3 часть
Марсель стоял в напряжении, крепко сжимая пистолет. Его руки не дрожали, но внутри все сжалось в тугой комок. Мужчина напротив не двигался, но Марсель знал: стоит ему хоть на секунду потерять концентрацию — тот выстрелит первым.
Прежде чем второй нападавший успел среагировать, Дамель врезался в него с силой, заставляя отшатнуться и удариться о стену. Мужчина глухо выругался, но удержался на ногах, тут же бросившись в ответную атаку.
Дамель едва успел отклониться, когда кулак противника скользнул в миллиметре от его челюсти. Он перехватил руку, но тот резко дернул корпус в сторону, высвобождаясь, и тут же нанес встречный удар в бок. Дамель сдержал стон, но шагнул назад, не давая себя зажать.
Он снова рванул вперед, пытаясь достать Дамеля серией быстрых ударов. Дамель уклонился от первого, но второй задел его плечо, а третий — скользнул по ребрам. Воздух с шипением вырвался из его легких, но он не дал противнику развить успех. В следующий миг его кулак впился в живот врага, заставляя того согнуться, а затем локоть врезался в висок.
Мужчина пошатнулся, но снова поднялся, мотая головой, пытаясь сфокусировать взгляд.
— Неплохо, — прохрипел он, вытирая выступившую кровь с губ.
Дамель ничего не ответил — просто шагнул вперед, уходя в новый удар. Но тот ожидал этого. Он перехватил его руку, провернул запястье и попытался выкрутить, но Дамель резко дернулся, вонзив колено в его бедро, а затем, перехватив момент, рывком толкнул его к двери.
— Пошли, — процедил он сквозь зубы.
Мужчина зарычал, пытаясь сопротивляться, но Дамель не дал ему шанса. Он развернул его плечом вперед и, держа за шкирку, вытолкнул на улицу.
Они вышли в ночную темноту, воздух был тяжелым, пропитанным влажностью и городскими запахами. Мужчина снова попытался вырваться, локтем целясь в Дамеля, но тот подставил предплечье, парировал удар и резко развернул противника, впечатав его в ближайшую стену.
— Сдавайся, — спокойно сказал Дамель, но тот только сплюнул кровь.
— Да пошел ты...
Он вновь рванулся вперед, и их бой продолжился в свете редких уличных фонарей, отбрасывающих длинные тени на потрескавшийся асфальт.
Дамель грубо впечатал его лицом в пол, удерживая за шею. Мужчина дернулся, пытаясь высвободиться, но Дамель тяжело навалился сверху, лишая его возможности шевельнуться. Пленник извивался, напрягал мышцы, но Дамель лишь сильнее сжал его запястье, выкручивая руку так, что сустав угрожающе захрустел.
— Кто вас послал? — его голос был ровным, почти ленивым, но в нем сквозило что-то ледяное.
Мужчина лишь стиснул зубы, не издав ни звука.
Дамель вздохнул, словно ему наскучило это зрелище. Потом наклонился ближе и просунул пальцы под воротник его рубашки, медленно сжимая шею.
— Говори.
Противник забился в судорогах, выгибаясь, пытаясь втянуть воздух. Пальцы Дамеля оставались холодными, равнодушными, будто он просто проверял, сколько продержится человек без кислорода.
— "Бастион"! — наконец прохрипел тот, его голос оборвался с хрипом. — Он… Он нас послал!
Дамель отпустил его так же резко, как и схватил. Мужчина закашлялся, хватая воздух, но не успел прийти в себя — Дамель сжал его волосы и рывком приподнял голову.
— Вставай.
Когда пленник не двинулся, Дамель с раздражением толкнул его, заставляя подняться на колени. Мужчина шатался, дрожал, но Дамель уже не обращал внимания на его жалкое состояние. Он крепко схватил его за ворот рубашки и, не дав опомниться, потянул к выходу.
— Куда… ты… — выдохнул тот, еле переставляя ноги.
— Развлечься, — коротко бросил Дамель, выволакивая его в ночь.
