Глава 2: Алая Тень
В мягком мраке коридоров показался высокий тощий тёмный силуэт. Вскоре его форма стала чётче, а затем "Алый Герцог" и полностью, вырвавшись из плена таинственной замковой темноты, предстал на свету: длиннные кудрявые волосы ленивыми лентами лежали на плечах и изгибались дальше, покоряя грудь и спину… Причём цвета они были интересного: если бы всё, что ни на есть на планете, отдалось жадному пламени и после этого начало существовать лишь в виде жалкого пепла... то все оттенки этого "разного" пепла в их схожей, даже почти неотличимой серой гамме, словно бы ещё в степени некоторого догорания, плавно перетекая и смешиваясь, образовали бы эти волосы. Одет этот человек, больше похожий на призрака, был, что ожидаемо, богато: исшитый алыми нитями роскошный кафтан с длинными полами и свободными манжетами; украшенный причудливыми узорами камзол и белый, с аккуратно лежащими складками жабо. Алые кюлоты, белые чулки и туфли с крупными алыми бантами.
Лица его почти не было видно из-за прядей, свисающих прямо по нему; но ты и всматриваясь, и даже увидев его, не понял бы, насколько далеко оно или близко к смерти... Лицо это было удивительно неугадываемым возрастом, ведь сочетало в себе черты и сухого старца, и сочного, почти что новорождённого ребёнка! Поэтому ни возраст этого существа, ни даже причастность к роду человеческому нельзя было утвердить… Ведь судя по историям поколений и писем, о "герцоге, что был сродни Дьяволу", шептали уже точно больше сотни лет! Потому личность его и поражала своей неизвестностью. Но кожа, что видно, была нездорового бледного цвета, а губы, напротив–живые и даже более яркие, чем у обычного человека. Нос прямой, брови почти полностью выцвевшие, но густые; а глаза… Глаза эти смотрели прямо и словно пронзали насквозь душу и сердце, отражая в себе одновременно и неугаснувшую страсть, и беспричинную печаль.
На руках проступали жилы и кое-где выглядывали настоящие морщины, хотя сама кожа на них была вполне здорова. В тощих длинных пальцах Бладвайн сжимал длинную трость с рубиновым черепом на конце… Можно было только догадываться о том, откуда появился этот жуткий аксессуар, но вот в том, что рождал он содрогание и ужас, можно было не сомневаться. То ли уже издали герцог напоминал об опасности при встрече, то ли сразу в двух понятиях намекал на то, что несёт он смерть, и только кровавую…
Имел Бладвайн в крови жуткое пристрастие к красным винам, да и сами вина эти очень охотно вливались и принимались его внутренним эликсиром, несущим жизнь… жизнь абсолютно такого же цвета, как и они сами.
Шелестя полами своего кафтана и ударяя тростью о мрамор ровно каждые две секунды, герцог плавно спускался в подвалы чёрно-алой тенью. Открыв дверь со скрипом, напоминающим больше кряхтанье больной старухи, герцог прошмыгнул внутрь... Тихо он подошёл к одному из множества винных шкафов, и выбрав французское вино полусладких сортов, откупорил его своим кинжалом. (Да, Бладвайн откупоривал вина именно своим "фамильным" золотым кинжалом, всегда яростно втыкая его в пробку) На почерневшей порванной бумаге, что была приклеена к бутылке сбоку, стояла дата "1586" и надпись "Je t'aime". Это многовековое вино предназначалось некоторому любимому человеку, судя по всему, (но ведь не герцогу же… Разве можно жить так долго?!) пусть и неизвестно от кого... Неизвестно ещё и то, как именно это вино оказалось на полке Бладвайна, но, впрочем, это уже и не важно.
Стоя смирно и просто выпивая содержимое крупными глотками, он справился примерно за минуту с целым бутылём! Могло бы уже показаться, что именно вино и даёт герцогу жизнь, будто бы оно и обеспечивает ему существование, смешиваясь с мёртвой и давно безжизненной кровью… Причём мужчина этот не пьянел никогда не капли, будто бы кровь его вином и была.
