Бсконечность

Сатору

Клянусь, я пытался прислушаться к совету Нанами, чтобы не думать о мышке. Я отдался нашей игре в баскетбол целиком и полностью, и мы, кстати, все же сравняли счет и выиграли их с Юи, но мысли об Оливии, так или иначе, возвращались ко мне, когда я оставался один.

Благодаря усталости из-за игры я быстро уснул. Кажется, мне даже что-то снилось, когда из сна меня крепкими руками вырвал какой-то шум. Разумеется, я сразу понял, что Мари вернулась домой не в очень трезвом состоянии, но услышав второй голос, я уже начал проклинать родную сестру. Неужели вы обе настолько напились, что мышка не могла уехать домой? Ладно, может, утром я успею свалить из дома пораньше и не встретиться с ней. Так или иначе, избегать ее у меня вряд ли будет получаться, но я хотя бы постараюсь. И не буду думать о ней, заполняя себя очередным сексом с незнакомками.

Когда я был готов снова уснуть, я услышал шаги, по которым понял, что это не члены моей семьи, ведь их шаги я могу узнать из тысячи. Оливия ушла на поиски ванной комнаты? Настолько пьяна, что забыла, что туалет есть в комнате Мари? Мышка, ты меня убиваешь. И почему мне смешно с этого? Черт, хочу выйти из комнаты и посмотреть, как ты выглядишь.

Стоило мне только подумать об этом, как Лив вдруг заявилась сама, чуть не свалившись на пол. И я хотел бы разозлиться на нее, но просто не мог. Я молча наблюдал за девушкой, улыбаясь, как последний идиот. Смешнее стало, когда мышка забралась на мою кровать и улеглась на мою грудь, словно так и было нужно.

— Почему, когда ты лежишь на спине, твоя грудь кажется такой плоской и твердой? — пьяным голосом пробубнила она.

Я сжал губы, чтобы не рассмеяться и обнял Оливию, запуская пальцы в ее волосы. От нее ужасно несло спиртным, что казалось, я могу задохнуться, но ее родной запах тела и волос... Это уже начало сводить меня с ума, и я понял, что просто не смогу сейчас унести ее в комнату моей сестры, как было бы правильнее. Я хочу, чтобы она осталась здесь, со мной. Почему эта девчонка вызывает во мне эти эмоции? Почему одно ее присутствие уже вызывает на моем лице улыбку?

Да уж, хотел избавиться от мыслей об Оливии, как она сама заявилась ко мне. Судьба? Или как такое называют люди? Просто стечение обстоятельств?

Массируя голову мышки, я услышал ее едва слышные стоны, от которых мне пришлось думать о чем угодно, лишь бы кровь не налилась к члену. Блять, серьезно? Теперь и от такого могу возбудиться? Слишком долго у меня никого не было, поэтому скорее нужно занять свои мысли и член, как только наступит утро. В таком темпе я скоро начну ненавидеть мышку...

Оливия расслабилась еще сильнее, закинув свою ногу на меня. По-моему, девчонка совсем обнаглела. И снова, раньше бы я взбесился, но с этой картины мне хочется смеяться во все горло, наплевав на то, что я разбужу всю свою семью.

Ее мирное сопение заставило расслабиться и меня, что я даже не понял, как начал проваливаться в сон. Почему с ней так спокойно?! Она такая теплая, нежная, комфортная... Но алкоголем несет, конечно, знатно.

Когда я проснулся утром, то сразу же заметил, что мы до сих спали все в той же позе, отчего моя рука сильно затекла, вызывая неприятные покалывания в ней. Аккуратно сбросив с себя Оливию, я первые минут пять только смотрел на ее спящее лицо, которое закрывали каштановые волосы, что пришлось их убрать, чтобы получше полюбоваться девушкой. И какого черта я снова улыбаюсь, как идиот?

В какой именно момент моя рука потянулась к телефону и сделала снимок спящей Оливии — я и сам не понял. Казалось, что это случилось как-то на автомате, неосознанно. Я ведь прежде никогда таким не занимался... Но и будем честными, я и до утра никогда не оставался с девушками.

Осознав, что я выгляжу со стороны, как гребаный маньяк, я быстро ушел в душ, надеясь, что когда вернусь обратно, мышки уже не будет в моей комнате. И стоя под прохладными струями воды, я немного успокоился. Голове стало гораздо легче воспринимать все, что произошло за эту ночь. Но скажу честно, кажется, моя рука, на которой спала Оливия, требовала ее обратно.

Выходя из душа, я все еще надеялся, что Лив уже покинула не только мою комнату, но и наш дом. И стоило только открыть дверь, я увидел, как девушка сидит на моей кровати спиной ко мне. И судя по ее напряженной спинке, она совершенно не понимает, где находится. От этого вида улыбка вновь появилась на моем лице, а все мысли, от которых я хотел избавиться, тут же огромным потоком поразили мой мозг новой волной.

— Проснулась, мышка? — спросил я, улыбнувшись.

Оливия очень медленно начала поворачиваться в мою сторону. Уже представляю какое у нее напуганное лицо, и от этого улыбка становилась только шире. Я ведь только из душа, поэтому был лишь в одном полотенце, что держалось на моих бедрах. Нужно напрячь мышцы, чтобы она еще сильнее пребывала в шоке.

— Что я тут делаю? — тихо спросила мышка, когда оглядела меня с ног до головы.

— Ну, я так и думал, что ты не вспомнишь, — усмехнулся я, подходя ближе к ней.

Я встал прямо напротив девушки, замечая, в каком смущении она была от моего вида. Меня же это лишь только больше раззадорило.

— Ты пьяная завалилась ночью ко мне в комнату, — начал говорить я, — упала на меня и тут же уснула.

— Мы... Мы с тобой..? — кажется, Оливия боялась задать этот вопрос больше, чем услышать ответ.

— Нет, — быстро ответил я, перебивая девушку, — мы не переспали. Говорю же, ты была вусмерть пьяная.

Лив облегченно выдохнула, после чего наконец подняла на меня глаза.

— Как себя чувствуешь? — спросил я.