Мужчина попытался вырваться, но Дамель, не замедляя шаг, врезал ему кулаком под ребра. Пленник охнул, согнулся, но его все равно тащили вперед.
Когда они вышли на улицу, пленник начал отчаянно сопротивляться. Он цеплялся за дверные косяки, бился спиной о стену, но Дамель продолжал двигаться, словно не замечая его попыток. Он просто прижимал его сильнее, заставляя идти вперед.
Они свернули в глухой проулок. Вдалеке слышался лай собаки, но вокруг не было ни души.
Дамель резко прижал его к стене, а пистолет уже был наготове.
Мужчина, заливаясь потом, смотрел на Дамеля с бездушным взглядом. Его руки дрожали, и он знал, что здесь он не выживет.
— Я больше не приду к вам, не убивай! Что хочешь? Денег? Вес? Все достану!
— Чем вас меньше, тем воздух чище.
Дамель вгляделся в его глаза, и с коротким, чётким движением выстрелил ему в голову. Кровь разлетелась по стенам и асфальту, а тело рухнуло на землю, безжизненно скрючившись.
Дамель стоял, даже не напрягаясь, как будто это был просто очередной шаг в его грязной работе. Он обтер пистолет, привел себя в порядок и двинулся обратно.
Когда он вернулся в дом, атмосфера уже изменилась. Дверь в кабинет была приоткрыта, и через щель он увидел, что первый из нападавших стоит над Марселем, держа его за шею и прижимая пистолет к его горлу. Он наслаждался моментом, видя, как у Марселя от боли из глаз выкатываются слёзы, а дыхание становится все более хриплым.
Дамель тихо подошел сзади, резко схватил пистолет, но не стал стрелять. Вместо этого он ударил мужчину по голове рукояткой. Тот тяжело упал, пистолет выпал из его руки. Задыхающийся Марсель попытался прийти в себя, ловя воздух, и схватился за горло.
Дамель не стал ждать. Он схватил Марселя за плечо, помог подняться и обернулся к мужчине, лежащему на полу. Он вытащил нож из его кармана и подошел к нему, наклоняя его голову.
Мужчина, выбитый с ног Дамелем, тяжело дышал на полу, его грудь поднималась и опускалась с каждым хриплым вдохом.
Не медля, Дамель наклонился, развернув в руках нож, с резким движением вонзил лезвие прямо в горло. Мужчина не успел даже понять, что происходит. Кровь хлынула, заливая пол, и поток жизни мгновенно остановился, когда Дамель, не давая ему шанса на спасение, сжал нож в своих руках, глубже вонзив его.
Мужчина едва подавал признаки жизни — последние капли крови проливались на землю, его тело конвульсивно дергалось, но это было лишь агония, последний вздох.
Дамель убрал нож, внимательно взглянув на лицо мертвеца. Кровь лилась ручьём, заполняя каждую щель на полу. Он поднялся, наблюдая за расплывшимися следами смерти, медленно и без спешки отошёл от тела, проверяя, не шевелится ли оно ещё.
Тишина в доме была удушающей, почти невыносимой. В этих стенах, ещё недавно наполненных смехом и обычными звуками повседневной жизни, сейчас царила напряжённая тишина, которая давила на каждого, кто здесь находился. Марсель стоял, прижимая ладонь к холодному стеклу окна. Он не мог понять, когда всё пошло не так, когда его жизнь стала этим бездушным калейдоскопом крови и насилия. Он не знал, что ещё ему оставалось делать.
Он чувствовал запах крови, как привкус на губах, как будто сама жизнь обагрилась этим тёмным, липким оттенком. Он был за границей — этой границей, где нет больше пути назад. От неё не отступить, и он знал, что это уже не возможно. Труп, вытащенный из кабинета, лежал теперь в багажнике машины, готовый к последнему путешествию. По пути их ждала встреча с другим мёртвым телом. Он видел этот переулок, где всё начнётся и закончится, как нечто невыносимое, как неизбежность.
