Welcome to magic

Уже лёжа в кровати, разглядывала потолок, обдумывая разговор и способ реализовать обещанное и не спалиться на предмет неучтённых знаний. Естественно, в то, что в итоге Дадлик не сорвётся и не будет колдовать, я не верила совершенно. Что случится, если одиннадцатилетний ребёнок, грезящий чудом, вдруг получает возможность творить магию? Нет, первое время он будет терпеть, стиснув зубы, возможно даже его хватит на месяцок-другой. Но целых четыре? Соблазн слишком уж велик. Итак, почему же я так спокойна? Да потому что самостоятельно мелкий не то что воспользоваться — он не сумеет даже почувствовать что бы там ни было. То, что я «нащупала» в Дадлике — совсем крошечное скопление магии, даже не оформившееся толком в полноценное ядро, от которого отходили такие же крошечные «сосудики» каналов. Полагаю, даже если он и не сквиб, то где-то очень рядом, и, если оставить всё как есть, естественный рост не позволил бы Дадли пользоваться магией до конца жизни. Впрочем, моя методика тоже не позволит ему стать Мерлином во плоти, но я постараюсь, чтобы совсем слабым он тоже не был — от того, насколько получится вытянуть Дадлика, будет зависеть безопасность остальной семьи, когда я буду участвовать в борьбе «бобра с ослом».

Кстати, о насущном. Школа. Приключения и вечная угроза моей жизни. Что может быть желаннее? Прикрыла глаза. Если мне не изменяет память со склерозом, на первом курсе меня должна ждать агрессивная четвёрка: Малфой, тролль, Квирелл ака ВоландемортКто не помнит — это препод, у которого в затылке сидел Злодей всех Времён и Народов. и Снейп. По факту угрожают мне лишь первый и последний, а второго и третьего я собираюсь тактично не замечать, делая вид, что приключения ну совершенно меня не интересуют и вообще-то «испытания на храбрость» готовились не для меня.

План был прост и в теории надёжен: тихо отсидеться все семь курсов, прикидываясь мебелью, как и до Хогвартса (сделаем вид, что это была «пробная» версия и теперь у меня получится лучше). Посылать Малфоя, как было в каноне, я не планировала, тем более с моим характером я имею больше шансов попасть в Слизерин, чем в Гриффиндор, поэтому постараюсь как минимум сохранять нейтралитет, а если получится, так и вовсе подружиться — полезные знакомства, они и в Африке полезны. Снейп не опасен, просто потому что «глаза у меня материны»Цитата Хагрида, первое его появление в книге., да и слишком он гордый для того, чтобы всерьёз вредить сопливому первокурснику. Опять же, с геройского крючка можно очень даже удачно соскочить, поступи я на Слизерин, тем более, есть запасной герой ЛонгботтомОн же Невилл Долгопупс.. Нехорошо вот так сваливать на ребёнка столько дерьма разом, и мне даже стыдно, но между безопасностью семьи и своей и неизвестного, я закрою глаза и выберу свою сторону. К тому же, у правильного героя будут правильные друзья, которые не бросят его в трудную минуту... Ну, кроме Рона. Но даже так, помощь будет значительной, и с большой вероятностью Лонгботтом не умрёт. И это, конечно, всё отговорки, не делающие меня меньшей скотиной, скидывающей свои проблемы на ни в чем не повинного человека.

Спасать я никого, кроме себя и Дурслей, как ни собиралась, так и не собираюсь. Судьбы канонных персонажей меня не касаются, как и судьба магического мира. Помочь по мере возможностей и без ущерба для себя? Да пожалуйста. Рисковать своей шкурой? Вы ошиблись адресом. Отучусь в Хоге, может, поступлю в какой-нибудь магический институт... Надеюсь, они тут существуют. Если нет — просто уеду, устроюсь на работу и буду тихо жить себе, не тужить. Вот так настраивая и успокаивая себя, потихоньку начала проваливаться в сон, убаюканная тёплым ветерком, проникающим в приоткрытое окно, и тихими летними звуками: далёким щебетанием ночных птиц и стрёкотом насекомых.

С утра, встав пораньше, пошла помогать Петунье готовить завтрак. У нас с Дадли были некоторые договорённости по разделению домашних обязанностей: один из нас помогает готовить, выполняя несложные поручения тёти, другой, в свою очередь, моет посуду. В пору каникул ещё и сад, уборка в доме — Дадли учится ценить труд матери и приучается к самостоятельности, а мне не сложно, да и тёте приятно. Кому она уже только не хвасталась «любимыми самостоятельными деточками». Улыбнулась. Что ни говори, а приятно, когда тебя считают любимым родным ребёнком.

На кухне, ожидаемо, уже находилась тётя, стоявшая у холодильника и достававшая яйца с молоком. Вот и как она это делает? Ни разу на моей памяти она не вставала последней или даже немного позже, никогда не было обеда или ужина на «скорую руку». Да, она домохозяйка, но работает ничуть не меньше Вернона, вкладывая всю себя в семью и дом. Да даже за взаимодействие с соседями и социальные мероприятия тоже полностью отвечает она! И как не чокнулась только? Мне, сосредоточенной в прошлой жизни больше на учёбе и карьере, сложно представить такую увлечённость, скорее даже любовь, к домашним делам.

— Доброе утро, — Петунья оторвалась от холодильника, явно раздумывая, что бы достать ещё, — у нас будет омлет?

— Доброе. С помидорами и ветчиной, — тут она улыбнулась, — можешь идти поспать еще полчасика, с завтраком я справлюсь сама, у тебя всё-таки каникулы.

— Нет, я всё-таки помогу. — Не удержалась и закатила глаза, — иначе Дадли обидится и объявит мне войну. Да и надо же как-то заставить его мыть посуду.

Тётя понимающе усмехнулась и указала мне на помидоры, лежавшие недалеко от раковины.

— Тогда будь добр, помой их и нарежь. А, и ещё: скоро прибудет почтальон, заберёшь почту.

— Хорошо. — Встала за раковиной и приступила к мытью, размышляя о реакции семьи на второе письмо.

Негромко звякнувший колокольчик возвестил о рано прибывшей почте, заставив меня невольно бросить взгляд на невозмутимую тётю, занятую взбалтыванием яиц. Тихо вздохнув, вытерла руки полотенцем и вышла в коридор, где на коврике под дверью уже лежал одинокий конверт со знакомой зелёной надписью. Подняла его, борясь с возникшим желанием выбросить «горячую картошку» в мусорку и не нервировать родных нежелательной корреспонденцией.