Вытирая рот от красной жидкости, Бладвайн внезапно услышал где-то наверху пронзительный женский крик! В глазах его словно побагровели сами зеницы, а руки с особой злостью сжались в кулаки. Улыбнувшись, он прошептал: "Чего же ты кричишь, мушка?.." и яростно вылетел из подвалов и сильно захлопнул дверь, обязательно закрыв её своим уже ржавым ключом (с целой связки таких "отмычек от самых потаенных уголков дворца Смерти", как он сам называл все свои ключи). Вдохнув побольше воздуха, герцог помчался по витой каменной лестнице наверх с такой силой, что неосознанно (хотя может и осознанно, кто знает…) тушил все свечи в канделябрах и подсвечниках по пути!
Бладвайн сбавил темп шагов и уже медленно полз по коридорам постоянно улыбающимся маньяком… Причём выглядело это как приближение "тьмы", ведь все огни, остававшиеся позади, гасли от взмахов его рук. Пыль тихо взлетала вверх от его шагов, а спутавшаяся паутина, украшавшая почти каждый угол, легко колыхалась от несильных порывов ветра, что врывались в замок через кое-где распахнутые окна и бродили по всем его коридорам, словно разыскивая кого-то. "Ну же, не прячься!"–вдруг слащаво выкрикнул герцог, и последнее слово этой фразы много раз повторило эхо, сроду спрятавшееся это всяких тревог… Герцог остановился, и, затив дыхание, смолк. Сейчас он услышал бы, кажется, даже паука, спускающегося на своей тонкой ниточке где-то вдали коридора! Несколько раз вдохнув, он начал бесслышно и медленно плыть вперёд. Проходя мимо свечей, он всё же задувал их быстрым движением губ с неведомой целью, и таким образом темнота шла с ним в ногу, подкрадываясь к ещё не известной, но уже бедной девушке. Вблизи от так называемого перекрёстка, где встречалось сразу три коридора, он остановился и опять прислушался. Медленно ухватываясь за стену своими тонкими пальцами с заострёнными и почти чёрными ногтями, он готовился к резкому прыжку вперёд. И вот… Где-то во мраке правого поворота слышится звонкий и громкий звук упавшего серебра… По всей видимости, это сбитый канделябр.
Улыбка герцога достигла своего зловещего предела, и в жадном взгляде словно прошмыгнул сам Сатана… Герцог пулей выпрыгнул за угол и побежал на звук. По пути он обнаружил пару шёлковых женских туфелек, аккуратно поставленных друг рядом с другом у самого края стены. Увидев это, он улыбнулся ещё шире и поднял их. "А девица смышлёная, неизбежное отсрачивает!"–подумал он и побежал дальше, завернув снова и увидев приподнятый подол бирюзового платья, уже скрывающийся за следующей стеной! Здесь же лежал серебряный канделябр и поломавшиеся от падения свечки. "Стой!!!"-закричал он, и, вмиг перепрыгнув подсвечник, полетел по замку алой тенью, уничтожающей весь свет на пути…
Поворот… Топот маленьких стоп… Надрывистое дыхание обоих… Один миг–и цепкая рука ухватывает платье, останавливая убегавшую, и оборачивает её лицом.
Лицо это оставило на себе выражение крайней степени ужаса и застывшего страха. Всё в поту, белое вдвойне от нахлынувших чувств (а также пудры) оно исказилось под призмой поспешных выводов и самого дурного ожидания… Хотя само было ещё совсем молодо-отсилы лет 12. Свечи неподалёку ещё горели, и отбрасывали лёгкие жёлтые блики на головы и одежду. Герцог наклонился к девушке и прошептал: "От чего же ты бежишь?!"
–От смерти…-всё ещё не открывая глаз, ответила девочка.
–А чего же тебе бежать от неё раньше времени? Неужто я–Смерть?!
–Я была уверена в том, что вы меня тут же и убьёте…–девочка отвечала с сильной одышкой, слегка запинаясь и быстро прокривая конец каждого слова так, будто бы в любой момент ожидала почувствовать кинжал в своём хрупком тельце.
–Но… За что же?!–сверкнув глазами спросил мужчина.
–Да… хотя бы уже за то… что я здесь очутилась.
–Хмм, а ведь очутиться ты здесь могла по всякой причине. Воры ходят сюда воровать, любопытные ходят смотреть, а глупые… заходят просто так. Но зачем же сюда приходят маленькие девочки знатных кровей вроде тебя?! И отчего ты кричала?..