— Голова болит, — едва слышно произнесла она. Кто же заставлял столько пить, что даже говорить можешь с трудом?

Я молча достал обезболивающее и протянул таблетку вместе со стаканом воды. Кротко кивнув, девушка приняла мою помощь и запила таблетку.

— Тебе на учебу-то не пора? — усмехнулся я.

— Черт! — уже намного громче произнесла Оливия и побежала прочь из моей комнаты.

— Эй, мышка, — крикнул я, заставляя ее остановиться.

— Если что, то двери моей комнаты для тебя всегда открыты!

Закатив глаза, Оливия громко фыркнула.

— Придурок, — огрызнулась она, после чего уже готова была покинуть мою комнату, но сильно вздрогнула, когда на пороге увидела моего отца.

— Мисс Итадори! — наигранно улыбнулся отец. — Сказал бы, что приятный сюрприз, но не хочу никого обманывать.

Лив, фыркнув в очередной раз, обошла папу и наконец ушла прочь из моей комнаты, чтобы растолкать мою спящую сестру на учебу.

Отец медленными шагами начал подходить ко мне, смотря строго в мои глаза. Я не мог отвезти свой взгляд, ведь иначе бы снова проиграл ему. Его же взгляд... Хоть отец и выглядел спокойным, эту его улыбку я пойму из тысячи. Она всегда означала, что я облажался, и за это нужно будет нести наказание.

— Если я еще раз увижу эту чертову девчонку, выходящей из твоей комнаты, — начал говорить отец, когда подошел вплотную ко мне, — стоит ли говорить, что за этим последует?

Любимое домашнее насилие! На большее этот человек и не способен!

— Она нам не ровня, — сказал отец, по-прежнему смотря в мои глаза.

— Что-то я не слышал, чтобы ты то же самое говорил Мари, — усмехнулся я, но сразу же пожалел, когда отец с силой схватил мое лицо своей рукой, сжимая его.

— Не смей тявкать в моем доме, щенок, — прошипел отец, все так же улыбаясь. — Не дорос еще. Ты меня понял или нужно как-то по-другому объяснить?

— Понял, — коротко ответил я, а отец оттолкнул мое лицо, заставляя меня наконец прервать наш зрительный контакт.

— Не смей испытывать меня, сын, — сказал отец уже более спокойнее, — иначе ты знаешь, что за этим последует.

— Спасибо за милую семейную беседу, — усмехнулся я, заставляя отца остановиться в моих дверях.

Он тяжело выдохнул, но ничего мне больше не ответил, покидая мою комнату. Из двоих его детей, я думаю, и так понятно, кому досталась роль трепателя его нервов. Мне наплевать, что он может сделать. Избить? Я уже привык к этим гребаным побоям. А его угрозы уже не действуют на меня так, как раньше. Это всегда были просто слова, которые никогда не переходили в дело, поэтому чего мне бояться?

Зато у моей сестры всегда все было гладко с родителями. Она их золотой ребенок, который только и делает, что радует их. Что бы Мари не делала, родители всегда были на ее стороне, в отличии от меня. Я словно всегда был их разочарованием, хотя старался не хуже. И, разумеется, я понимаю, что в этом нет вины Мари, я люблю ее, просто... Как-то немного не честно. Почему вся любовь и все лавры всегда достаются младшим? А ведь она всего младше меня на два года.

Спустившись на первый этаж, я застал родителей, сидящих в столовой. Спрятавшись за стеной, я решил немного подслушать их разговор.

— Ты в курсе, что твоя дочь заявилась под утро? — спросила мама отца.

— И что? — безразлично ответил он.

— Когда Сатору приходил так же, ты был взбешен, — сказала мама.

Да, она иногда встает на мою защиту, хоть и понимает, что это бессмысленно.

— Что ты хочешь от меня? — возмутился отец. — Если так следишь за ней, то лучше скажи, чтобы не общалась со всякими отбросами! И сыну это тоже передай!

Ну, как я и говорил — бессмысленно. И почему он только так ненавидит мышку? Хотя, по-моему, тут дело было в ее отце. Все равно бред, не понимаю.

Услышав шаги со второго этажа, я прошел чуть дальше, чтобы сестра и ее подруга, которая не покидает мою голову, не увидели, чем я занимался.

— С кем у нас первая пара? — спросила уже запыхающаяся Мари.

— Без понятия, — ответила мышка, — я не могу найти расписание на почте.

— Сейчас поищу, — сказала моя сестра, доставая свой телефон.

— Вас подбросить? — спросил я. — Мне все равно в ту сторону ехать.

Конечно, я соврал. Я просто хотел свалить из этого дома как можно скорее. Пора бы уже, наверное, обзавестись собственной недвижимостью...

— Правда? — с какой-то надеждой в глазах спросила сестра. — Тору, ты лучший!

— Типа я должен был удивиться? — усмехнулся я, замечая, как Мари закатывает глаза.

— Мари, водитель скоро будет на месте, — с улыбкой на лице сказал отец, выйдя из столовой.

— Нас отвезет Сатору, — сказала сестра, отсекая от себя отца.

Это были не просто слова. По выражению лица моей сестры я сразу понял, что она чем-то недовольна. И виной тому был тот, кто обожает ее всем своим сердцем. Как же отец облажался перед тобой?

Переведя свой взгляд на мышку, я заметил, что она смотрит куда угодно, только не на эту сцену. Прошу, не говори, что ты слышала все, что отец сказал мне в моей комнате? Я не хотел бы этого. Не хотел, чтобы ты была расстроена.

— Сильно не задерживайся, — сказал отец, обращаясь ко мне, после чего оставил нас, уходя в свой кабинет.

Вместе с девчонками мы вышли из дома, сразу же усаживаясь в мою машину. Смотря всю дорогу на них через зеркало заднего вида, я видел, как они держались за руки, словно поддерживая друг друга в похмелье, в котором обе находились. Точно! Похмелье!

Я протянул руку к карману, что находился сзади на сидении и достал банку пива. Открыв ее, я протянул банку сестре.