— Гарри, что ты там возишься? Помидоры сами себя не нарежут! Неужели что-то важное? — Петунья, вся такая идеальная жена-домохозяйка, худая невысокая блондинка с длинной лебединой шеей, в опрятном светло-розовом платье, которое ей удивительно шло, и сиреневом фартуке в мелкий цветочек, вытирала руки о полотенце и смотрела на меня, как смотрит на своего ребёнка мама.

В моих жизнях у меня были три мамы. Самая первая, самая особенная, русская мама, уделявшая мне так мало своего времени, но отдавшая мне так много, делавшая всё для того, чтобы я жила лучше, чем она сама. Одежда, еда, репетиторы, всё. Вторая мама любила меня настолько, что буквально отдала свою жизнь, надеясь обменять её на моё выживание. А теперь на меня смотрит тётя, которая воспитывает как родную и, я уверена, сделает не меньше, чем для родного сына, как и первые две. Даже если я называю её всего лишь тётей, даже если из-за меня вся её жизнь вот-вот полетит в тар-тарары, хотя нет, уже полетела, как только я оказалась на пороге её дома, она никогда не откажется от меня. Глаза почему-то защипало.

— Вот. — Протянула злосчастный конверт. — Опять пришло.

— Ясно, — и ушла, даже не взглянув на протянутое.

Плакать как-то резко перехотелось, и на смену унынию пришло недоумение: как так? Я, понимаешь, притащила тут очередную бомбу замедленного действия, прямой билет к становлению семьи ненормальной, а она — «ясно»?! С сомнением во взгляде и жизни последовала на кухню следом.

— Мне письмо пришло. Опять. — Сдаваться? Этого слова нет в моём словаре.

— Я знаю. — В тётином, видимо, тоже. — Ты так и не нарезал помидоры, хотел ведь помочь. — И взгляд, главное, укоряющий такой.

— Нарежу. Почему ты ничего не говоришь? Мне можно это выбросить? — Тут она наконец повернулась ко мне всем телом и, глядя прямо в глаза, отчеканила:

— Можешь хоть съесть. Скажу честно, в то, что это письмо последнее, я не верю ровно так же, как и в то, что нас оставят в покое. Но пока эти ваши... — она замялась, явно придерживая на языке дурное слово, — маги не явятся лично к моему порогу, я и пальцем не пошевелю, чтобы ответить. — Она усмехнулась. — Тем более, у нас нет никакой совы, и я понятия не имею, что именно это значит.

Взяла нож и приступила, наконец, к забытым помидорам. Ну что ж. Значит, ждём наплыва писем, а потом и Хагрид подтянется. Надеюсь, у него хватит совести не нападать на беззащитного ребёнка, как в книге. А если всё-таки нет, месть моя будет страшна, и никакой Дамблдор ему не поможет. Хагрид вообще персонаж спорный: начиная с агрессии в сторону Дадли, а не в провинившихся, по его мнению, Петунью с Верноном, заканчивая походом в Запретный лес! Он же на то и запретный! А после появлении колонии акромантулов стал опаснее вдвойне! Я считала, что не место ему среди детей даже в роли «Хранителя ключей», и преподавателем он стал по блату и никак иначе, потому как на безопасность учеников ему было плевать так же, как и на отсутствие собственной профподготовки.

Через полчаса завтрак был готов, домочадцы разбужены и с сонными лицами спускались к аппетитно пахнущей еде. Забавный парадокс — домохозяйка Петунья могла и любила вставать рано, а вот работающий Вернон, как и Дадлик, поднимались с неимоверным трудом, досыпая до последнего, и, если бы не тётя, успевали бы они примерно никогда и никуда.

Мною было принято стратегическое решение конверт с письмом выбросить и не портить настроение дяде, пока не станет совсем уж заметно нашествие писем.

Последующие несколько дней прошли в тишине и спокойствии, нервные переглядки взрослых с утра пораньше сошли на нет. Дадли даже как-то осторожно предположил, что раз мы ничего не ответили, то отправители подумали, что это отказ, и отстанут от нас, на что я вздохнула, припомнив, как вчерашним утром срочно прятала аж двадцать четыре письма.

Ужасно интересно, кто же всё-таки пишет и отправляет эти письма? Или это какая-то магическая система? Но что тогда с магглорождёнными, им тоже так письма доставляют? Очень сомневаюсь, ведь если бы это было так, в школе бы не находился ни один ребёнок из немагической семьи. И не жалко им пергамента? Вроде по виду материал не из кожи, но кто знает... Но больше всего я опасалась канонного безумия — огромного количества конвертов, вылетающих прямо из камина и окончательно сводящих с ума книжного дядю Вернона. Мой, конечно, куда как более уравновешен, в том числе и моими трудами, да и с самого начала относился к Хогвартсу лояльнее тёти, но всё равно без огонька, а такое безобразие кого угодно до ручки доведёт. Поэтому эти дни я была всё более и более напряжена, ожидая подлянки вселенной, как это всегда и бывает.

***

Я говорила, что мои предчувствия периодически имеют свойства сбываться? Так вот, оно случилось.

В воскресенье мы всей семьёй завтракали, как обычно, а мне не лез кусок в горло, и сидела я как на иголках. В воскресенье не разносят почту, и, если мне не изменяет память, именно сегодня случится «письменная» буря. В принципе, я даже как-то успокоилась за эти несколько дней: ну случится и случится, всё равно я ничего сделать не смогу. Как говорил великий Лао-Цзы: «Мы никогда не сможем изменить направление ветра, но в наших силах поставить нужные паруса». Осталось только придумать, как поставить эти самые паруса и смягчить реакцию на погром в доме...

В камине подозрительно засвистело и зашебуршало, а я со смесью смирения и облегчения поняла — началось. В следующую секунду из камина на огромной скорости полетели около сорока писем, одно из которых даже смачно приложило дядю по затылку.

— Пригнитесь! Дадли, Гарри, по комнатам, немедленно! — Не ожидавший такой подставы Вернон сориентировался поразительно быстро, раздавая команды и помогая тёте выбежать из кухни, выскочив последним и захлопнув за собой дверь. Слышно было, как в комнате продолжают падать письма, стуча по полу и стенам, громя несчастное помещение.

