Вечность

Слуги суетились с самого утра. Жена Его Величества Бартры Лионесса была беременна первым наследником.

Каролина была сильной и здоровой женщиной, однако первая беременность выдалась неожиданно тяжёлой. Лекари не были уверены, сможет ли Светлый Лик Её Величества пережить эти роды; они оказались не в силах облегчить страдания женщины. Главный лекарь лишь утверждал, что ребенок родится сильным, если Королева Лионесса вообще сможет выносить такой плод.

Бартра был мудрым человеком. Ему удалось уговорить главу друидов на помощь, и уже к середине дня леди Дженна почтила королевский замок своим присутствием, сразу направившись в покои Королевы.

Вечером, когда у Королевы начались схватки, на улице разыгралась сильная буря. Дождь заливал улицы, размывал сельские дороги, ветер бился о стены домов, о стены замка, валил деревья. Гром звучал угрожающим набатом, вместе с молнией, что яркой стрелой разрезала тьму природы, заставляя нервных, суеверных слуг дёргаться и шептаться, пока за дверями комнаты проходили тяжёлые роды.

— Не к добру это, — шептали злые языки.

— Дитя родится тёмное, — перешептывались слуги.

— Это проделки тёмных сил, — особенно сильно верующие вливали яростный шепот в уши других слуг, — Демонических.

Факелы и свечи отбрасывали пугающие, изломанные тени, создавая особенную, мистическую атмосферу в замке; шумевшая на улице буря усиливала эффект, заставляя даже видавших виды старых слуг испытывать странный, суеверный страх. Замок наполнился застывшим ужасом.

Мария — наивная, чистая душа — нервно сжимала пальцами подол платья горничной, с ужасом вслушиваясь в происходящее там, в королевских покоях. Она была светлой, только недавно попавшей на работу, и ровно столько же наивной, с еще неразбившимися розовыми очками. Сердце в ее груди трепетало испуганной птичкой, попавшей в клетку из рёбер, и не имевшей сил вырваться на свободу. Мария первой уверовала, что на свет должно родиться тёмное дитя, отмеченное демоническими силами.

Сложно в это не поверить, когда абсолютно реальная магия была буквально в стенах этого замка. И пускай о существовании демонов еще не иссякли споры, признававшие их не более, чем легендой, Мария верила, что они существуют. Ведь ей, деревенской простушке, раньше и рассказы о магической силе Святых Рыцарей казались простыми сказками и вымыслами. Ну не могут же люди обладать такой силой?

Она убедилась, что в мире действительно существуют люди, обладающие невероятными, потрясающими сознание способностями. Ей довелось увидеть настоящую фею и с тех пор она верила в правдивость того, что сейчас считают только сказкой или легендой. Марии не хотелось верить, но в груди предательски поселилось мерзкое чувство, та самая уверенность, от которой нельзя было ничем избавиться.

Сегодня родилось дьявольское дитя.

По-другому девушка просто не могла себе объяснить причину, почему роды и беременность у всегда сильной, до мистики здоровой Королевы вызвали такие осложнения. Весь замок знал, что для рождения наследника или наследницы был вызван друид. Самый настоящий. Разве может быть какое-то иное объяснение происходящего?

Стоило первому крику новорождённого ребёнка разрезать внезапно наступившую тишину, и застывший повсеместно страх резко зашевелился мерзкими личинками. Каждый ощутил на себе неприятное копошение где-то внутри, прямо в районе грудной клетки. Внутренности слуг, уверовавших в тёмное происхождение ребенка, буквально скрутило. Вместе с тем буря за стенами замка, которая, казалось, затихла в предвкушающем ожидании перед самым рождением ребёнка, зашумела с новой силой, стараясь пробраться внутрь.

Мария тяжело выдохнула, едва ли не теряя сознание от страха. В глазах потемнело, а сердце пропустило несколько ударов, будто в груди внезапно образовалась пугающая своей бездонностью пропасть. Мария не поняла, что за чувство образовалось внутри вместе с вновь забившимся сердцем и растущим внутри страхом, словно только что пошел чей-то отсчет до начала основных событий. Однако это заставило ее с ужасом взглянуть в сторону открывшихся дверей покоев, где ее взору предстал совершено другой мир. Там было душно, но казалось, что всё вокруг пропитано радостью и облегчением. Роды прошли удачно. И ребёнок, и Королева были живы, и их состоянию ничто не угрожало.

Эта странная умиротворенность разрезала нависшую пелену страха, словно темноту внезапно разогнали вспыхнувшим светом. Страх среди слуг ослаб, затаился где-то в глубине мерзким, скребущим чувством, которое ещё пару секунд ныло, как попавшая в палец заноза, а после окончательно затихло на какое-то время.

У королевской четы родился ребенок. Это всегда праздник, даже если появившийся на свет младенец вызвал такую волну ужаса.

***

Мелиодас на мгновение замер, не донеся кружку с элем до рта. Изумрудные глаза с яркими зелёными прожилками, словно сияющими внутренней магией, ранее переливавшиеся в аквамарины в ярком свете бара, скрылись за золотой чёлкой растрёпанных волос.

Что-то странное встрепенулось в груди, словно сейчас произошло что-то очень важное… Тонкая магическая плёнка — поверхность мира — всколыхнулась подобно ряби на водной глади.

— Мелиодас? — Лиз поставила кружку с элем на стол, немного обеспокоенно смотря на маленького мужчину.

В таверне в столь ненастный день было много посетителей: Святые и обычные рыцари, что не могли сидеть в своих пустых домах в полном одиночестве, и просто мужчины, которые желали расслабиться. Ливень создавал на улице настоящую стену. На фоне бури, здесь, в таверне, среди выпивающих посетителей, было весьма уютно. Словно это единственное место, где возможно обрести покой.

Блондин сморгнул наваждение, поднимая сияющие внутренним светом глаза на розоволосую красавицу, чей единственный глаз был похож на настоящий прекрасный сапфир.

— Всё хорошо, — губы растянулись в яркой улыбке, которая резко сменилась на пошлую. Блондин неожиданно оказался совсем рядом с девушкой, в наглую сжимая ладони на объемной, мягкой груди, — Теперь ещё лучше.

— Мелиодас! — Не задумываясь, она попыталась влепить по золотой голове, но блондин уже оказался за её спиной, не убирая рук.

Где-то со стороны послышался смех их товарищей, так же облачённых в форму Святых Рыцарей Данафора. Лиз легко сошлась с теми, кто относительно недавно голосовал за её казнь, и даже не испытывала к ним отвращение. И именно этот яркий свет, исходящий изнутри, так притягивал к ней людей, заставлял улыбаться в ответ на её улыбку.

Лиз была лучом света, пробуждавшим в груди, казалось, давно забытые, нежеланные для рыцарей чувства.

Мелиодас улыбнулся чуть более искренне, чуть ярче, устраивая подбородок на её плече. И сердца внутри бились чуть быстрее обычного.