14
Мне не оставалось выбора, кроме как послушать женщину и принять медикаменты. Возможно, это успокоительные, и я снова буду несколько часов лежать без движения. Пусть так. Я выберусь отсюда позже, как только найдётся подходящий момент.
— Женя, не хочешь рассказать, почему ты это сделал?
Я понял — они знают. Они знают и пытаются добиться у меня признания. Я не отдам им своё сознание, нет, ни за что. Они знают, что я убийца, они убьют меня в ответ. На вопрос врачеи я отрицательно качнул головой, взял одну из таблеток и закинул в рот, запив водой из стакана с плотным мутным стеклом. Проглотив, я почувствовал горький привкус, но даже это было лучше, чем предшествующий приём пищи. Женщина закатила недовольно глаза и вышла из палаты, укатив с собой тележку с посудой. Оставшись с собой наедине, я продолжил думать и бояться шелохнуться. Глаза везде, так пристально смотрят на меня с укором и ожиданием. Я не позволю им насмехаться надо мной, я буду сидеть и ждать, не двигаясь и не давая повода обвинить себя.
Спустя минут десять после трапезы, в горле появилось мерзкое желание блевать. Благо, в палате был туалет.
За окном темнело, и только сейчас я удосужился посмотреть наружу. Местность была более чем неизвестной: редкие дома, очень похожие на сельские. Меня привезли в психушку за городом, не знаю хорошо это или плохо. И тогда я задумался — мне ведь некуда будет идти после побега. Я в непонятной деревне, не знаю где город, здешние жители меня не приютят, у меня нет ни еды, ни воды, ни ночлега, ни возможности узнать в каком направлении двигаться в родной город. Я в безвыходном положении. Меня не отпустят только за хорошее поведение, из меня захотят вытащить всё, что я знаю, узнать всё содержимое, расколоть мне голову, словно лесной орешек, кишащий опарышами, а потом выбросить в мусор, растоптать и сжечь. Это неизбежно.
Я проживал свои дни одинаково. Я спал, ел, спал, делал растяжку, чтобы не потерять форму и хоть чем-нибудь себя занять. В молчаливом ожидании собственной участи. Иногда мне приносили книжки, но всех их я либо уже читал, либо они были невыносимо скучными. Меня кормили таблетками, мерзкой картошкой, водой, молоком и редко мясом, но за всё время проведённое здесь я привык. Давно потеряв счёт времени, я как будто попал во временную петлю, и единственным ощущением, дававшим мне понять, что это не так, была потребность мыться. Я забыл, как теперь выгляжу, в голове до сих пор был образ маленького и запуганного ребёнка. Только лишь мои волосы стали длиннее, и рост изменился. Это всё, что помогало мне не сойти с ума от скуки. Я продолжал ждать, ждать и ждать, когда меня уже прикончат.