Уже поднимаясь по лестнице вслед за мелким, услышала звон разбитой посуды, после которого наступила блаженная тишина. Такая, что закладывало уши. Подталкивая кузена в спину и шипя сквозь зубы для дополнительного ускорения, быстро побежала наверх, надеясь успеть до того, как в Петунье проснётся дракон по имени Ярость.

***

Из комнат нам разрешили выйти только к обеду, когда дядя с тётей разобрались с учинённым беспорядком. Вся семья выглядела пришибленной и встревоженной. Ну да, кто бы не забеспокоился, когда сумасшедшие волшебники дистанционно рушат твой дом? Кто знает, что они сделают дальше... Эту мысль и высказала Петунья, настроенная крайне решительно.

— С меня хватит. Раз не получается их игнорировать — уедем. Дорогой, ты как раз два года не был в отпуске, у Гарри день рождения, а я давно хотела съездить к морю. — Я икнула. Море, ага. Это какая-то попытка канона реабилитироваться или что? — Или в поход, где-нибудь в горах без связи.

— Тётя... — Дадлик посмотрел на меня так, словно я вдруг во всеуслышанье заявила, что намереваюсь совершить публичный суицид. Почти так и было, вообще-то. — Может, уедем попозже?

— Ты хочешь, чтобы в следующий раз эти бумажки разбили все окна в доме? Или, быть может, они должны проломить крышу, а заодно и наши головы?

— А вдруг они вспомнят, что я живу не с магами, и пришлют кого-нибудь?

— А если нет? После стольких писем, ты думаешь, они не знают?

— А если нас всё равно найдут? Разве тогда они ничего нам не сделают? Тётя, всего два дня! — мой тон стал умоляющим. Это было последнее средство, которое я никогда ранее не применяла: притворяться ребёнком, которому ну вот очень надо! Этим, как правило, занимался Дадли, я же капризами не страдала совершенно. Зато страдала хитрожопостью, потому как знала, что опекуны переживали по поводу моей излишней разумности, а потому отказать в просьбе, сказанной таким тоном, им было гораздо сложнее.

И, как и ожидалось, она дрогнула. Поджатые губы расслабились, а взгляд стал менее воинственным, а я поспешила закрепить результат:

— Если вдруг станет опасно, мы тут же уедем! Даже вещи прямо сейчас соберём на всякий случай! Ну пожалуйста?

— Ладно. Но только два дня! Если письма не прекратят приходить или такое повторится, мы немедленно уезжаем! — Йесс! Бой выигран, но не война. Надо только пережить завтрашний день, продержаться до Хагридова прихода. Только бы отправитель не сошёл с ума и действительно не проломил потолок... — Марш собираться! И за Диди присмотри, иначе он засунет в свою дорожную сумку телевизор.

Ну вот. Мне дали карт-бланш на объяснения с мелким, которому, как и мне, после «письменного» инцидента просто-напросто запретили выходить из комнаты, кроме как из-за острой нужды. Во избежание, так сказать. «Диди» нетерпеливо посмотрел на меня, явно желая обсудить проблемы насущные. Вздохнула. Бросив «пойдём», отправилась в комнату брата. Лучше помочь собраться сначала ему, пока он не сделал этого сам и мне не пришлось всё переделывать под громкие стенания о том, что вот это вот брать точно обязательно!..

Уже у него в комнате оценила масштаб трагедии: разворошенная кровать, кучки с игрушками и вещами на полу, заваленный письменный стол с включенным компьютером. Последствия «запрета на выезд из страны» налицо, хотя, когда будила его с утра, в комнате царил идеальный порядок.

— Значит, в эту свою школу ты не едешь? Поехали со мной учиться в «Воннингс»! Папа по секрету мне сказал, что он договорился и на тебя есть место! — Ну да, по секрету всему свету, так я и поверила. Но всё-таки приятно грело душу то, что Дадли не хотел со мной расставаться. А говорят ещё, что воспитание детей — дело неблагодарное, но вы только посмотрите, как он ко мне привязан! — Если ты сможешь ходить со мной в одну школу, мне не придётся ждать аж четыре месяца, и ты сможешь учить меня магии в школе! — Забираю свои слова обратно — дети чертовски неблагодарные.

— Рано радуешься, вряд ли нас оставят в покое, даже если мы уедем. И да, если я не поеду в магическую школу, то ничему не научусь и, значит, ничему не научу тебя. Смекаешь?

— Но ты же умный! Я знаю, что ты много уже умеешь, ты целый сад вырастил, а ещё я видел, как ты почистил скатерть от кофе, хотя мама говорила, что пятно от него невозможно вывести!

— Дорогой Дадли, ты правда думаешь, что это потолок магии? С садом я ничего не делал, кстати, он сам впитал мою магию, вот и всё. — Чистая правда, на минуточку. А то, что я эту магию «случайно» выпустила прямо около цветов — совпадение и никак иначе. А вот кофе вывести можно, просто сложно, вот и всё.

— Да чему ещё они могут научить? Не драться же.

— И этому в том числе. А вообще, ты знал, что существуют магические звери? Растения? Не говоря уже о русалках, вампирах и драконах. И если ты будешь меня слушаться и учиться, когда мы вырастем, я тебе их покажу. Или сам посмотришь, ведь ты тоже станешь магом.

— Драконы?! Ты сказал, драконы? Я хочу их увидеть! Сейчас! И русалок! — мелкий аж глаза закатил от таких сказочных, в буквальном смысле, новостей.

— Сейчас нас никто к драконам и русалкам не пустит. И потом, ни ты, ни я понятия не имеем, где их искать. Когда приеду, покажу тебе их в учебниках, раз так не терпится, — решила напомнить на всякий пожарный. — И если тётя узнает, что ты тоже маг, она нас обоих прибьёт.

— Да знаю я. То есть мне всё равно придётся учиться?

— Именно. Более того, следующим летом ты будешь под моим чутким руководством зубрить и мои учебники. — Дадлик издал протестующий вопль, полный боли и несогласия. — Да, да, ты сам захотел, ещё и обещал меня слушаться под клятвой. А теперь, пока тётя не поднялась и не увидела твоё логово, давай убираться и заодно соберём вещи.

— Я могу сам! Мне не нужна помощь в уборке!

— Тогда разделимся — ты убираешься, я собираю твой чемодан, а потом иду к себе и тоже подготовлюсь.

— Хорошо.