— Пиво? — удивилась она. — Утро на дворе!

— Вам станет легче, — ответил я, улыбнувшись. — Поверь тому, кто пропил все курсы универа.

— И то верно, — сказала Мари, после чего сделала несколько глотков.

Оливию так вообще даже не нужно было просить. Как только моя сестра протянула ей банку, мышка тут же отпила содержимое, заставляя меня улыбнуться.

— Ты посмотрела расписание? — спросила Лив.

— Да, — быстро ответила сестра, — первая лекция по экономике.

— А сегодня разве не первый рабочий день у Нанами? — спросила мышка.

— Нанами? — удивился я.

— Точно! — ответила Мари. — Сугуру говорил мне, что Кен с этого года будет вести лекции.

А я-то почему слышу об этом впервые?!

— Ты с ним так и не поговорила? — спросила Лив.

— Нет, — ответила сестра, тяжело выдыхая. — Пора бы уже...

Девочки, состояние которых после банки пива улучшилось в разы, так и болтали всю дорогу. Я то и дело ловил взгляды мышки в зеркале заднего вида. И стоило мне только поймать хотя бы один из них, Оливия тут же уводила глаза в сторону. А я же по-прежнему улыбался, как полный придурок. Наверняка ведь она до сих пор дико смущена тем, что оказалась в моей постели утром. А меня это только больше раззадоривает. Смотреть, как она смущается или просто бесится — лучшее, что могло произойти с утра.

Когда мы подъехали к университету, я вышел вслед за девчонками, чем привел их в замешательство.

— Ты-то куда поперся? — удивилась Мари.

— Хочу поздравить Кенто с первым рабочим днем в роли преподавателя! — быстро придумал я.

— Как мило! — съязвила сестра.

Она взяла мышку за руку и они вместе направились в кампус, продолжая болтать о какой-то девчачьей чепухе. Я практически и не слушал их, смотря только на спину мышки.

Если честно, я действительно скучаю по универу. Тогда ко мне отец сильно не придирался и требовал только одного — учиться. Здесь же проходит, можно сказать, вся молодость. Да и среди женского пола я был очень даже популярен. В целом, особо ничего не изменилось с ними, просто больше не чувствую того удовлетворения от секса, что и раньше. И всему виной либо та, на чью спину я сейчас смотрю, либо моя дурная голова. А, может, и все вместе.

— Так и будешь идти за нами по пятам? — возмутилась Мари, оборачиваясь ко мне. — Мы уже около аудитории!

— Вот ты всегда злая, когда болеешь с похмелья, — усмехнулся я, замечая, как взгляд сестры становится еще более устрашающим.

— Кен! — крикнула мышка, привлекая мое внимание.

Она была такой улыбчивой, махая рукой моему другу и своему преподавателю по совместительству.Кенто так же улыбнулся ей в ответ, а когда подошел, они вдруг обнялись, заставляя меня удивиться. Какого хрена?! Затем мой друг обнял и Мари, но уже как-то более сдержанно.

— Какие люди! — отозвался Нанами, наконец заметив меня.

Мы тут же пожали друг другу руки, а девчонки зашли в аудиторию.

— Ты тут какими? — спросил друг.

— Какого хрена? — возмутился я в ответ. — С каких это пор вы так сблизились с мышкой?

— А что, ревнуешь? — усмехнулся Кенто.

— Кен...

— Успокойся. Мы вместе работали летом у Фредерика, — наконец ответил Нанами.

— У какого еще, блять, Фредерика? — возмутился я.

— Он держит небольшой ресторан в Бронксе, — ответил друг, — Оливия там подрабатывала так же, как и я. Когда у нас совпадали смены, мы много болтали, вот и подружились.

— Только, блять, не говори, что ты влюбился в нее, — прошипел я.

— Ты умом тронулся, — сказал Кенто. — Мы просто друзья. Наверное, я бы даже сказал, хорошие знакомые.

Я тяжело выдохнул, осознавая, какие абсурдные вещи спрашивал у друга. Наверняка это действительно было похоже на ревность. Но, похоже, я и правда ревную... Блять!

— А почему ничего про универ не сказал? — спросил я.

— Да я вчера только о нем и говорил, — усмехнулся Кенто. — Это ты был сосредоточен только на мыслях об Оливии, что ни черта не слышал.

— Ой, да завали, — отмахнулся я, заставляя Нанами смеяться еще сильнее. — Надо бы отметить это, не думаешь?

— Да, можно, — ответил друг, пожимая плечами. — Мне пора на лекцию, увидимся позже, да?

— Разумеется, — ответил я, снова пожимая руку Кена.

Я хотел уже уйти прочь из кампуса, но в меня почти врезалась молодая девушка, которая работала здесь секретарем. Не скрывая своего любопытства, я рассматривал ее с ног до головы, замечая, как она была смущена.

— Список, кто сегодня будет посещать ваши лекции, — произнесла она тоненьким голосом, передавая моему другу бумаги.

Ее глаза бегали в разные стороны, заставляя улыбаться меня еще шире. Как же я это обожаю! Такие милашки обычно очень развратные в постели. Прости, мышка, но, кажется, тебе нашлась замена.

— Какого..? — тихо возмутился Кенто, возвращая меня в реальность.

— Что? — спросил я, провожая взглядом секретаршу.

— Тут нет Оливии, — ответил друг, после чего открыл дверь аудитории и позвал девушку.

— В чем дело? — удивилась мышка, как только вышла к нам.

— Ты не числишься в списках, — сказал Нанами.

— Что? — снова удивилась она. — Но почему?

— Тебе следует это выяснить в бухгалтерии или кадрах, — ответил друг. — Как разберешься, приходи на лекцию, я тебя отмечу.

Кивнув ему, мышка направилась в неизвестную мне сторону, а я почему-то вновь пошел за ней. Мне так же было интересно, по какой причине ее нет на тех предметах, на которых она должна быть записана. И когда мы вместе зашли в бухгалтерию, на месте секретаря сидела все та же милая секретарша, о которой я уже и позабыл, стоило Оливии только показаться мне на глазах. Вот и как это называется?!