Дамель стоял рядом, наблюдая за ним, не выражая эмоций. В его взгляде не было жалости, не было сожалений, только пустота и холод, как у хищника, который уже привык к своей роли. Он был тем, кто всегда оставался на шаг впереди, кто всегда знал, что делать, как двигаться дальше. И сейчас, несмотря на то что работа была сделана, он продолжал смотреть на Марселя с тем странным, почти неуловимым интересом, как если бы эта ночь была для него очередной частью забавы, очередной игрой.
— Ты думаешь, это конец? — вдруг прервал тишину его голос.
Марсель повернулся, в его глазах всё ещё стоял страх, но также и что-то иное — отчаяние, которое только усиливалось, чем дольше он стоял здесь. Он почувствовал, как внутри что-то ломается, и он не мог это остановить. Он знал, что это было неизбежно. Он знал, что за этим последует ещё больше боли, ещё больше крови, но что-то заставляло его продолжать идти вперёд. Быть тем, кем он стал.
Дамель не ждал ответа. Он не нуждался в нем. Он был уверен в своей правоте. Он знал, что для Марселя это было всего лишь вопросом времени, чтобы его мораль и душевное спокойствие разрушились. И он, как всегда, был готов к этому моменту. Он уже видел, как Марсель смотрит на убийство, как на неизбежность. И это возбуждало его.
— Знаешь, ты — просто ещё один человек, который принял решение, — сказал Дамель с тихим, едва заметным усмешкой. — Ты думал, что сможешь сбежать от этого. Но ты уже в этом. И теперь ты не можешь вырваться.
Марсель молчал. Его пальцы сжались, когда он ощущал, как страх пропитывает каждое его движение, как холодный пот покрывает кожу. Он не мог выкинуть из головы картину убийства. Он видел труп, как он уже с трудом принимал его как часть своей жизни. Каждый удар, каждый след крови оставался с ним, как запись в его памяти. Он думал о том, что будет с его семьей. И как будет жить его сын, когда узнает правду о том, кто его отец. Это не было просто преступлением. Это было падением в пропасть, откуда нет возвращения.
Время двигалось неумолимо. Дамель продолжал свой безумный ритуал, как если бы всё происходящее было не больше, чем частью спектакля, чьи актёры давно забыли, что на самом деле они — люди. Он вытащил труп из багажника, небрежно взял его за плечи и начал тащить в тёмный переулок.
Марсель стоял неподвижно, когда его взгляд скользил по трупам, по улицам, по переулкам. Всё было словно в тумане, как если бы он уже потерял способность видеть реальность. Страх сидел глубоко внутри, но он не мог остановить Дамеля, не мог вернуть всё назад.
— Зачем ты убил их?
Дамель, не меняя выражения лица, медленно повернулся к Марселю, его глаза были холодны и бесстрастны.
— Ты не понимаешь. Это было не ради удовольствия, не ради мести. Это было необходимо. Если бы я не сделал этого, они убили бы кого-то из наших. Не тебя — кого-то другого. И ты ведь знаешь, как всё работает. В нашем мире нет места слабости.
Они положили тело рядом с другим мёртвым человеком, и тут же Дамель выстрелил. Он не думал о последствиях. Он не думал о том, что это был очередной след, который можно было бы стереть. В его мире смерть была лишь ещё одной деталью. Он ощущал в себе удовольствие от контроля, от силы, от того, что он решал, кто будет жить, а кто — нет. И это было то, что он искал.
Когда они вернулись в дом, Марсель ощутил холод, пронизывающий его до костей. Он оглянулся, заметив, что всё, что они сделали, не имело значения. Они могли стереть все следы, очистить весь дом, но этого было недостаточно. Он чувствовал, как эта ночь заползает в его душу, не давая ему покоя. И он знал, что завтра всё будет не так, как раньше.
Они оба стояли в тишине, наблюдая за тем, как мир за окнами замедляется. И, как и всегда, их мир становился всё более мрачным, их мысли — всё более пустыми.