***

Следующий день я встречала с чувством глубокого недоверия к будущему. Опять же, закон подлости работал в самое неподходящее время, а маги никогда не вызывали у меня сомнений насчет своей адекватности (вернее, её отсутствии у них как понятия), поэтому морально я готовилась получить очередным письмом по лицу и по гордости.

За завтраком все сидели напряженными, готовыми вот-вот спасать свои головы от настойчивых конвертов и сорваться за вещами, уезжая в закат. Зазвонил колокольчик, и я было хотела пойти забрать почту, как меня остановил дядя:

— Сиди тихо. Я пойду проверю. — Под снисходительным взором Петуньи мы с Дадликом переглянулись и, установив полное взаимопонимание, синхронно поднялись со своих мест, осторожно выглядывая в коридор.

Впрочем, занятие это было совершенно бесполезное, поскольку широкая спина дяди Вернона надёжно загораживала всё, что происходило перед ним. Дойдя до входной двери, он остановился и почему-то приоткрыл дверь. Резко обернулся назад и, увидев две подглядывающие головы, выразительно хмыкнул.

— Идите сюда, шпионы.

— Мы не шпионы, мы просто смотрели, чтобы ты не пострадал, вот и всё! — мигом возмутился такой инсинуации мелкий, выходя из кухни. — Скажи, Гарри?

Я, давно зная характер Дадлика, ничуть не сомневалась, что он обратится ко мне за поддержкой, поэтому важно кивнула, всем своим видом показывая, что мы, вообще-то, очень даже шпионили.

— Вот именно, мы просто наблюдали, как дядя... Оууууу. — Тут я заметила приличного размера коробку, что стояла на пороге. — Да тут их не меньше сотни!

— По крайней мере, сегодня мы точно никуда не поедем, — довольно заключил дядя, тоже не пребывавший в восторге от перспективы отрываться от работы. — Дадли, зови маму, она должна убедиться, что нам сегодня ничего не угрожает. Гарри, помоги занести коробку в дом. Этой зимой у нас будет много бумаги для розжига камина.

— Действительно. Что ж, сегодня мы и правда никуда не едем, — и первый приз за неожиданные появления получает незабвенная Петунья Дурсль! Встречайте сердечным приступом и бурными овациями! — Поставьте это в чулан, там как раз должно хватить места. — И ушла, явно довольная произведённым эффектом. Злопамятная тётя явно поняла, что я на жалость давила.

— Дадли, раз уж свободен, давай помогай! — Мог бы и предупредить, мелкий подставушник! Я тоже умею быть злопамятной.

***

Наступила ночь, тёмное небо издавало пока ещё далекие, но уже сейчас кажущиеся оглушительными раскаты грома, цифры на часах медленно приближались к полуночи, а я напряжённо вслушивалась в окружающие звуки, силясь уловить тот самый мотор того самого мотоцикла. Чем больше проходило времени, тем явственнее ощущалась снедающая меня весь день тревога. Даже «незаметные» приготовления семьи к моему завтрашнему одиннадцатилетию не помогли успокоиться, хотя я подобную суету любила всем сердцем.

В дверь моей комнаты тихо поскреблись, а я подскочила, кажется, метра на полтора в высоту от испуга. Да что же это такое?! Я с ними точно поседею раньше времени. Поднявшись с кровати, быстро посеменила к двери, ожидаемо увидев за ней мелкого в обнимку с подушкой и жалобным взглядом наперевес.

— Что такое? Ты же не боишься грозы.

— Я не из-за неё! Давай сегодня поспим вместе. — Вздохнула. К счастью, кровать была достаточно широкая, чтобы уместить троих таких Дадли.

— Будешь храпеть или пинаться, я скину тебя на пол, — посторонилась, освобождая вход.

— Я тихонько, обещаю!

Улёгшись и тихо переговариваясь с Дадликом, мечтающим вживую увидеть целого дракона, слушала, как пошёл дождь, постепенно набирающий силу и перерастающий в настоящий ливень. И, успокоенная, не заметила, как начала проваливаться в сон.

Разбудил меня страшный грохот, будто на наш дом обрушился шторм и землетрясение одновременно, пытаясь его разрушить, не оставив ни единого целого кирпичика. Подскочила, спросонья не сообразив, что именно случилось и что надо делать. По лестнице уже кто-то спускался. Сонный Дадли, тоже успевший уснуть, потирал глаза, силясь осознать источник шума, ставший причиной пробуждения.

Заторможенно проследив за его действиями, начала вспоминать, что такого я успела забыть. Смутно услышала незнакомый густой бас и возмущённый дядин голос. В голове послышался щелчок, будто включивший спящие мозги, заставляя подскочить на ноги. Хагрид! Дядя сейчас наедине с Хагридом, который своей недопалочкой-перезонтиком может что-то с ним сделать!

Ринулась вниз так быстро, насколько это вообще возможно, в дверях уже заставая картину, как этот полувеликан, больше Вернона минимум в два раза, пытался зайти в дом, преодолевая сопротивление дяди, грозившим ружьём в руках.

— Я вам ещё раз повторяю! Немедленно убирайтесь из моего дома, иначе я буду вынужден принять меры!

— А я тебе тоже повторяю, Дурсль! Не мешай, я не к тебе пришёл! — тут он заметил выскочившую меня и совершенно дебильно улыбнулся. — А вот и наш Гарри!

Тут меня заметил и дядя.

— В комнату! Немедленно! — рявкнул так, что я невольно сделала пару шагов назад — впервые видела Вернона настолько испуганным.

— Да заткнись ты! — И это чудовище взяло и с легкостью завязало узел из ружья. Мы с дядей с ужасом смотрели на то, как он буквально голыми руками согнул кусок стали. — Кхм. Гарри! Ну-ка, подвинься, пузырь.

От возмущения даже страх как-то резко поубавился, как и чувство самосохранения. Это наглое существо вломилось в чужой дом и ещё права тут качает, так, что ли?!

— Что Вы себе позволяете?! Я сейчас же вызову полицию! — и демонстративно пошла к телефону, так удобно находившемуся в двух шагах от меня.

— Гарри, я сказал тебе идти в свою комнату! Я разберусь здесь сам! — очнулся от культурного шока Вернон.

— А ты не командуй, Дурсль! Я, смотритель и хранитель ключей Хогвартса, Рубеус Хагрид, пришел отдать Гарри Поттеру его письмо! — и, как по заказу, сверкнула молния, делая это заявление ещё более зловещим, чем оно виделось до этого. — Да где же оно? — И начал рыться в многочисленных карманах огромной чёрной то ли куртки, то ли своеобразного плаща. — Ага! Нашёл!