— Извините, — начала говорить Лив, — могу я узнать, почему я не записана на предметы по своему профилю?

— Конечно! — тут же отозвалась секретарша, мило улыбнувшись, после чего уткнулась в компьютер.

— А ты почему здесь? — возмутилась мышка, когда наконец увидела меня.

— Ох, как мило, что ты заметила, — усмехнулся я. — А главное, как вовремя!

Лив уже хотела что-то съязвить, но девушка, которая занимает должность секретаря ее перебила:

— Вы не внесли оплату за семестр.

— Что? — возмутилась Оливия. — Невозможно! Проверьте еще раз!

— Мисс Итадори, информация верная, — ответила ей секретарша.

— Мне нужно позвонить, — сказала мышка, после чего вышла из кабинета бухгалтерии.

А что, если...

Оливия

Что за бешеное утро? Я думала, меня ничто не сможет выбить из колеи, но... Чертов Сатору Годжо! Во-первых, как я вообще могла оказаться у него в комнате? Да, я была очень пьяной, но все же! И меня бесит даже не сам парень, а то, что я пришла именно к нему. Словно меня тянет каким-то невидимым магнитом к этому придурку. Да и он явно не особо возражает, с учетом того, что так за мной и носится по пятам.

Во-вторых, его гребаный отец, которого я уже ненавижу каждой своей клеточкой! И я понимаю, что у них взаимная неприязнь с моим папой, но причем здесь я? Почему мой отец не говорит гадости о Мари даже при мне, а этот ублюдок Годжо только и делает, чтобы полить меня грязью?!

И, в-третьих, чертов университет. Как им могла не поступить оплата?! Папа прежде всегда вовремя оплачивал мою учебу, поэтому мне сложно поверить в то, что он забыл. Но, так или иначе, я должна узнать у него об этом.

Я вышла на улицу, чтобы позвонить папе. Меня дико трясло от всего, что уже успело произойти с утра, плюс ко всему, кажется, похмелье снова возвращается, так как меня начинает еще и мутить. Может, это просто нервы...

— Я уже и сам хотел тебе звонить, — сразу же раздался голос отца, как только он поднял трубку. — Ты хоть на учебу-то пошла? Во сколько вы вернулись с вечеринки? У тебя все хорошо?

— Папа... — единственное, что я смогла произнести.

— В чем дело? — тут же обеспокоено спросил он.

— Ты внес оплату за семестр? — в ответ спросила я.

— Твою ж... — на выдохе произнес папа.

— Серьезно? — возмутилась я.

— А где письмо с реквизитами? — спросил отец. — Оно вообще приходило?

— Раньше всегда приходило, а теперь вдруг забыли отправить? — снова возмутилась я. — Какого хрена его вообще не отправляют в электронном виде? Мы вообще-то в двадцать первом веке живем!

— Успокойся, — твердо произнес папа. — Сейчас поищу письмо. Не клади трубку.

Я слушала папины шаги, а мысли бегали от одной к другой, не давая мне сосредоточиться хоть на чем-либо. Почему после того, как я вчера увидела Тору, все пошло по одному месту?! Или я уже просто придумываю, чтобы лишний раз подумать о парне? Какой же бред...

— Нигде не могу найти, — сказал отец, тяжело выдохнув.

— Папа, что ищешь? — послышался радостный голос Юджи.

— Письмо, малыш, — ответил папа, — из университета Оливии. Ты не видел случайно?

— Неа, — ответил братик.

— А на чем это ты рисуешь? — спросил отец.

— Не знаю, на какой-то бумажке.

— Прошу, не говори, что Юджи рисует именно на письме из университета, — сказала я.

— Юджи! — повысил голос папа. — Это же именно оно! Зачем ты его взял?! Это важные документы!

Твою мать... Если это не полный фарс, то я не знаю, как это назвать! Просто издевательство!

Я молча слушала, как отец ругается на моего младшего брата, который только и делал, что через слезы просил прощения. Если честно, мне самой захотелось расплакаться от этой абсурдной ситуации.

Повернувшись, я увидела, как Сатору наконец покидает территорию кампуса. Заметив меня, он помахал мне рукой на прощание, а я просто лишь кивнула ему.

— Сходи в бухгалтерию и попроси реквизиты, сегодня переведем деньги, — уже более спокойно сказал папа.

— Ага, — ответила я, снова возвращаясь в университет.

— Не злись на Юджи, ладно?

— Постараюсь, пап, — сказала я. — А ты не кричи на него.

— Я перегнул палку? — спросил отец.— Немного больше повысил голос, чем обычно, — ответила я.

— Как успокоится, я с ним поговорю, — сказал папа. — Выясни, что нам нужно и будем решать вопрос.

Скинув звонок, легче мне почему-то вообще не стало. Я понимаю, что Юджи не специально сделал это, но меня все равно злит данная ситуация. А слышать то, как он плачет, для меня просто невыносимо. Мне хочется разбиться в лепешку, сделать что угодно, лишь бы братик больше никогда не проронил слезинки. И, разумеется, я вечером поговорю с ним еще раз, но сейчас мне нужно перебеситься и выкинуть из головы все, что успело случиться только за одно утро.

Я поплелась до бухгалтерии, понимая, что даже если мы и внесем оплату за обучение сегодня, сегодня же на занятия у меня не получится пойти. Повезет, если хоть расписание мне сделают до завтрашнего дня, а потом наступят выходные. В общем, скорее всего, в универ я вернусь только в понедельник.

Когда я снова вернулась в бухгалтерию, секретарша мне мило и смущенно улыбнулась, заставляя меня слегка удивиться. Что это с ней?

— Извините, Вы не могли бы дать мне реквизиты? — спросила я. — Сегодня внесу оплату. Оказалось, что мы и правда забыли.

— Мисс Итадори, оплата за семестр уже внесена, — улыбнулась девушка.

— Что? — удивилась я. — В каком это смысле?

— В прямом, — ответила секретарша, продолжая улыбаться. — Правда, у нас сегодня виснет программа, поэтому я не уверена, что Ваше расписание успеет сформироваться до завтра.

