужественным и подтянутым. Отрастил слегка бороду и набил татуировку в области шеи. Из прошлого у него остались лишь красные локоны и добрейшая улыбка.
—Если бы ты знал, как мне не хватало тебя,— призналась я, чуть ли не пустив слезы, как девчонка- подросток.
Затем, в наши объятия добавился Кастиель, прижимая обоих к своей груди, мурлыча что-то слишком слащавое для мужчины, замешанным в криминале.
Но больше всего волнение захлестнуло меня, когда из машины вышел третий по счету мужчина- Эрвин Харрис. Легкая щетина, рыжеватого цвета кудряшки, спадающие на лоб, спокойная походка и горящие глаза, что говорили о искренних намерениях, ввели меня просто в ступор. Обычные джинсы и чёрная водолазка сделали его образ просто потрясающим. Казалось, что Эрвин сошёл с обложки итальянского журнала, а про криминал и речи быть не могло.
—Привет, Адамсон,— направляясь ко мне, Харрис помахал.
—Привет, Эрвин,—пискнула я, сжимая ключи от дома в руках, потому что не взяла с собой сумку.
—Ты покрасилась в более коричневый цвет?— вдруг задал нестандартный вопрос он.
—Эй, это цвет капуччино,— шикнула я, наиграно обидевшись на такую мелочь.
—До хоть древесной коры. Я мужчина, в моей радуге ровно семь цветов,— усмехнулся он и я больше не могла выдерживать расстояния между нами. Кинувшись в его объятия, я будто снова стала на пять лет моложе. Это были необъяснимые чувства, заставляющие забыть даже о Кинге.
—Тебе очень идёт,— пролепетал кудрявый, сжимая мою талию ещё сильнее,— и я безумно скучал по тебе.