И, всё так же дурацки улыбаясь, протянул мне помятый конверт из желтоватого пергамента, на котором изумрудными чернилами был написан тот же адрес, что и на всей остальной сотне конвертов, приходивших уже почти целую неделю.

— Спасибо, конечно, но у меня этих писем и так больше сотни. — Я даже не подумала протянуть руку. Вот ещё, у хамов всяких брать что-то.

Лицо полувеликана вытянулось. Ну, или нет, за его бородой и волосами особо лица-то не видно, только когда он улыбался, я видела толстые губы. Он неловко помялся, явно не ожидая такого холодного приёма от меня, как вдруг его заросшее лицо аж засветилось.

— Точно! — Хагрид снова принялся рыться по карманам, пока не достал примятую квадратную коробку. — С днём рождения тебя, вот. Я вот привёз тебе кое-что. Э-э-э... Он немного помялся, но вкус-то от этого же не испортился, да?

— Спасибо за подарок. Как видите, сейчас ночь, и мой племянник устал и хочет спать, как, собственно, и мы с Вами. Почему бы Вам не прийти завтра днем? Скажем, в обед. — Дядя, оценив обстановку и признав её относительно спокойной, принял решение поторговаться, очевидно, выпроваживая нежданного гостя. Вполне вероятно, что уже к завтраку нас здесь не будет.

— Я бы с радостью, но э-э-э-э... На улице сейчас погодка совсем нелётная, а с утра нам с Гарри учебниками бы закупиться... Котлами там... Палочка ещё... — Ясно-понятно, сваливать в закат он не собирался. Но и дядя не пальцем деланый.

— Мне жаль, но в доме просто нет спальных мест. Боюсь, Вам всё же придётся переночевать в гостинице. Если желаете, могу посоветовать несколько ближайших. — Ну да, а ближайшая гостиница здесь как минимум в часе езды. Тем более, что-то я сомневаюсь, что дядя реально посоветует ту, которая поближе — скорее, сошлёт куда-нибудь в Сибирь.

— Да ничего, я и на диване могу. Не бойтесь, ничего не разломаю! — Хохотнул, явно довольный своей попыткой пошутить.

Я прикинула его габариты. Рост что-то около трёх метров?На ПоттерВики говорится, что его рост не меньше 11 футов, т. е. 335 см.. Про вес страшно было думать. Даже если бы и не умер, бедный диван точно бы надорвался. Дядя явно подумал о чём-то похожем и сдавать позиции не спешил, как и меня в руки человеку (?), мало того, что от ненормальных волшебников, устроивших в доме чёрт знает что, так ещё и в таком безобразном виде. Нет, не потому, что он промок до нитки и теперь с него капало на чистый пол. Маленькие бегающие глазки, подозрительно красное лицо, нестриженые грязные лохмы, как будто в жизни не видевшие расчески, пальто, по виду заставшее вымирание динозавров, пестрящее не только карманами, но и заплатками, обувь по ощущениям была даже древнее этих самых динозавров! Но самым решающим фактором был запах. Богатый букет из пота, грязных носков и перегара напрочь отбивал не то что аппетит, а просто какое-либо желание находиться ближе пары километров. И вот такому провожатому надо дать увести меня неизвестно куда?

— Боюсь, наш диван слишком мал, и, не поймите неправильно, он сломан, понимаете, ножка вот-вот отломается, а я никак не отвезу его в ремонт... — никакой ножки на нашем диване не было, но я предпочла не высовываться. Хагрид нахмурил кустистые брови, явно раздумывая над вопросом своего пребывания в нашем доме.

— Ничего страшного... Тогда, думаю, смогу умоститься на полу. Видите ли, директор предупредил меня, что может быть непросто забрать Гарри отсюда. — Тут он как-то воодушевился. — А ещё он попросил меня рассказать обо всём! Ты же знаешь, что такое Хогвартс? — И уставился, явно горя желанием рассказать. То есть Великий и Светлый предполагал полное отсутствие каких-либо знаний о магической клоаке? Хотя, скорее, даже знал... Вот так сюрприз, однако.

Передо мной встала дилемма. С одной стороны, подставлять Дурслей сильно не хотелось: полувеликан наверняка рассердится, начнёт своим крутым зонтиком размахивать, если я скажу, что ничего не знаю. С другой стороны, предупреждать о своей излишней информированности Долькоеда совершенно не хотелось — в конце-то концов, просветить меня должен правильный человек: ближайший сторонник Хагрид, обожающий своего благодетеля. А вот если я скажу, что всё знаю и вообще молодец... Последствия предсказать сложно. От отсутствия как таковых до «приглашения на чай», как называли некоторые фанаты промывание мозгов посредством легиллименцииспособность мага проникать в сознание другого человека. или интересных запрещённых зелий.

Моё внимание привлекло какое-то движение за спиной полувеликана. Переведя туда взгляд, обнаружила дядю Вернона, жестами показывающего закрытый рот и мотающего головой из стороны в сторону. Не понять его мог только идиот. Почувствовала благодарность. Не думаю, что он не предполагал последствий хотя бы лично для себя, но всё же помогает.

Сделала максимально удивлённое лицо и невинным голосом спросила, ловя одобрительный взгляд и кивок дяди:

— Эмм... Хогвартс?

У Хагрида был такой вид, словно его обдали холодной водой. Ну, или должен был быть таковым, всё выдавали довольные глаза. Впрочем, настоящий ребенок мог и поверить.

— Простите, — извинилась на всякий. По сценарию вроде так должно быть? Ох, главное не перепутать порядок реплик...

— Простите?! — Какой натуральный рёв, ну надо же. — Это им надо извиняться! Я... э-э... знал, что ты наших писем не получил, но чтобы вообще про Хогвартс не слышал? Нелюбопытный ты, выходит, коль ни разу не спросил, где родители твои всему научились... — Я же вроде говорила, что у меня этих писем целая куча? Ладно, так даже проще.

— Научились чему? — спросила я непонимающим голосом. Спасибо тебе, мил великан, даже придумывать ничего особо не пришлось, сам мне идеи подкидываешь. А я ничего и не знаааююю...

— ЧЕМУ?! — прогрохотал Хагрид, оборачиваясь на притихшего дядю. — Ну-ка погоди, разберёмся сейчас! — Не-не-не! Вот только разбираться нам не надо!