— Подождите! Кто внес оплату?

— К сожалению, я не могу Вам сказать.

— Как это? — возмутилась я.

— Он решил остаться анонимным, — ответила девушка.

— Он? — грустно усмехнулась я, понимая, о ком идет речь. — Вот же..! Спасибо за сотрудничество!

Я вылетела из бухгалтерии, окрыленная дикой злобой. Какого хрена он вообще себе позволяет? Зачем? Чтобы я была ему должной? Блять, не понимаю!

Поймав такси, я сразу же назвала адрес дома Годжо и всю чертову дорогу только и думала о том, что он сделал. Может, этот придурок просто захотел мне помочь? Да, это выглядит очень по-взрослому и чертовски мило, но... Мы ведь с ним не близкие люди. Я всего лишь лучшая подруга его младшей сестры. Да, мы переспали в прошлом году и я совру, если скажу, что Тору мне не интересен, или что я не хотела бы это повторить, просто... Это ведь Сатору Годжо, который перетрахал половину Нью-Йорка, а меня просто секс не интересует.

Я вернулась в реальность, когда поняла, что меня довезли до пункта назначения. И теперь же я уже не была уверена, на кой черт я сюда явилась. Но мне нужно с ним поговорить и вернуть ему эти деньги.

Сатору был в своей комнате, развалившись на кровати. Его взгляд был устремлен к потолку, но как только он увидел открывшуюся дверь, наши глаза встретились, и, кажется, я забыла как дышать.

— Мышка? — удивился Сатору, вставая с кровати. — Что ты тут делаешь? Что-то забыла утром?

— Я знаю, что это ты заплатил за мое обучение, — ответила я, продолжая смотреть в глаза парня.

— Чертова секретарша все же проболталась, — усмехнулся он, подойдя ко мне почти в упор.

— Нет, она сохранила твою тайну, — сказала я, — я сама обо всем догадалась.

— Точно, ты всегда была очень умной, — снова усмехнулся Сатору.

— Дай номер своего счета и я сегодня же выпишу тебе чек, — твердо произнесла я, делая вид, что не таю под его взглядом.

— Не нужно, — ответил Годжо. — Но ты можешь отплатить мне по-другому.

— Как? — удивилась я.

— Давай мы повторим с тобой то, что произошло между нами в прошлом году и ты будешь со мной в расчете, — с улыбкой на лице произнес Тору.

Что? Мне это не послышалось?

— Ты, блять, в своем уме? — прошипела я. — Я не одна из твоих девиц, что трахается с тобой за деньги!

— Стой, я не это имел ввиду, я...

— Пошел ты! — перебила я Сатору и направилась прочь из его комнаты.

— Мышка, погоди, — сказал он, схватив меня за руку и развернув к себе. Я же со всей силы влепила ему звонкую пощечину, что моя ладонь тут же загорела от боли.

— Не смей прикасаться ко мне! — выплюнула я.

Когда я снова собралась выходить из его комнаты, в дверях я заметила стоящего главу семейства, с лица которого не сходила улыбка. Вы тут все, кроме Мари, поехавшие?!

Обойдя его, я наконец покинула эту чертову комнату и этот чертов дом, проклиная все семейство, которое здесь живет. Всех, кроме Мари, разумеется.Как у этого человека вообще хватило мозгов для того, чтобы предложить мне такое? Неужели я выгляжу, как какая-то шлюха? Или просто веду себя вызывающе? Что, блять, не так с этим парнем?

Я была так зла на него! Обида поглотила меня с головой, что мне вновь захотелось разреветься. Выпишу чек этому кретину и засуну ему в зад!

Когда я наконец покинула этот злосчастный дом, я остановилась, смотря в небо, чтобы не дать волю слезам. В носу так неприятно щипало... Черт, ненавижу это чувство!

— Ты в порядке? — раздался сзади меня женский голос.

Обернувшись, я увидела маму Мари и Сатору. Выглядит такой милой женщиной, а умудрилась выйти замуж за мудака!

— Да, — ответила я, принимая непоколебимый вид. — Я в полном порядке!

— Мой сын обидел тебя? — вновь спросила женщина.И мне так захотелось сорваться на нее! Высказать все, что я думаю и о ее сыне, и о ее муже, но...— На самом деле, Тору совершенно не такой, — продолжила говорить она. — Прошу, не воспринимай его слова всерьез, чтобы он тебе плохого не сказал.

— Зачем Вы говорите мне это? — возмутилась я. — Разве Ваша семья не ненавидит мою?

— Ты лучшая подруга моей дочери, Оливия, — ответила женщина, улыбнувшись. — А то, что мой муж недолюбливает твоего отца, не должно отражаться на тебе. Мне очень жаль, что тебе приходится все это выслушивать и иногда попадать под горячую руку.

Ладно, их мама тоже не попадает в список поехавших.

Кивнув женщине, я собрала волю в кулак, чтобы не сказать ей ничего лишнего, после чего направилась к выходу из их двора. Сраные Годжо...

Первое время я шла пешком, обдумывая слова Сатору, а после его матери. Разумеется, на него это очень даже похоже, просто я какого-то черта решила, что его отношение будет ко мне немного другим, но с чего бы? Для него я всего лишь очередная девушка, которая с ним переспала. Но даже если и так, тогда почему он уже отправил мне десяток сообщений с извинениями? Разве ему не все равно? Этого человека совершенно невозможно понять...

Отсюда в голове возникали слова их с Мари мамы, которая утверждает, что ее сын совершенно не такой. Конечно, он ведь твой ребенок, поэтому ты постоянно будешь на его защите. Но то, с какой искренностью она говорила это... Это уже не давало мне покоя. Чертова семейка!

Из мыслей меня вывел громкий звонок телефона, на экране которого я увидела контакт своей подруги.

— Лив, ты где? — обеспокоено спросила Мари. — У тебя все хорошо? Почему ты не вернулась на лекцию?

— Оказалось, что папа забыл внести оплату за семестр, — ответила я, тяжело выдохнув. — Поэтому не пришлось уйти. Какой смысл там оставаться, если меня все равно не допустят до занятий?