–Я словно бы сошла с ума… Я ведь служу у вас при дворе, герцог, помните?! Так вот, я собирала букет из незабудок у пруда рядом с замком, чтобы хоть чем-то порадовать свою больную матушку… Но внезапно я обронила все цветы, услышав какой-то шёпот в своей голове! Знаете, это был манящий страстный женский голос, каким обычно завлекают… в бордели! (Герцог заинтересованно, но с некоторым отвращением усмехнулся) Я забыла кто я и совсем потеряла контроль над этим телом! Мою душу повело прямиком в ваш замок... Причём шёпот этот становился всё громче и громче, а слова всё отвратительнее! Мне шептали про смерть и кровь, про какое-то ложе Дьявола… Понимаете?! (Герцог кивнул) В итоге я просто закричала от ощущения, будто десятки холодных рук утаскивают меня куда-то и щупают везде, так неприятно и противно, а в глазах уже померещился какой-то белый силуэт, летящий всё ближе, и ближе, и ближе… Я не смогла сдержать эмоций, уж простите ли?!
-О, неужели в такое столь молодое тело уже вселились бесы?–герцог сверкнул глазами и уставился прямо на бедняжку. "А если и сам Дьявол вселился?!,–продолжил он,–тогда есть только такой выход–костёр, петля или же купание в святой воде, деточка!
–Постойте! Со мной ранее не случалось такого!.. Да и когда я открыла глаза, то увидала перед собой жуткую картину с некой женщиной… Честно, тот голос идеально ей бы подошёл! Такая властная и мистическая, с испорченным взглядом…
-Я понял!–герцог ответил громко и коротко,–что ж, призраки здесь правда бывают… Но ты, вполне возможно, очень пригляделась одному из них. Самому отвратительному и порочному при жизни созданию… Клодетт!
-Клодетт?!
-Не желаю слышать это имя более!
-Да меня так зовут!!! Откуда вы знаете только?!
Герцог промолчал. Сделав долгий выдох и на пару шагов пройдясь по коридору туда-обратно, всё же продолжил:
-Серьёзно молвишь?
-Да, именно таким именем меня одарили родители!
-Что ж, тогда знай: ты носишь имя самой грешной и бессердечной женщины, жившей когда-либо… (Девушка печально посмотрела в сторону)
-Но что за женщина? Чем она пронивилась?! И неужели это та самая, с картины?
-Она самая. Но к счастью, она была убита… (Клодетт поднимает большие глаза, сжав губы)
-Мной! О да, знай это… Иначе она бы убила меня. Уже шестого мужа… Разве можно сначала полностью потонуть в слюнях Асмодея и утопить в них же всех своих мужей, а потом, на пике грешного блаженства… порешить с ними, смешав слюну с вольтовою кровью?! А всё ради злата, и всё ради удовольствия…
-Прямо-таки веер пороков!–испуганная Клодетт в ужасе пошатнулась и прикрыла алые губы гибкими ручонками в шёлковых перчатках.
-Только вот пороки сами не скроешь ни за каким веером! Разве что за смертью-лучшим искуплением.
-Согласна!-дрожащим голоском прошептала девочка. Герцог же легко улыбнулся и даже просиял.
-Я бы мог выучить из тебя прекрасного человека, но уж прости, не смогу употреблять это имя, чтобы называть тебя, как есть… Надо же, как имя, по сути, бессмысленно, но сколько может вызвать эмоций, будучи вновь услышанным!
-И как неохотно будет всем называть этим именем всех последующих детей…
-Верно. Ну что же… Ты явно не заслужила смерти. (Шёпотом) Пока что… (Вновь громко) Ну а теперь беги, неси букет своей больной матушке!
-Спасибо… Герцог!–девочка, попытавшись искренне улыбнуться, побежала босиком по чёрному камню и вскоре исчезла и для глаз, и для ушей.
"Насколько разными бывают носители одного и того же имени…,–думал герцог,–и видно некоторые такие имена поражает настоящее проклятье! А впрочем, это всё нечистые мысли…"–Бладвайн развернулся и направился обратно, в сторону своего главного покоя, всё думая о произошедшем…