Казалось, разъярённый великан стал ещё больше, заполняя собой и так неширокий коридор. Дядя сделал осторожный шаг назад.

— Вы мне тут что хотите сказать? — прорычал он, обращаясь к Вернону. — Что этот мальчик — этот мальчик! — ничегошеньки и не знает о том, что... Ничего не знает ВООБЩЕ?! — Последнее он проорал особенно громко, так, что у меня даже немного зазвенело в ушах. И тут он начал двигаться в сторону застывшего дяди, а я чуть не поседела.

— Подождите! Я знаю! — К чёрту секретность, к чёрту Старикашку, этот псих сейчас покалечит мою семью!

— Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчику! Он никуда не поедет! — Едва я успела закончить говорить первое слово, как бледный и явно испуганный дядя натурально заверещал, перебивая и заглушая мой голос. Но мне-то сейчас ничего не грозит, а его сейчас порвут на много маленьких Дурслей, лесник же совсем неадекватный, у него настроение меняется по десять раз в минуту!

— Вы что, никогда ему ничего не говорили, да? Никогда не говорили, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был, у дома вашего, этими вот глазами видел, как Дамблдор письмо в одеяло положил! А вы, выходит, за столько лет ему так и не рассказали ничего, прятали всё от него, да? — Он вроде успокоился и не спешил наступать на дядю. Продолжить спектакль? Чёрт. Если станет плохо, расскажу сказку о том, что в чулане нашла то сраное письмо и кое-что по обмолвкам опекунов сама поняла.

— Прятали от меня что?

— Прекратите! Прекратите это немедленно! Говорю вам, он никуда не поедет!

Дядя концерт явно поддержал и даже влился в роль, я, грешным делом, начала сомневаться, пока не увидела, как он подмигнул, когда Хагрид повернул ко мне голову.

— Эй, пустая голова, сходи-ка, проветрись, может, полегчает, — посоветовал полувеликан, почему-то успокоившись. Может, у него биполярка? Хотя неважно, что там у него с головой, мстить я буду в любом случае. Пока что я проглочу обиду и буду сидеть на попе ровно, но момент рано или поздно поймаю. Ничего серьёзного или глобального, просто мелкая пакость, но только в том случае, если он не перейдёт дальше детских оскорблений. За увечья вроде канонного поросячьего хвостика он получит сполна. Хорошо хоть, что Дадлик с тётей не вышли, хотя наверняка подслушивают.

В доме воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом дождя, раскатами грома и редкими вспышками молний. Пока это недоразумение не открыло рот:

— Короче так, Гарри, ты волшебник, понял? — захотелось его неприятно передразнить, но сдержалась ради усилий дяди.

— Я кто? — и открыла рот для правдоподобности.

— Ну, ясное дело, кто — волшебник ты. — Хагрид, решивший, видимо, что он победил в споре, а значит, право имеет, прошёл в дом и уселся в кресло, подозрительно скрипнувшее. — И ещё какой! А будешь ещё лучше... когда немного... э-э... подучишься, да. Кем ты ещё мог быть, с такими-то родителями? И вообще, пора тебе письмо своё уже прочитать.

Я не без опаски подошла к нему и взяла, наконец, порядком поднадоевший желтоватый конверт с одним и тем же адресом. Распечатав, сделала вид, что внимательно читаю, пытаясь незаметно посмотреть на дядю. Встретившись глазами, заметила, как он слегка кивнул. Дав себе ещё несколько минут, спросила:

— Что это значит: «Они ждут мою сову»? И где мне её взять? — Интересно, как он выкрутится.

— Мерлин! Ты мне кое-что напомнил, — Хагрид хлопнул себя ручищей по лбу и, запустив руку в карман куртки, достал оттуда взъерошенную, но живую сову, а также длинное облезлое перо и свиток пергамента. Как, чёрт возьми, он не раздавил птицу? Он начал писать, тщательно выводя буквы, аж высунув язык от усердия, а я осторожно заглянула через плечо, силясь прочитать прыгающие закорючки.

Дарогой мистэр Дамблдор!

Передал Гари письмо. Завтра еду с ним чтобы купить все необходимое. Пагода ужасная. Надеюсь с вами все в парядке.

Хагрид.

От грамотности он, как и от излишней вежливости, не страдал. Скатав свиток, сунул его сове в клюв, подошел ко всё ещё приоткрытой двери и швырнул бедную птицу прямо в непогоду. А письмо не промокнет, интересно? Или на бумаге какие-то чары? Или зелье? По-хозяйски захлопнув дверь, вернулся и плюхнулся в кресло, которое в этот раз не только скрипнуло, но и хрустнуло. Надеюсь, пружина не выдержит и продырявит ему зад.

— Так на чём мы с тобой остановились? — На том, что тебе бы неплохо свалить.

— Мне надо учиться в Хогвартсе. — Я же вежливая девоч... мальчик, я вежливый мальчик, а потому матом не ругаюсь. Я на нём говорю. В мыслях, правда, но тоже ничего.

— Ах, да. Маглы твои, тебе, конечно, не сказали же ничего...

— Кто?

— Магл, — пояснил Хагрид. — Так мы называем всех неволшебников — маглы. Да, не повезло тебе... Ну, в том плане, что хуже маглов, чем эти, я в жизни не видал. — Если бы я видела кого-то помимо Хагрида из волшебников, я бы тоже так сказала, а так он просто худший. И вообще, мне с семьёй как раз таки повезло.

Тут дядя решил, видимо, напомнить, что он всё ещё здесь:

— Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что положим конец всей этой ерунде, что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! Тоже мне, волшебник! — Ого, вот это игра, вот это экспрессия! Верю, охотно верю!

Сделала недоверчиво-изумлённое лицо:

— Так вы знали? Знали, что я... волшебник?

Тут случился грандиознейший неждан — с лестницы послышался голос тёти, которая, судя по всему, прониклась атмосферой спектакля и решила присоединиться:

— Знали ли мы? — взвизгнуло новое действующее лицо самым противным голосом из своего арсенала. — Знали ли мы? Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чёртова сестрица! О, она в своё время тоже получила такое письмо и уехала в эту школу, и каждое лето на каникулы приезжала домой и всё время превращала чайные чашки в крыс! Я была единственной, кто знал ей цену — она была чудовищем, настоящим чудовищем! — Нет, ну как в роль-то вжилась, а! Похоже, вот от кого Дадлик унаследовал свои актёрские навыки, помогающие строить жалобное лицо и симулировать болезни при контрольных! Хотя дядя тоже ничего, но это вообще вне конкуренции: такая экспрессия, такая театральность!