— Черт, как же так?! — удивилась подруга. — Слушай, я знаю, что ты не любитель принимать финансовую помощь, но, может, все-таки я тебе помогу?

— Ох, не переживай! Твой брат уже помог! — возмутилась я.

— Что? — снова удивилась Мари. — Ты о чем вообще?

И я ей рассказала. И то, что Сатору заплатил за мой семестр, и то, как он мне предложил ему отплатить, и как за это он получил по своей физиономии. Я рассказала ей все, после чего несколько минут слушала из ее прекрасных уст отборный поток мата, который, в принципе, очень редко можно услышать от этой девушки.

— Ну, я ему устрою... — прошипела Годжо.

— Сильно его не колоти, — сказала я, наконец улыбнувшись. — Я спускаюсь в метро, Мари, мне еще нужно успеть на автобус.

— Да, а я пойду на статистику, — ответила подруга, по голосу которой я сразу поняла, что она закатила глаза.

Стоило сбросить вызов, как я увидела десяток новых сообщений от Сатору все с теми же извинениями. На черта тебе это, Годжо? Зачем ты так стелишься после того, как твой поганый рот произнес те слова? Совершенно тебя не понимаю.

Сатору

Какой же я идиот... С какого черта я вообще мог предложить мышке нечто такое тупое? Представляю, как сильно она сейчас меня ненавидит. В целом, и правильно делает, ведь я реально облажался, сказав ей такую тупость, хотя оплачивая ее семестр, я даже не предполагал подобного. Мне просто хотелось помочь Оливии, я делал это от чистого сердца, но в итоге все просрал... Типичный Сатору Годжо, да?

После того, как мышка влепила мне пощечину, от которой, я думал, моя щека отвалится, она выскочила из моей комнаты, чуть не сбив моего отца с ног. И когда я хотел побежать за ней, папа схватил меня за руку, заставляя остановиться. С его лица не сходила какая-то довольная ухмылка, которая выводила меня из себя.

— Не смей, — твердо произнес он, — пусть идет. Пусть ненавидит тебя, но ты сделал правильное решение, бросив эту девчонку.

Боже мой, он действительно думал, что мы встречались? И типа я бросил Лив после нашего с ним утреннего разговора? Тупостью я, видимо, в тебя, отец.

И мне хотелось бы ему возразить, но я слишком устал от его вечных наставлений и упреков.

— Надеюсь, я вообще больше никогда не увижу девчонку Итадори в нашем доме, — сказал отец.

— То, что она лучшая подруга Мари тебя вообще не смущает? — возмутился я.

— Это тоже решаемо, — усмехнулся отец, заставляя меня беспокоиться о мышке.

Я хорошо знаю своего отца, поэтому прекрасно понимаю, на что способен этот человек. Он готов на многое ради своих целей, он может жертвовать любыми людьми, если они не входят в состав нашей семьи, ему наплевать на человеческие жизни. Последний год я только и делаю, что наблюдаю за этим.

Как только отец покинул мою комнату, я улегся на кровать, упав лицом в подушку. Стоило только закрыть глаза, как передо мной появлялось расстроенное лицо мышки. Казалось, что она была на грани слез, когда услышала тот высер, что я произнес. Блять, мне так стыдно в жизни никогда не было! Нужно бы перед ней извиниться.

Я только и делал, что до самого вечера писал ей сообщения о том, как мне жаль, но Лив даже не читала их. Они просто были доставлены. Что я вообще должен сделать, чтобы она простила меня? Не быть козлом? Это у меня точно не получится.

Ожидая ее сообщений, как верный пес, я даже не понял, как ненадолго провалился сон, в котором снова видел Оливию. Даже во сне она вновь влепила мне пощечину. Кажется, щека до сих пор так и горит. У мышки очень тяжелая рука, поэтому я еще и спасибо сказать должен за то, что она не ударила меня с кулака.

Проснулся же я действительно из-за того, что меня кто-то колотит и что-то кричит. Спросонья я сперва ничего не понял, но получая очередной новый удар, я понял, что меня бьет моя родная сестра.

— Я тебя урою! — вопила она.

Я резко перехватил руку Мари, после чего завел ее за ее спину, немного заламывая.

— Кретин, мне больно! Отпусти меня! — верещала сестра.

— Какого хрена ты устроила? — прошипел я еще сонным голосом.

— Отпусти!

Тяжело выдохнув, я отпустил Мари, которая снова меня стукнула по груди. В отличии от мышки, сестра бьет намного слабее.

— Что случилось? — спросил я.

— Ты серьезно? — возмутилась Мари. — Мало того, что Лив утром услышала, как наш отец поливает ее грязью, так потом еще и ты выкидываешь вещи похуже!

— Черт, она слышала, что говорил отец? — удивился я.

— Да! Слышала! — снова возмутилась сестра. — Что с вами обоими не так?!

— Я действительно налажал, — сказал я, усаживаясь на кровать. — Не знаю, почему те слова вырвались из моего рта. Я правда хотел ей просто помочь.

Мари, тяжело выдохнув, села рядом со мной.

— Да, ты облажался, — сказала она. — Но если ты правда оплатил ее учебу от чистого сердца, не прося ничего взамен, то тебе следует извиниться!

— С тех пор, как она ушла из нашего дома, я только и делаю, что пишу ей извинения! — возмутился я. — Мышка их даже не читает!

— А ты думал, что все так просто? — в ответ возмутилась Мари. — С учетом того, что ты ей предложил, скажи спасибо, что она тебя не закопала на нашем заднем дворе!

— Она мне врезала, представляешь? — усмехнулся я.

— Надеюсь, тебе было очень больно! — сказала сестра, сложив руки у груди.

— Я правда хочу все исправить, — сказал я, смотря в глаза Мари. — Помоги мне. Прошу, сестренка.

— Тору, если я тебе и помогу, что это изменит? — уже намного спокойнее спросила она. — Если Лив простит, что это изменит? Тебе станет легче жить или что?