— А потом в школе она встретила этого Поттера, и они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И, конечно же, ты такой же ненормальный! — Вот о Джеймсе она говорила уже с ненаигранной неприязнью и какой-то горечью. Я её понимала — если бы не он, Лили, может, и жива была бы. — А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам!

Я побледнела, но вовсе не от «чистосердечного» признания, а от того, что вспомнила диалоги чёртовой книги. И вот сюрприз, дорогая тётя в точности повторила написанное там. Я всерьёз начинаю подозревать, что от канона нам «не спрятаться, не скрыться». Пора бы уже заканчивать этот диалог, пока у кого-то не появился не предусмотренный заводскими настройками хвост.

— Так вот как, — и поникла.

— Да, не ждал я такого, — произнес полувеликан низким, взволнованным голосом. — Я и подумать не мог, что ты вообще ничего не знаешь. Не я, Гарри, должен бы рассказывать тебе обо всём... э-э... Но кто-то же должен, так? Не можешь же ты учиться в Хогвартсе, не зная, кто ты такой.

— Ему не нужно это знать! Мальчишка прекрасно может отучиться и в обычной, нормальной школе, без всяких там фокусов. Станет приличным человеком, как мы и хотели, а не бесполезным трюкачом! — Тетя уже начала спускаться, планируя продолжать дискуссию, вопреки моим планам. Хагрида я вряд ли заткну, но не попытаться выставить из гостиной Дурслей не могу. Тем более у меня есть такая поддержка, как полувеликан — уж он-то, «дабы не мешать просвещению юных и наивных», может и поможет.

— Ха! Что ещё можно ожидать от таких маглов, как вы! Лили и Джеймс Поттеры были великими волшебниками, да быть такого не может, чтоб Гарри Поттер, их сын, был никем! Да если он закончит учиться, его даже такой здоровенный магл, как ты, не остановит, понял? Он родился только, его уже тут же записали в ученики, да! Лучшей школы чародейства и волшебства на свете нет и не будет... и он в неё поступит, а через семь лет сам себя не узнает. И жить он там будет рядом с такими, как он, а это куда лучше, чем с вами. А директором у него будет самый великий директор, какого только можно представить, сам Альбус Дам!..

— Хагрид! — я спешно перебила пламенную речь, сделав голос ну совсем трагическим. — Расскажи мне про родителей, про всё! Но я не хочу, чтобы они, — выразительный взгляд в сторону дяди и вставшей рядом тёти, — были здесь, когда я узнаю... — опустив глаза на руки, запнулась, будто не в силах продолжить от «нахлынувших чувств».

— Ни за что! — я вздрогнула от синхронности вопля. Причем орали даже со второго этажа.

Печально вздохнула, всем своим видом говоря: «Я знала, что так и будет!» К счастью, план сработал на ура.

— А ну-ка, Дурсли, идите-ка вы спать. И правда, поздно уже. — Хагрид опять потянулся к карману и вытащил оттуда грязный потрёпанный розовый зонтик, от вида которого меня замутило. Я словила взгляд дяди и очень, очень выразительно покачала головой, буквально транслируя на своём лице мысль: «Опасно! Убьёт!»

Неожиданно слово взяла Петунья. Она спросила серьёзно, и это чуть не разрушило всю нашу постановку.

— Гарри, я могу быть уверена? — Она не уточняла, в чём именно, но я поняла и так. Хагрид, несмотря на своё поведение, именно мне был не опасен, поэтому ответила я не менее серьёзным кивком.

— Тогда доброй ночи. — Петунья, схватив возмутившегося мужа под локоток, практически потащила его в сторону спален на втором этаже. Обожаю эту потрясающую женщину. Она и в горящую избу войдёт, и коня на скаку остановит, если надо будет.

Хагрид, проводив их спины тяжёлым взглядом, развернулся ко мне всем корпусом.

— Что ж, думаю, что будет лучше, если я тебе расскажу... Н-ну... То, что могу, конечно, а могу я не всё, потому как... э-э... загадок много осталось, непонятного всякого... — интересно, почему, как только в нем пропадает агрессия, он начинает мямлить? Нет, я знаю почему, но почему?.. Хагрид сам по себе не очень приятен, но эта его манера речи... раздражает.

Он обвёл задумчивым взглядом гостиную, будто если он поразмыслит об этом ещё раз, то снизойдёт таки откровение и тайна станет явной.

— Наверное, начну я... с одного человека, — произнёс полувеликан спустя несколько секунд бесплодных попыток. — Нет, поверить не могу, что ты про него не знаешь, — его в нашем мире все знают... — Ну да, поверить он не может. Типа это не тебя Светлый Старикашка просил мне всё рассказать. Серьёзно, неужели Дамблдор не рассмотрел вероятность того, что не очень-то сообразительный Хагрид оговорится? Или рассчитывал, что я слишком глупа, чтобы что-то заметить? Хорошо бы последнее, неприятно, но полезно.

— Вообще, не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит.

— Почему? — Умираю прямо от любопытства, ага.

— Клянусь драконом, Гарри, люди всё ещё боятся, вот почему. А, чтоб меня, нелегко всё это... Короче, был там один волшебник, который... который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже хуже, чем просто хуже. Звали его...

Хагрид задохнулся от волнения и замолк. Дорогой, мне, конечно, жуть как интересно, но у меня режим и я хочу спать, так что можно и без вот этих вот интригующих пауз — они меня не интригуют вот совершенно.

— Ху-у... Влан-де-Морт, — разродился, наконец, Хагрид, передёрнувшись. — И больше не проси меня, ни за что не повторю. — Да больно надо. — В общем, этот волшебник лет этак... э-э... двадцать назад начал себе приспешников искать. И нашёл ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он с ними властью поделится. А власть у него была ого-го, и чем дальше, тем её больше становилось, да... Тёмные дни были, никому верить нельзя было, жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь. Нет, с ним боролись, а он противников убивал. Ужасной смертью они умирали. Мест безопасных не осталось... разве что Хогвартс, да! — Ага, я по канону помню это «безопасное место». — Я так думаю, что Дамблдор был единственным, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому на школу напасть не решился... э-э-э... тогда, по крайней мере. — Конечно, это совершенно не потому, что там учились дети его сторонников, точно нет. — А твои мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. — И, видимо, знал не очень-то много волшебников, потому как поступки их лучшими явно не были. — Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске. — А, ну да, ну да, это, конечно, показатель, зря быканула. — Не пойму, правда, чего их Ты-Знаешь-Кто их на свою сторону не попытался... — Потому что нафиг они не нужны ему были? Типа, лучшие ученики в Хоге раз в двадцать лет появляются и не чаще, так, что ли? — Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Тёмную сторону не пойдут. — Что за чушь? Это потому что печенек не было. — А потом подумал, что их убедит... А может, хотел их... э-э-э... с дороги убрать, чтоб не мешали. Никто точно не знает. — Кроме Великого и Светлого. — Знают только, что лет десять назад, в Хэллоуин, он появился в городке, где вы жили. — Так Годрикова впадина — это магический городок? Или он просто обобщил? — Тебе всего год был, а он пришёл в ваш дом и... и...

Спать хотелось уже совсем сильно, но прерывать на таком моменте было не просто палевно, а даже как-то некрасиво.

Хагрид откуда-то вытащил грязный, покрытый пятнами носовой платок и высморкался громко, как завывшая сирена, и если кто-то в доме спал, то теперь нет. И вообще, у него хоть одна вещь есть чистая?

— Ты меня извини... Плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнёс Хагрид. — Но так грустно это... Я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут... — А тут я со своим цинизмом. Хотя в кое в чём он действительно прав — они хорошие родители. Да и маги, наверное, сильные. — В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом — вот этого вообще никто понять не может — он и тебя пытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты никогда не спрашивал, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник насылает проклятие. — Как интересно он информацию подаёт. С чего Хагрид вообще взял, что это проклятие? Дамблдор подсказал? Но Авада же действует мгновенно, не оставляя следов? — Так вот, родителей твоих убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. — Ага-а! Не зря я фанаткой была! Я отчётливо помню, что в книге говорилось: Джеймс не успел палочку вынуть, да и я звуков сражения не слышала, а Лили так и вовсе сдалась без боя. Внимание, вопрос: а откуда, собственно, разрушения взялись? Когда я ещё не потеряла сознание, дом был совершенно точно цел! — Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А вот с тобой не получилось. Он таких сильных волшебников убил — МакКиннонов, Боунзов, Прюиттов, а ты ребёнком был, а выжил.

Вопрос моего загадочного выживания волновал меня ничуть не меньше, чем остальной магический мир — версия про «кровную защиту» была сомнительной. Но без хотя бы минимального знания устройства магмира я даже предположить не могла причину! И да, сюжет я не считаю полноценной информацией. Недостаток образования и общения с коренными обитателями, да хоть бы и Уизли, давили на нервы всё сильнее, делая чувство беспомощности почти невыносимым.

— Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня послал. А потом я привёз тебя этим... маглам. — Этот... полувеликан раздражал меня всё больше и больше.

— Спасибо. — Чтобы себя хоть как-то отвлечь, начала анализировать весьма сомнительную хронологию. Во-первых, по сюжету атака на Поттеров произошла вечером, во-вторых, уже на следующее утро по Лондону летали стаи сов и ходили радостные маги, что поражало скоростью распространения новостей, будто кто-то знал, когда и что именно случилось с Поттерами и кто герой, в-третьих — Гарри, то бишь я, оказалась у Дурслей лишь через сутки после трагедии. Итак, из всего этого вытекает вопрос — где именно я находилась в это время и что со мной делали? Авада не оставляет следов, но вот он шрам. Неужели кусочек души вот так просто мог проникнуть в мой лоб? Разве для этого не нужен сложный ритуал с жертвоприношением? Сдаётся мне, крестраж во мне не без посторонней помощи. Если вообще крестраж.

— Да ты чего... Ну в самом деле... Я это... Вроде как помог просто, да. Не для благодарностей. Да и не сделал особо ничего. — Лесник засмущался, будто я тут рассыпалась в тысячах благодарностей, мне аж на секунду неловко стало. Но только на секунду. — Кхм. Про мага этого, да. После всего этого исчез он. Растворился. В ту самую ночь, когда тебя пытался убить. Потому ты и стал ещё знаменитее. Он всё сильнее и сильнее становился и вдруг исчез, и... эта... непонятно почему. Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, чушь всё это, да! Думаю, в нём ничего человеческого не осталось уже... а ведь только человек может умереть. — Это предположение не похоже на то, что мог придумать глуповатый лесник, но и на намеренное промывание мозга не похоже. Видимо, кто-то подвёл его к этой мысли, убедив, что она его собственная. Интересно, кто же это бы-ы-ыл?.. — А кто-то говорит, что он всё ещё тут где-то, поблизости, просто прячется. — В Албании, ага. Хотя в этом году он действительно будет очень рядышком... — Те, кто с ним был, они на нашу сторону перешли, раньше они как заколдованные были, а тут проснулись. — Как спокойно, однако, наивным люд... великанам живется. — В тебе было что-то, Гарри, такое, что его... э-э... сломало.

В целом, вопросов у меня больше нет... А хотя нет, кое-что для проформы спросить надо:

— Э-э-э... Хагрид... А все эти вещи в письме... Не думаю, что дядя заплатит за них... — мысленно прошу прощения, это всё для дела.

— А. Ты не беспокойся. Ты что ли думаешь, что твои родители о тебе не позаботились?

Интересно, как они накопить-то те золотые горы успели? Им же лет по двадцать было? Да и магические бабушка с дедушкой что-то не отсвечивали в сюжете...

Бросила взгляд на часы. Маленькая стрелка давно перевалила за единицу. От усталости слипались глаза, и я зевнула, даже не прикладывая усилий, выглядя ужасно сонной. К счастью, Хагрид намёку внял.

— Давай-ка это... закругляться. Мелкий ты ещё, ночь не спать. Да и я... э-э... после перелёта устал, да. — А нефиг было на ночь глядя заявляться.

— Ну, тогда спокойной ночи. — Обеспечивать незваного хама спальным местом я не собиралась. Ребенок я или кто? Ничего не знаю.

— Спокойной. Я тут тогда это... на диване посплю.

Невнятно помычала, поднимаясь наверх, в свою комнату, к родной кроватке, наверняка меня заждавшейся.