Я увел взгляд в сторону, не зная, что ответить родной сестре. Да и есть ли у меня ответы на ее вопросы?

— Она тебе нравится, не так ли?

— Да иди ты, — отмахнулся я.

— Вот когда разберешься со своими чувствами, тогда и помогу, — сказала Мари, вставая с моей кровати. — Ты уже взрослый мальчик, Сатору. Разберись.

— Можешь сделать так, чтобы Оливия как можно реже появлялась в нашем доме? — спросил я, заставляя сестру остановиться в дверях. — Отец задумал что-то нехорошее.

— Да ничего он сделает, — возмутилась Мари.

— Пожалуйста, выполни мою просьбу, — твердо произнес я. — Я видел, что он может сделать с теми, кто ему перешел дорогу. Ты даже не представляешь, на что способен наш отец.

— Ладно, — сдалась сестра, — хоть это и бред, но я все же постараюсь.

Когда Мари наконец покинула мою комнату, я вновь улегся на кровать, обдумывая все, что она мне сказала. Нравится ли мне мышка? Наверное, да, но все эти чувства могут идти прямиком от члена, и тогда я снова могу сделать ей больно. А я не хочу этого. Я словами-то умудрился обидеть Оливию, а что будет, если я еще и сделаю что-то не так? Точно ведь закопает на заднем дворе... Но достойно извиниться я все же должен. К черту эти пустые сообщения!

Пока мы ехали с отцом на встречу, что будет проходить на одном из складов в Куинсе, я сделал то, что и планировал. Не знаю, поможет ли мне это, но надеюсь, мышка будет намного меньше злиться.

Я ненавижу эти склады, где пахнет сыростью, ненавижу эти встречи с преступными группировками, где каждый из ее членов сидел минимум пару раз в жизни, ненавижу смотреть, как отец ведет дела. Мне кажется, я никогда к этому не привыкну, но я должен следить за этим и запоминать. Это ведь мое блядское наследие!

— Как я уже и сказал, — начал говорить отец, обращаясь к главарю местной группировки, — с нас качественный товар, а с вас быстрая продажа и процент от нее. Мы откроем вам проход в аэропорты и порты.

— А что делать с пушками? — спросил мужчина.

— Стволы, что вы поставили, я перепродам своим друзьям из Ирландии, — ответил папа.

Была только середина встречи, но я уже дико устал от нее. И как бы мне не хотелось отключиться от мира, я насильно заставлял себя вслушиваться в этот разговор.

— С каким товаром нам придется работать? — спросил главарь группировки.

— Героин, — ответил отец.

Раньше же вроде работали с коксом? Да пофиг... Давайте уже скорее закончим и поедем домой. Жмите руки и погнали! К слову, сегодня все проходит спокойно, в отличии от предыдущих встреч.

Из размышлений об этой встрече меня вывел звук сообщения. Осторожно достав свой телефон, я тут же замер, а после снова заулыбался, как последний придурок. Все же ответила.

Оливия

После того, как я уехала из района, где живет семья Годжо, я позвонила отцу и сказала, что за этот семестр платеж уже внесен. Он задавал много вопросов, но я сообщила, что расскажу все, как только вернусь домой. Хорошо, что папа спокойный и терпеливый человек, который мне доверяет, поэтому он быстро успокоился. Я же решила, что этот день не должен пройти напрасно, поэтому и направилась в ресторан к Фредерику, у которого работала летом. Сейчас я попросилась работать после занятий, а сегодняшний день отработать в полную смену. Фредерик — добрый старик, который всегда мне помогает, и для него в радость, если я останусь в его заведении подольше.

До самого закрытия ресторана в моей голове был только чертов Сатору Годжо. Разумеется, я отвлекалась на работу, сегодня было очень много посетителей, но стоило только остаться наедине со своими мыслями, как этот придурок возвращался в мою голову снова и снова. Его сообщения с извинениями давно перевалили за сотню, и я была на грани добавления парня в черный список. Как не устал только?! Хотя, зная Тору, предполагаю, что он просто копирует и вставляет текст, чтобы не заморачиваться.

Последний час он молчал, а меня почему-то это начало беспокоить. Я вообще в своем уме?! Так или иначе, Годжо просто заставляет меня думать о нем!
Как только я переступила порог дома, я облокотилась на входную дверь, закрывая глаза. До чего же сумасшедший день... Хочется просто лечь спать, забыв обо всем, что сегодня успело произойти.

— Плохой день? — раздался голос отца, заставляя меня открыть глаза и увидеть его перед собой.

— Плохой год, скорее всего, — ответила я, подходя к нему.

— Не драматизируй, — усмехнулся папа, после чего заключил меня в объятия.

Мы прошли в нашу небольшую столовую и сели друг напротив друга.

— Ну, рассказывай, — сказал отец, развалившись на стуле. Я сделала то же самое. — Откуда у тебя такая сумма на обучение? Мне стоит переживать?

— Не знаю, что ты там себе надумал, — начала говорить я, — но за меня заплатили. Я узнаю счет у этого человека, и мы переведем ему наши деньги, чтобы быть в расчете.

— Хрен там! — возмутился папа. — Оставим деньги на следующий семестр.

— Папа! — рассмеялась я.

— Ну, этого ведь человека никто не просил, правильно?

— Да, я не просила, — ответила я, вспоминая предложение Сатору.

— Ты напоминаешь мне свою мать, — вдруг сказал отец. — Та тоже никогда ни от кого не умела принимать помощь. Всегда была такая важная и самостоятельная.

— Да уж, этого у нас не отнять, — улыбнулась я.

— И кто же этот благодетель, кто оплачивает твою учебу? — спросил папа. — Может, скажешь ему, чтобы дом нам новый прикупил?

— Да ну тебя! — снова рассмеялась я. — Как Юджи?

— Тему переводишь? — усмехнулся папа. — Умно! Юджи плохо. Совсем ничего не ест и не разговаривает со мной.

— Он весь день был голоден?! — удивилась я.

— Поел совсем немного. Сильно его подкосило то, что он сделал.

Я тут же встала из-за стола, сбегала до кухни, чтобы положить братику покушать и умчалась в его комнату.

Он сидел на своей кровати, обхватив колени руками. Его взгляд был очень грустный и поникший, что мое сердце сжалось в ту же секунду. А как только братик увидел меня в дверях, то его глаза сразу же наполнились слезами.

— Лив, я не хотел! — захныкал он, подбегая ко мне и обнимая меня за ноги.

— Все хорошо, мартышка, — сказала я, поднимая брата на руки.

Юджи плакал, что его маленькое тельце дрожало от истерики. Я села с ним на кровать, не выпуская из своих объятий.

— Я не злюсь на тебя, — сказала я, — как я могу?

— Но папа сказал, что я виноват! — продолжал хныкать Юджи.

— Мартышка, но разве мы тебе не говорили, что на документах нельзя рисовать? — осторожно спросила я.

— Говорили... — тихо ответил братик. — Но эта бумага была такой красивой, что мне захотелось оставить ее себе!

— В следующий раз, если тебе снова захочется что-то взять, ты должен спросить, хорошо? Из-за этой бумаги я сегодня не смогла попасть на учебу.

— Прости меня!

— Милый, я не злюсь, — вновь повторила я. — Мне помогли решить эту проблему. С понедельника пойду на занятия. Ничего страшного.

— Честно не злишься? — спросил Юджи, вытирая слезы.

— Честно! — ответила я, улыбнувшись. — А теперь давай-ка мы с тобой покушаем, ладно?

Братик накинулся на еду, съедая все до последней крошки. Он наконец успокоился и смог занять меня своими разговорами, которые я так любила слушать. Не представляю даже, как сложилась бы наша жизнь без этого прекрасного мальчика. Если бы не он, наверное, мы с папой давно спились из-за смерти мамы и опустили руки.

После нашего позднего ужина я искупала братика и уже уложила спать, сидя на полу рядом с его кроватью.

— Скучаешь по саду? — спросила я, поглаживая Юджи по волосам. — Тебе в понедельник тоже нужно будет идти туда.

— А можно не идти? — ответил спросил он.

— Почему? Я думала, тебе нравится там.

— Ребята меня почти все дразнят! — возмутился братик.

— Дразнят? — удивилась я. — Из-за чего?

— Они говорят, что у всех нормальных детей есть мамы, а раз у меня нет, то со мной что-то не так.

Вот же маленькие ублюдки. В мире нет никого более жестокого, чем дети! Как им такое вообще может приходить в голову?

— Я поговорю с воспитателями, ладно? — улыбнулась я, будто несколько секунд назад не назвала детей ублюдками. — Они просто неудачно шутят. Не обращай на них внимания. Ты идеальный мальчик! Самый-самый лучший!

— Лив! — раздался голос отца. — Иди сюда срочно!

Мы переглянулись с братиком, и я тут же направилась на голос папы, который стоял в коридоре. Я остановилась, когда увидела, как несколько мужчин, которые оказались курьерами, заносили в дом огромные букеты красных роз. Какого..?

— Вы Оливия Итадори? — спросил один из мужчин.

— Д-да, — заикнувшись, ответила я.

— Распишитесь здесь, пожалуйста, — сказал он, протягивая мне планшет.

Я осторожно сделала то, о чем меня попросил мужчина, и через пару минут все курьеры покинули нашу квартиру.

Обернувшись вместе с папой, мы рассматривали розы, которые были просто везде. Мне за всю жизнь не дарили столько цветов, сколько в данный момент. Чертов Сатору Годжо...

— Ого! Какие красивые! — сказал Юджи, рассматривая розы.

Аромат цветов тут же заполнил нашу квартиру, что казалось, я не смогу дышать.

— Точно ничего не хочешь сказать? — усмехнулся папа.

— Ну, — начала говорить я, но тут же отреклась, когда увидела, как отец достает записку из одного букета. Черт!

— Сатору, мать его, Годжо? — возмутился папа. — Издеваешься?

— Папа...

— Я ничего тебе не сказал про дружбу с Мари, но это... — протараторил он, перебивая меня. — Ты ведь наверняка знаешь, чем занимается их семья и быть именно с сыном Годжо опасно!

— Но я не встречаюсь с Сатору! — наконец ответила я. — Он просто решил так извиниться за небольшое недоразумение!

— Судя по количеству цветов, недоразумение очень даже большое! — сказал папа уже чуть спокойнее. — Он тебя обидел?

— Нет, ничего такого, — ответила я.

Отец тяжело выдохнул, еще раз посмотрев на записку и цветы.

— Прости, — вдруг сказал он. — Я не должен лезть в твою личную жизнь, тем более, когда ты уже такая взрослая.

— Все в порядке, с учетом того, что я живу в твоем доме и ты оплачиваешь мою учебу, — сказала я.

— В нашем доме, — слегка возмутился папа. — Это не только мой дом, но и ваш с Юджи. Наш дом. А оплачивать вашу учебу и содержать вас — это моя прямая обязанность! Чтобы я больше не слышал такого!

— Вас поняла, сэр, — улыбнулась я, понимая, какая огромная разница между нашими отцами с Мари и Сатору.

— Я спать, — сказал папа, целуя меня в лоб. — Очень длинный и тяжелей день выдался сегодня.

Он взял Юджи, который теперь без умолку с ним болтал, и они вместе ушли по своим комнатам. Я же просто смотрела на все эти огромные букеты, а потом просто начала улыбаться. На тебя даже долго злиться нельзя, Сатору.

Достав телефон, я наконец открыла наш диалог с парнем.

— «Спасибо за цветы, придурок» — коротко написала я.

— «Понравились?» — сразу же пришел от него ответ.

— «Да, но я все еще злюсь».

— «Прости, мышка. Мне правда жаль.» — написал парень.

Я смотрела на его очередные извинения, но теперь стало как-то вроде бы и легче, но к чему это все? Зачем тратить столько денег?

— «Опять игнор?» — пришло новое сообщение.

— «Отстань, Годжо» — быстро ответила я и убрала телефон, понимая, что на утро обнаружу миллион новых сообщений. Придурок...